Цитаты из книги автора Рома Декабрев Под синим солнцем

орьба с действительностью — это же палкой стучать по резиновой шине и злиться на то, что прилетает в ответ.

вынуждена разместить на границе этических сред ларец с надписью «Не открывать», в котором хранила моменты неосуществимого выбора.

Должно быть, имели в виду Renaissance, но получился Renessans. В каждом городе есть забегаловка с подобным именем: пельменная Estétik, рюмочная Cammil Fo. В мире нет силы, способной запретить их владельцам в вопросах коммерческой геральдики доходить до эсхатологического экстаза.

Порождённые ночью реплики словно хлебные крошки в чаще леса. Откуда взялась в нём ни с того ни с сего эта мания? Сердце — путеводная звезда, что ищет разрешения в чашке дымящегося кофе.

Человек среди камней и деревьев создан априори несчастным, ему жизненно необходимо видеть за предметами нечто большее. Уверенность в обратном — и та лишь для виду и успокоения; на деле всех нас можно усреднить, округлить и, в конце концов, нами можно гуманно пренебречь. Скрупулёзное созерцание формы необходимо для того, чтобы отвлечь самих себя от заслуженной участи: мы — изгнанные из рая — оторванные от диалога реплики чёрно-белого кино и прозябание в радиусе двух-трёх кварталов — таков макет существования целых поколений: скука, спазмы, рвота желчью и ничего больше…

Может, и так. Но с другой стороны: конверт-то у неё в руках, и листы разбросаны по полу — об этом сказано в первом абзаце. И пусть верно то, что историй, аналогичных «случаю в лифте», она сочинила никак не меньше сотни — по одной на каждый свой страх — и с терапевтической целью хранила их в блоге, — это никоим образом не может исключить вероятность происшествия.

Так-так. Может, тогда и старика никакого не было и конверта тоже, и всё это, получается, от скуки — градусник над конфоркой — лишь последствия привычки всякий образ превращать в слово, а затем оживлять слово, быть его верным последователем и зрителем, всё равно единственным или одним из многих?

Какой? Мямлило, тянулось невнятно, отовсюду шипело мёртвым голосом — дальше просыпаться некуда, дружище; и тем не менее проснуться хочется больше всего на свете.

Тишина.

Куда идти? Он огляделся; глухой туман; от необходимости предпочесть что-то чему-то заурчало в животе. Побыстрее проснуться, а там уже можно будет кормить своих рыбок. Красный свет (он лишь предполагается), стоп, с улыбкой задумался снова: как же жалок его вид!..

И ежесекундно
стенания комкают сердце, как будто
оно из бумаги, а вены, что тело
моё пронизают, — картонные трубки.

Сергей Сирин. Меланхолия