Глава 1

И уникальность Их в способности узреть всю суть Любви.

«О Великих Воронах»

I

Солнечные лучи освещали широкие плечи сидевшего за столом мужчины. Его сцепленные в замок руки лежали на ровной деревянной поверхности, а внимательный взгляд серых глаз был направлен на девушку в кресле. Синие растрепанные пряди и тонкая ладонь скрывали верхнюю часть лица Алисы. Ее подбородок дрожал, губы плотно сжались.

Наконец она отняла пальцы от лица и посмотрела на разделяющий их стол – широкий, из светлого дерева с лаковым покрытием. Переключив внимание на этот предмет, Алиса почувствовала, как дышать становится легче. Ранее цепко сковавший ее внутренности страх сейчас незаметно отошел на второй план.

– Выходит, это просто шутка? – спросила она.

– Это неизвестно наверняка, – осторожно ответил Николай, уловив тоску в ее голосе. – И повлиять на ситуацию на данный момент не представляется возможным. Пока что вам остается два варианта: или жить в ожидании сообщений, которые могут и не прийти, или принять случившееся, чтобы возобновить процесс лечения с новыми силами. Выбор за вами.

– Оба варианта сложные, – на выдохе произнесла Алиса, кинув взгляд на психотерапевта, и смущенно повела плечами.

Невероятной красоты мужчина перед ней – тот редкий человек, которому она могла позволить проникнуть в самые темные уголки своей души. Он – Николай Александрович Карту́нин – первоклассный психотерапевт и психиатр в свои тридцать шесть лет, успешно работающий с самыми запущенными случаями.

Свет упал на его лицо, и мужчина качнул головой так, что черные пряди упали на глаза. Он расцепил пальцы и поправил густые волосы, выбившиеся из прямого пробора. Алиса проследила за этим движением и невольно скользнула взглядом по мускулистой груди и плечам Николая Александровича, туго обтянутыми серой водолазкой. Она поправила воротник, вспомнив, что на ней такая же, но черного цвета.

Он одновременно успокаивал и волновал ее. Девушка позволяла его низкому голосу проникать в сознание, открывать перед ней новые истины, которые она ранее не замечала. Душа Алисы только наедине с ним раскрывалась неприлично широко. Ни с кем до этого она не чувствовала себя так, как с Николаем. И пускай тянулась к нему, но боялась сделать первый шаг и открыться до конца, показать свое отношение не к конкретной ситуации или нелюбящей матери – за два года их знакомства это уже стало привычным, – а к человеку, который выслушивал и помогал привести мысли в порядок. Она не решалась рассказать о чувстве, живущем в одиноком раненом сердце, что билось чаще всякий раз, когда мужчина обращал на нее взгляд серых, как пасмурное небо, глаз. Ее тревожила мысль оказаться отвергнутой, и подсознательно Алиса знала, что это возможно. Настолько красивый и успешный мужчина никогда не посмотрит на такую серую мышь, какой она себя считала. Если он и догадывался об этих чувствах, то благоразумно держал дистанцию, чем еще больше распалял желание быть к нему ближе.

Николай Картунин прервал затянувшееся молчание и осторожно спросил:

– Есть ли что-то еще, что вы хотели бы мне сообщить, Алиса?

Вместо того чтобы смутиться, она вздрогнула и задержала дыхание. После этих слов перед глазами невольно замелькали образы, которые хотелось бы навсегда выкинуть из памяти. Черная куртка. Человек с непроницаемым лицом. Скрипучий звук кожаных перчаток. Длинные пальцы, сомкнувшиеся на ее горле. Головная боль. Терпкий аромат кофе. Удушье. Ледяные объятия. Вороний крик. И следом холодный запах мяты.

Алиса стала судорожно хватать ртом воздух и ощутила подступающую к горлу тошноту. Уши заложило, голова кружилась, сердце билось в груди как сумасшедшее. «Я умираю! Боже!» – подумала она и покачнулась в кресле. Николай Александрович подскочил с места, приблизился и, присев перед ней, удержал девушку от падения.

– Алиса! Вы меня слышите? Сконцентрируйтесь на моем голосе, – прошептал он над самым ее ухом. – Дышите, Алиса. Вдох… Да, вот так. Теперь выдох. Медленно. Хорошо. Теперь еще раз вдох… Вы молодец. Выдох. Продолжайте дышать. Я позову медсестру… – сказал психотерапевт и попытался встать.

Алиса вцепилась дрожащими пальцами в халат Николая, удерживая его. Вдох. Выдох. Она уткнулась щекой ему в грудь и почувствовала исходящий от него теплый землистый аромат пачули. Он успокаивал, позволял прийти в чувство. Чужое сердцебиение было ровным и спокойным, в то время как ее – частым и судорожным. И вновь вдох. Длинный выдох. Его холодные руки лежали на спине Алисы.

Он что-то говорил, но она уже не слышала, сосредоточенная на этом уверенном прикосновении. Именно так Алиса представляла это объятие: сильные руки держат ее, защищая от страшного мира, мягкий голос обволакивает сознание, а она, нескладная и нелепая, укутана теплом и запахом его парфюма. Николай Александрович, уверенный, красивый, как греческий бог, сейчас так близко к ней, что хочется плакать от счастья. Исходящий от него аромат будоражил Алису, переключая внимание с неприятных воспоминаний на осознание, что любимый и недоступный до этого человек здесь, рядом, обнимает и поддерживает ее.

– Вам лучше? – поинтересовался Николай Александрович, осторожно отстраняясь.

– Да… Да, спасибо, – едва двигая пересохшими губами, прохрипела Алиса.

Мужчина помог ей расположиться в кресле и двинулся в противоположную сторону. Алиса поморгала, держась за лоб. Без тепла Николая она почувствовала себя так, словно вынырнула из проруби, и теперь пыталась согреться самостоятельно. Паническая атака отступила, но оставила после себя неприятное послевкусие. Как и всегда.

Николай Александрович вернулся к Алисе и протянул ей бумажный стаканчик с водой. Она приняла его и поблагодарила. Почувствовала, как к ней возвращаются силы, а дрожь и страх отступают с каждым новым осторожным глотком.

– Отложим этот разговор до следующего сеанса?

Они встретились взглядами и одновременно, не сговариваясь, посмотрели на циферблат висящих на стене часов. Девушка выдохнула и смахнула капельки воды с губ. Николай Александрович вернулся за стол, положил перед собой бумагу и щелкнул ручкой.

– Я выпишу вам новые лекарства. Мы начнем постепенную, планомерную работу уже сейчас.

– Как? Но время…

– Да, вы правы, Алиса, – ответил он, расписался и поставил печать на рецепте, а после продолжил: – Времени у нас осталось меньше пяти минут. Исходя из того, что вы сообщили ранее, я вижу, что встреча с преступником негативно отразилась на вашем здоровье не только физическом, но и психическом. Не имею право настаивать на амбулаторном лечении, хотя, признаюсь, это было бы удобнее для всех, – сказал со вздохом, – но в вашем случае оно может вызвать дополнительный стресс. Поэтому мы будем встречаться два раза в неделю для сеансов психотерапии в целях проработки посттравматического стрессового расстройства и обострившихся панических атак. Согласны?

Она робко кивнула.

– Я попрошу вас продолжать вести дневник мыслей и начать записывать свои сны. Должен предупредить, поначалу будет очень неприятно, но это необходимо для того, чтобы мы разобрали их и проработали первопричину. Лекарства, пожалуйста, принимайте строго по назначенной в рецепте схеме. – Николай Александрович поднял лист и указал на исписанные строки. – Тут два препарата в разных дозировках. Не путайте их, пожалуйста, и не пропускайте прием.

Алиса приняла из его рук рецепт и поставила пустой стакан на стол.

– Пойдемте, выберете ближайший для записи день.

Он взял папку с ее именем и фамилией, встал из-за стола и пошел к двери. Алиса поднялась с кресла, схватила с диванчика у стены рюкзак и, закинув его на плечо, неуверенным шагом проследовала за мужчиной. Николай Александрович придержал дверь, пропуская девушку вперед.

Пройдя по коридору, они остановились у стойки администратора. Сидящая за ней девушка в костюме широко улыбнулась при виде Николая и перевела вопросительный взгляд на Алису. Мужчина обошел высокий стол и склонился над ним, попросив открыть его расписание.

– Нам нужна ближайшая свободная запись, – мягко произнес он, переведя взгляд на Алису. – Все верно?

Она закивала, почувствовав, как краснеют щеки.

– Ну-у-у, – протянула девушка-администратор, вытянув губы трубочкой. – Есть окно только на конец следующей недели, Николай Александрович.

– Девятнадцатое ноября, – уточнил мужчина и посмотрел на Алису. – Вас устроит?

– На-наверное, – неуверенно пожала плечами девушка, опустив взгляд. – На утро только…

– В девять утра, – озвучила администратор. – Тогда я записываю вас?

Алиса кивнула и сжала между пальцами рецепт.

– Добавь, пожалуйста, заметку на случай, если освободится место раньше, – обратился он к девушке в костюме.

– Тогда, если это произойдет, мы вам позвоним и предложим перенести запись на более раннюю дату.

– Отправь сообщение, если Алиса не возьмет трубку, – Николай Александрович выпрямился и тепло улыбнулся синеволосой девушке.

Ее сердце забилось чаще. Стало приятно от мысли, что он помнит такие мелочи. Она, как и Николай, предпочитала сообщения звонкам и была искренне благодарна ему за это замечание.

– Все, записала, – сказала администратор.

– Спасибо, – вместе сказали Алиса и Николай, от чего первая сразу смутилась.

– На этом я сегодня с вами прощаюсь, – мужчина вышел из-за стола уже без папки и остановился напротив девушки. – Берегите себя, принимайте лекарства и при необходимости пишите мне, если возникнут срочные вопросы.

– Благодарю, – ответила Алиса, ее голос немного хрипел. – Удачи вам…

Николай Александрович медленно кивнул, задержав на ней взгляд на несколько мгновений, и вернулся в свой кабинет. Алиса посмотрела ему вслед. Высокий мужчина в белом халате уже скрылся в дверном проеме. Алиса поспешно убрала в сумку рецепт и достала кошелек. Оплатив сеанс психотерапии и попрощавшись с девушкой-администратором, оделась и вышла из клиники.

Сердце продолжало громко биться, когда Алиса достала телефон и открыла переписку. Она отправила короткое: «Я освободилась». Убрав телефон в карман куртки, девушка выдохнула облачко пара и подняла голову, взглянув на медленно падающие с неба снежинки.

Только сейчас Алиса заметила их и улыбнулась в воротник водолазки, приподнимая его к носу и вспоминая аромат мужчины, который сегодня прикоснулся к ней. Трепет в груди и покалывание в ладонях напомнили о чувствах к Николаю. Она безнадежно влюблена уже по меньшей мере полтора года, и любовь была одной из немногих причин, что еще удерживала ее в этом мире. Безответная любовь к прекрасному, но недоступному мужчине.

II

Александр Белый громко выдохнул, бросил ручку на стол и откинулся на спинку стула. Шея затекла от неудобного положения, поэтому он потянулся и размял ее. Окинув взглядом папки, покрывающие всю поверхность стола, молодой следователь отвернулся и посмотрел в окно. На небе сгущались тучи, отчего в кабинете становилось темнее и холоднее. Отопление включили только сегодня, и комната еще не успела прогреться.

Он встал и собрал листы в нужные папки. Тишину кабинета нарушил сильный порыв ветра за окном. Холодно. Темно. Пусто. Белый посмотрел на свободный стол напротив своего и застыл, сжимая папки в руках. Сердце в груди заныло, вновь возвращая ему мысль о том, что он одинок. Было неприятно это признавать, но Белый и правда скучал по насмешливым комментариям старшего следователя, даже по поучительным нотациям, которые тот в последнее время читал все чаще и чаще. Александр мотнул головой, отбрасывая нахлынувшую тоску, и вышел из кабинета.

В холле было немноголюдно. Время обеда еще не наступило, часовая стрелка на циферблате медленно принимала вертикальное положение. Белый тихо поздоровался с прошедшими мимо коллегами и вошел в правое крыло. Нужный ему кабинет показался сразу, и он коротко постучал в дверь.

Получив приглашение войти, Александр Белый сделал это и, поздоровавшись с начальником, протянул ему папки с делами. Рудско́й Дмитрий Витальевич, крупный пожилой мужчина, которому уже несколько лет как следовало быть на пенсии, принял материалы и бегло пробежался взглядом по их содержимому.

Молодой следователь посмотрел на русые волосы пожилого начальника. Раньше он, как и остальные, ломал голову над тем, как в шестидесятилетнем с хвостиком возрасте мужчина может избежать седины, не ходя в салон на окрашивание, но теперь был абсолютно уверен в своей догадке. «С Антона косарь», – подумал Александр Белый, внимательно рассматривая голову притихшего начальника. В косом проборе Рудского он заметил серую полоску отросших корней и не сдержал улыбки.

– Я сказал что-то смешное? – резко одернул его начальник.

– Нет, товарищ генерал-лейтенант, – поспешно ответил Белый. – Я могу идти?

– Пока да. Так… Я посмотрю отчеты и направлю вам материалы из архива. Если найдете что-то достойное внимания, дайте знать.

– Хорошо, товарищ генерал-лейтенант.

– Вы свободны.

Коротко поблагодарив начальника, Белый вышел и осторожно закрыл за собой дверь. Он вступил в должность в августе, и в ходе первого же расследования возмутился господствующими в отделе порядками. Но теперь не испытывал страха или презрения по отношению к Рудскому. Мужчина был строгим, но справедливым.

Александр Белый поморщился, вспоминая, что месяц назад планировал оставить работу, которой хотел заниматься всю свою сознательную жизнь, лишь из-за того, что его подтвержденная только интуицией теория была встречена коллегами в лучшем случае со скепсисом, в худшем – насмешками. В итоге все оказалось тривиально. Но никто, кроме Белого, не догадался об этом. И вклад Алисы в расследование, ее сны и действия, было сложно недооценить. Мысль о ней вызвала невольную улыбку на его лице.

Телефон в кармане брюк издал звук уведомления. Александр Белый достал его и прочел новое сообщение. «Вспомнишь солнце, вот и лучик», – подумал он, продолжая улыбаться, и написал ответ. После вернулся в кабинет, накинул куртку, взял ключи от машины и снова вышел.

На улице было холодно. Пока он шел к служебному автомобилю, на светлую неприкрытую голову упало несколько маленьких снежинок. Александр Белый сел за руль, пристегнул ремень безопасности и завел двигатель. Вырулил на дорогу и поехал навстречу к той, что заставляла его сердце биться чаще и вызывала в нем всепоглощающую нежность.

III

Она стояла на холоде, нервно топая ногой и пряча ладонь в карман кожаной куртки. Свет фонаря освещал дорогу, газон, мусорный бак и широкое многоэтажное здание по правую руку от нее. Девушка покачала головой и поднесла к накрашенным помадой губам сигарету, зажатую между тонкими пальцами с кислотного цвета маникюром. Затянулась. Задержала дыхание, смакуя горький вкус на языке. И наконец выдохнула тонкую струйку дыма.

– Сука, где его черти носят? – выругалась она, достав телефон из кармана, и снова затянулась сигаретой. – Пятнадцать минут прошло. Единицу влеплю этому Чингисхану.

На мерцающем экране отобразилось уведомление: «Водитель по заказу на 23:29 ждет вас!» Она подняла голову и осмотрелась. В сотне метров, у выезда на главную улицу, стоял автомобиль.

– Да он издевается… – прошипела девушка и сделала последнюю затяжку.

Проходя мимо мусорного бака, выкинула окурок и поправила воротник куртки, откидывая светлые желтые пряди за спину. Она подошла к машине, открыла переднюю дверь и уселась на пассажирское сиденье. Водитель тихо поздоровался, но девушка тут же перебила его, возмутившись:

– Вас сколько ждать можно? Я тут на холоде двадцать минут простояла! И почему вы не удосужились к подъезду подъехать? Я точку что, для красоты указала? Или как?

– Простите. Там долго это… – сказал с сильным акцентом темноволосый мужчина и почесал бороду, – как это называется…

– Что называется? Язык учить нужно сначала, а потом переезжать в другую страну…

– Выезд плохой – вот. Пова… ворот…

– Ой! Да заткнись ты уже, и поехали, – сказала она, махнув рукой. – Я из-за тебя опаздываю. Двигай уже!

– Хорошо. Простите снова.

Водитель повел машину в указанном навигатором направлении. Девушка откинулась на сиденье, достала телефон и стала быстро набирать сообщение. Ее длинные ногти при соприкосновении с экраном издавали цокающий звук, который неприятно бил по ушам.

Он остановился на перекрестке, посмотрел на светофор и хрустнул пальцами. Девушка громко вздохнула и зло покосилась на него. Водитель сделал вид, что не заметил этого. Прокрутил карту на экране открытого в телефоне навигатора, смотря, сколько километров до пункта назначения.

– Зеленый, – сказала девушка и закатила глаза.

Мужчина удивленно посмотрел на нее.

– Светофор зеленый! – громче повторила она, махнув рукой на лобовое стекло. – Олень…

Водитель молча положил ладони на руль и поехал дальше. До того в салоне автомобиля он чувствовал себя комфортно, но эта заказчица принесла с собой запахи сигарет и тошнотворно сладкого парфюма. Мужчина мысленно успокаивал себя тем, что через несколько часов окажется дома, где его будет ждать горячий суп, сонная жена и бесшумно работающий телевизор.

– А можно побыстрее как-то?

– По навигатору ехать так, – ответил он.

– Треш. На автобусе и то быстрее было бы…

Водитель стиснул руль и сильнее вжал педаль газа, ускоряя автомобиль. Девушка поднесла телефон к губам и начала говорить:

– Короче, Дим, опоздаю, похоже. Еду на такси. Задолбалась ждать…

Мужчина выдохнул через нос и почувствовал, как затряслись плечи от напряжения. Он ощутил неприязнь к своей пассажирке. А она продолжала громко говорить, то ли специально провоцируя его, то ли делая это неосознанно. С каждым ее словом внутри него разрастался обжигающий внутренности гнев, который в любую секунду готов был вырваться на свободу и обрушиться на ничего не подозревающую девушку.

Глава 2

Холод Незнания терзает когтями безумия.

«О Великих Воронах»

I

– Как ты себя чувствуешь?

Алиса пристегнулась, сняла шапку и провела ладонью по лбу. Белый выехал с парковки на дорогу и не мог перестать улыбаться.

– После вчерашнего? – уточнила она.

– В том числе, – сказал Александр с кивком.

– Не очень. Все еще трясет. Я больше не хочу туда возвращаться, – призналась Алиса. – Надеюсь, и не придется.

– Не могу этого обещать. Но я благодарен, что ты дала показания. Представляю, какой это для тебя был стресс… После всего случившегося…

– Даже не знаю, что было страшнее: почти умереть в том проклятом лесу или отвечать на вопросы в суде. Как по мне, разницы никакой.

– Прости…

– Ты не виноват, – сказала Алиса. – Просто это все выбило меня из колеи… Ты ведь не знаешь, но… До этого я целыми днями сидела дома. Разве что выходила в магазин и в кофейню иногда, но… – сказала она и умолкла.

– Заедем за кофе? – попытался сменить тему Белый.

– Нет. Я… Ну, ты понимаешь…

– Прости, я забыл. Вы дружили? – в голосе Белого слышалось искреннее сочувствие.

– Можно и так сказать. Он всегда был рад меня видеть, и… – Алиса сглотнула и закрыла глаза.

– Я понял. Давай сменим тему, – предложил Александр Белый, включая поворотник на светофоре. – Как прошла встреча с врачом?

– Хорошо. Теперь я буду ходить к нему чаще.

– Он сказал, что думает о письме?

– С его стороны было бы не совсем профессионально давать свою оценку. Николай Александрович предложил не думать об этом. И сосредоточиться на здоровье. А у вас в отделе что-нибудь нашли по нему?

– Хотелось бы мне ответить «да», – признался Белый и улыбнулся. – Но, к сожалению, я во всех этих технических тонкостях не разбираюсь… Если кратко, то вычислить адресата не получилось.

– Может, я бы поняла что-нибудь…

– Возможно. С твоей-то специальностью, – ответил Белый и замолчал, поворачивая руль. – В прошлый раз институтские знания пригодились. Даже я не смог решить эту задачу с шифром.

– У меня был очень строгий учитель криптографии, – сказала Алиса и позволила себе легкую улыбку. – Все время ходил в одном свитере и много шутил на лекциях. Но на практике был неумолим. Кто первый решал задачу – мог рассчитывать на оценку. Кто не успевал… Это была уже не его проблема.

– И ты решала первая?

– Ха, – усмехнулась Алиса. – Я очень медлительный человек. Мой мозг не успевал переваривать столько информации. Каждую пару изучать новую тему, новые шифры, решать десятки задач на практике… Я помирала от количества информации.

– Однако не зря.

– Несколько пересдач, зубрежка – и все окупилось. На второй раз мне попались легкие задания, и я получила свою честно заслуженную пятерку. Это было совсем недавно. На последнем курсе. Так… А что известно про второе письмо?

– То же самое. Антон – мой коллега из техотдела – сравнил данные и сделал вывод, что в обоих случаях использовался VPN. Но сервера разные. Не знаю, скажет ли тебе это о чем-то.

– То есть это может быть как один человек, так и разные, – сказала Алиса. – Похоже, Николай Александрович прав, стоит просто забить и заняться реабилитацией. Но я не знаю, смогу ли это сделать…

– Я готов помочь. Мое предложение заехать в кофейню все еще в силе. Может быть, в другую или в кафе. Куда хочешь, – предложил Белый.

– Ты и так сейчас тратишь свое обеденное время на меня. И много сделал раньше. Не уверена, что стоит…

– Я рад потратить время на тебя, – признался Александр Белый с улыбкой. – На этот счет не переживай. И в принципе не волнуйся. Я всегда на твоей стороне.

Алиса кивнула и хмыкнула. Он говорил искренне. Даже когда она сама не была уверена в своих действиях и намерениях, когда была на грани пропасти, Александр ни на секунду не усомнился в ее непричастности. Это нравилось и пугало одновременно.

Алиса не ожидала, что в двадцать четыре года все еще можно найти друга, который способен принять ее такой, какая есть. Но это произошло. И она была благодарна ему за все, что он для нее делал.

Автомобиль заехал во двор многоквартирного дома и остановился у первого подъезда. Белый наклонился, ища задумчивый взгляд собеседницы своим. Алиса повернулась и почувствовала исходящий от него холодный аромат мяты и лайма. Если запах Николая Александровича окутывал теплом и дурманил, то рядом с Белым она чувствовала приводящую в себя свежесть. Он улыбнулся – мягко, нежно – и кивнул на подъезд.

– Ой, я не заметила. Спасибо, – сказала девушка и стала отстегивать ремень безопасности.

– Алиса, что думаешь о моем предложении?

– Каком? – спросила она, надевая шапку.

– Сходить куда-нибудь вместе. Я угощаю.

– У меня накопились заказы. Один срочный. Ты понимаешь, если я собираюсь ходить к Картунину чаще, мне понадобится больше работать. Так что…

– Когда освободишься, – настаивал Белый. – Я сам сейчас возвращаюсь на работу. Но всегда найду на тебя время.

– Не хочу быть обузой…

– Ты не обуза. Я сам это предлагаю. Что думаешь?

– Может быть, послезавтра, – ответила Алиса, неопределенно пожав плечами. – Не могу обещать. Но давай спишемся послезавтра. Тогда и решим.

– Хорошо. Удачного тебе дня, – сказал Александр Белый и на секунду замялся. – До встречи.

– Тебе тоже. Пока, – коротко бросила она и вышла из автомобиля.

Первый снегопад не оставил после себя ни следа. Хотя теперь было теплее, чем утром. Алиса обошла машину и махнула на прощание рукой Белому. Тот с широкой улыбкой поднял бледную ладонь. Девушка остановилась у своего подъезда, приложила магнитный ключ к домофону и вошла внутрь. Ключи в связке звякнули, ударившись друг о друга, когда Алиса сжала тот, что был от входной двери квартиры.

Она поднялась на пятый этаж и бросила взгляд в окно. На сухой ветке, уткнувшейся в стену дома, Алиса различила темный силуэт. Она пошатнулась. Сердце подпрыгнуло до горла. Дыхание замерло.

Алиса встала на носочки, стараясь рассмотреть силуэт. Взгляд различил иссиня-черное оперение большой птицы. По спине пробежал холодок. Алиса двинула головой и больно ударилась лбом об угол стены. Громко ойкнув, она потерла ушибленное место и вновь кинула быстрый взгляд в окно.

На ветке ближайшего дерева никого не было.

II

Александр Белый вышел из автомобиля и быстрым шагом приблизился к дому. Войдя в подъезд, вызвал лифт и достал телефон из кармана куртки. «Братик, привет! Как ты там?» – прочел он сообщение. Голова шла кругом от количества информации, которую Белый изучал весь день. Перед глазами проплывали номера папок с нераскрытыми делами, в которых он искал схожие черты. В случае если не находил их, то отправлял обратно и получал новые из архивов. Если же ему «везло», то папка отправлялась Рудскому на ознакомление и дальнейшее решение о возобновлении уголовного дела. Александр Белый уже две недели занимался в основном бумажной работой, и оттого радость от поимки преступника значительно уменьшилась. Встреча с Алисой разбавила его серые будни ярко-синей краской и согрела грудь приятным теплом от ее мимолетной улыбки.

Выйдя из лифта, Белый остановился напротив своей квартиры и снял с дверной ручки рекламное объявление о продаже и установке окон. Он прокрутил в замке ключ и перешагнул за порог. Квартира встретила его холодом, таким же влажным воздухом, как и на улице. Белый щелкнул выключателем, и комната наполнилась желтоватым светом потолочной лампы. Он разулся, снял куртку и пошел в ванную комнату.

Через пять минут Александр Белый уже стоял на кухне в светло-голубой футболке и спортивных штанах, набирая в чайник воду из фильтра. «Если отопление включили на работе, скоро и в домах появится», – думал он. Его кухня, как и вся квартира, была выдержана в строгих холодных тонах.

Белый переехал сюда сразу после армии и с тех пор не переставал чувствовать себя неловко перед родителями, которые настояли на покупке жилья для единственного сына. «Тебе куда-то семью приводить нужно будет, – настаивал отец. – Уже твою, с женой и детьми. И мы не хотим оставлять тебя без крыши над головой». И хотя квартира оказалась небольшой, места ему хватало с избытком. Вещей у Белого было не так много, поэтому выглядела она полупустой.

Поставив чайник на плиту, он вошел в комнату с широкой кроватью, которую купил по хорошей цене в интернете, письменным столом из белого дерева со стершимися наклейками из жвачек «Турбо» и новым распашным шкафом с зеркалом. Больше вещей не было. От пола потянуло холодом, ступни неприятно закололо. Александр взял ранее оставленную на кровати форму и аккуратно повесил в шкаф. Остановился взглядом на отражении и заметил синяки под глазами от недосыпа. «Прямо как у Алисы», – с улыбкой отметил про себя Белый и качнул головой.

В квартире было одиноко. Он вернулся в соединенную с кухней гостиную и подошел к окну. Положил руку на ледяную батарею и окинул взглядом комнату. Из-за светлых стен и высоких потолков она казалась больше, чем была на самом деле. Первое время ему это нравилось, но теперь он понимал, что тишина и пустота давят на него. Куда сильнее, чем Белый готов был признаться самому себе.

– Нужно найти время и съездить к родителям, – пробормотал он вслух, даже не заметив этого, и убрал ладонь с батареи.

Волосы на оголенной шее стояли дыбом. Белый не был особенно чувствителен к резким перепадам температур, но сегодняшняя ночь оказалась на удивление промозглой. Чайник засвистел, привлекая к себе внимание.

Александр выключил плиту и сделал чай. На работе он пил в основном кофе, но дома отдавал предпочтение простоте и удобству – пакетикам с зелеными листьями. От чашки поднялся горячий пар, и Белый вдохнул аромат мяты. Он добавлял в вечерний чай немного этой травы, чтобы лучше спать. Его успокаивал как запах, так и приятный освежающий вкус.

Белый вздрогнул и отставил кружку, прислушиваясь. От мыслей его отвлек неожиданный звук дверного замка. Он посмотрел на время и нахмурился. Циферблат часов показывал «23:04». Александр не ждал гостей, да и поздновато было для этого. Он взял телефон и, не увидев непрочитанных сообщений, вышел из кухни.

Звук повторился. Подойдя ко входной двери, Белый выглянул в глазок и на секунду растерялся. Он открыл дверь с искренним удивлением.

На пороге, виновато приподняв брови, стоял его отец, Тимур Родионович Белый. В свои 57 лет он выглядел старше: седые короткие волосы, кустистые брови, свисающая кожа на щеках и глубокие морщины в уголках сухих губ и светло-зеленых глаз. В одной руке отец держал вязаную шапку, а во второй – сумку-переноску.

– Кгхм. Доброй ночи, сынок, – кашлянув, сказал Тимур. – Прости, что так поздно.

Александр пригласил отца пройти в квартиру и попытался взять из его рук переноску. Мужчина качнул головой, заверяя, что справится, пошаркал ботинками по коврику у входа и перешагнул порог. Белый закрыл за ним дверь и поставил перед отцом пару тапочек.

– Разувайся. Давай помогу, – сказал он, потянувшись к куртке, когда мужчина стал ее снимать. – Дома холодно, так что надевай тапочки.

– Спасибо-спасибо. Да я это… Хотел сюрприз тебе сделать. Вот и пришел. Работа тебя с головой поглотила, сына.

– Не то слово, – со смехом сказал Белый, вешая куртку на крючок в прихожей. – Чайник только что закипел. Как раз к твоему приходу.

– Да я бы кофейка… – пробормотал Тимур.

– Только растворимый есть.

– Давай его.

Отец надел тапочки, поднял с пола сумку-переноску и пошел следом за сыном на кухню. Александр Белый залил сухую смесь кипятком и тщательно перемешал. Тимур выдохнул, сел на скрипнувший стул и положил руку на стол, осматриваясь по сторонам.

– Холодно у тебя тут, – сказал отец.

– Да, но я здесь только ночую, – ответил Александр, ставя перед ним кружку с растворимым кофе.

– И то верно.

– Ты просто зашел или по делу?

– Сразу видно – следователь, – хрипло усмехнулся отец и кашлянул в кулак.

– Не нравится мне твой кашель, пап, – сказал Александр. – Ты не заболел, надеюсь?

– Да это старость, – отмахнулся тот. – Все старики кашляют. Да я не о том хотел…

Тимур поставил сумку-переноску на колени и потянул за молнию. Раздался звук открываемого замка, после которого Александр услышал тихое сопение под рукой отца. Мужчина вытащил кого-то из сумки и, приподняв, повернулся к сыну со словами:

– Вот это чудо я принес тебе показать.

Александр ахнул и расплылся в улыбке. Отец держал маленького белого щенка, который сонно клонил голову, беззащитно обнажив округлый розовый животик, покрытый тонкой шерстью.

– Господи, он такой…

– Милый, правда?

– Да… У меня нет слов, пап. Это мальчик или девочка?

– Мальчик. От нашей Лолы. Мы как с мамой увидели его, так сразу тебя вспомнили.

Александр удивленно уставился на отца. Тот кивнул и протянул ему сонного щенка. Белый взял маленький трясущийся комочек, который был сыном собаки его родителей, Лолиты, – длинношерстной чихуа-хуа. Щенок приподнял голову, принюхался мокрым носом и посмотрел на него слезящимися голубыми глазами.

– Я в шоке, – сказал Александр, смотря на щенка, который был размером с его ладонь. – Даже не знаю, что сказать…

– Ты всегда хотел собаку. Еще со школьной скамьи. Вот мы и решили с мамой, что пора. Теперь будет лишний повод возвращаться домой.

– Вы помните… Я тронут, – признался Александр.

– Конечно же, сынок. Всегда помнили. Ты плачешь? Боже! Хороший мой, не нужно, – сказал Тимур, вставая из-за стола и подходя к сыну. – Я же сам расплачусь…

– Это от счастья. Спасибо, пап.

Тимур обнял сына за плечи и прижал его голову к груди, поглаживая по волосам. Александр уткнулся в свитер и почувствовал такой родной запах одеколона с цитрусовыми и пряными нотками, что в носу приятно защекотало. От отца пахло теплом и уютом. Одним словом – домом.

– Я принес корм, пару игрушек, пеленки и курточку для него, – сказал отец, возвращаясь к сумке-переноске. – Расскажу тебе, где и что брать. К туалету мы его приучили. Ходит на пеленочку.

– Спасибо, папа. Огромное вам спасибо.

Белый был растроган до глубины души. Он не ожидал, что сегодняшний вечер закончится так. Сковывающий холод одиночества отступил в присутствии родного и любимого человека, который исполнил мечту его детства.

III

Густая темнота вокруг. Голые ветви деревьев склоняются к земле. Звук шуршания листвы становится все ближе. Человек выбегает на развилку и быстро осматривается. Он тяжело дышит через рот. Капли пота стекают по лбу и шее. Человек оборачивается и слышит собачий лай. Где-то позади мелькает луч света, за ним появляется еще один. «Шевели колесами», – подбадривает он себя и срывается с места.

Повернув налево, человек бежит вперед, высоко поднимая ноги. Но окружающие узкую тропинку колючие кусты цепляются за штаны и рвут их, оставляя мокрые красные следы на теле. Он стискивает зубы и ускоряется. Насколько это возможно в его возрасте. От долгого бега болят ступни в неудобной обуви. Мышцы ноют. Сердце жалобно бьется в груди. Легкие сдавливает от ночного ноябрьского воздуха и частого дыхания. В голове набатом гремит: «Бежать! Бежать! Бежать!»

Наконец он видит свет впереди. Ноги касаются твердой земли, и человек пятится назад, закрывая ладонью глаза от яркого фонаря. «Это трасса», – понимает он и вытягивает руку. Человек поворачивается и смотрит в ту сторону, откуда выбежал только что. Он понимает, что нужно скрыться как можно скорее. Но бегущий человек вызовет больше подозрений, чем спокойный. Быстрым шагом он идет по асфальту, свет фонаря освещает его седую голову и черную куртку с двумя полосками на сгорбленных плечах.

«К черту», – думает человек и расстегивает замок. Снимает куртку и, замахнувшись, забрасывает ее в кусты. Морозный воздух проникает под футболку, заставляя поежиться. Он ускоряется, услышав вдалеке собачий лай.

На трассе появляется автомобиль. Человек вытягивает руку и выходит ему навстречу. Водитель снижает скорость. Мужчина улыбается. Сегодня удача на его стороне.

Машина останавливается рядом, стекло опускается, и он может рассмотреть человека за рулем.

– Куда вам?

– Браток, мне по пути. Ты в город?

– Я в Питер еду, – отвечает водитель. – Через Новгород.

– Лафа-а! Я туда путь и держу.

– Тогда поехали.

Человек садится на пассажирское сиденье. Хлопнув дверью, он чувствует, как автомобиль срывается с места. Опускает голову и переводит взгляд на водителя.

– Пристегнитесь. Я люблю скорость, – предупреждает тот. – Вы сами откуда?

– Я тоже гонять любил… Люблю. Сам-то? Из Твери. Но давно там не был. А ты, браток?

– По работе еду.

Человека качает, а через секунду откидывает головой назад. Он вжимается затылком в сиденье и смотрит на спидометр. Стрелка скорости на нем быстро двигается вправо.

– Как звать? – спрашивает человек, перекрикивая жужжание мотора.

– Меня? Вы же сами не представились, – говорит парень, снижая скорость.

Мужчина поджимает губы и отворачивается так, что прижимается лбом к стеклу. Далеко ли они уехали? Ему не хотелось бы провести несколько часов, откровенничая с незнакомцем. Но перспектива попасться еще более неприятна.

Он отодвигается от окна, смотрит под ноги и все-таки спрашивает:

– Клубника?

– Угощайтесь, – предлагает водитель, даже не бросив на него взгляд.

Пожав плечами, человек опускает ладонь в полное ведро, до этого стоявшее между ног, и цепляет пальцами несколько ягод. Сладкий аромат на несколько секунд обескураживает. Рот наполняется слюной.

Но не успевает он попробовать клубнику, как ощущает толчок, а следом – резкую боль в носу. Кровь попадает в открытый рот. Мужчина откидывается назад, закрывая ладонью нос. Водитель замахивается и на этот раз ударяет локтем в лоб с такой силой, что в ушах начинает звенеть.

– Весь салон испачкаешь, – говорит он, цокая языком.

Мужчина в ужасе начинает шарить свободной рукой по двери, пытаясь ее открыть. Тут же он слышит звук закрывающегося замка. Перед глазами все плывет, его начинает укачивать. Человек чувствует, как пальцы впиваются в воротник, поднимаются вверх и обхватывают шею. Гнев и страх захлестывают сознание. Его неуклюжая попытка защититься ни к чему не приводит.

Резкое движение – и он ударяется виском о приборную панель. Глаза закатываются, тело больше не слушается. За секунду до того, как потерять сознание, до его слуха доносится вибрация телефона.

Глава 3

Имя ей – Верховная Жрица, покуда видит она невидимое взору иному и сияет ярче Звезды.

«О Великих Воронах»

I

Она смотрела на медленно ползущую стрелку часов. Эйфория от встречи прошла, оставив послевкусие из страха и стремительно тающей надежды на лучшее. Алиса медленно потерла холодные ладони друг о друга, пытаясь согреться. Ощущение покалывания в подушечках пальцев привело в чувство, напомнив, где она и что должна делать.

Девушка встала из-за стола, потянулась к лежащему на кровати плюшевому коту и прижала его к груди. Игрушка податливо изогнулась в руках, и Алиса легко чмокнула ее в мягкий лоб. Не отпуская плюшевого друга, она придвинулась к экрану и положила озябшую ладонь на компьютерную мышь. Нажала на вкладку с перепиской и пробежалась взглядом по новому сообщению.

«На сколько будешь поднимать ценник? Тебе как часто теперь придется ходить к врачу?» – спросил Борис, ее интернет-друг и по совместительству менеджер по работе с заказчиками.

«Ты помнишь, я редко к нему ходила последние месяцы. На сколько посоветуешь?» – отправила в ответ Алиса.

Она опустила голову и еще раз поцеловала плюшевого кота в лоб. Придвинув игрушку к лицу, посмотрела в вышитые черными нитками глаза своего мягкого друга и сказала:

– Ты всегда такой счастливый, Батон. Хотела бы и я нарисовать себе улыбку и ни о чем не переживать. Но не могу. Многое бы отдала, чтобы не вспоминать… все, что случилось…

Ее отвлек звук уведомления. Алиса вновь обратила внимание на монитор и потянулась к клавиатуре.

«Предлагаю на 50 %. Так будет менее ощутимо. Хотя бы на первое время. У тебя 2 заказа со старыми ценниками остались. Если согласна, я напишу пост о подъеме ценника. Доплату за срочность возвращаем?» – прочла она сообщение от Бориса.

«Да, исправь цены в прайсе и добавь двойную доплату за срочность. Лекарства, как оказалось, жуть какие дорогие», – ответила Алиса.

«Он выписал тебе новые?»

«Да. Я уже купила их. 2,5к. Надеюсь, помогут».

«Будем надеяться. Как твое самочувствие? Кошмары еще беспокоят?»

Пальцы задрожали над клавиатурой. Липкое чувство тревоги сдавило грудь. Она выдохнула и ощутила, как защипало в уголках глаз.

Борис попал точно в цель. Каждый вечер Алиса ложилась спать с мольбой о том, чтобы сны прошли мимо ее кровати. Но ночью они с хищной кровожадностью впивались в сознание, впрыскивая страх в пульсирующую вену на шее, и наслаждались болью, что отражалась на лице девушки, которая с трудом выныривала из реки кошмарных сновидений. С каждым разом делать это было все мучительнее. Алиса надеялась, что ее попытка помочь, предпринять хоть что-то, облегчит страдания, и вина за бездействие отступит в тень. Только все оказалось куда сложнее.

Алису отвлек звук уведомления. Поморгав, она вернулась из мыслей в реальность и наклонила голову, тихо прочтя вслух новое сообщение:

– Не хотел обидеть. Если будет желание пообщаться, пиши.

Девушка с облегчением выдохнула, быстро напечатала и отправила:

«Я просто задумалась. Ты оповестишь всех заказчиков?»

«У тебя за последние 3 недели нормальный такой буст. Думаю, желающих заказать арт будет достаточно даже с новыми ценниками».

Она больно закусила губу. Количество подписчиков в ее группе с рисунками увеличилось с 11 до 20 тысяч. У человека, который ведет соцсети почти 10 лет, такой резкий скачок популярности должен вызвать восторг и гордость. С одной стороны, это и правда было приятным дополнением ко всем страшным событиям, что с ней произошли за последние два месяца. Но с другой, Алиса понимала, откуда пришло большинство новых людей. Перед мысленным взором всплыло светлое лицо худощавой девушки с рыжим каре и большими красными губами. Она улыбнулась, показывая белые ровные зубы, и поправила бретельку платья, легко коснувшись пальцами тонких ключиц.

Алиса замотала головой, пытаясь отогнать образ Симоны. Виктория Симонова была одной из ее подписчиц, которая сама рисовала и выставляла свои работы на всеобщее обозрение. Ее рисунки стали все чаще попадаться в рекомендациях, люди начинали следить за ней, и сама Симона превратилась из обычной девочки в популярную художницу с аудиторией в 55 тысяч человек, а вскоре и в успешную модель. Внешность Вики и ее амбиции способствовали этому. Алиса же, напротив, никогда не публиковала свои фото в интернете. Ей было привычнее и комфортнее сохранять анонимность. Максимум, на который она соглашалась, – это автопортрет, который всегда выполнялся в упрощенном, нереалистичном стиле.

Ей до сих пор было неприятно вспоминать их последний разговор. «Хотя что можно считать за это? Нашу переписку или то, что она сказала мне тогда, в лесу?» – с горькой усмешкой подумала девушка.

Взгляд зацепился за упаковку лекарств. Она взяла ее, вытащила блистер и дважды щелкнула. На ладони лежало две красно-белые капсулы. Алиса закинула их в рот и запила водой.

Она снова стала накручивать себя, и эти мысли усугубили и так шаткое состояние ее психики. Ей нужно было возвращаться к работе. И чем быстрее это произойдет, тем лучше.

Сев за стол, девушка надела очки, проверила чувствительность стилуса и открыла документ с текстом. У Алисы был индивидуальный подход к каждому рисунку. Она всегда начинала с витиеватого, но подробного описания будущего арта, после чего, мысленно представив и прочувствовав нужную атмосферу и положение персонажей, приступала к работе. И этот раз не стал исключением.

Алиса увидела перед мысленным взором мужчину, нежно обнимающего сзади светловолосую смущенную девушку. Воображение дорисовало детали: сверкающие блики, отражающиеся от неприкрытого шторами окна за их спинами, выбившиеся из тугого высокого хвоста пряди осветленных волос и широкие ладони высокого мужчины, обхватывающие талию поверх розового ремня. Ее щеки покраснели от этой близости, но она не может скрыть мягкую улыбку, выступившую на вытянутом лице. Глаза мужчины закрыты, он вдыхает исходящий от нее запах ягодного мороженого и опускает подбородок на плечо, прижимая девушку к груди.

Размеренно задышав, Алиса провела стилусом по планшету и начала рисовать.

II

Александр Белый даже не заметил, как пролетели первые рабочие часы. От изучения архивных дел его отвлек звук уведомления. Он взял телефон и встал из-за стола. Слишком увлеченный работой, только сейчас молодой следователь заметил ноющую боль в пояснице. Белый потер спину и посмотрел на покосившийся деревянный стул, которому на вид было явно больше лет, чем ему.

К столу напротив было приставлено офисное кресло, которое облюбовал его бывший коллега. Мысль о нем заставила Александра невольно поджать губы. И хотя кресло теперь никому не принадлежало и Белый мог с легкостью забрать его себе, он предпочитал сидеть на неудобном советском стуле. Воспоминания о человеке, который предал его доверие и их зарождающуюся дружбу, приносили намного больше боли, чем ноющая поясница.

Белый разблокировал экран телефона и увидел последнее сообщение: «Встретимся у входа. Отдам косарь». Он взял папки со стола и вышел из кабинета.

Перекинувшись в коридоре с несколькими коллегами короткими приветствиями, Александр Белый подошел к дежурному и отдал ему архивные дела. Мужчина за мониторами покосился на него, но без слов забрал папки.

Молодой следователь вышел через главный вход и увидел Антона. Парень стоял в трех метрах от него, в куртке и с электронной сигаретой. Он выдохнул большое облако пара и протянул ладонь для рукопожатия. Белый ответил на этот жест и тут же вытер руку о штанину, вопросительно посмотрев на коллегу из техотдела.

– Нервы у меня, – стал оправдываться Антон, повторяя его движение. – Вот и вспотел.

– Что случилось?

– Да это… – сказал Соличев, сделал затяжку и выдохнул. – Завал в отделе. Не суть. У тебя что?

– Пусто. Мне кажется, все, что я мог сделать, уже сделано. Рудской надеется, что я найду что-то в архивах для дела, но пока глухо. Не думаю, что резко может всплыть какая-то важная деталь. На самом деле это утомляет.

– Нет, – на выдохе сказал Антон и покачал головой. – Наоборот. Рудскому не хотелось бы, чтобы ты что-то нашел. Это же и так был удар по репутации – его в том числе, – и ему пришлось признать свою неправоту. В твоем отношении, – уточнил он. – А теперь Рудскому нужно подтверждение того, что все не настолько херово. Единственное, что может помочь, на мой взгляд, это признание самого Невзорова.

Белый резко дернулся, услышав эту фамилию. Антон приподнял брови, заметив это движение.

– Не самая приятная тема.

– А я подумал, что замерз, – сказал Соличев, с улыбкой кивнув на его одежду и шмыгнув веснушчатым носом.

Александр поправил воротник рубашки и провел пальцами от выреза синего свитера к животу. Он и правда не ощущал холод в этой одежде, поэтому пропустил последние слова Антона мимо ушей.

– Когда заметил корни? – поинтересовался Александр, легко ткнув парня в бок локтем.

– А, точняк!

Соличев зажал губами электронную сигарету, запустил свободную руку в карман куртки, достал оттуда тысячу рублей и протянул ему. Белый забрал деньги и вопросительно посмотрел на коллегу. Он и не думал, что любимчик Рудского ни разу за два года работы в отделе не видел отросшие корни волос начальника. Антон так яростно убеждал коллег в том, что у пожилого мужчины просто хорошие гены и оттого он не седеет, что Александр Белый рискнул предложить пари, которое вскоре благополучно выиграл.

– Честно? – выдохнул Соличев. – Я охерел, когда увидел.

– Ты был в кабинете сразу после меня? – уточнил Белый.

– Почти. По-моему, он сам заметил слишком поздно. Потому что следующим утром седых корней уже не было.

Они оба рассмеялись. Антон почесал затылок, взъерошив рыжие волосы, и теперь был похож на своего тезку из знаменитой русской песни про копание картошки и игру на гармошке. Словно подтверждая это сравнение, Соличев показал электронной сигаретой на наручные часы Белого и спросил:

– Обед там скоро?

Тот оттянул рукав и посмотрел на время.

– Еще час.

– Как же тянется время, когда в падлу работать, – сказал Антон, посмотрев на электронную сигарету и снова сделав затяжку. – Сейчас бы в отпуск. На море. К солнцу. Отдохнуть нормально. А не вот это вот все.

– Не думал, что доживу до момента, когда ты начнешь жаловаться на работу.

– Я же тоже человек. И ты не забывай про отдых. Пойдем, – сказал Соличев, взмахнув рукой. – Пора возвращаться, пока нас не хватились.

– Жижка закончилась?

– Да… – сдавленно простонал Антон, пытаясь скрыть улыбку.

Александр Белый пропустил его вперед, придержав дверь. В коридоре они пожали друг другу руки и договорились вместе пообедать. Когда он проходил мимо дежурного, его остановил голос:

– Белый!

Развернувшись на месте, молодой следователь подошел к окошку, за которым сидел дежурный, и наклонился к нему. Мужчина протянул исписанную бумагу со словами:

– Поручение от Рудского. Заявления.

Белый взял несколько листов и просмотрел их. Три из четырех не представляли собой ничего интересного, но последнее заставило его застыть на месте. Он повернулся к дежурному и уточнил:

– Я могу взять любое?

– Если найдешь, кому отдать остальное, – лениво ответил дежурный.

Александр еще раз пробежался взглядом по коряво написанным строчкам заявления о пропаже человека. Теперь ладони вспотели у него. По шее скатилась холодная капля, заставив вздрогнуть. Имя разыскиваемого человека было ему знакомо.

III

Шум в ушах напоминает шелест листьев. Ветер поднимается, касаясь ее подбородка и подбрасывая синие волосы, запутывается в угловатых ветвях деревьев. Алиса медленно открывает глаза. Резкая боль в висках срывает стон с пересохших губ. Вена на лбу неприятно пульсирует, но девушка заставляет себя держать глаза открытыми.

Она видит укрытое дождевыми облаками небо. Кроны голых деревьев обнимают его полукругом. Слышится шум ветра. Покачивания сухих крючковатых ветвей кажутся почти живыми. Глаза наполняются слезами, размывая серую картину перед ней. Затылок и шея взмокли то ли от пота, то ли от влажных листьев, на которых лежит Алиса.

О лицо ударяется холодная капля. Неприятно. Мокро. Девушка с трудом садится и чувствует, как по щекам скатываются теплые дорожки слез. Она поднимает руку и стирает влагу с лица. В нос ударяет сильный запах мокрой земли. Алиса смотрит на свои бледные длинные пальцы, под ногтями которых застряла грязь и что-то темно-красное. Принюхавшись, быстро отнимает ладони от лица и пытается осмотреться.

Страшное предчувствие заполняет сознание. Сердце подскакивает в груди, заставляя ее затаить дыхание. Пальцы пахнут влажной землей и засохшей кровью. Спина мокрая от пота. Алиса старается сфокусироваться на чем-либо вокруг, но видит лишь нечеткие контуры изогнутых темных деревьев, утопающих в густом утреннем тумане.

Она пытается встать, но тут же заваливается на бок, проехавшись щекой по влажной подушке из гнилых листьев. Правая нога не слушается и кажется холоднее левой. Алиса опирается на колено и отталкивается от земли ладонями. Она встает и резко покачивается, взмахивая руками в воздухе в тщетной попытке ухватиться за что-нибудь. И в этот момент кто-то берет ее за локоть.

Алиса оборачивается и утыкается носом в клетчатую рубашку. Ноги не слушаются, стопы скользят по мокрым листьям, но ладони держат за плечи крепко и уверенно. Она с трудом вдыхает и чувствует болезненно знакомый аромат: молочного кофе и сладкой выпечки.

Поднимает голову и видит его лицо. Лицо человека, которого не смогла спасти. Андрей, бариста в ее любимой кофейне. Парень, что всегда был рад видеть Алису и каждый раз делал ей небольшие, но приятные скидки, сейчас стоит рядом и улыбается в густую темную бороду. Он пугающе бледен, а исходящий от него замогильный холод бросает в дрожь.

– Ты вернулась, – говорит Андрей, и девушка ощущает под пальцами вибрацию, идущую от ледяной груди.

Капилляры вокруг его зеленых глаз лопнули, и контраст двух несочетаемых цветов заставляет девушку отшатнуться. «Он мертв, – напоминает она себе. – Это сон. Очередной кошмар…»

– Не уходи, – низким голосом просит Андрей, хватая Алису за плечо. – Без тебя здесь так холодно… И грустно.

Она делает шаг назад. Правая нога все еще не слушается и ощущается, как не своя. Поджав губы, девушка поворачивает голову и вздрагивает. Ярко-оранжевые волнистые пряди мелькают рядом, а следом – до боли знакомый голос шепчет над самым ухом:

– Останься с нами… Мы ждали тебя…

Алиса в панике размахивает руками, стараясь отогнать нахлынувшее наваждение. Листья под ногами жалобно скрипят, когда она отходит от Андрея. К ее удивлению, тот не удерживает, только непрерывно смотрит на нее пугающим взглядом красно-зеленых глаз. Нужно бежать. Куда угодно, неважно куда, главное – как можно дальше, за пределы сна, чтобы этот кошмар закончился как можно скорее.

На непослушных ногах она разворачивается и срывается с места. Но влажный туман словно застыл, стал густым и осязаемым. Алиса двигается слишком медленно, словно плывет в вязком безвкусном киселе, беспомощно хватая воздух ртом.

С каждым шагом ей становится труднее идти. Тело, неуклюжее, неповоротливое, ощущается чужим. Она медленно моргает и больше не может открыть глаза. Сердце сжимается, и все вокруг окончательно застывает. Как резко отрезанный кадр длинной киноленты. Оборванное на самом интересном моменте видео. Последняя картина перед неожиданной смертью.

Щелчок. Земля уходит из-под ног. Алису обдает ледяным потоком воздуха. Одеревеневшее тело падает в неизвестность, стремительно набирая скорость. Резинка, что слабо держала волосы в хвосте, соскальзывает, и теперь они поднимаются, больно оттягивая кожу головы. Девушку бросает из стороны в сторону, переворачивает в воздухе. Она предпринимает попытку вытянуть руки, и ей это удается. Тогда Алиса приоткрывает глаза, но сильный поток воздуха не дает сделать это, ударяя в лицо.

Девушка обхватывает плечи пальцами, и резко ее слух улавливает странную мелодию. Она пробивается сквозь рев ветра тонкой светлой нитью. Меланхоличная, мягкая, но настойчивая. Алиса прислушивается и различает голос. Никогда ранее она не слышала его, но что-то внутри отзывается тупой болью, стоит ей различить слова. «Малышка, помни, я с тобой», – поет он.

И Алиса начинает видеть с закрытыми глазами. Вспышками. Но отчетливо, словно находится совсем близко. Перебирающие струны гитары мужские пальцы. Следом – широкое плечо, обтянутое потрепанной серой футболкой. Мочку уха, а за ней – черные вьющиеся волосы. «Отдай печали мне, и помни – я с тобой», – мягкие губы двигаются вслед за словами песни.

Алиса протягивает руку, желая приблизиться к человеку перед ней. Голос такой молодой, печальный и полный тоски. Ей хочется увидеть его лицо. Обратить внимание на себя. Собрать кусочки образов в один и взглянуть ему в глаза. Щемящая нежность в сердце нарастает с такой силой, что каждый вдох дается с огромным трудом. Она тянется к человеку, которого не видит, но чувствует. Одновременно так близко, словно может коснуться щеки, и так бесконечно далеко, словно их разделяют расстояние, года и сами Вселенные.

Рука резко поднимается, и Алиса больно ударяется спиной обо что-то твердое. Мгновение – она открывает глаза. Темноволосый мужчина склоняется над ней, полоска света падает на его гладковыбритое лицо.

Алиса судорожно вздыхает. В нос ударяют сильные запахи кофе и сигаретного дыма. Сердцебиение ускоряется. Мужчина касается ладонями ее лица и скользит ниже. Карие глаза смотрят с пугающим хладнокровием. Его обтянутые кожаными перчатками пальцы резко сжимаются на шее Алисы, издавая громкий хруст.

Она начинает хрипеть, пытаясь сделать вдох. Кровь приливает к лицу. Капельки пота катятся по вискам. Алиса пытается вырваться, но мужчина держит крепко, упираясь ногой в спинку заднего сиденья машины.

Тело самопроизвольно дергается. Ее начинает бить крупная дрожь. Силы стремительно покидают Алису. Пульс замедляется. И жизнь покидает тело. Широко распахнутыми глазами она смотрит в глаза человека, в котором нет ни капли жалости и сострадания. Человека, который ее убил.

Глава 4

Их боль во всем, чего лишили Света.

«О Великих Воронах»

I

В квартире было жарко. Захламленная комната, в которой находились семь человек, окрашивалась в желтый под светом потолочной лампы. Александр Белый стоял на пыльном ковре рядом со старым шкафом, на самой высокой полке которого расположилась разноцветная икона из бисера. В дверном проеме появился восьмой человек и поставил перед ним стул со словами:

– Раз от чая отказались, присаживайтесь. Все в сборе?

Александр Белый посмотрел на своего коллегу, занявшего место на стуле, который он отодвинул от стола и поставил напротив дивана. Савелий был оперуполномоченным уголовного розыска, который как раз планировал собрать информацию об исчезновении Юлии Баку́менко.

Как только получил заявление, Белый тут же выбежал на улицу и спросил у курящих во дворе сотрудников соседнего отдела МВД, где можно найти человека, который занимается поиском девушки. Мужчины не скрывали своего неудовольствия от общения с ним, а один и вовсе спросил: «Ты, случаем, ничего не попутал?» Александр объяснил, что был знаком с пропавшей, и тогда ему указали на человека, который сидел в автомобиле в двадцати метрах от них. Белый бросил слова благодарности и побежал к нему.

Оказавшись у машины, он увидел за рулем смутно знакомого мужчину – ранее они пересекались, когда Александр приходил в отдел МВД, соседствовавший с их корпусом, – и, на всякий случай представившись, попросил взять его с собой. Савелий, сорокалетний мужчина с усталым взглядом синих глаз и пышными усами, в ответ на это махнул рукой, приглашая занять место в автомобиле.

– Да, знаю тебя. В последний момент успел. Так бы уехал. Знакомый кто-то? – поинтересовался он, выезжая с парковки на дорогу.

– Да. Опрашивал ее пару месяцев назад, – ответил Белый, пристегнув ремень безопасности.

– С Невзоровым?

Александр шумно вдохнул носом, нерешительно кивнул и перевел взгляд на окно. Каждый раз, когда он слышал эту фамилию, что-то внутри переворачивалось. Казалось, если избегать его имени, не придется встречаться с реальностью в виде уже переданной в суд серии уголовных дел, но все было не так просто. Адвокат Невзорова – Уде́льников Владислав Юрьевич – оказался профессионалом своего дела, и каждое заседание с ним превращалось в настоящую пытку для стороны обвинения. Белый понимал, что его не должна волновать судьба этого человека, ему не стоит так остро реагировать на все, что было с ним связано… Но он не мог.

Вячеслав Невзоров – первый человек, которого Александр встретил на своем пути следователя. Ему хотелось быть похожим на него. И хотя именно Белый стал человеком, раскрывшим правду, осознание того, что все произошло на самом деле, давалось ему непосильным трудом.

С тех пор он перестал слепо доверять людям. И неважно, кто был перед ним, коллега, свидетель, подозреваемый или преступник, такой сильный удар по психике невозможно перенести без последствий. Поэтому теперь Александр Белый предпочитал несколько раз перепроверять любые данные и общаться только с теми коллегами, которые уже зарекомендовали себя в личном общении и в работе.

Савелий был человеком спокойным и неразговорчивым, оттого на место они ехали под мерный гул работающего двигателя. У подъезда их встретил друг Юли, Егор, и пригласил подняться в квартиру, сообщив, что пока приехали не все. Под «всеми» подразумевалась компания, с которой девушка тесно общалась и которая присутствовала на вечеринке в ночь ее исчезновения. Егор производил приятное впечатление, как и его родители, которые были дома, когда Александр и Савелий вошли в квартиру.

– Добрый вечер, господа, – поприветствовал их отец парня, сутулый пожилой мужчина. – Проходите. Пока ожидаем, чаю не желаете?

– Добрый. Нет, спасибо, – спокойно ответил Белый, сняв обувь и проследовав за хозяином квартиры.

– Кто еще будет? – спросил Савелий, обратившись к Егору.

Парень потер острый подбородок и посмотрел на него:

– Алина и Наташа. Дима и Артур уже здесь.

Они прошли в гостиную, поздоровались с присутствующими и отказались от чая. Чтобы не терять время зря, Савелий спросил у парней их адреса и контакты, уточнил время прибытия Юли и место, где они «отдыхали» в ночь ее исчезновения. Родители Егора в тот день уехали на дачу, поэтому они решили устроить дружеские посиделки у него. Как сказал Дима Мишин, полноватый круглолицый блондин, «послушать музыку, выпить пива и отдохнуть».

– Юля приехала в двенадцать где-то, – ответил Артур, кинув взгляд на Диму.

– Она мне голосовые присылала из такси, – уточнил Дима. – Я с ней с детского сада дружил. Вместе в школу ходили и в институт один поступили. Юля училась на другом факультете. А с Артуром и Егором мы с одного потока.

Все три парня были не похожи друг на друга настолько, насколько это было возможно. Артур Чиява́дзе говорил почти без акцента, но его темные глаза, густая борода и, разумеется, фамилия подтверждали догадки Белого о том, что парень из Грузии. Егор Смирнов был самым высоким из троих, с синей прядью в длинных русых волосах, взглянув на которую молодой следователь сразу вспомнил об Алисе. Больше всего нервничал именно этот парень, ведь пропала Юля после встречи в его квартире, и он открыто признался в этом.

– Давайте дождемся остальных и продолжим беседу, – сказал Савелий, перебивая взволнованного Егора.

Девушки пришли через десять минут, как раз до того, как Белому принесли стул. Егор отправил отца к матери на кухню, сказав, что справится без них. Савелий успокоил мужчину, заверив, что он здесь не нужен, тем более ничем помочь следствию на данный момент не может. И вот теперь компания из восьми человек расположилась в небольшой комнате, готовая вспомнить события той ночи, когда пропала их подруга.

– Давайте приступим, – сказал Савелий, указав рукой на Белого. – Пусть вас не смущает лейтенант Александр Белый. Он сегодня будет помогать мне и записывать показания. Если нет вопросов, я бы хотел…

– Простите, но… – прервала его Алина, подняв над головой руку с расслабленными пальцами. – Зачем все это повторять? Мы же уже…

– Аль, я же тебя просил, – отдернул ее Дима.

– Да какого?.. – сказала она, подняв голос.

– Простите, – перебил ее Дима, обращаясь к Белому и Савелию. – Она переживает из-за Юли… Мы все сейчас на нервах…

– А можно как бы я сама буду решать, что мне чувствовать, окей? – с претензией сказала Алина, выпятив подбородок.

– Вы хотите что-то добавить к тому, что было сказано ранее? – спросил Савелий у девушки, сохраняя бесстрастное лицо и ровный тон голоса.

– Вот именно! Я ничего не хочу добавлять. Мы уже рассказали все, что знаем.

Александр Белый в замешательстве перевел взгляд на Савелия. А вот этого он не знал. Заявление о пропаже Юлии Бакуменко датировалось 15 ноября. Мысль об этом заставила его поежиться. «Опять пятерки… – подумал Белый. – Не нравится мне это… Ох, не нравится».

И вот, три дня спустя после приема заявления они сидят напротив друзей пропавшей девушки. Когда он увидел знакомое имя, не успел сложить два плюс два, чтобы сделать вывод, который теперь напрашивался сам собой. Разумеется, Савелий, взяв работу над этим исчезновением, уже собрал информацию для того, чтобы начать поиски. А поехал на повторную беседу из-за того, что полученных данных оказалось, на его взгляд, недостаточно.

Но как тогда заявление попало в их отдел? Это была чья-то шутка? Или кто-то знал о том, что Александр был знаком с пропавшей? В мыслях всплыло насмешливое лицо Невзорова. «Неужели он? Но как? Он в этом замешан?» Из задумчивости его вырвал женский голос:

– У вас есть какие-то конкретные вопросы к нам? – спросила Наташа, поправив упавшую на глаза прямую челку.

– Это все как бы официально щас? – вклинилась в разговор Алина.

– Считайте это просто уточняющей беседой, – ответил Белый с добродушной улыбкой.

– Вместо того чтобы сидеть здесь, мы все могли бы заняться делом, – сказал Егор, окинув взглядом присутствующих. – Давайте просто покончим с этим. Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим.

– Ранее вы сообщили, что Юлия пробыла здесь с двенадцати часов ночи до четырех утра. Верно? – спокойно уточнил Савелий.

Белый посмотрел на экран своего телефона и стал быстро записывать их разговор.

– Да, – ответил Артур. Остальные невпопад закивали.

– Кто провожал ее до машины?

– Я вызвал такси. Мы пили в ту ночь. Юле всегда от первого же глотка сносило башню, – ответил Дима. – И тот раз не был исключением.

– Я проводил ее, – сказал Егор, подняв руку.

– В каком она была состоянии?

– Бухая в хламину, – ответила Алина.

– Аль! – воскликнула Наташа.

– Да что не так?!

– Ты ведешь себя как стерва. Сейчас не время…

– Доброе утро. Я как бы и есть стерва, – сказала Алина, пафосно откинув черные волосы назад и посмотрев на подругу. Наташа раздраженно потерла переносицу немного дрожащими пальцами с круглым бежевым маникюром.

– Девчат, успокойтесь, – умоляюще попросил Егор.

– Вы что-нибудь нашли? – спросил Артур.

– Мы продолжаем поиски. Единственную родственницу уже оповестили о ходе дела, – ответил Савелий.

– Бедная баба Маруся… Она теперь одна осталась, – сочувственно заметил Егор.

– Я был у нее вчера. Она все еще плохо себя чувствует, – сказал Дима. – Мой номер у нее, если что, есть, но мы все надеемся, что Юля объявится как можно раньше.

– Думаешь, она сама сбежала? – осторожно спросила Наташа.

– Юлька? Не смеши, – прыснула Алина. – Это вообще не в ее стиле.

– Может, мы ее плохо знали?

– Ты может и плохо, но не я…

Савелий уточнил, перебивая назревающую перепалку между девушками:

– Что насчет номера автомобиля, который увез Юлию?

– Точно! Сейчас, – сказал Дима, доставая телефон из кармана брюк.

Белый посмотрел на спину Савелия. Ему казалось, что эта информация и так должна была быть у коллеги. В таком случае, зачем он спрашивает об этом снова? Но, к его удивлению, никто из присутствующих не отреагировал на этот вопрос так, как ожидал Белый. Все было подозрительно просто.

Дима повернул телефон экраном к Савелию, открыв данные последнего заказа, где были указаны ФИО водителя, цвет, марка и номер автомобиля. Коллега попросил его отправить эту информацию на почту и продиктовал электронный адрес технического отдела.

Дальше опрос проходил стандартно и без резких эмоциональных реакций. Алина отвечала, закатывая глаза, и производила такое же впечатление, которое в свое время создала о себе Юлия – напыщенная и смущающая окружающих раскрепощенностью и чрезмерной искренностью. Наташа, напротив, говорила редко и тихо, не скрывая своего волнения из-за слов подруги. Она сидела, склонив голову, и иногда качала головой, не отрывая взгляда от Егора. Тот, в свою очередь, активно участвовал в разговоре, но постоянно растирал пальцы и часто кивал.

Дима куда более спокойно реагировал на вопросы, но не переставал бросать взгляды на друзей. Александр Белый не мог до конца идентифицировать, что именно они означали, но сделал себе пометку об этом. Единственный, кто сохранял поразительное хладнокровие и почти ничего не говорил – это Артур, который лишь изредка говорил «да» или «нет», а в остальное время смотрел на пыльный ковер под ногами следователя.

Савелий повернулся к Белому и попросил его передать записи. Он приподнял брови, когда тот вместо записной книжки или блокнота протянул ему телефон. «Двадцать первый век на дворе, а он удивляется смартфону», – подумал Александр, заметив реакцию коллеги.

Убедившись, что все верно и добавить больше нечего, они попрощались с подростками и вышли в коридор. Отец Егора подошел узнать, все ли в порядке, и, получив удовлетворительный ответ, пожал мужчинам руки, пожелав им хороших выходных. Александр Белый усмехнулся про себя: «Это у вас выходные. Нам же спокойные дни только снятся».

– Пожалуйста, сообщите нам, если что-то вспомните, – сказал Савелий, обращаясь к парням.

Белый услышал, что девушки, оставшиеся в гостиной, стали о чем-то спорить. Прислушавшись, он разобрал только несколько фраз, которые несдержанная Алина кинула в адрес подруги: «не найдут» и «вляпалась».

– Мы ужасно переживаем. Найдите ее, прошу, – сказал Дима, протянув ладонь и задержав на Белом взгляд, в котором можно было распознать неподдельные беспокойство и грусть.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – ответил ему Александр, пожав протянутую руку.

Выйдя на улицу, Белый вдохнул полной грудью. В маленькой захламленной комнате, в которой они провели около часа, было невыносимо душно, поэтому вечерний ноябрьский воздух отрезвлял и добавлял сил. Фонари уже освещали темный дворик, куда вышли Александр и Савелий.

– Будешь?

Белый повернулся и качнул головой. Савелий протянул ему упаковку сигарет и, получив отказ, сам достал одну. Прикурив, мужчина выдохнул струйку дыма и сказал:

– Молодец. Правильно. – Сделал затяжку. – Никотин та еще дрянь.

Александр Белый снова вспомнил о Невзорове и приподнял голову. В груди неприятно кольнуло. Он прошелся взглядом по соседним многоэтажкам: в некоторых окнах уже горел свет, а на подоконнике в десяти шагах на первом этаже лежал рыжий кот, медленно виляя хвостом и моргая, словно находился в полудреме.

Белый пошел к автомобилю, который был припаркован недалеко от мусорных контейнеров. Когда он приблизился, крутящийся рядом с машиной голубь испуганно ускорился и отпрянул, скрывшись за перегородкой между мусоркой и дорогой.

Молодой следователь еще раз окинул взглядом окружающую местность. И заметил то, что пропустил ранее. Нахмурившись, Белый сделал несколько шагов и наклонил голову. «Серьезно?» – удивленно подумал он, разглядывая устройство, прикрепленное к углу противоположного здания на уровне третьего этажа. Александр Белый смотрел на камеру видеонаблюдения, объектив которой был направлен на вход в круглосуточный продуктовый магазин и часть прилегающей к нему дороги.

Его осенила внезапная догадка. Белый достал телефон и сфотографировал дом и положение самой камеры. Открыл переписку с Антоном и отправил ему фото с сообщением: «Получится найти данные с нее?»

– Поехали, – сказал Савелий, стоя у автомобиля.

– Ты, кстати, запрашивал видео с этой камеры?

– Какой?

Александр указал на угол продуктового. Савелий забавно прищурился и искренне признался:

– Я ничего не вижу.

Александр Белый развернулся и пошел к машине. Интуиция подсказывала ему, что он мыслит верно, а сердце не находило себе места от необъяснимого чувства вины, которое проснулось в нем, стоило покинуть душную квартиру.

– Вот как раз тебе работенка, – сказал Савелий, рассмотрев на протянутой ему фотографии камеру.

– Кстати, почему заявление оказалось в нашем отделе?

– Не знаю. Но оно даже хорошо, верно? Ты вон какой глазастый. Может, и толк от тебя будет, – сказал он, заводя мотор. – Посмотрим…

Единственное, что Белый действительно мог сделать сейчас, – это перестать убегать от ощущения беспомощности перед человеком, который заставлял его считать себя ничтожеством. И хотя мысль о том, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, заставляла его внутренне содрогаться, молодой человек понимал, что рано или поздно это должно произойти. «И лучше я сам сделаю первый шаг, чем буду бесконечно от него бегать». А запах сигаретного дыма, исходящего от Савелия в тот холодный ноябрьский вечер, поставил точку в решении Александра Белого.

II

Тело встрепенулось от неожиданной судороги, сжавшей живот ниже груди. Она не могла дышать, только часто дергалась, сложившись пополам с открытым ртом. И хотя кошмар отступил, Алиса не была уверена, что до конца проснулась.

Боль под грудью, давящая, резкая, пульсировала, вторя вздувшейся вене на мокрой шее. Вслед за резкими движениями голова беспомощно качалась, как глазастая игрушка собаки на приборной панели машины ее матери. Девушка была беспомощна в попытках вернуть контроль над собственным телом.

Она накренилась, пытаясь сменить положение, и у нее получилось выпрямиться. Алиса смогла сделать протяжный глубокий вдох. Спазм под грудью стал постепенно стихать, но мышца где-то слева вдоль ребер все еще неприятно пульсировала.

Девушка оперлась дрожащими мокрыми ладонями на кровать и попыталась встать. Она не чувствовала ног, но ясно видела их в утреннем свете, проникающем в комнату через щель между темными шторами. Ступни ощущались как чужие. Алиса с трудом подвигала пальцами ног и почувствовала пульсацию в икрах.

– Господи… – выдохнула она, касаясь ледяными ладонями лица.

Алиса снова попыталась встать. Все еще ощущая легкую дрожь, она пошла к столу, резко переставляя негнущуюся правую ногу и опираясь на все, что попадалось под руку. Часы показывали «08:11». Алиса села на стул, открыла упаковку с лекарствами и положила на язык несколько капсул. Резко протянула руку за водой и слишком поздно осознала, что произошло. Кружка неожиданно перевернулась, выливая все содержимое на стол и ноги Алисы.

– Да сука!

Она отвела колени в сторону от капающей на пол воды и обессиленно простонала. Потянулась за лежащими на полу носками и вытерла ими лужу. День начинался ужасно.

Капсулы прилипли к языку, начиная медленно растворяться от слюны. Алиса взяла полупустую бутылку воды, открутила крышку и сделала пару жадных глотков. В виске больно кольнуло, от чего она поморщилась и, не задумываясь, выпила еще и обезболивающее, которое лежало на столе рядом с планшетом для рисования.

Девушка потрогала правую ногу, которую наконец-то ста