Евгений Федоров

От трёх до тридцати

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Верстка Анастасия Турушкина

© Евгений Федоров, 2018

Разные невыдуманные истории — мамам и папам — для дошколят и — школьникам, чтобы любили книгу — написал автор на живых примерах, из жизни. А повесть «Окурки» о беспризорниках — полностью автобиографична, была отмечена премиями и включена в сценарий к/фильма «Чарли».

18+

ISBN 978-5-4474-7010-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. От трёх до тридцати
2. «Гусарчики» и Игрунки
3. Рассказ о великих книгах
4. Строим пиратский парусник «Чёрный паук»
5. Пингвинёнок Гоша
6. Тунец
7. Мишаня
8. Попугай Ханик
9. Недетские рассказы о детях
   1. Чоботы
   2. Митрофанушка
   3. Чисто английская педагогика
   4. Рождественская быль
   5. Окурки
   6. Страшный Отто
   7. Кванты решают всё!
   8. Отзывы

Гордею (род. 31.07.2011) и Мирону Галко (род. 14.07.2015) посвящаю.

Автор

«Гусарчики» и Игрунки

А где живут зелёные мартышки по прозвищу «Гусарчики»?

Эти маленькие обезьянки, с бакенбардами на щёчках, за что им и дали «гусарское» звание, живут, конечно же, в Африке! Там же, где живут их лучшие друзья: огромные слоны, высоченные жирафы, толстенные бегемоты и много-много разных копытных животных: зебры (полосатые лошадки), антилопы, маленькие косули и большие рогатые буйволы!

А ещё там, конечно, прячутся в зарослях львы и леопарды. Эти хищники выходят на охоту, когда голодные. А когда сытые, то антилопы бродят рядом и наступают копытцем льву на хвост! А Лев (Царь зверей!) даже не открывает глаза, онф только отмахивается лапой: «Отойдите, вы разве не видите, что Царь отдыхает и его покой никому нельзя нарушать, даже маленьким львятам!»

Мартышек приобрести очень непросто…

Но… Ещё труднее от них избавиться!

В дверь позвонили. Я открыл. На пороге стоял пират Билли Бонс (это мой внук Гордей, 2,5 года ему. Смотри фото!). Он ткнул мне пистолем в живот и сказал:

— Джон Сильвер, я тебя выследил! Хай!

— Били Бонс! Мой старый корабельный товарищ! Заходи в мою каюту! Мы с Капитаном Флинтом (попугаем) давно поджидаем тебя!

— Полундра! Все наверх! Гордюша, иди сюда! Я — капитан Флинт, хорошая птичка! Ташка, корми пташку! Капитан, капитан, улыбнитесь! — это прокричал мой серый попугай «корелла» и захлопал крыльями над нашими головами. Так он выразил радость от прихода к нам Гордюши, то есть — Билли Бонса.

— Деда, Джон Сильвер! Давай, рассказывай, куда дел своих мартышек?

— Ты прав, Билли! Это была трудная задача — избавиться от этих маленьких непоседливых воришек…

— Джон, давай сначала. Откуда они к тебе попали? Где ты их поймал? — спросил Билли.

— Ну, конечно же, мне подарили их в Африке. Эти зелёные мартышки или «гусарчики» (у них на щеках растут бакенбарды!) бегают там по улицам и крышам и совсем не боятся людей. Напротив, люди прячут от них всё, что плохо лежит. Они могут утащить даже… серьги из ушей!

Но обижаться на них совершенно невозможно. У них такие симпатичные рожицы, глазки с ресничками, ручки с красивыми ноготками, а пальчики, как у людей, имеют папиллярные узоры! При этом они сердятся, смеются и даже плачут, как люди. А какие они строят рожицы, когда кривляются, угрожая! Можно смотреть на них часами, как в кино, и умиляться!

Когда нашему старпому — Володе Касаткину подарили малыша Джона (ему было только 7 месяцев от роду), а мне Джулию, 2-х лет от роду, мы даже удивились: как же можно так вот просто расставаться с такими милыми, ручными и ласковыми друзьями?

Но довольно скоро оказалось, что нам их не подарили — по доброте душевной, а от них… избавились, как от неисправимых шкодников!

Вначале ко мне прибежал расстроенный старпом Владимир Касаткин:

— Прячь всё! У меня сейчас Джон разгрыз «паркер», авторучку, залил все бумаги чернилами и изорвал в клочья все рабочие табели на зарплату экипажу, которые я составлял два месяца! А сейчас он валяется на диване пьяный! Я подумал, что он — умер, вызвал врача. Она рассмеялась и сказала:

— Небось, вместе «бухали», а теперь кореша заложить решили? Не по-людски это, Владимир Георгиевич, вы же — не помполит!

И впрямь: расследование показало, что, окромя спиртовых чернил из авторучки, установлена убыль тропического вина из стакана в настенном держателе.

Позже подтвердились факты неодолимой тяги к спиртному у особей обоего пола: как у Джона, так и у Джулии! Более того: они нагло вырывали стакан с вином прямо из руки пьющего хозяина! И лезли своей мордочкой прямо в стакан пьющего!

Недолго я злорадно хихикал над траблом (несчастьем) старпома: вернувшись в каюту с вахты, я еле сдержал себя в руках, чтобы не расплакаться или не прибить Джулию чем попало: мой карго-план (детальный план размещения всех грузов в трюмах) был изрисован цветными фломастерами в манере сюрреализма — так, что Пикассо упал бы с катушек от зависти… Единственное, за что я благодарен был Джулии: она «от души» и вдохновенно размалевала мой карго-план всеми цветами радуги, но, слава тебе Господи, — не изорвала! И на том спасибо! Есть из чего копировать…

Мы с Володей Касаткиным вызвали к себе газоэлектросварщика:

— Проси у нас что хочешь, только срочно, немедленно, свари из трубок клетку для наших «гусаров»! Иначе мы их выпустим на волю из своих кают! И вам же всем будет хуже.

Угроза возымела действие, и на следующий день Джон и Джулия справили новоселье в собственной «каюте» типа СИЗО (в капроновой сетке под «тропическое» вино. В тропиках ежедневно выдавали по 300 граммов в день сухого вина). Клетку поместили в моей каюте. Мы трое — Касаткин, рефмеханик Гимпельман и я — перестали ходить в кинозал. Мы сидели у меня в каюте и умирали со смеху, наблюдая, как малыш Джон мучил Джулию, а она никак не могла его угомонить и стоически терпела издевательства…

Подружились мы с Джулией не сразу. Первые два дня она сидела на карнизе иллюминатора (окна) и строила мне ужасные рожи: пугала меня. Иногда она прыгала на стол, где я выставил для неё угощение: яблоки, бананы, апельсины и конфеты, хватала что-нибудь и снова запрыгивала на карниз, под потолок, пучила оттуда на меня глаза и щерила острые зубки.

Меня возмутила такая неблагодарность, и я тоже стал показывать Джулии страшные рожи…

Но однажды я проснулся от того, что у меня на груди сидела Джулия и… искала блох у меня в волосах на голове, на груди и даже в бровях. При этом она что-то совала к себе на зубок и щёлкала… А после «убийства» очередной блохи заглядывала мне в глаза в ожидании благодарности! Я гладил её по головке и приговаривал:

— Спасибо тебе, дорогая моя Джулия, ведь я даже не подозревал, что у меня, как у бродячей собаки, столько блох! — Джулия скалилась в улыбке, глаза у неё стали добрыми, ласковыми, заботливыми.

Через день ко мне в каюту зашла уборщица Вера, пожилая женщина, и боязливо остановилась у порога:

— Она меня не укусит, ваша подружка? — спросила Вера, Джулия в это время заняла позицию под потолком и вперила в Веру пронзительный, изучающий, немигающий взгляд. «Просканировав» Веру, Джулия определила: хороший человек. Запрыгнула к Вере на плечо, Вера так растрогалась, что тут же предложила мне искупать Джулию в раковине умывальника. Что мы и сделали, после чего Джулия моментально заснула прямо у нас на руках в махровом полотенце, как это делают маленькие дети.

Но когда появлялся в дверях штурман Володя Бабенко, Джулия верещала, делала рожи, бросалась на Володю и кусала его. И так она поступала с каждым новым гостем: одного привечала и обнимала, а другого гнала прочь и кусала. И чтоб разобраться, кто есть друг, а кто — враг, ей хватало одного пристального взгляда в глаза входящему. Я подумал: а ведь хорошо иметь такого гарда, защитника: он быстро распознаёт плохих людей, мудрая природа наградила этих зверушек таким инстинктом. А ещё люди говорят: «не обезъянничай!», то есть, не копируй другого. И это — тоже удивительная способность у мартышек. Стоило один раз Джулии посмотреть, как я открываю дверь каюты и… для неё пришла свобода! Она подпрыгивала, правой рукой хваталась за ручку двери (при этом ручка под весом её тела проворачивалась), а левой рукой отталкивалась от наличника. И — дверь нараспашку, а Джулия могла шастать по соседним каютам, не обращая внимания на нервное, негостеприимное поведение хозяев.

А когда ко мне обратились не только женщины, но и мужчины с заявлениями о пропаже парфюмерии и золотых вещей, я сделал обыск в своей каюте. К тому же, мои постояльцы были замечены в неадекватном поведении: их качало, они промахивались в прыжках и задирались, а в моей каюте появился запашок… чужих духов. Обыск дал поразительные результаты: между диваном и кондиционером я обнаружил два пустых флакона (мужской — «Шипр» и женский — «Красная Москва»: даже не поделились с хозяином, сами выпили втихаря!), тюбики кремов, губная помада и… о, Боже! — золотые вещи: 4 кольца, серёжки и цепь с кулоном! Что обо мне подумают хозяева-ротозеи? Что я — в доле? Но и это ещё не всё. В самом уголочке, у плинтуса, мирно спал… котёнок! У его мордочки лежала кучка еды, припасённая заботливой рукой Джулии! Она поделилась с ним самым дорогим — кусочком банана! От сердца оторвала!

Пришлось рассекретиться и объявить по судовой трансляции, чтобы хозяева пришли ко мне за вещами и котиком, а впредь чтобы свои каюты закрывали на ключ даже во время сна! Жулики не дремлют!

Правда, капитан дал моим нелегалам срок: только до берега! И приказал держать жульё только в клетке… Легко сказать!.. А котика повариха забрать у Джулии не смогла. Джулия прижимала его к груди, как младенца, и качала, а он мирно спал кверху пузиком и даже мурлыкал. Решено было оставить котика на воспитание Джулии. Поставили им блюдце со сгущёнкой и они лакали вместе и даже не ссорились.

Хотя клетка была большого размера: метр двадцать на восемьдесят, сидеть на месте мартышки не умеют, а прыгать в клетке — тесно… Приходилось их выпускать, и они носились по каюте друг за дружкой. Но стоило отвернуться, как они распахивали дверь, мчались по коридорам, палубам и даже взлетали на мачты!

Наш теплоход «Карл Линней», прозванный «Рысаком» за большую скорость (17 узлов, 400 миль в сутки или 750 км!) отправился из Экваториальной Африки домой, в Калининград, и через четыре дня тропики остались за кормой. А ещё через пару дней мы достигли Бискайского залива, который встретил нас снегом и морозом… Штормило несильно, но в Бискае всегда зыбь и толчея идут с разных сторон — залив, однако…

Я заступил на вахту, видимость была почти нулевая, и я больше смотрел в радар, чем на палубу, которую заметал снег. Но вот я взял бинокль, приложил к глазам и обомлел: на грузовой колонне, крепко обнявшись, сидели, запорошенные снегом, мои мартышки. Сидели, видимо, уже давно, их успело изрядно замести снегом, и издали они напоминали сугробик.

Я заволновался, мой матрос-рулевой предложил мне помощь: залезть по скоб-трапу на грузовую колонну-мачту с мешком и снять беглянок. Но я не мог разрешить матросу так рисковать собой, я видел, что колонна и скоб-трап покрылись коркой льда, а мартышки, к тому же, пристроились на самом краешке площадки для крепления стрел, более чем в метре от колонны, и… держались за трос. Уже не помню, как я достоял вахту…

Надев куртку с молнией, полез я на колонну. Руки обжигала ледяная корка, а колонна-мачта, в резонанс с качкой, описывала в небе восьмёрки. С марсовой площадки я дотянуться до моих окоченевших мартышек не мог — я держался за оледеневшую колонну и, изогнувшись, тянул руку к ним… Чуть не плача, я умолял их перебраться ко мне за полог открытой куртки…

Джон и Джулия смотрели мне в глаза со смертельной тоской: «Разве ты не видишь, что мы боимся отпустить трос, за который так крепко держимся?»

В это время капитан судна Борис Григорьянц увидел в свой иллюминатор описываемую картину и всё понял. Он взбежал на мостик, уменьшил ход и развернул судно носом на волну, для снижения размахов качки.

То ли мартышки поняли ситуацию, то ли я рискнул оторваться на миг от спасительной колонны, но протянули они ко мне свои ручонки, и удалось мне затащить их по очереди к себе за пазуху… Спускаясь вниз, я цеплялся задубевшими пальцами за обжигающие скобы оледенелого трапа и говорил уже другие слова: я костерил их на чём свет стоит…

Достигнув неустойчивой, но надёжной тверди палубы, я испытал огромное облегчение и заглянул за полы своей куртки. На меня смотрели четыре немигающих виноватых и благодарных человеческих глаза. Предки наши, однако!

И тут же я услышал голос рассерженного капитана: мол, я недалеко ушёл от мартышек в своём IQ (Индекс умственных способностей индивидуума).

Доставили беглянок к судовому врачу. Она измерила им температуру, прослушала стетоскопом и сделала профилактические уколы. А после мартышек поместили в… ШИЗО — штрафной изолятор. Это — просторная плотницкая под полубаком, где мы натянули под подволоком капроновые сети. Джон и Джулия там резвились, как в родной Африке!

Привозить в Россию животных можно, но сложно: нужны сертификаты о здоровье и разрешение таможни страны вывоза… Разрешение на ввоз. Куча бумаг!

Мы с Касаткиным рассчитали время прибытия на борт таможни и карантинных властей и устроили нашим мартышкам застолье, дипломатический раут с приёмом спиртного! (Благо они к спиртному питали слабость, как наши бомжи!) Мы налили им по 50 граммов сухого вина под классную закуску — банан, себе — побольше, и выпили, как положено — «С приходом!».

Через пять минут мартышки сладко спали, мы уложили их в кровать и укрыли одеялом. Так они благополучно пересекли границу!

Береговая жизнь «Новых русских» Джона и Джулии началась в моей коммуналке. Коммуналка — это означает, что в одной квартире живут три хозяина (в моём случае, а в Ленинграде я был у капитана в коммуналке на 15 хозяев! И на входе было 15 кнопок звонков с фамилиями жильцов! Упаси Бог ошибиться, вся команда будет «на ушах»! ). Один мой сосед-моряк был не в счёт: он, как и я, появлялся налётами, между рейсами. Но второй сосед — электросварщик с женой и малышом в два года — был проблемный. Они имели виды на мою комнату и моё заселение их огорчило. А подселение ещё двоих некоммуникабельных жильцов (проще сказать — настоящих хулиганов!) Джона и Джулии встретили враждебно. Поднесённые мною «забугорные» дары всем троим на время примирили их с новыми жильцами под моё клятвенное заверение в их миролюбии и строгой изоляции на моей территории… Однако!..

Уже на второй день случилось ЧП (не частное предприятие, а чрезвычайное происшествие)! На общей кухне соседка Таня налепила пельмени, разложила их на двух досках. Когда вода закипела, Таня с одной доски спустила половину пельменей в воду. Повернувшись к столу за второй половиной, она обнаружила, а точнее не обнаружила пельменей на второй доске. Вначале Таня опешила! Но, обернувшись, увидела, что из-под крышки мусорного ведра торчат две головы соседских жильцов с раздутыми до неузнаваемости щеками… В ручках у них тоже были зажаты пельмени… Скандал удалось быстро погасить с помощью косынки с надписью «Gibraltar Rock» и поделиться по-братски бананами с малышом. Оказалось, что навык открывать каютную дверь пригодился мартышкам и на берегу: пока я плескался в душе, они тихонько проникли на кухню.

Но, сжалившись, я открыл дверь на балкон — пусть подышат свежим воздухом! Через пару часов ко мне пожаловали соседи со смежного подъезда, балкон которых был на одном уровне с моим, примерно в двух метрах. Оказалось, что пожилая соседка долго копалась у себя на балконе — высадила рассаду цветов в подвешенные к перилам короба. Она не заметила, что за ней зорко следят четыре глаза! Закончив многочасовой труд, вполне удовлетворённая собой соседка, пошла на кухню набрать воды для поливки рассады. То, что произошло далее, соседка сочла за мистификацию или проделки мужа, режиссёра драмтеатра: оба цветочных ящика оказались идеально пусты! Она долго сидела в полной прострации, не решаясь позвать на помощь мужа: вдруг он сочтёт её за сумасшедшую?

Однако ушлый старик быстро нашёл разгадку пазла: внизу, под балконом, он обнаружил всю рассаду, а на соседнем балконе подглядывающие две рожицы! Старики вначале собрали внизу всю рассаду, благо извлечена она была из ящиков очень аккуратными пальчиками! А после пришли с вопросом ко мне: «Есть ли смысл высаживать рассаду снова?»

И снова пошли в ход презенты: пакет с итальянской «Болоньей» и цветной зонтик для дамы уладили дело… Пока…

Природа научила этих маленьких зверушек схватывать всё на лету!

В моё отсутствие они открыли дверь на балкон, перепрыгнули на рядом стоящее дерево, по нему спустились на землю, а на первом этаже располагался «Гастроном»!

Вернувшись домой, я был атакован у входа разъярённой квадратной тётей (администратором гастронома) и участковым милиционером.

Они совали мне под нос акты на испорченные продукты (Я — согласен!) и похищенные (Я — не согласен! Не могли две мартышки унести ящик «Грильяжа в шоколаде»! и поднять его по дереву на балкон!) Никакого грильяжа в комнате не было, а что там у моих бандюганов было за щеками — я не знаю, они со мною не делились, а вещественные доказательства спешно проглатывали… Однако акт я подписал и неподъёмную цифирь убытков выплатил: с торгашами-ворюгами не поспоришь. А мои воришки сидели дома смирненько, с перепачканными шоколадом рожицами и набитыми защёчными мешками… Типа: «Это — не мы! Чес-слово!»

Позже моя соседка Таня рассказала, что произошло внутри магазина, она стала случайным свидетелем, когда спустилась за молоком. Это напоминало цирковое представление и вызвало восторг у покупателей: по стеллажам и витринам носились два чертеня, успевая по пути совать себе за щёки всякие вкусности, а за ними бегали с вениками и швабрами толстые, ожиревшие тёти-продавщицы и вся бухгалтерия с уборщицами и грузчиками… Народ свистел, улюлюкал и хватался за животики… Пока не догадались открыть все двери нараспашку! И тогда воришки так же молниеносно исчезли, как и появились…

К тому времени я получил престижную береговую должность в Управлении флота, работающего на Кубе, и таким образом на целый день оставлял мартышек на хозяйстве одних. Я сажал их в клетку и завязывал капроновым шнуром дверцу тридцатью морскими узлами! То же самое я делал и с дверью, ведущей на балкон. Комнату запирал, но ключ оставлял тут же, на гвоздике, для доступа соседям: а вдруг мои жильцы замёрзнут и вздумают развести посреди комнаты костёр, чтобы погреться?

И пошло-поехало… Каждый день я возвращался домой с дрожью в коленях: «ну, что сегодня ещё ОНИ придумали, чтобы нам с ними было нескучно жить?».

Захожу вечером, после работы в свою, ставшую вольерой, комнату, смотрю: все 30 морских узлов развязаны, клетка пуста, дверь на балкон распахнута. На напольном ковре валяются мертвецки пьяные Джон и Джулия. Мордочки измазаны губной помадой, пудрой и кремом. Рядом с ними пустой флакон духов «Душистая сирень» и… чужая женская сумочка. Возле трельяжа — женская шляпка-менингитка (примеряли, наверное!), косметичка и остатки парфюмерии. На зеркале — мазня помадой, это они мазали и пудрили своё отражение! Открыл сумку: там — немного денег, блокнотик, ключи (!) и пропуск в порт. На фото — молодая пострадавшая. Делать нечего, взял из своих запасов «для белых людей» бутылку греческого коньяка «Метакса» и пачку американских сигарет «Кэмэл» и пошёл сдаваться участковому, ставшему «крышей» после аврала в «Гастрономе». «Крыша» дала понять, что не возьмёт меня по делу вместе с грабителями (ст. 145, часть 2, УК РСФСР — Грабёж или открытое похищение имущества, совершённое группой лиц по предварительному сговору. До 10 лет строгого режима!), если я добавлю ещё поллитру! Пришлось поскорее согласиться, пока «крыша» не дошла до кондиции и не выставила меня на целый ящик… Дал слово «крыше» сегодня же купить пару висячих замков.

Мой покой был нарушен на следующий же вечер. Вернувшись с работы, я обнаружил: по всему ковру разбросаны ломти батона, всё это полито кефирчиком и сверху присыпано сахарком!.. Рядом валялись: детская вязаная шапочка, пустые кефирные бутылки, пакет с остатками сахара и сетка-авоська. Всё ясно: налицо — рецидив, кто-то снова подвергся ограблению! Висячий замок на дверце клетки был цел и невридим, однако в оплётке клетки зияла дыра: прогрызли и ушли в бега. Дверь на балкон была распахнута, я не успел привинтить на неё ушки для замка.

Я вышел на балкон оглядеться, не видно ли пострадавшей? С соседнего балкона меня окликнула мадам-цветочница: «Вот сижу, охраняю свои цветы, раз уж вы снова выпустили своих неугомонных зверушек. Да, я видела, как они час назад спрыгнули с дерева на плечи девочки, — она вышла из магазина, — отняли у неё авоську и шапку с головы и умчались по деревьям в вашу комнату делить награбленное. Девочка, видимо, сильно испугалась и сразу убежала за угол дома. Мы будем на вас жаловаться в милицию! Может быть, вы специально надрессировали ваших обезьян, чтобы они воровали для вас чужое имущество! Ловко вы придумали. Безобразие!»

Я сел за телефон на работе и начал рекламную кампанию: звонил знакомым и предлагал своих мартышек. Ото всех звучал сразу встречный каверзный вопросец: «А почему ты решил избавиться от них?»

Пять раз я отвозил мартышек «насовсем» к разным своим знакомым и все пять раз они через короткое время требовали их забрать назад даже с вознаграждением за хлопоты. Дела-а…

А жизнь сама продиктовала нам расставание: меня пригласили на работу в Москву, во Всесоюзное объединение «Судоимпорт», на штат льва, но со ставкой зайца — без предоставления жилья… И я поехал в знаменитый, ещё Кёнигсбергский, переживший войну, зоопарк. Пришёл и нагловато заявил, дескать, «много денег за мартышек с вас требовать не буду, я человек не жадный»… Но… От администраторов я услышал такое:

— Сметой не предусмотрены расходы на содержание ваших животных, а поэтому — с вас причитается… за ещё три месяца до конца года и новой сметы — по сто долларов за каждую особь в месяц (корм — фрукты, витамины, лекарства и обслуга), итого: 600 долларов (в рублях, тогда доллары были вне закона). Не знаю, что было горше для меня в тот момент: расставание с долларами или с моими «братками»… Наверное, и то, и другое…

Меня проводили в остеклённую вольеру, где содержались такие же обезьяны, и я попытался выпустить их. Но не тут-то было! Обе мартышки обняли меня за шею и вцепились так, что с помощью двух служек их еле оторвали от меня с криками: «Убегайте скорее!»

Убегая, я обернулся назад и увидел… слёзы на скукоженных страданием мордочках моих милых и доверчивых друзей… в руках чужих людей…

Прошёл год. В Москве мне предложили поездку в командировку в город Калининград, как местному старожилу. Я накупил бананов (исключительная редкость в те времена!), апельсинов и других фруктов и сразу же отправился в зоопарк, который, кстати, располагался прямо напротив гостиницы «Москва», в которой я остановился. И я видел из окон своего номера купола вольер, где сидят мои друзья, и ни о чём другом думать не мог — волновался.

С неимоверными трудностями мне удалось уговорить служителей зоопарка разрешить мне покормить моих мартышек — у них был карантин.

Только я вошёл в огромное стеклянное бунгало, как на меня из стаи стремительно, в секунды, молнией бросились мои Джон и Джулия и охватили изо всех своих силёнок мою шею… а свободной ручкой набивали себе за щёки банан, опасливо озираясь на возбуждённых соседей…

Они меня узнали через год по мгновенно брошенному взгляду!

Как я покидал бунгало-вольеру, рассказывать не стану… Тяжело…

Как и тогда, в момент их поселения в чужую стаю, были цепкие объятья и слёзы… И опять их оторвали от меня служки…

— Послушай, Джон Сильвер, а ты скучаешь по своему маленькому тёзке — Джону? — спросил меня Билли Бонс и сморщил носик, едва сдерживая слёзы.

— Очень скучаю! Они же, обезьянки, — тоже люди… только живут в натуральном и мудром мире Природы. Вот у отважного исследователя Дальнего Востока — Владимира Арсеньева был добровольный помощник — абориген, гольд (это был такой кочевой народ), таёжный охотник Дерсу Узала. Так Дерсу разговаривал с тигром и объяснял Владимиру Клавдиевичу: «Амба (тигр) — он тоже люди!». Ведь только десять процентов правил поведения человек приобрёл с интеллектом, а девяносто ему заложила в программу Матушка-Природа в виде инстинктов. У обезьян эти инстинкты обострены, востребованы и одарили их сверхспособностями, которые Человек, за ненадобностью, к сожалению, утратил. Я имею в виду то же сканирование взглядом, т.е. мгновенно, по глазам особи, определять степень угрозы от чужака!

— Джон Сильвер, а ты привезёшь мне самую маленькую на свете обезьянку? Мы будем с ней вместе гулять и дружить! — взмолился Билли Бонс.

— Это мы поручим твоему папе Яше, он ведь тоже немножко пират (моряк). И закажем ему привезти нам обезьянку — игрунку! Ещё их называют мармозетки или pocket monkey (карманная обезьянка) за их малый рост. Взрослая особь ростом всего 13 сантиметров, а малыши — вполовину меньше. А за то, что они — непоседы и очень забавные, их и назвали — игрунки. Их семь видов (тамарины, львиные, белоухие, куля, хохлатые, золотистый, пегий, эдипов). Они проживают в лесах Амазонки, в Южной Америке, и занесены в Красную Книгу. Живут семьями, причём в семье старшая — самка (матриархат). Они очень дорогие! Одна особь стоит более тысячи долларов! Но у французских и испанских моряков есть фишка: за столом в ресторане для прикола посадить в бокал игрунку и потешаться над её мимикой и выкрутасами в бокале. Примерно такая же, как и мода у дряхлеющих, бездетных дам таскать на руках мини-собачку йорк-терьера или пекинеса.

Рассказ о великих книгах

(Детские «недетские» книги)

Во время войны, в 1942 году, в оккупированном немецкими войсками городе Таганроге, мы — «ватага» беспризорных пацанов от 6 до 14 лет нашли себе пристанище для проживания в подземных галереях разбомбленного мелькомбината: «Дети подземелья» нового времени…

Вылазки «наверх» для добычи пропитания у оккупантов — немцев, румын и итальянцев — планировали «взросляки», старшие, которым было уже по 11 — 14 лет по возрасту и… лет по двадцать — по жизни. «Шибздиков» — малолеток, которым было от семи и чуть поболе, засылали наверх попрошайничать («побираться») и собирать «бычки» (окурки). Дело было почти бесполезное: у «наших», у населения, подавать было нечего. Многие уже сами опухали с голоду. Окурок на землю (такое богатство!) мог бросить только цивильный немец, а жлоб-итальянец и ворюга-цыган (румын) — так те — заначивали на «докур». Кроме не всегда удачного «улова» на «бычки», пацанам (шибздикам) была дадена задача: в «разбитках» (разбомбленных домах) «пошукать якогось папиру — книг, чи газет на курево, на самокрутки».

В один из неудачных (по окуркам) дней, мы с Костой-греком пошли «по бумагу» шарить в обгорелых остовах разбиток-двухэтажек.

И вот — удача: «Мабуть, тута жили пацанёнки: несколько обгорелых книжек С КАРТИНКАМИ!» — обрадовались мы.

Я стал рыться, чтоб отобрать и спасти от курцов книжки с картинками. Две мало-мальски уцелевшие книжки я спрятал за пазуху, а взрослякам набрали в «оклунок» всякой обгоревшей рвани: им всё равно, чего смалить!

Читать в нашей ватаге могли только двое: я (по складам) и Сёмка-солдат. (Он — доброволец, ему — 18, он не успел уйти с отступающими, так как стоял на посту и его «забыли»).

В подвале, при свете «каганца» (самоделка-плашка с моторным маслом и фитилём из ваты, надёрганной из «кухвайки»), я объявил пацанам названия наших удачных находок: «Красный корсар» (Фкнимор Купер) и «Остров сокровищ» (Роберт Стивенсон).

— Красный …энтот самый, он чё? Командир, чи што ли? А чо вин на хвелюге, а ни на кони? — удивились пацаны.

— Не! Давай лучче про сокровища! Иде тама их пошукать нам бы!

И я читал им (иногда с повторением уже прочитанного!, но запавшем в душу!) там, глубоко под землёй, в сырости и мраке, увлекательные сцены из морской жизни пиратов, рисовал им чарующие картины тропических островов… ведь вокруг были одни руины …голод, холод… и полная неизвестность в будущем…

За почти три года (нас отловили «легавые» только в 44-м году!) мы с Сёмкой (до его ареста СМЕРШем) прочитали «Остров сокровищ», с повторением прочитанного, более десяти раз и, необременённые знаниями наши головки, запомнили тексты наизусть!

Как оказалось, — на всю жизнь!

Прошло очень много лет. Велика роль печатного слова! Не без подачи Роберта Стивенсона и Дмитрия Лухманова я стал капитаном дальнего плавания.

С болью в сердце, отвлекусь от темы, чтобы обратить внимание на вопиющий факт: сейчас записаться в библиотеку и взять книгу в библиотеке на дом наш пацанёнок может ТОЛЬКО ЗА ДЕНЬГИ! (Даже в оккупации, как и в заклеймённое советское прошлое, книги на руки ВЫДАВАЛИ БЕСПЛАТНО!). Вот и раздумывает пацанёнок: «Купить «Чуп-чупс» или взять книгу на дом?»…. Часто книгу побеждают заморские «суррогаты радостей новой жизни»…

Две дочери, с разницей в возрасте в пять лет росли… с мамой, а папа — плавал…

В редкие посещения родных пенатов, отец (Я!) обнаруживал повзрослевших деток. Мама Таня, пыталась вовлечь папу в процесс воспитания дочек и часто просила: «Ну, ты бы хоть СКАЗКУ рассказал ребёнку!»

Бессмысленность и жестокость сказок я отвергал начисто, ибо ни в беспризорном, вольном, детстве, ни в детдомовском братстве сказки никто нам не рассказывал — реальная, суровая жизнь противоречила басням и выдумкам. Мы слышали от «взросляков» только припевки и частушки и те были блатного или вульгарного содержания, типа: «На горе стоит точило, под горою — паровоз, ОНА на НЕГО наскочила, получился шмаровоз!» Частушки не оставались в памяти жизни и не давали идею… Ещё Великий Владимир Владимирович Маяковский писал: «Уничтожайте ерунду частушек!»…

Но! У меня в запасе КОЕ-ЧТО было!

Это были, наизусть вызубренные перлы: «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона и «Робинзон Крузо» Даниэля Дэфо — такие близкие к жизни и взятые из реальной жизни (прототип Крузо — матрос Александр Селькирк, реально высаженный на необитаемый остров, согласно пиратским незыблемым Законам, за бунт или непослушание!).

Вот это интеллектуальное оружие я и применил в воспитании моих доченек! (Жена Таня кривила носик и …, как выяснилось позже –проиграла!). Они слушали, открыв рты и постоянно уточняли: «А это правда — всё так и было?» Пришлось клясться пиратскими клятвами: «Сто тысяч чертей! Да чтоб меня вздёрнули на рею, если я хоть на один пиастр соврал вам! Век не пробовать мне ни капли рому!»

Однажды, возвратясь домой из длительного рейса в Индию, через семь месяцев: мы «стояли» на линии FIL (FESCO INDIA LINE), мы с Таней обнаружили в моём кабинете, где вместо обоев, была наклеена на всю стену карта «Мировой океан», следующую картину:

На ковре, на животе, лежала старшая дочь Аня (11 лет) среди десятка разбросанных книг о пиратах. (Я потом разобрался и был удивлён и поражён тому, что существует столько книг о пиратах!). Она диктовала младшей дочери — Ире (6 лет):

— Ну-ка, найди мне на карте остров Тортуга, что по-испански означает — Черепаха. Там было пристанище пиратов, где они отдыхали после утомительных плаваний. Широта — 20 градусов северная, долгота 47 и 2 десятых западная.

Малая дочь Ира подставила табурет (карта была во всю стену) и стала водить пальцем по градусной сетке широт и долгот.

— Ты что же делаешь! — вскричала Аня. — Ты портишь карту своим пальцем, испачканном в шоколаде! Возьми указку!

Ира, сконфузилась, взяла указку и полезла вновь на табурет шарить по карте.

— Ой! Что же я, дура, ищу остров Тортуга в восточной долготе, ты же сказала мне — он — в западной долготе и молчишь! — спохватилась шестилетняя Ирина.

— А я тебе, дуре, сколько раз говорила, что слева от Англии — западная долгота, а справа — восточная! Неужели так трудно запомнить такие пустяки! — ворчала старшая Аня.

— Вот он, остров Тортуга! Рядом с Гаити! Нашла! — победно воскликнула Ира.

— Ты что же с дочками делаешь? Это же не мальчишки… сокрушалась Таня.

— Зато они познают такой огромный и такой маленький Мир нашей Планеты — Земля и её прелестные уголки по всему Свету! Расширяется Круг их познаний и увлечений.

Прошли ещё годы.

Старшая дочь Анна, окончив ДВ Университет (Экономика. Финансы и кредит) нашла себя в… сугубо морском деле: уже много лет работает зам. нач. отдела контейнерных перевозок в Дальневосточном морском пароходстве, в центральном офисе, в Москве.

Младшая дочь Ирина, окончив ДВ Университет (Менеджмент бизнеса), работает в морском порту Владивосток по растаможке импорта.

Велика сила КНИГИ — источника знаний и жизненных ориентиров!

И это ещё не все перипетии книги «Остров сокровищ»…

История любит повторения!

У меня появился на свет внук Гордей — сын младшей дочери — Ирины. Ирина, как когда-то моя жена — Таня, с обидой, стала укорять меня, что я «даже сказки внуку не рассказываю»… Пришлось