Василий Виталиус

Астроврачевание

Гуморальная медицина от А до Я

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Редактор Любовь Тимофеевна Малышева

© Василий Виталиус, 2017

Книга российского астролога повествует о древнем подразделе звездной науки — астроврачевание. Метод позволяет определить психосоматику заболевания, описать симптомы. Автор живым языком в форме деревенских приключений рассказывает об астрологическом способе определения болезни, подборе нужных трав, составление индивидуальной диеты, правильном приготовление лечащего чая и минеральной коррекции заболевания, а также о лапидарии. Полное собрание по гуморальной медицине с примерами.

16+

ISBN 978-5-4490-0562-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Астроврачевание
2. Глава 1. Деревенский переполох. Месть подают холодным
3. Глава 2. Гуморальная теория
4. Глава 3. Сигнификатор болезни и способы лечения
5. Глава 4. Диета и премудрости равновесия
6. Глава 5. Растения, чай и минералы
   1. Сатурн
   2. Юпитер
   3. Солнце
   4. Марс
   5. Венера
   6. Меркурий
   7. Луна
7. Глава. 6 Семья важнее
8. Глава. 7 Коррекция вопроса
   1. Овен
   2. Телец
   3. Близнецы
   4. Рак
   5. Лев
   6. Дева
   7. Весы
   8. Скорпион
   9. Стрелец
   10. Козерог
   11. Водолей
   12. Рыбы
9. Глава 8. Расплата за порочность
10. Глава 9. Как веревочки не виться
11. Глава. Особый случай
12. Глава 10. Список литературы

Глава 1. Деревенский переполох. Месть подают холодным

Весна — время, когда расцветает природа: белый наряд зимы обветшал и сквозь темные пятна прорех проклюнулась ранняя травка и цветы.

Ручьи шумят, птицы поют. С теплыми лучами солнца, которые приятно ласкают щеки, руки и даже взгляд, теплее становится и на душе и поет она в унисон с природой.

Кончилось владычество Мораны,[1] душа оживает и хочется человеку любви и мгновенного счастья. Вот в это самое время местная травница Салутария выгнала телесно страждущих из избы, собрала пожитки в мешок, заколотила хату и пошла прочь из деревни.

Сельчане вереницей плелись за бабкой. Ведунья остановилась на перекрестке, послала к черту станичников и еще раз плюнула в харю оторопевшей толпе. Вспомнила зимние прегрешения и давнишние обиды,[2] дескать пусть теперь врачует хоть леший. На мольбы сельчан бабка только плюнула еще раз и скрылась в темной низине уже зеленеющего леса.

На что обиделась — непонятно, ну кто серчает на человека, который бранится от страху, ну не покалечили же бабку, а так гадостей наговорили и припугнули маленько. Видимо, Салутария думала иначе. Ведьма злющая оказалась злопамятна:

долго в себе обиду держала и нашла время, карга старая, — побольнее ударить местных остолопов. Что тут скажешь: месть такое блюдо, которое подают холодным.

В станице врачей отродясь не было, если не считать Давыдыча, да и то он зубы только умел дергать, а так при сильной хвори в город везли, но все больше к Салутарии ходили за травками и примочками, так здоровье и поправляли.

Жаль, что у медали две стороны: с весной душа расцветает, но с ней же и болячки телесные просыпаются, словно выйти желают на солнышке погреться. А тут как на грех со сходом снега развезло единственную дорогу, ведущую в город. Куда там поедешь: сгинуть в этом болоте можно. Гондольеров среди местных не было, а на лодках по грязной жиже не наездишься. Так и сидели в ожидании, когда солнышко все подсушит.

Все бы ничего, но когда человек осознает потерю чего-то, то желание владеть этим возрастает в разы. Раньше, хоть и колит бок, но не сильно — работать можно, то сельчане знали, случись что — пойдут к старухе. Та травки заварит, примочки сделает, пошепчет за ухом: боль как рукой снимет, зараза убегала от ее словно черт от ладана.

А тут новость разнеслась, что Салутария в сильном гневе и обиде, задумала проучить местных остолопов и ушла в горы. Вот и началось: разом заболели. Вчера еще нормальные, а сегодня чуть ли не помирать стали — хворь на всю деревню напала.

Опочить конечно можно, да как тут померать: надо огород копать да посадки делать: много работы весной на деревне. Вот нашелся один умник и предложил пойти за лечением к Ваське — местному астрологу. Пусть, дескать, звезды далекие ищут способ здоровье сельчан поправить.

Слово не воробей, но как птица поганая, каждому в голову залетело. Сначала бабки самые смелые пошли к звездочету за исцелением, а как только помог старухам, так людская лавина окружила дом астролога, галдя и толкаясь, определяя таким образом кто из них первым войдет.

Такой популярности Васька не ждал и что делать не знал тоже. Рук на страждущих не хватало, а трав и минералов в таком количестве у него отродясь не водилось. Народ же за стеной бушевал, каждый хотел прорваться первым и непременно требовал излечения, еще чуть-чуть и Васька, наверное, остался бы без избы: бунт назревал по всем фронтам.

От бессилия хотелось плакать, а руки опускались, еще не приступив к делу. Астролог поднял уставшие глаза на входившего и улыбка поползла по его лицу.

— Кузя, я очень рад тебя видеть, — со свистом произнес звездочет. Кузьма Егорыч, местный участковый, а после зимнего происшествия — друг и верный товарищ. Васька рассчитывал на помощь полицейского. Хотелось, чтобы местный страж порядка разогнал толпу и наступила уже тишина и покой, ну или усмирил народ, чтобы в порядке очереди шли.

— У тебя аншлаг, — бодрым голосом сказал участковый.

— Да и не говори. Что делать ума не приложу.

— Только лечить, а то их не усмиришь.

— Чем, — выпалил астролог, разводя руками среди хаты, заваленной книгами.

Егорыч почесал затылок, видимо понимая, что дела плохи. Мысль искрой пролетела в голове и громом ударилась об астролога: трав и минералов много же в избе злопамятной бабки, а Кузьма, как представитель власти может открыть хату знахарки на законных основаниях.

Одну проблему решили: нужным материалом для лечения обзавелись, осталось с толпой справиться. У Васьки, как ни крути, две пятерни, а Кузьма и крови боялся, и на дряблые тела старух смотреть брезговал. Такой не помощник в этих делах, что от него толку, если поминутно бегает с ведром общаться при виде очередной болячки.

— Ты Давыдыча в помощники возьми, он мужик серьезный и хоть немного к этому сопричастен, — кое-как вымолвил участковый, оторвав голову от корыта и вытирая слюни и сопли.

Давыд Давыдыч был уважаемый старик[3] и немного медик — зубной лекарь-самоучка. Суров был; делал свою работу на совесть, да только больно и страшно до жути.

Кузьма позвал деда в избу звездочета, и без лишних слов сделал предложение стать ассистентом земского врача по необходимости. Тот и не сопротивлялся: глаз рваной калоши загорелся страстью к новым знаниям; астролог подкупил тем, что по вечерам будет обучать сухофрукта гуморальным премудростям, как по средством звезд можно диагноз поставить, понять причину болезни, найти хворь в теле и вылечить ее через травы, минералы и диету, т.е. что и когда жрать можно.

Давыдыч нацепил на себя белый халат и стал публику зазывать на сеанс лечения. Как только местные увидели старика в мундире зубодера гам стих, народ отступил от хаты и т и ш и н а. Васька наслаждался блаженными минутами, пока не увидел, как тонкие потоки стали снова медленно стекаться к дому звездочета. Смельчане толкали друг дружку, боясь оказаться в числе первых. У всех в памяти стояла работа Давыдыча и сильно отдавалась болью во рту.

Васька смотрел на входивших и в голове была только одна мысль, — и что Кузьма его раньше не надоумил Давыдыча позвать. Такой цербер отпугивал лишних и держал всех в порядке.

[1] Морана или Мара, Морена, в славянской мифологии могучее и грозное божество, богиня Зимы и Смерти, жена Кощея и дочь Лады, сестра Живы и Лели.

[2] Подробно о происшествие с Сатутарией описано в книге «Астрология поиска. Астрологический детектив»

[3] Подробноее описание Давыдыча и с какой он планетой символичен описано в книге «Васька-удачник, или астрология финансового благополучия»

Глава 2. Гуморальная теория

Давыдыч пришел спозаранку: петухи еще не успели возвестить о наступлении нового дня, а старый уже вытирал калоши с весенней грязью в сенях избы звездочета. Как только не просил, как только не ругал астролог местных, чтобы грязную обувь оставляли у входа, но те с завидным упорством тащили иллювые башмаки в хату. Приучить удалось только одному — оставлять эту пакость в сенях, правда и там сосельники умудрялись навести свой порядок — вытирали ноги о деревянные полы: разводя грязь несусветную и потом все равно несли ее в избу.

Васька встал, затопил печь и поставил чайник. Давыдыч уже сидел за столом в ожидания знаний.

— Много там народу, — вместо приветствия спросил Василий.

— Было два калеки и те разбежались, — улыбнулся зубодер. Вечно суровое землистого цвета лицо начало неуверенно расплываться в подобие усмешки. Васька удивился. С тех пор как он обосновался в этом селе, он был уверен, что губы Давыд

...