Андраковский ухватил себя за подбородок. Рассуждения этого маленького, самоуверенного землянина брали верх над его смутной системой человеколюбия, где одно противоречило другому, где творились письма для будущего и совершались грабежи.
— Простите нас, бога ради, — сказал Андраковский и пожал плечами. — Но нам очень нужны продукты и энергия. Мы — пираты. Мы голодаем.
— Дорогой, ты хочешь меня убить? — свистящим шепотом спросил Аравиль.
Андраковский никого не хотел убивать. Его самого слишком много убивали, и он научился уважать любое существо.