Он был очень обаятельным мужчиной, – признается Олвос. – И хотя я видела, что он совершенно безумен, меня все равно влекло к нему.
– Сказали, что сливовое вино, – пожимает плечами Сигруд. – Но пахнет оно… в общем, сдается мне, что тот торговец малешко наврал.
– А ты… попробовал?
– Ну да. И даже не ослеп. Так что…
Увидел, поступил с ним как должно, пошел работать дальше
Она, кстати, так никогда и не понимала – при чем тут лестницы? Стены, горы, престолы – понятно, звучит величественно. Но лестницы?
Проходит время, и все замолкают – и люди, и вещи. И боги, похоже, не исключение.
– У государств нет морали, – говорит Шара, по памяти цитируя тетушку Винью. – Только интересы.
3. А не хочет ли она, чтобы меня убили?
а. Она твоя тетя.
1) Она сначала министр, а потом уж твоя тетя
– Он нам нужен живым, Сигруд. Живым – значит не мертвым
– Я же говорю: они сражаются против истории. А у нее невозможно выиграть
Как грубо и непорядочно с его стороны исчезнуть на годы и вот – нате пожалуйста! – снова вынырнуть из небытия совершенно тем же человеком!