Литература — райский сад, где каждый сам себе адам, знай раздает имена и названия: и людям, и животным, и вещам. И все они что-то да значат. А чтобы не забыть, записывает. А рукопись съедает.
Эта суперисторичность есть способность в событиях прошлого находить ответы не на исторические (но и, заметьте, не на современные) вопросы, а на основные вопросы бытия. Для такого суперисторического сознания важно не развитие (было так, стало сяк), а данный миг, то есть каждый момент, в котором мир заключен целиком, во всей своей полноте. Этот момент полноты был вчера, есть сегодня, будет завтра. Для такого сознания прошлое и настоящее едины и являют недвижный и равный себе ансамбль, с неизменным содержанием. Такое сознание способно освещать события светом и смыслом.
Ницше в книге «О пользе и вреде истории» писал о том, что человеку (культуре, народу) столь же нужно и важно забвение, сколь и память. Количество необходимого забвения (как и сна) для каждого определяется его «пластическим потенциалом», но для всех, без способности забывать не может быть не только счастья, не только его призрака, но и действия. Без забвения невозможно развитие свободной, независимой личности, подлинная сила которой заключается именно в том, что она способна переварить свое прошлое.
Имя не столько то, чем зовут, сколько то, на что отзываются. Не о том, как тебя зовут (кличут), а о том, на какое имя ты отвечаешь (откликаешься).
Анюта — я тута.
Вся эта книга и есть попытка мне самой на мое имя отозваться.
Как важно, на что мы смотрим. На что мы выбираем смотреть. Что считаем себе зеркалом. В чем отразимся, что отразим.
Как только у живого имя в собственность заводится, так это живое становится словно еще живее, окончательно живым, как будто этим именем ему выдается свидетельство в том, что он живой.
У тебя одна фамилия, но она не твоя. Ты никогда не носишь одну лишь фамилию.
А как ты сам себя зовешь? А никак, на что мне самому себя звать. А ему зачем-то понадобилось: «Сам же себя называю я Заратустрой». Что значит древнеперсидское (авестанское и даже диалектно-авестанское) слово «заратустра»? Да попросту «ведущий верблюда», что-то вроде верблюжьего пастуха…
Между тайной личности и именем — Ницше поставил жизнь. А раз жизнь, пойдем купаться!
Имя — любое имя — это то место, где мы «есть», не будем или были, а «есть». Ведь я не «была» Ольгой и не «буду» Ольгой, я просто Ольга, я «есть» Ольга, а значит, я «есть». И тем самым причастна к той реальности, которая не была или будет, которая не почему-то и не зачем-то, а которая просто «есть», не почему и не зачем. В качестве Ольги я есть. Никто и ничто этого не изменит, этого у меня не отнимет
