автордың кітабынан сөз тіркестері  Заря всего. Новая история человечества

Дэвид Гребер, Дэвид Уэнгроу

«добро» и «зло» — это понятия, придуманные людьми для того, чтобы сравнивать себя друг с другом. Выходит, что спорить о том, добрые или злые люди по своей природе — это то же самое, что спорить о том, худые ли или полные по своей природе люди.

Насколько именно равными должны быть люди, чтобы можно было сказать: «Мы избавились от неравенства»?

Но даже такие отношения не были основаны на равенстве. В группе всегда был «альфа-самец», то есть лидер. Иерархия, доминирование и циничный эгоизм всегда лежали в основе человеческого общества.

Раз будущее нашего вида, как утверждают многие, сейчас зависит от того, сумеем ли мы создать нечто иное, новое (скажем, такую систему, в которой богатство нельзя свободно использовать для получения власти над людьми или в которой никому не внушают, будто их потребности несущественны или что их жизни не имеют собственной ценности), выходит, что самый насущный вопрос — сможем ли мы вновь открыть для себя те свободы, которые и делают нас людьми?

мы оказались в столь крепких концептуальных оковах, что более не в силах даже вообразить возможность собственного переизобретения?

главный вопрос человеческой истории — это не вопрос равного доступа к материальным ресурсам (земле, калориям, средствам производства), как бы важны они ни были, а вопрос равной способности влиять на решения о том, как жить вместе.

В основе нашей экономической системы лежит предпосылка, что люди по своей природе — довольно скверные и эгоистичные создания, которые принимают решения исходя из циничного расчета, а не альтруизма или желания сотрудничать

«Безопасность» принимает различные формы. Можно чувствовать себя в безопасности, зная, что, согласно статистике, в вас с меньшей вероятностью выстрелят из лука. А можно — зная, что в мире есть люди, которые позаботятся о вас, если это всё же случится.

Когда речь идет о вопросах личной свободы, равенства мужчин и женщин, сексуальных нравах или народном суверенитете — или даже, если на то пошло, о теориях глубинной психологии [18],— взгляды коренных американцев, скорее всего, читателям гораздо ближе, чем взгляды европейцев XVII века

Может показаться, что всё это досужие домыслы (точнее, домыслы о домыслах), но современные исследования когнитивных способностей человека свидетельствуют о том, что Канетти нащупал очень важный аспект, на который прежде почти никто не обращал внимания. Очень крупные социальные единицы в каком-то смысле всегда являются воображаемыми. Или сформулируем немного иначе: существует фундаментальное различие между тем, как люди связаны с друзьями, родными, соседями, другими людьми и местами, которые они знают непосредственно, и тем, как они связаны с нациями, империями и метрополиями — феноменами, которые по большей части (или, по крайней мере, большую часть времени) существуют исключительно в головах людей. Можно сказать, что социальная теория в значительной степени представляет собой попытку совместить эти два измерения человеческого опыта.