Поразительно то, насколько мы уверены в собственном нахождении на дне, в то время как Вселенная, которую мы прокляли тысячу и один раз, спускает тебе веревку. А ты ее то ли просто не замечаешь, то ли не хочешь замечать. И тогда по этой веревке спускается кто-то другой, чтобы подойти и отвесить нам подзатыльник.
Мингю, проснувшись, первым делом почувствовал не игривых бабочек в животе, про которых поэмы слагают, а боль в заднице. А потом выяснилось, что они проспали. И он отпиздил Чонхо подушкой
Ты столько раз пытался вдолбить мне мысль о том, что если ты сломан, то чинить других не в силах, но в итоге… Ты же понимаешь? Неважно, насколько сильно сломан ты сам, – если рядом кто-то такой же поломанный и этот кто-то для тебя важен как никто, тебе будет плевать на собственные надломы. Тебе будет плевать, потому что ты кинешься залечивать чужие раны. Сам того не осознавая.
– Мне почти пятнадцать!
– Пизднадцать!
Ты сказал, что красную ленту с другого конца никто не держит, – говорит он тихо. – Она не красная, но… – Мингю тянет блестящую ткань на себя, заставляя Чонхо чуть податься вперед, – но я держу. Я.
Место становится важным не из-за того, что тебя окружает. Место становится родным из-за чувств внутри, ощущений, которые ты испытываешь, находясь здесь. Ты сам наполняешь все вокруг смыслом – он всегда идет изнутри. И если ты оставил где-то часть своего сердца, если ты продолжаешь возвращаться сюда, чтобы вновь заполнить легкие этим воздухом, если ты снова стоишь здесь, а внутри раз за разом вспыхивают такие далекие, но все равно запредельно близкие чувства – дело не в месте. Дело в тебе.
А место – оно лишь холст, на котором твои эмоции рисуют картину твоего личного счастья. И чего-то незыблемого, чему еще не придумали названия.
Только во тьме можно увидеть звезды.
зная, что скоро ты утратишь нечто важное и тебе придется учиться жить без этого, ты инстинктивно пытаешься оградить себя от боли. Не хочешь сделать хуже. Не хочешь сделать больнее.
– Пожалуйста, живи. И пусть ты будешь на другом конце Вселенной, пусть я больше никогда тебя не увижу, я смогу жить, зная, что ты есть, что ты существуешь – где-то там, очень далеко. И что ты меня помнишь.
Я – затерявшийся в шторме корабль, ты – маяк, чей свет вывел меня из тьмы
