Оглавление

ЧИТЕР, ИЛИ… ОДИН ПРОЦЕНТ ДО СТА
Глава 1

Начало дня для Агаты можно было считать удачным, если бы не одно досадное обстоятельство. Перед тем как доставить заместителя директора рекламного агентства в офис потенциального клиента, новый водитель завернул на заправку.

— Нельзя было заправиться заранее? — Агата встряхнула густыми волосами, отчего сияющая белокурая прядь, отделившись от причёски, золотистой вуалью упала на глаза.

— Я принял машину несколько минут назад, — невозмутимо ответил тридцатичетырёхлетний мужчина, с аккуратной стрижкой на тёмно-русых волосах средней длины и, не менее аккуратной, чем стрижка, отросшей щетиной, обрамляющей нижнюю часть слегка вытянутого лица. — Собирался заправиться сразу, но получил задание срочно ехать в строительное управление, — подробно разъяснил он, мельком окинув взглядом карих глаз женщину на переднем сиденье рядом с ним.

— Надеюсь, бензиновая карта в наличии? — едко уточнила Михалёва, отогнув панель с зеркалом спереди над головой пассажира. — Или мне придётся ещё и оплатить заправку? — посмотрев на своё отражение, Агата одобрительно приподняла уголки губ.

В результате на правой щеке обозначилась ямка, порой приобретавшая очертания морщинки. Это происходило в случае нарастающего раздражения молодой женщины. Оглядывая себя, Агата оценила гармоничность едва заметного макияжа в целом, не обратив внимания на морщинку. Нанося косметику утром, она слегка волновалась перед важными переговорами. Тем не менее, сейчас с удовлетворением убедилась, что беспокойство не стало помехой. Карий цвет глаз Агаты с оттенком зелёного приводил в замешательство не одного мужчину. Водитель не оказался исключением из их числа. Поэтому его ответ прозвучал с небольшой задержкой.

— Не стоит переживать, — вполне миролюбиво сказал мужчина, справившись со своим наваждением. — Мы успеем вовремя.

— Очень на это надеюсь, — вернув панель на место, фыркнула Михалёва. — Нет, ну надо же! — с негодованием всплеснула руками Агата. — Мы столько времени окучивали эту крутейшую в городе строительную контору. Потом полгода ждали, когда хозяйка вернётся из своих бесконечных заграничных поездок. И что теперь?! Всё может сорваться из-за того, что водитель, видите ли, не удосужился заранее позаботиться о бензине.

— Являться на встречу раздражённым это вернейший способ провалить её.

— А являться на работу неподготовленным это стопроцентный вариант потерять её в первый же день, — разозлилась в ответ на поучения водителя Михалёва.

— Вообще-то, я прибыл за полчаса до начала работы. Но ключи, техпаспорт и бензиновую карту получил от завхоза только в десятом часу. Насколько мне известно, я не единственный водитель в компании. Можно было поехать с кем-нибудь другим.

— Другие в это время проходят медосвидетельствование, — снова встряхнула волосами Агата. — «Дышат в трубку». И если я сейчас услышу, что помимо заправки нужно ещё заехать «дыхнуть», тогда… вообще всё пропало, — вне себя проговорила женщина.

— Я немного в курсе, — приподнял бровь водитель, скрывая усмешку. — И даже заехал в медпункт автоколонны, чтобы «дыхнуть», как положено, перед началом рабочего дня.

Михалёва прикусила язык. Появление на работе завхоза, постоянно опаздывающего минимум на полчаса, ровно в девять было случаем из ряда вон выходящим. А что касалось остальных трёх водителей, то раньше чем в десять ни один из них не показывался, ссылаясь на необходимость обязательного посещения медпункта. «Дышать в трубку» вменили в обязанность водителям после проверки, результатом которой оказалось строжайшее предупреждение. Руководителю рекламного агентства с величайшим трудом удалось избежать штрафа. Работники долгое время возмущались в кулуарах, негодуя по поводу необходимости отрывать от личного утреннего времени лишние полчаса и порываясь уволиться. Однако дальше разговоров дело не пошло. Никто, кроме двадцатилетнего парня, работающего в ожидании обещанного близким родственником выгодного места, не уволился. И со временем между руководством и сотрудниками постепенно установился негласный компромисс. Поскольку острой необходимости в поездках спозаранку почти не возникало, шеф, и сам зачастую появляющийся в офисе к десяти, смотрел на задержку водителей сквозь пальцы. Зато каждый из них, в случае надобности, мог беспрекословно задержаться после рабочего дня.

Обстоятельства, подобные сегодняшнему, были из разряда неординарных. Разгневанная Михалёва уже пожалела, что не вызвала такси, надеясь на нового водителя, которого директор принял на работу под свою ответственность, рекомендовав как исключительно добросовестного.

— А если на заправке будет очередь? — снова вспыхнула Агата, не в силах унять раздражение.

— Запаса времени вполне достаточно, чтобы успеть на встречу, — спокойно сказал мужчина, выруливая к автозаправочной станции.

— Бывают непредвиденные задержки, — не унималась Михалёва. — Например, тупые медлительные водители. Или зависание компьютера в кассе. Или неведомо откуда взявшаяся цистерна с бензином, для приёма которого заправка закрывается. И как тогда оправдываться перед клиентом? Ах, извините, случился форс-мажор.

— Мажор это, кажется, отпрыск богатых родителей, — остановив «Форд» перед терминалом с наименьшим количеством автомобилей, невинно глянул на пассажирку Вячеслав, как звали водителя. — А про форс-мажора слышу впервые, — покидая машину, подмигнул он Агате.

— Сам ты, форс-мажор, — прыснула Михалёва, когда мужчина удалился на значительное расстояние.

«Нет, он определённо издевается, — вновь вспыхнула от негодования Агата, увидев, как, покинув здание автозаправки, водитель неторопливо идёт к машине. — Увалень!» — мысленно окрестила Славу Михалёва, при этом прекрасно осознавая несправедливость подобного эпитета.

Мужчина по своей комплекции не был грузным. Среднего роста, порядка ста семидесяти пяти, подтянутый. Светлые джинсы без признаков пузырей на коленях, клетчатая сине-зелёная рубашка с подвёрнутыми до локтя рукавами выглядели непритязательно. И только наброшенный на спину синий пуловер из тонкого трикотажа, с завязанными узлом рукавами на груди, по мнению Агаты, не соответствовал облику мужчины, делая его визуально слегка сутулым.

«Думает, — мысленно усмехнулась Михалёва, — если навязал свитер на плечи, то уже выглядит стильным. Нет, дружок, вещи надо уметь носить. Бывают, конечно, мужики, которые что ни наденут, выглядят элегантно. Хоть спецовку, хоть тулуп, и даже шорты, — сморщилась Агата, испытывая стойкое отвращение к данному виду мужской одежды. — Но таких единицы. Во всяком случае, я знаю только одного. Да и тот окружён немыслимым количеством женщин. Чтобы он обратил на тебя внимание, надо непременно пробиться в первый ряд, яростно продираясь сквозь колючую проволоку соперниц».

Между тем неспешная походка водителя всё сильнее злила Агату, вызывая острое желание, опустив окно автомобиля, наорать на мужчину, подобно сварливой супруге. От крика она, безусловно, удержалась, но раздражение при этом только распалилось.

«Жалко, что у нас в агентстве нет дресс-кода, — негодовала Михалёва, — и его нельзя оштрафовать. Что это, в самом деле! Взяли моду повально отпускать бороды», — возмущённо разглядывала она лицо водителя, совершенно не выглядевшее не опрятным.

Даже наоборот, отросшая щетина придавала мужчине своего рода шарм. Но Агата ничего не желала замечать, проецируя недовольство возникшей задержкой на внешность водителя.

«Ещё говорят, будто женщины гоняются за модой. А тут вон мужики один за другим обрастают щетиной», — Михалёва вспомнила, что за последние полгода едва ли не все молодые мужчины и большинство парней в организации принялись отпускать бороды.

Тем временем автомобиль оказался заправлен, и вскоре Агата была благополучно доставлена к зданию из терракотового кирпича, все четыре этажа которого занимало строительное управление номер двенадцать. Являясь самым крупным в городе застройщиком элитного жилья, достойно поддерживая уровень его качества и, соответственно, высокой цены, предприятие неизменно оставалось лакомым кусочком для рекламных агентств.

***

Двенадцатое строительное управление крайне редко пользовалось услугами агентств, не нуждаясь в рекламе. Генеральный директор предприятия поддалась на уговоры начальника Агаты только потому, что несколько лет назад, решив пойти на риск, взяла под застройку треть площади нового микрорайона. На момент начала строительства перспективы продаж смотрелись весьма оптимистично. Но теперь рынок жилья всё больше приобретал тенденцию к замедлению. «Вторичка» стояла уже третий год. Новое жильё эконом-класса, большей частью без отделки, пока раскупалось, в основном, разумеется, за счёт ипотечных кредитов, щедро выдаваемых покупателям, но темпы были далеко не те, что прежде. Затормозилась и продажа обустроенных крупногабаритных квартир, которыми занималось двенадцатое строительное управление. Поэтому, после многочисленных переговоров по телефону, хозяйка предприятия снизошла до встречи, позволив агентству для начала представить ей свои предложения по рекламе.

— Приятно видеть, — произнесла вместо приветствия высокая, стройная, моложавая женщина, без двух минут десять встретившись с Агатой перед дверями приёмной, — что вы прибыли вовремя…

Поздоровавшись, Михалёва перевела дух, пытаясь унять бушевавшую в мыслях бурю по поводу того, каких трудностей ей это стоило. Вдобавок она мысленно поздравила себя с тем, что, даже рискуя опоздать на пару минут, предпочла предстать перед клиентом вполне умиротворённой, а не запыхавшейся в диком стремлении успеть вовремя. Агата не придала значения, что произошло это в большей степени благодаря водителю, остановившему автомобиль позади здания. Если бы он подъехал к центральному входу, то ей пришлось бы преодолевать вестибюль огромной протяжённости, прежде чем достигнуть лифта, чтобы попасть на четвёртый этаж. А попав в здание с «чёрного хода», Михалёва оказалась прямо перед четырьмя лифтовыми кабинками, две из которых услужливо поджидали едва не опоздавшую на встречу женщину. Объяснения с охранником в будке перед входом взял на себя Слава, позволив Агате беспрепятственно пройти в здание. Оказалось, что водитель некоторое время назад в качестве курьера-грузчика доставлял в строительное управление бутыли с питьевой водой для кулера.

— …, а не околачивались в приёмной бесполезных полчаса, — продолжила Лилия Астахова, внимательно глянув на прибывшую светло-серыми, до прозрачности, глазами, в обрамлении удлинённых, слегка изогнутых ресниц, с нанесённой на них тушью, цвета графита.

Не успела Агата ответить, как потенциальная клиентка одобрительно встряхнула приглушённо-рыжими волосами, подстриженными стрижкой «каре», без чёлки, что вились по обе стороны от лица крупными локонами.

— Уважаю деловых людей, которые ценят своё время. Будем считать это хорошим знаком, — стремительно проследовала Лилия мимо помощника, поприветствовав того кивком головы, и распахнула дверь в кабинет, зайдя в него первой.

— Спасибо, — поблагодарила Михалёва. — Приятно, что вы оценили. Очень надеюсь, что и в плане рекламной кампании мы придём к соглашению.

Пока Астахова занимала своё место в ослепительно-белом кожаном кресле за выпукло-вогнутым столом, цвета «серебристый металлик», Агата устроилась на одном из множества красных стульев с металлическими ножками вокруг длинного стола для совещаний, с крышкой из чёрного стекла. Подивившись неординарной обстановке офиса, напоминающего скорее телевизионную студию, нежели кабинет директора, Михалёва вновь переключила внимание на Лилию.

Тушь и помада телесного цвета, с еле уловимым блеском на выразительных, средней полноты губах, и больше никакой декоративной косметики на бледном лице, с тонким, прямым носом, дугообразными бровями, слегка взъерошенными щёточкой. Узкий овал, чуть впалые щёки и заострённый подбородок придавали лицу утончённое и немного хищное выражение. Возраст сходу было не определить. Михалёва предположила, что дама её ровесница, хотя на самом деле она оказалась на четыре года старше.

Имидж самой Агаты сложился ещё в студенческие годы, под влиянием матери, женщины с исключительным чувством вкуса. Предложив дочке на пару тонов осветлить её русые волосы, она попала в точку. Обладая прекрасным бело-розовым цветом чистой кожи лица, Агата превратилась в полную очарования стильную девушку. Чуть припухлые щёчки успешно маскировались перьями волос удачно подобранной стрижки. К тридцати годам Агата немного похудела, и перестала отдавать предпочтение причёске с перьями. Длина волос иногда менялась, не опускаясь ниже плеч. Цвет же оставался прежним, золотисто-платиновым, с лёгким блеском. Сейчас волосы едва прикрывали уши молодой женщины, оставляя открытой красивой формы удлинённую шею. Косметикой Агата не злоупотребляла, успешно пользуясь преимуществами, данными ей природой: длинными ресницами и необычным каре-зелёным цветом глаз. Лёгкие мазки туши коричневого цвета на ресницах, коричневый же карандаш для бровей и бежево-розовая помада составляли ежедневный макияж Михалёвой. Для вечерних мероприятий использовалась более яркая помада, и добавлялись тени для век, чаще всего, бледно-зелёные либо оттенка тёмной сливы.

— Ну, если предложения будут соответствовать моим предпочтениям, — изрекла Астахова, включив попутно серебристый ноутбук на своём столе, — то безусловно придём. Должна заметить, — слегка откинулась в кресле Лилия, в ожидании пока загрузится компьютер, — что я согласилась на встречу с представителем именно вашего агентства по нескольким причинам. Изучив вашу рекламную продукцию, — продолжала она, изумляя Агату тем, что ей удалось это сделать, проводя продолжительное время в путешествиях по миру, — пришла к определённым выводам. Она достаточно оригинальна и, самое главное, выглядит и звучит вполне пристойно, с уважением к заказчику рекламы и потребителю. Стоит только вспомнить пошлые радиоролики, — не разжимая губ, усмехнулась Астахова, — восхваляющие продукцию некой колбасной барыни, как пропадает всякое желание когда-либо иметь дело с агентством, которое их наштамповало.

Михалёва про себя поддержала усмешку, но не осмелилась на неё въявь. Несостоявшееся партнёрство с колбасным комбинатом до сих пор торчало досадной занозой в виртуальной табличке неудач, что мысленно вела для себя Агата. Проигнорировав ироничные, запоминающиеся ролики, предложенные менеджерами «Орбиты», предпринимательница предпочла те самые, пошлые, о которых упомянула Астахова. К удивлению Агаты, шеф убеждал её не огорчаться, уверяя, будто опуститься до создания подобной «рекламухи» — всё равно, что заниматься распространением наркотиков, оправдываясь отсутствием запаха у денег. Несмотря на упущенную прибыль, уплывшую у них буквально из-под носа, Григорий Рябов гордился, что агентству удалось сохранить своё лицо. И хотя, по мнению Михалёвой, это была не больше, чем хорошая мина при плохой игре, тем не менее, вызывало её уважение.

Ноут заработал и, получив флэшку с демонстрационными роликами, Астахова, сосредоточенно, просматривала их в течение нескольких минут. Михалёва не беспокоила директора комментариями, справедливо полагая, что деловая женщина предпочитает сама задавать вопросы, в случае их возникновения.

— В целом, меня всё устраивает, — заключила Лилия спустя непродолжительное время. — Сроки кампании, размещение баннеров, реклама на сайте, теле- и радиоролики. Кстати, — отметила она, — особенно приятно, что реклама прозвучит на трёх радиоканалах различной направленности.

— Да, — подтвердила Агата, — это одно из основных преимуществ, которые наш холдинг может предоставить своим клиентам. Учредители позаботились оформить лицензии на три радиоканала.

— Итак, если у вас при себе договор, я готова подписать его.

Михалёва слегка оторопела. Подписанные директором бланки договора, со всеми необходимыми приложениями, были у неё с собой. Но, принимая во внимание свой восьмилетний опыт работы в рекламе, она никак не предполагала, что соглашение будет достигнуто сразу. Обычно, период переговоров с организациями, оплата за рекламу которых составляла сумму даже в несколько раз меньшую, чем выставлялась предприятию Астаховой, затягивался. Следовали неоднократные визиты рекламных менеджеров на предприятие, с предоставлением материалов, переносом сроков, требованиями со стороны клиентов максимальных скидок и тому подобными препонами. Сейчас Агата озаботилась тем, как поделикатнее напомнить о цене за рекламные услуги.

— Прошу вас, — протянула она Астаховой папку с документами. — Если вам понадобится время для согласования стоимости…

— С кем? — брови Лилии удивлённо поползли вверх. — А, понимаю, — участливо кивнула она, — вы имеете в виду учредителей. Дело в том, что учредителями являемся мы с отцом. Поэтому с этим проблем не возникнет. Ваш прайс-лист я рассмотрела ещё полгода назад, когда вы только обозначились со своим предложением. Если цены с тех пор не изменились, то…

— Разумеется, нет, — поспешно подтвердила Михалёва, в очередной раз, поражаясь умению строительной бизнес-леди держать руку на пульсе, невзирая на продолжительное отсутствие в стране.

— Вот и славно, — перевернула Астахова очередной лист договора. — Теперь вы будете работать с моим менеджером. Вот его контакты, — протянула Лилия визитную карточку серебристого цвета, с одним красным уголком.

Глава 2

— Гри-и-ша, — радостно пропела впорхнувшая в кабинет своего шефа Агата, — у нас получилось! — она помахала в поднятой руке папкой с подписанным Астаховой экземпляром договора.

— Я и не сомневался, — дружелюбно, но совершенно без восторга ответил тридцативосьмилетний черноволосый мужчина, отвлекаясь от созерцания призов за победу в рекламных конкурсах, расставленных на полках шкафа тёмного дерева за чёрным стеклом. — Был бы удивлён, если бы Лиля взбрыкнула и вздумала отказать бывшему однокласснику. И вдобавок проигнорировала блестящий пакет предложений, — поспешно добавил он, заметив тень, набежавшую на лицо Агаты, лично разработавшей рекламную компанию для строительного управления.

— Мерси, Гриш, за поддержку, — слабо усмехнулась Михалёва, располагаясь в одном из двух офисных кресел, примыкающих к столу директора. — А то задрожавшая планка моего честолюбия уже готова была со звоном сорваться вниз…

— Да ладно тебе, — Рябов повернулся на своём кресле лицом к вошедшей, — ты же прекрасно понимаешь, что девяносто девять процентов успешных переговоров это твоя заслуга. То, что Астахова оказалась моей одноклассницей, всего лишь, немного ускорило подписание соглашения. Но, если бы не крутая, креативная реклама, то Лилька стопудово наплевала бы на наше с ней знакомство.

В глубине души Михалёва согласилась, что шеф поступил предусмотрительно, не раскрывая раньше времени информацию о своём знакомстве с Астаховой. Во-первых, оно не послужило дополнительным поддерживающим фактором, при этом вынуждая Агату как всегда рассчитывать только на свой исключительный талант создателя рекламы. А во-вторых, учитывая своеобразность характера самой Лилии, нельзя было исключать отказ по причинам, совершенно не зависящим от способностей Михалёвой и её внимательного подхода к делу. Поэтому Агата с удовлетворением заключила, что Рябов принял абсолютно верное решение: не обнадёживать своего заместителя перед встречей.

Вдобавок даже непредвиденная задержка по вине направившегося на заправку водителя оказалась кстати, позволив Астаховой считать представительницу рекламного агентства сугубо деловым человеком. По большому счёту Михалёва именно таковым и являлась. Тем не менее, всегда предпочитала являться на встречу заблаговременно, чтобы её не сочли необязательной.

Её давно не удивляло появление одноклассников шефа в бизнесе разного рода направлений. В городе, с населением порядка шестисот тысяч человек, было всего несколько так называемых «элитных» школ, именуемых лицеями. Большинство успешных молодых людей являлись выпускниками одной из них, в понимании родителей, самой престижной. Михалёва прекрасно отдавала себе отчёт в одном из преимуществ: состоятельности родителей. Сама Агата, как и Рябов, тоже закончила эту школу в центре города. Однако они оба пробивались без помощи родительского статуса и богатства, не обладая подобным преимуществом.

Эйфория после заключения договора и пришедшие на смену рассуждения помешали Агате обратить внимание на озадаченность шефа.

— Крис, — густым баритоном заговорил Григорий, — договор с Астаховой это конечно классно, но у нас тут возникла одна проблема.

— Что такое? — встревожилась Агата.

— К нам едет ревизор.

— Опаньки! День, не дождавшись вечера, на глазах перестаёт быть томным.

— Именно. Ну, скажем так, не совсем ревизор, хотя, боюсь, и до его прибытия недалеко.

— Гриш, не тяни, прошу тебя.

— Сегодня утром из Москвы прилетел Лёва Мятлин.

— Уф, — расслабленно выдохнула Агата, — я уж подумала Бог весть что. Лёва, хоть и сын одного из учредителей, но совершенно милый парень. Тебе хорошо известно, что у него это не напускное, не имидж. Он ведь на самом деле относится к нам более чем дружелюбно. Лёва не раз тусил в нашем городе и, насколько я помню, вы с ним всегда были на короткой ноге. Он обожает развлекаться вместе с тобой, и в полном восторге от наших корпоративных праздников. И вообще никогда не держит камень за пазухой, пытаясь выявить, не прячем ли мы прибыль, чтобы уменьшить сумму дивидендов. Гриш, — разволновалась Михалёва, — почему на этот раз приезд Мятлина тебя так напрягает?

— Дело не в Лёвушке, а в том, что кто-то из нашего агентства настучал учредителям. Подал, так сказать, сигнал.

— Содержание сигнала? — иронично уточнила Агата. — Народ предаётся разврату? Шеф тратит деньги предприятия на личные нужды, тем самым неуклонно способствуя обнищанию учредителей?

— Если бы, — горько ухмыльнулся Рябов. — Анонимный доброжелатель сообщил, будто посредством одного из предприятий нашего холдинга качают деньги на сторону.

— Что за фигня? — встряхнула чёлкой Михалёва. — Гриш, — растерялась женщина, — это же просто нелепо.

— Нелепо, — согласился шеф, — но отмахнуться невозможно.

— Нет, ну ладно бы ещё речь шла о тех случаях, когда мы получали часть средств по бартеру, — продолжала рассуждать Агата. — Двери там, пара лестничных пролётов, плиточный камень, — осторожно уточнила она, припоминая строительные материалы для отделки загородного дома Рябова, который тот приобрёл два года назад. — Ясный пень, мы не проводили бартер официально, но это такая мелочь, по сравнению с тем, в чём нас обвиняют.

— Вот же. И самое досадное, что сам Мятлин позвонил мне буквально накануне, очень уж обтекаемо обрисовав ситуацию. Пояснил, будто посылает великого экономиста Лёвушку нам на подмогу. А то вдруг тут у нас, типа, глаз замылился, и мы в упор не замечаем уходящие налево денежные потоки.

— Абсурд, — Агата взъерошила растопыренными пальцами обеих рук платиново-золотистые волосы. — О каких же суммах идёт речь?

Рябов назвал.

— Нифигасе!!! Гриш, но такое нельзя завуалировать и просто невозможно не заметить. Если только предположить, что кто-то из нас троих, включая главного бухгалтера, ворует в наглую. И то при этом мы все трое должны быть в теме и как бы в доле. Верно?

— Крис, — крайне озадаченно проговорил шеф, — Миша мне весьма прозрачно на это намекнул. Эдак хитренько, как он умеет.

— Вот это влипли! Гриша, надо бы нам засесть втроём, да как следует просмотреть движение средств всех наших малых предприятий.

— Увы, слишком поздно. С минуты на минуту здесь появится Лёвушка. И, как ни крути, но нам придётся делать это вместе с ним. Он с головой полезет в проводки, балансы, бизнес-планы, исполнение бюджета и во всё остальное.

— Погоди-ка, — внезапно осенило Михалёву, — но тот, кто обратился к учредителям, не мог остаться анонимным. Уж они бы точно не отреагировали на такой сигнал. Надо либо сделать звонок, либо послать сообщение по мейлу.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Рябов.

— Ну, нам надо выяснить, у кого есть возможность отправить письмо со скрытого адреса.

— Ты же сама утверждаешь, — нахмурил брови Григорий, пытаясь сообразить, к чему клонит Агата, — что сигнал не был анонимным.

— Я просто не так выразилась, — пояснила Михалёва. — Не совсем со скрытого адреса, а например, с твоего или моего. Понимаешь?

— Если честно, не совсем.

— Такое по силам только программисту.

— Крис, — сморщился Рябов, — ну, это слишком банально. Ты ещё скажи, что этот самый программист не только подал сигнал, но ещё и хитроумно уводит из компании деньги. У нас, вообще-то, всего один программист.

— Один, — согласилась Агата, — а специалистов, способных провернуть подобную операцию… Я, кстати, не о перекачке денег говорю. Так вот, специалистов несколько.

— Теперь понял. Под подозрение попадают, как минимум, пять человек, включая Диму Стрельцова.

— Диму? — оторопела Михалёва. — Ты хочешь сказать, что ему на должности директора креативного агентства не хватает средств для его многочисленных пассий.

— Крис, я тебя умоляю. Дима сроду не тратился на женщин. Он конечно не альфонс, но уверен, будто такому мачо, как он, это совершенно без надобности.

— Тебе виднее, — буркнула Агата. — Дима ведь твой бывший одноклассник и дружбан по жизни.

— Ладно, я не об этом. Упоминая Димона, я всего лишь имел в виду его способности, о которых ты сказала.

— Сильно сомневаюсь, что Дима способен на такую подлость.

— Сам Дима — точно нет. А вот под влиянием какой-нибудь очередной смазливой менеджОрки — вполне. И, кстати, в последние полгода он стал злоупотреблять крепкими горячительными напитками.

— Вот это действительно тревожный момент. Однако мы отвлеклись. Кто у нас там дальше по списку?

Ответить Рябов не успел, поскольку, вежливо постучав в дверь, секретарь впустила в кабинет Льва Михайловича Мятлина.

***

Григорий проворно вышел из-за стола, чтобы поприветствовать вошедшего. Обладая вполне нейтральной внешностью, Рябов обладал удивительной способностью со всеми выглядеть «своим парнем». Мужчину, ростом чуть выше ста семидесяти, можно было назвать скорее подтянутым, чем худощавым. Впечатление усиливалось развитым торсом и тонкой талией. Коротко стриженные, чёрные, с редкой проседью, негустые волосы чуть прикрывали редкой чёлкой высокий лоб округлого лица. Тёмно-карие глаза средней величины смотрели умно и внимательно. Нос был прямой, скулы скруглёнными. И только едва заметная ямка на подбородке выдавала сложность характера, которую директору рекламного агентства удавалось успешно скрывать. С женщинами он был исключительно галантным. Общаясь с сотрудниками, знакомыми с давних пор, мог позволить себе высказаться резко, например, по поводу исполнения сроков или качества задания, но только наедине. С остальными оставался исключительно корректным, в случае нарушения дисциплины либо промаха, предоставляя решать проблему непосредственному начальнику проштрафившегося подчинённого. На корпоративах, выпив спиртного, иногда отпускал солёные шуточки, порой довольно неуклюжие, но вполне безобидные. Касалось это только тех празднований, где не присутствовала его жена, стройная женщина, с длинными русыми волосами, доброжелательным выражением лица и покоряющей улыбкой. Григорий обожал свою семью: жену-ровесницу, с которой познакомился в институте, и девятилетнюю дочь.

Поприветствовав Мятлина, Агата поднялась, выражая намерение покинуть кабинет Рябова, чтобы предоставить ему возможность поговорить с сыном учредителя один на один. Однако Григорий остановил её.

— Крис, останься, пожалуйста. Ты можешь понадобиться.

— Да-да, Кристина, — закивал Лев, — я бы тоже хотел побеседовать с вами обоими.

Агата тепло улыбнулась. Даже если бы Мятлин не ошибся, называя её имя, то и тогда появление этого невысокого, чуть полноватого блондина вызвало бы улыбку, как обычно происходило с людьми при виде Лёвы, особенно при первом знакомстве. В раннем детстве, будучи обладателем роскошной, белокурой, волнистой шевелюры, придававшей ему сходство с симпатичной девочкой, мальчуган полностью соответствовал своему имени, то есть был похожим на львёнка. Едва настала пора идти в школу, как Лёвушка решительно потребовал от родителей сделать ему короткую стрижку, от которой не отказался по сей день.

Как выразилась однажды мама Агаты, увидев Мятлина на фотографии посреди сотрудников агентства во время новогоднего празднования, внешне он был точной копией актёра пятидесятых-шестидесятых годов Леонида Харитонова, особо известного ролью Ивана Бровкина и милиционера в кинокартине «Улица полна неожиданностей». Агата не видела ни одного фильма с его участием. Ей самой Лёва, с белокурыми волнистыми волосами, светлой кожей лица, румяными щеками и доверчивым взглядом серо-голубых глаз, напоминал любимую в детстве игрушку — розового пупса из мягкой резины.

Будучи по специальности экономистом, с дипломом «Высшей школы экономики» и степенью «Эм Би Эй», Лев Мятлин был уникальным специалистом в своей области. Он занимался разработкой бизнес-планов для предприятий, где учредителем был его отец, и для множества других организаций. К сожалению, он совершенно не обладал организаторскими способностями и терялся, когда ему приходилось проявлять твёрдость, обязательную для руководителей. Поэтому Мятлин-старший не прочил его в свои преемники, прекрасно используя потенциал сына, как замечательного экономиста.

Добродушный по характеру, Лёва был открыт для тёплого общения и шуток, с одинаковым удовольствием воспринимая их по отношению к окружающим и к себе самому. В редкие приезды в город ему особенно нравилось проводить время отдыха в обществе Гриши Рябова и его друга детства Димы Стрельцова. Второй являлся исключительно изобретательным в плане добрых шуток, казавшихся Мятлину неподражаемыми. Он заразительно хохотал и веселился, восхищаясь остроумным Димой и компанейским Григорием. Ночной танцевальный клуб, площадка для пейнтбола, конная ферма, гостевой дом в живописном районе области, с купанием и рыбалкой, — Лёва с удовольствием откликался на все виды развлечений, что организовывал для него Рябов. Особый восторг тридцатилетнего Лёвы вызывали потрясающие корпоративы рекламного агентства, каждый из которых напоминал спектакль, с участием почти всех сотрудников.

Вдохновителем всегда оставался креативный директор холдинга Дмитрий Стрельцов. А уж в создателях сценариев, исполнителях и просто красивых девушках недостатка не было. Барышни так и вились вокруг обожаемого кумира, наперебой стараясь как можно лучше исполнить его поручение, чтобы занять наиболее яркое место на очередном празднике, а если повезёт, то и в сердце Димы. Сердце тридцативосьмилетнего ловеласа до сих пор оставалось свободным. А что касалось недолгой интрижки, с интересными свиданиями и местом в постели, то здесь Дима был вполне доступен, меняя подружек чуть ли не каждые два месяца. Причём ни одна из партнёрш, прекрасно осознавая кратковременность отношений, ничуть не возражала против того, чтобы ответить очаровательному Стрельцову взаимностью, в глубине души надеясь однажды заполучить его в своё безраздельное пользование. Но до сего момента всё оставалось по-прежнему. Дима — свободным, красотки — с незатухающей надеждой в сердце, а изредка наведывающийся в холдинг Лёва Мятлин — восторженным почитателем Стрельцова, прежде всего как созидателя гениального рекламного контента и вдобавок незаменимого товарища по развлечениям.

— Стоп, — смутился Лёва, оборвав самого себя, — опять Гриша меня запутал. Агата, а не Кристина, не правда ли?

— Точно, — снова улыбнулась Михалёва, — Агата.

— Напомните мне, пожалуйста, эту историю, — расцвёл в ответ Лёва, — почему Гриша вдруг решил переиначить такое чудесное имя в Крис?

Мятлин отлично помнил обстоятельства переименования Агаты. Просто не мог отказать себе в удовольствии лишний раз услышать рассказ в исполнении артистичного Рябова.

— Она проходила собеседование на должность менеджера по рекламе, — чуть откинулся в своём кресле Григорий, не без оснований полагая, что в очередной раз рассказанная история позволит ему задать дальнейшей деловой беседе не просто дружественный, а в большей степени доверительный тон. — Конкурс был, — директор шутливо сжал голову с боков ладонями с растопыренными пальцами, — десять человек на место. Шутка ли сказать, популярнейшее в городе рекламное агентство ищет менеджера. Так вот, — продолжал он, — я уже собирался отказать очаровательной стильной блондинке, как вдруг…

— Почему отказать? — с пылкостью зрителя, пытающегося репликой из зала предостеречь героев кинофильма об опасности, воскликнул Лев.

— Ну, как тебе сказать, — снисходительно улыбнулся Рябов, откинув в сторону ладонь правой руки, опирающейся на подлокотник. — Слишком уж она была хороша для этой должности. Да что там говорить, красотка модельной внешности, да и только. Мне доводилось не раз сталкиваться с подобными, когда я отбирал ведущих на радио.

— Но ведь на радио никто не смог бы оценить их красоту, — расхохотался Мятлин. — Разве что попытались бы сопоставить приятное звучание голоса с внешностью его обладательницы.

— Вот именно, — прыснул Гриша. — Они утверждали, что прежде чем обозначиться перед телезрителями во всей своей неотразимости, необходимо сделать затравку, уповая именно на голос. Самодовольным красоткам было невдомёк, что тексты для эфира им придётся составлять самим. Они-то считали, будто это дело редактора. А им останется только зачитывать их по бумажке или с помощью телесуфлёра. И к тому же, совсем скоро выяснялось, что все эти красотки уже пытались пробиться в каждую из городских телекомпаний. Но там тоже требовалось для начала поработать корреспондентом. Естественно, прежде всего, ценилось умение составлять тексты, а уже потом техника его подачи и внешность ведущей.

— А почему ты решил, что Агата тоже представительница этой когорты? — весело уточнил Лев. — Ни за что не поверю, будто в её манере сквозило самодовольство! — горячо добавил он, упиваясь Гришиным рассказом, который, не меняя сюжета, удивительным образом всякий раз звучал по-новому.

— О нём не было и речи, но, видишь ли, — криво улыбнулся Рябов, — в общении она держала дистанцию. А это, по моему мнению, непозволительно для менеджера. Следовало выглядеть более заинтересованной. Нужно чем-либо увлечь, зацепить работодателя. На этом я и основывался, подбирая менеджеров. Сумеешь, значит, у тебя получится заинтересовать и клиента. И, следовательно, продать больше рекламы.

— И что же поколебало твою уверенность, что девушка вам не подходит?

— Рингтон её телефона, — просто ответил Григорий. — Зазвучала мелодия песни группы «Агата Кристи». Она сразу же сбросила вызов, даже мельком не поглядев, кто звонит. Затем извинилась за не отключенный телефон. И, видимо, почувствовав моё намерение распрощаться, сделала невольное движение, порываясь встать и уйти. И тут «Остапа понесло». Выспросив у девушки, случайно ли она выбрала мелодию для рингтона или та досталась ей например от прежнего владельца телефона, в ближайшие двадцать минут я напрочь забыл о причинах появления Агаты в моём кабинете. Мы самозабвенно болтали с ней, как самые отвязные фанаты этой группы девяностых. Причём Агата, хотя и стала оживлённее, но ни разу не попыталась перебить или перехватить инициативу. Напротив, она виртуозно выспросила меня о предпочтениях в репертуаре группы в частности и о моём интересе к музыке в целом.

— И ты уже не помышлял о том, чтобы распрощаться со слишком красивой претенденткой на должность? — с улыбкой спросил Мятлин.

— Какое там! Я был убеждён, что лучшего менеджера мне не найти. И оказался прав. Кстати, Крис не проработала и года, как стала моим заместителем.

— А когда получила от тебя второе имя?

— Практически сразу. Я спросил, почему её назвали Агатой. Решил, что родители могли быть поклонниками группы, поскольку сама девушка выглядела совсем юной для их фанатки. Но она ответила, что имя Агата передаётся у них в роду через поколение. То есть, так звали бабушку. А песнями группы увлеклась совершенно случайно. Вот так вовремя зазвучавший рингтон решил исход собеседования. Встретившись на следующий день в начале работы, мы поприветствовали друг друга как хорошие знакомые. И у меня невольно вырвалось: «Привет, Крис!» Она не возразила, улыбнулась. С тех пор так и повелось. Я даже иногда с трудом удерживался, представляя Агату деловым партнёрам, чтобы не назвать её Крис. Кажется, ни разу не прокололся? — вопросительно подмигнул Гриша Михалёвой.

— Ни разу, — тепло улыбаясь, подтвердила она.

— Агата, — обратился к ней крайне заинтересованный Лёва, — можете открыть мне причину вашей холодности во время того собеседования? Ну, до тех пор, пока не зазвонил телефон.

— К сожалению, я совершила грубейшую ошибку, — пояснила Агата, — пришла на собеседование, не избавившись от негативных впечатлений предыдущего. Буквально накануне я встречалась с генеральным директором группы компаний. Он подбирал помощника. Принял меня с восторгом, уверяя, будто я подхожу им как никто другой. Сказал, что именно таким и представляет своего будущего помощника. Утверждал, что у них часто бывают иностранные делегации, инвесторы из-за границы. Многозначительно отметил, что мне придётся сопровождать их в рестораны и тому подобные загородные пансионаты отдыха. Естественно, я сбежала без оглядки.

— И вы решили, что Григорий оценивает менеджеров по тем же критериям? — продолжал веселиться Мятлин.

— В некотором роде, — кивнула Агата. — Хотя прекрасно понимала, что не все работодатели одинаковы. Но всё же, как верно заметил Гриша, старалась держать дистанцию, действуя в ущерб себе. Однако удача в тот день оказалась на моей стороне. Рингтон одной из любимых песен спас ситуацию. Я получила должность и, вдобавок, второе имя, — с улыбкой заключила она, с удовольствием поглядывая на сияющего Лёву.

Глава 3

— Ну, что же, — посерьёзнел Мятлин, с извинительной улыбкой оглядев своих собеседников, — если вы не против, то предлагаю перейти к обсуждению нашей проблемы.

— Лёва, — кивнул Рябов, немного успокоенный тем, что Мятлин обозначил проблему, как их совместную, — на самом деле, мы чрезвычайно благодарны тебе за приезд. Когда Миша позвонил, то я, честно говоря, малость ошалел. За все десять лет своего директорства впервые столкнулся с подобным. И очень плохо представляю, с чего начинать… расследование.

— Давай попробуем действовать, так сказать, по горячим следам. Соберём всех твоих руководителей холдинга. Пусть расскажут о финансовом состоянии на сегодняшний день. Полагаю, что ты и сам в курсе. Но какие-то моменты могли ускользнуть из вида. Прежде всего, психологические. Ведь такие сигналы на ровном месте не образуются. Ты согласен?

— Безусловно, — грустно подтвердил Григорий. — Соберу совещание минут через тридцать, — потянулся он к внутреннему телефону, чтобы вызвать секретаря.

— Лучше через час, — торопливо сказал Лёва. — Есть ещё один аспект, который мне хотелось бы обсудить только с вами.

Пока Гриша назначал по телефону совещание, Мятлин с Агатой тихонько переговаривались, беседуя на отвлечённые темы.

— Видишь ли, какое дело, — пристально глянул на директора Лёва, после того как тот закончил, — сигнал поступил с твоего аккаунта в одной из социальных сетей.

После заявления Мятлина на минуту воцарилась тишина. Оторопевшие от известия, Агата с Гришей хранили тягостное молчание. Лёва терпеливо ждал, прекрасно понимая, что им нечего сказать, в случае, если ни один из них не причастен к написанию письма учредителям.

— И что после всего этого Миша должен был обо мне подумать? — растерянно выговорил, наконец, Рябов.

— Вариантов немного, — отметил Лев. — Самый вероятный тот, при котором кто-то взломал твой аккаунт, либо просто-напросто имел к нему доступ. Ну, тот, кто знает пароль.

— Это исключено, — твёрдо сказал Гриша. — Я имею в виду доступ, — пояснил он.

— Ну, мысли по поводу того, что ты мог сам подать сигнал, таким образом, начиная коварную игру, ни у кого не возникло.

— Значит, и остальные учредители в теме? — уточнил Рябов.

— Конечно, Гриш. Как ты понимаешь, в подобных случаях слишком рискованно действовать в одиночку. Очень может быть, что сигнал не подтвердится. Просто кто-то хочет очень сильно тебе навредить. Но возможно и такое, что деньги действительно уходят на сторону. И это уже проблема посерьёзнее. Тут важно определить, с какой целью это делается. Если хотят подставить тебя, как директора, это одно. А вдруг это действия того, кто намерен развалить холдинг изнутри. Мы ведь примерно представляем, как это делается. Проверки со стороны налоговой, «Роскомнадзора», приостановка деятельности, вплоть до лишения лицензии. В общем, нам надо сконцентрироваться и попытаться сыграть на опережение.

— Даже в сложившихся обстоятельствах? — недоверчиво уточнила Агата. — Когда злоумышленник, получается, уже на шаг впереди.

— Вполне возможно, что это не так, — спокойно ответил Лев, кинув на молодую женщину полный симпатии взгляд. — Скорее всего, это опережение иллюзорно. Но, тем не менее, мы должны действовать быстро.

Взгляд Мятлина не ускользнул от внимания Гриши. Рябов давно заметил, что Агата нравится Лёве. Сегодня он умышленно назвал своего заместителя «Крис», предполагая не только задать беседе дружелюбный тон, но и попытаться выяснить, не угасла ли симпатия Мятлина со времени предыдущего приезда год назад. Гриша справедливо предположил, что в случае сохранения привязанности, отношение Лёвы к «расследованию» окажется более лояльным. Разумеется, это не значило, что экономист закроет глаза на разворовывание средств. Однако, вне всякого сомнения, на непредвзятость Льва Рябов мог смело рассчитывать.

Если бы Агата узнала о симпатии Мятлина, то очень сильно удивилась бы. Виделись они с Лёвой крайне редко. Его теплоту во взгляде и добродушие в разговорах Агата никогда не принимала на счёт особого расположения к ней, считая их чертами характера очень приятного в общении молодого мужчины. В случае возникновения со стороны Михалёвой ответных чувств, она нашла бы множество причин, чтобы подавить их. Прежде всего, разницу в возрасте. Лёва на четыре года младше. Затем, хотя кому-то подобный аргумент показался бы несущественным и забавным, рост мужчины, своей макушкой едва достигающего переносицы объекта внимания. И, наконец, преимущество, казавшееся весьма привлекательным Рябову, но Агату наверняка озадачившее. Мятлин был сыном учредителя, что, по мнению Михалёвой, составляло серьёзное препятствие, даже в случае потери головы от Лёвы. Но головы она не теряла, о чувствах Льва не догадывалась, а от мысли очаровать Мятлина для предоставления преимуществ рекламному агентству была невообразимо далека.

У Гриши однажды возник соблазн открыть Агате глаза по поводу Лёвы и связанных с его симпатией к ней перспектив, который он сразу же пресёк на корню. Рябов являлся неплохим психологом. Поэтому прекрасно понимал, что в лучшем случае, Агата отнесётся к просьбе директора недоуменно, а в худшем может уволиться. А этого Гриша допустить не мог. Каким бы самодостаточным ни казался Рябов, но Михалёва являлась для него страховым полисом, своего рода гарантом того, что работа агентства будет строиться с соблюдением законодательства и, главное, с использованием максимального количества возможностей для удержания ведущего места среди рекламных предприятий города.

Однажды Агата поразила шефа, высказав свою точку зрения о принципах работы топ-менеджеров, каким собственно Гриша и являлся. Она считала, что деятельность такого руководителя должна быть безупречной. Помимо исполнения основной задачи, то есть обеспечения прибыльности предприятия, топ-менеджеру следует полностью исключить нечистые ходы любого рода. Не размениваться на «левак» и подобные обманные способы повышения своего благосостояния. По видению Агаты, благосостояние должно базироваться исключительно на вознаграждении, выплачиваемом руководителю людьми, которые его наняли, в случае Рябова учредителями. А достигнуть максимального в своей сфере вознаграждения возможно лишь одним способом — безупречной деятельностью. То есть, помимо грамотного ведения бизнеса следовало доказать свою надёжность. В связи с этим, всякий раз, когда Гриша порывался провернуть «левак», он совершал это с оглядкой на рассуждения Агаты. Осознавая справедливость убеждений своего заместителя, Рябов совершал подобные «операции» всё реже, но отказаться от них совсем пока не мог.

Вдобавок ко всему, Гриша чрезвычайно ценил отсутствие у незамужней Агаты тяги к легкомысленным любовным связям и стремления, во что бы то ни стало, отвоевать для себя расположение руководителя, действуя на интимном фронте.

До прихода в агентство Агаты, всего этого Рябов нахлебался с лихвой. Лучший друг, Дима Стрельцов, был гениальным в своих способностях дизайнером рекламы любого вида: телевизионной, радийной, печатной и множества других. Но работником он был крайне неорганизованным, частенько позволяя себе опоздания, а то и прогулы. Поэтому сделать его своим заместителем Рябов не мог. В своё время, когда учредители подали идею преобразовать агентство в холдинг, создав несколько малых предприятий, Стрельцова сделали директором креативного агентства, состоявшего из него самого и вновь принятого дизайнера. Тот не обладал особыми креативными качествами, но оставался добросовестным и весьма дотошным в плане исполнения заданий сотрудником.

Вообще-то специфика рекламного агентства была такова, что предприятие испытывало нехватку в работниках, обладающих неординарным подходом к делу создания рекламы. Рябов, обладающий чутьём в этом вопросе, равно как и в других, касающихся организации работы предприятия, прекрасно это понимал. Успешно продающих рекламу менеджеров в течение несколько лет всё же удалось подобрать со стороны; а также научить и вырастить, углядев способности в своих сотрудниках, доселе не имеющих отношения к продажам. А вот с креативными кадрами была, по выражению Гриши, засада. Став директором, Рябов в буквальном смысле слова промучился два года до появления Михалёвой, упорно устраивая собеседования для поиска работников и пытаясь усмотреть способности в своих кадрах. Отыскать креативный талант посреди радийных ди-джеев Гриша с некоторых пор разочаровался. Почти все они, за исключением жемчужины одного из радиоканалов Арины Дивеевой, механически отрабатывали своё время, зачитывая короткие новости, принимая звонки слушателей, выдавая в эфир музыкальные композиции и рекламу. Рябов, сам когда-то начинавший работать ди-джеем, осознавал, что среди ведущих не находился тот, кто мог мы соответствовать его требованиям. Креативный подход к радиоэфиру Арины Дивеевой, являясь особо ценным в глазах Гриши, между тем не давал оснований предполагать, что девушка способна взять на себя управление рекламной работой. Она и сама к этому не стремилась, два года назад став счастливой женой и матерью.

Сотрудницы, подбираемые Рябовым по результатам собеседования, в скором времени как назло становились особами, стремившимися привлечь внимание бесспорно симпатичного директора в сексуальном плане. Гриша был достаточно предусмотрителен, чтобы не откликаться на подобные посягательства, и довольно умён, чтобы не реагировать на них грубым образом. Просто некоторое время спустя непременно возникал повод исключительно рабочего характера для безболезненного расставания с сотрудницей. Собеседования продолжали проводиться, а подходящего Рябову сотрудника так и не находилось. До тех пор, пока не появилась Агата, став для него правой рукой.

Вот поэтому у Гриши однажды возникло стремление оказать воздействие на учредителей, используя симпатию Лёвы. Однако порыв был мимолётным, поскольку Рябов осознавал невозможность возникновения отношений в случае отсутствия чувств со стороны Агаты. Потом Гриша даже испытал некоторого рода угрызения совести за намерения использовать Михалёву тем же образом, как пытались когда-то использовать его самого.

— Давайте рассмотрим следующую возможность проникновения в твой аккаунт, — продолжал Мятлин. — Гриша, хоть ты и утверждаешь, будто пароль известен только тебе одному, но всё же, прошу тебя, вспомни, пожалуйста, не давал ли ты пароль своим близким. Жене, прежде всего. Знаешь, — пояснил Лёва, бесхитростно вглядываясь в лицо не торопившегося с ответом Рябова, — как это бывает. Ты, например, попросил срочно проверить личные сообщения…

— Нет, — уверенно ответил Григорий, не дав Мятлину завершить фразу с предположением. — Совершенно точно, нет. Ни жене, ни дочери, ни тем более никому другому из моих родных пароль неизвестен.

— Ты извини, пожалуйста, — неожиданно покраснел Лёва, — что я делаю предположения относительно твоей жены. Но ведь бывает всякое. Скажем, после пустяковой ссоры женщина решила насолить мужу. Но раз ты говоришь, что пароль она не знает…

— Да какое там, извини, — вскинул руки Гриша. — Это я должен просить прощения, что взбудоражил всех учредителей. Ведь сообщение пришло якобы от меня.

— Вот именно, якобы, — облегчённо вздохнул Мятлин, уловив, что Григорий совершенно искренне не испытывает обиды.

— Это было бы слишком просто для нас, — отметил Рябов. — Мы поссорились, жена отправила сообщение, потом всё открылось и… все вздохнули бы с облегчением. Но, увы, здесь, рискну предположить, всё намного сложнее.

— Теперь ваша с Агатой очередь, — сказал Лёва. — Я свою неприглядную миссию выполнил, выдвинув предположение относительно жены Гриши. Согласитесь, что больше я не знаю никого из тех, кто мог бы, взломав аккаунт, подать сигнал учредителям.