Эстер Кей

«Орлик» и другие рассказы

Личное

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Эстер Кей, 2018

Взросление. Кто я и что я. Какая польза от меня будет миру? Проза, фантастика, религия, психология? Да! Всего понемножку. Читатель встретит здесь героев романа «Маршал», «Братства тупика» и «Стыковки», перемешанных в диковинном движении к свету в конце тоннеля. А как же каббала? Ее здесь нет? Понимающий поймет.

16+

ISBN 978-5-4490-7537-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. «Орлик» и другие рассказы
2. Мункис
3. ОРЛИК
4. Седьмая Тема
5. Сотворение мира
6. Птичка
7. ИЗРАИЛЬСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
8. Месть злой девочки
9. БРАТСТВО ТУПИКА
10. Мой день (спокойная проза)
11. Об авторе
12. Советы писателям Как себя сберечь Я занимаюсь хилингом, терапией, эзотерикой. В свете этого и на свою первую профессию — писательскую — хотела бы дать взгляд именно такой. И вот советы
    1. 1. Твоя семья важнее, чем твое вдохновение 2. Твое здоровье важнее, чем твое вдохновение 3. Твой писательский труд важнее, чем чьи-либо отзывы о нем 4. Писательский труд многое дает, но и многое забирает. Он истощает тебя, твой мозг, твою нервную систему. Восстанавливаться надо уметь до того, как истощение уже произошло. 5. Если у кого-то вдохновение идет под сигареты и пиво, надо заранее сказать себе, сколько и когда ты можешь себе позволить. Возможно, квота будет впоследствии забыта, но изначальная установка все же оставляет импринт в психике, и человек более склонен помнить о своих потребностях — ангел творчества не изнасилует его до самого конца. За каждую сигарету можно сгрызть по маленькой морковке или яблоку, чтобы уравновесить вред с пользой 6. В процессе творческой работы холодеют кончики пальцев, мозг становится ледяным (Набоков, Цветаева упоминали об этом). Еще до того, как тебя засосала опасная трясина, стоит встать на голову и обеспечить приток крови к головному мозгу. Или выучить более простое и легкое йоговское упражнение 7. Надо посвящать готовые произведения тем людям, которые о Вас заботились все время, что Вы были не от мира сего
    2. 8. Очень нездорово думать о конкурсах и оплате, о продвижении и славе. Энергия сразу перекрывается, творчеству конец 9. Секс в процессе одержимости писательством может быть очень хорошим. Так же, как у кормящих матерей, переполненных желанием прикладывать младенцев к груди. Уж давать — так давать щедро. Пользуйтесь этим свойством физиологии, чтобы порадовать жен\мужей 10. творческим Женщинам стоило бы раз в день выходить куда-то красиво одетыми, даже если пойти особенно некуда. Просто чтобы не было стагнации. 11. Если хочешь услышать комплимент — скажи комплимент другому по поводу его творчества или личных качеств. Начало будет, возможно, неискренним, а потом пойдет уже из сердца. Комплименты нужны нашему мозгу и нашему организму, они дают выброс эндорфинов в мозг и чувство удовлетворенности. Этого стыдиться нечего. Это как массаж или самомассаж
    3. 12. Контакт с морем или озером или лесом. Контакт с землей, с саженцами. Контакт с детьми, которые обожают «сказочников» вроде нас с вами. Теплое пламя свечи или камина. Храм, святое место. Все это спасает. Ну, вот и все. А дальше — все в руках Б-жиих

Мункис

…Мункис вдруг почувствовал, что Мошиах пришел. Это было точно миг приземления самолета в пункте назначения. Как пассажиры, радующиеся прилету, хлопают в ладоши, так и Шмуэль Мункис, почувствовавший приход Мошиаха, вдруг страшно захотел сделать «лехаим» на водку.

Водки в раю не было. С тех пор, как Мункис пребывал в раю, то есть 200 или чуть побольше лет, ни разу он не был мучим жаждой столь сильно.

Шмуэль Мункис затосковал безмерно.

«На землю, что ли, попроситься?» — с отчаянием подумал он. Но и это было уже испробовано, однако в визе ему отказывали, лишая шанса облечься в тело и спуститься в нижний мир. Даже объяснений по этому поводу не давали. Так он и сидел в отказе. В обществе праведных еврейских душ, ангелов и всего сонма небесного — и не было ему покоя.

Удивительно, но когда он вспоминал свою земную жизнь, он чувствовал, что там, на земле, его близость ко Всевышнему была неизмеримо глубже и ощутимее, чем здесь, в мире душ и ангелов.

Ангелы были скучные, статичные, не умели мыслить творчески. Души праведников наслаждались сиянием Святости и не понимали его, когда он пытался говорить с ними о проблемах. Вообще, было похоже, что из всех райских существ проблемы были только у него одного.

Его взбудораженная душа искала способа выйти из заколдованного круга сладкой заоблачной жизни, и, в конце концов, он решился прорвать его весьма нестандартным способом.

«Слушай, — сказал он демону среднего калибра, пролетавшему мимо рая с радиоприемником в руках, — дай радио послушать, про политику разузнать…» Ошарашенный демон сообразил, что радио может — чем черт не шутит — испортить эту душу, и с радостью протянул Шмуэлю радиоприемник.

«Очень мелодичные женские голоса, рекомендую», — посоветовал демон, настраивая приемник на музыкальную передачу.

Шмуэль огрел его добродушно презрительным хлопком, после чего уселся ловить последние новости Ближнего Востока. Он слушал, и сердце его наполнялось жгучими слезами. Он понял, что существует Сион, Израиль, Иерушалаим — целое государство евреев. Но только оно не святое, а светское.

«Ладно, — заключил он, — в поколении Мошиаха так оно и должно быть». На одной из волн радио мощным накатом рок музыки взорвалась вдруг песня «Мошиах». Шмуэль вскочил на ноги, прервав свою вылазку в эфир, забросил приемник в первое попавшееся облако, и почувствовал исполинское нарастание душевных сил.

— Ребята, — заорал он на праведников, — нас здесь держат ни за что! Там, на Земле, уже Мошиах пришел, а мы тут сидим, как идиоты!

— Что ты предлагаешь? — подозрительно спросил праведник 15-го века.

— Я предлагаю воскресник! Воскресение из мертвых и хорошая, организованная пьянка с солеными огурцами в обществе нормальных, живых евреев! Вот что я предлагаю.

Шмуэль не стал тратить время на призывы и увещевания. Он по наитию зашагал к лифту экстренного сообщения, оттолкнул дежурного ангела и ворвался внутрь кабины, нащупывая кнопки небесных этажей. Лифт взмыл к Престолу Славы. От непривычной концентрации Любви и Страха к Б-гу в воздухе было полно искр. Под Престолом Славы Шмуэль обнаружил закатившиеся туда, видно еще с Шести Дней Творения, бутылки «Смирновской». Опаленный искрами, он вбежал в лифт, судорожно прижимая бутылки к груди. В лифте что-то загорелось, на Шмуэля набросились огненные лев, бык, орел и все они пытались вырвать из его рук бутылки с водкой…

«Адони, лех ацида», — были первые слова, услышанные Шмуэлем после потери сознания.

Он увидел себя в крепких объятиях полицейского, который, очевидно, пытался сдвинуть его с проезжей части.

— Ваши эти демонстрации пробки нам делают, — вежливо добавил полицейский и схватил на лету уроненную было Шмуэлем одну из бутылок. — Ладно бы, только хабадники, а то уже весь Тель-Авив сбежался. Смотри, флагов-то сколько понатащили! А эти, — продолжал полицейский удивленно, — эти-то, откуда — из цирка, что ли?

Шествие разрасталось, пополняясь как простым народом, так я воскресающими по ходу дела из праха цадиками. Цадики воскресали непосредственно в характерных для своей эпохи одеяниях. Было также много флагов желтого цвета с надписью «Мошиах» и изображением короны. Мелькали несомые народом плакаты: «Земля Израиля — евреям!», «Хеврон — навеки наш», «Мошиах — сейчас»…

На мгновение земля и небо смешались, что позволило Иерусалимскому Храму спуститься с высоты и плавно вписаться в панораму столицы. Легкий запах серы — очевидно, от спалившейся попутно мечети, — повеял в весеннем воздухе.

На крыше Храма стоял в лучах поднимающегося солнца Мошиах, имя которого Менахем. Его борода шевелилась вокруг губ, и произносимые им слова расходились видимыми, точно выписанными на всех языках фразами: «Смиренные, пришло время вашего Освобождения…»

Стоя с бутылками в руках в толпе народа, Шмуэль ощутил, что Мошиах устремляет свой небесный взор на него, а впрочем, на всех одновременно.