Две банки китайского пива
Уходящий поезд выглядел красиво. Как в фильмах. Ну, допустим, про войну. Прощальный поцелуй, солдат заскакивает на подножку и, держась за поручень, машет рукой. А потом показывают последний вагон, гудок и опустевший перрон.
Все было почти также, только никто никого не провожал. На перроне стоял один я и задумчиво смотрел вслед составу, в котором уезжали моя спортивная сумка с вещами и приятель Витька. В руках — две жестяные пивные банки с причудливыми иероглифами.
Пить, понятное дело, расхотелось.
Как в трансе, вошел в здание вокзала. Все-таки отстать от поезда в тринадцать с чем-то лет, знаете, довольно страшно. В чужом городе, один… Тут я заметил, что несу пиво. В вытянутых руках, как ритуальный предмет какой-то. Подошел к окну и с досадой поставил банки на подоконник.
В задумчивости прогулялся по залу. Что делать? Не знаю… Но паники не чувствовал.
Вернулся к окну. Банок не было. Возле дверей, на меня, ухмыляясь, смотрели два солдата. По виду, недавние призывники.
Ну, и черт с ними. Понесло меня в магазин. Сидел бы в вагоне с Витькой и играл в дурака.
Просто пива я еще никогда в жизни не пил. Тем более в банках. Да и на поезде один, без взрослых, ехал впервые. И тут, свобода, привет! Двадцать пять рублей на дорогу. А банка — по рубль одиннадцать копеек. И ничего, что остановка — десять минут, успею.
И перед Витьком повыделываться надо, говорю: «Слушай, давай пива попьем!». Он был младше меня на год, тоже ехал к бабушке на каникулы, только выходил раньше, на станции с необычным названием «Ерофей Павлович».
В магазине была небольшая очередь. Два человека. Женщина средних лет и женщина постарше. Бабушка, в общем. Первая прошла быстро, а вторая, естественно, нет… Не мог же я ее отодвинуть.
Тут я увидел окошко. Обычное такое, типа билетной кассы. С надписью: «Дежурный по вокзалу». Подошел, заглянул. Никого.
— Тебе чего?
Я оглянулся. Передо мной стояла женщина из магазина. Та, что «средних лет» (это хорошо, что не старушка, вторую встречу с ней я бы не вынес).
— Да, вот… Поезд мой ушел, а я з-з-здесь — немного испугавшись, ответил я
— А, милок, отстал что-ль? Так это дело привычное. Какой поезд?
Я назвал.
— Багаж был? Попутчики?
— Сумка и Витька.
— Хорошо. Сейчас позвоню на следующую станцию и сумку твою снимут. Витьку тоже снимать?
— Да нет, Витька пусть едет — немного подумав, ответил я.
— Билет при тебе?
Билет остался в вагоне.
— Ладно. Сейчас сделаю тебе билет на другой поезд, а на следующей станции выйдешь из вагона, тебе Василий Петрович сумку твою отдаст.
Настроение улучшилось. Вся надежда на Василия Петровича.
Потом Витька рассказывал мне: «Сижу, жду тебя. Вдруг поезд тронулся. Я что делать — не знаю. В общем, поехал дальше. На следующей станции зашли какие-то люди, где тут, говорят, сумка Кольцова Дмитрия Владимировича? Ну, я и отдал»
Вообще, Витьку я знал плохо. Он был двоюродным братом моего закадычного друга, жил далеко от меня. Как попал мне в попутчики — не помню. Скорее, просто совпадение.
Через три года после нашей совместной поездки Витьку убили, хотя парнем он был безобидным, в драки не лез, с уголовниками, наркоманами и прочими сомнительными личностями вроде не водился… Впрочем, тогда многих подростков в нашем городе убивали. В случайной драке, из-за косого взгляда, денег, в пьяном угаре или наркотической ломке. Однажды я сам находился в шаге от смерти, когда недавно «откинувшийся с зоны» мужик махал перед моим лицом перочинным ножиком, но бог миловал.
До следующего поезда оставалось четыре часа. Я послонялся по перрону, по привокзальной площади. Зашел в тот же магазин. На пиво даже не посмотрел.
На выходе из магазина мне попалась афиша кинотеатра. Шел какой-то боевик. Я посчитал оставшиеся копейки. Хватало в обрез.
В полутемном зале почти никого не было. Время было буднее, обеденное. Залитые жарким летним солнцем улицы пустовали, чего уж тут говорить о кинотеатре.
Дернулась массивная штора и в темноту зрительного зала ворвался сноп света. Повернувшись, в бликах кинолучей я разглядел худенькую девочку с темными волосами с мороженым в руках. Она осмотрелась, подошла к моему ряду и присела с краю, недалеко от моего места.
Это было какое-то видение. Завороженный, я смотрел на нее, как она изящно откусывала вафельную кромку, слизывала пломбир и мотала ножками. На экране шла отчаянная драка, стреляли, что-то взорвалось, но мне было все равно. Я не мог оторваться.
Девочка заметила, что я смотрю на нее. Я отвернулся и сделал вид, что увлечен фильмом.
— А хочешь мороженого?
— Что? — я совершенно не соображал.
Обернувшись, я увидел, что девочка уже сидит рядом и протягивает стаканчик.
— Мороженого хочешь? — сказала она и засмеялась.
Ее звали Лера, примерно моих лет, может, чуть-чуть помладше. После кино мы пошли во двор ее дома, который был рядом с кинотеатром. Я рассказал свою историю, она о себе, что недавно ее семья переехала сюда (папу, военного, в очередной раз перевели), она никого здесь не знает и только тем и занимается, что читает, ходит в кино и иногда с родителями на речку.
Два часа пролетели незаметно. Мне говорили, смеялись, рассказывали анекдоты, какие-то случаи из школы. Мне казалось, что я знаю эту темноволосую, худенькую девочку со смуглым личиком давно, — только мы долгое время не виделись и, вот, встретились…
— Ну, ладно, — сказала Лера, смеясь, — давай уже иди на вокзал, а то опять опоздаешь.
Я встал. Наши глаза встретились. В ее взгляде бегали искорки, ямочки играли на щеках. Внутри меня шло какое-то возбуждение, хотелось сделать что-то невероятное, взлететь до небес, перепрыгнуть через качели, залезть в клумбу и нарвать цветов для нее, станцевать — и так далее и тому подобное…
Но ничего, конечно, не сделал. Что со мною происходит, я не понимал…. В голове шумело. Помахал рукой и быстро пошел в сторону вокзала.
Через три года мне довелось быть проездом в этом городке. Нас отправили на практику в тайгу, изучать процесс лесовосстановления и нужно было ехать до Дальнереченска на поезде, а потом на автобусе до деревни Рощино, а оттуда, уже пешком, до таежного поселка.
Естественно, я не мог пройти мимо этого двора. Бабушки на лавочке быстро вспомнили темноволосую девочку и долго мне ее нахваливали: «Лерочка, такая умница, такая вежливая, такая хорошая… А папа с мамой у нее…» Наконец, я не вытерпел и спросил, где ее квартира.
— Квартира ее? Так уехала она. Отца ее перевели и уехали.
