Перед зданием Британского совета на Pall Mall в двухстах метрах от Трафальгарской площади была установлена скульптура Юрия Гагарина, а британский гид, который сопровождал нас по стене Адриана в глубинах Шотландии, расплакался, когда узнал, что стоящая перед ним красивая женщина, директор российского музея, — дочь первого на Земле человека, полетевшего в космос.
Второе яркое воспоминание — брат Муну, тоже ювелир, к которому потом перешла марка, принес небольшой мешочек и высыпал его содержимое перед нами на стол. Это были довольно большие темно-зеленые кубики с неровными гранями — никто из нас никогда ничего подобного не видел, а оказалось, что это исчезнувшие к настоящему времени уральские изумруды, которые в начале ХХ века купил про запас их прадед.
поездка в Иерусалим. Нас сопровождал удивительный гид, бывший наш соотечественник, который до отъезда в Израиль полтора года мыл полы в Пушкинском музее. Технарь, кандидат наук, он обладал энциклопедическими знаниями и особым видением событий Священного Писания.
Неизгладимое впечатление произвел на нас главный собор Валетты с его преизбыточной архитектурой и декором, но самым памятным стало знакомство с монументальным шедевром Караваджо «Усекновение главы Иоанна Крестителя» — наверное, самым масштабным и драматическим полотном великого мастера, уехавшего на Мальту и много работавшего по заказу ордена. Только там, в мрачной темноте собора Святого Иоанна Иерусалимского ты начинаешь понимать все величие Караваджо, даже если ты до этого много раз видел в музеях и церквях его самые знаменитые полотна.
Когда мы начинали работу над проектом, достаточно быстро поняли, что владение нашими сотрудниками английским и французским вряд ли в данном случае поможет — итальянцы переводили письма неделями. Мы обратились в Итальянский институт культуры в Москве и попросили устроить нас на курсы итальянского при институте.
от изысканных золотых колец и браслетов с тончайшей муаровой ручной гравировкой — ноу-хау компании — до удивительных, выполненных из серебра настольных украшений в виде фигурок животных, птиц и самых разных растений. В фокусе внимания оказывались не бриллианты и драгоценные камни, не в них главное обаяние и ценность творений Буччеллати, а в удивительной, на грани возможного работе с драгоценным металлом.
Фрида — пример абсолютно экзистенциального художника, как никто другой в ХХ веке вынесшего наружу все муки и страсти, кипевшие внутри ее сознания и сердца, в формате искусства, рвущего душу, инновационного и одновременно глубоко укорененного в национальной традиции.
Шостакович — главный в мире композитор ХХ века, и именно его музыка с наибольшей полнотой и силой отразила все катаклизмы и трагедии прошедшего столетия
спросил сына: «А тебе отец не рассказывал, как мы расстреливали царскую семью?» Для этих людей тот страшный день в Екатеринбурге был главным днем их жизни, моментом истины или торжества грядущего хама.
