Подходит к мужику седой старец, кафтан на нем новый, а полы мокрешеньки. — Ишь угораздило тебя на сухом месте измочиться, — сказал мужик. Поглядел старец из-под косматых бровей и спрашивает: — А ты пустяки не говори; продажный козел-то? — Не для себя же я козла привел; продажный. Сторговались за три рубля, старик увел козла, а мужик принялся в кисет деньги совать и видит — вместо трешницы лягушиная шкурка. — Держите его, православные! — закричал мужик. — Водяной по ярмарке ходит!
Снег Василису порошит, молоточки в сердце бьют, обручи набивают на тело, и говорит Василиса: — Желанный мой. И чудится ей — голубеет, синеет небо, и из самой его глубины летит к земле, раскаляясь, близится молодое, снова рожденное солнце. Заухали снега, загудели овраги, ручьи побежали, обнажая черную землю, над буграми поднялись жаворонки, засвистели серые скворцы, грач пришел важной походкой, и соломенный жених открыл сонные синие глаза и привстал.
И повисло над степью, над самым краем солнце, красное и студеное. Жених к солнцу бежит, колпаком машет: — Погоди, погоди, возьми меня в зеленые луга. И добежал было. Вдруг выскочил из-под снега большой, косматый, крепколобый волк, доскакал большим махом до солнца, обхватил его лапами, прижался пузом, — с одной стороны, с другой приловчился и вонзил клыки в алое солнце.
