Когда я стала работать тренером, то больше всего боялась именно этого. Что не сумею, взяв спортсмена, довести его до цели. Мне кажется, это ужасно – отдать столько сил, здоровья и уйти из спорта ни с чем.
они свято уверены в том, что всего добиваются сами, исключительно собственным трудом. Не понимают и не хотят понимать, что результат зачастую всего лишь следствие того, что тренер много лет толкал, толкал, толкал тебя вперед, тащил на себе там, где ты не мог идти самостоятельно.
Глядя на нее я, кстати, понял, почему проиграл в 1988-м. Благодаря целому ряду успешных выступлений я был уверен в том, что сильнее соперников. И просто старался всячески это превосходство удержать. А на самом деле нужно было продолжать идти вперед…
Дело в том, что мы, японцы, ставим превыше всего не тот момент, когда спортсмен стоит на пьедестале, а тот, когда он вот отсюда (с этими словами японец снова ткнул в нижний изгиб синусоиды пальцем) начинает выбираться наверх, преодолевая себя. Потому что именно тогда становится по-настоящему понятно, чего человек стоит.
За те почти полтора года, что Каролина не имела возможности выступать, ее финансовое положение рухнуло в ноль. Как бывает в стране, не только в нашей, на нее обрушились все санкции сразу. Она потеряла финансовую поддержку спонсоров, рекламные контракты. К счастью, у Каролины имелось второе образование и профессия – она стала работать надсмотрщиком в тюрьме.
многих своих интервью Сотникова признавалась, что фигурное катание для нее отнюдь не увлечение, а работа. И делать эту работу она должна хорошо, поскольку от этого напрямую зависит возможность лечить младшую сестру – Маша родилась с тяжелым врожденным заболеванием. Ей постоянно требовались очень дорогостоящие операции в Германии, причем врачи с самого начала предупредили семью, что не могут сказать, сколько еще раз девочке придется ложиться на операционный стол. Просто об этом знали немногие.
Помню, как стояла на кухне, не имея ни малейшего понятия, как это делать и с чего начинать. Муж даже развестись пригрозил. Когда мы стали встречаться, ему было 26, мне – 18, а что такое 18 лет для спортсмена? Вообще детский сад. Вот муж и начал всему учить. А мне понравилось учиться. Сейчас даже не понимаю, каким образом все успевала, когда сын был маленьким. У меня была четко расписана каждая минута. Были задействованы обе бабушки, дедушка. Я приезжала с первой тренировки, готовила обед, ждала сына из школы, потом дедушка вез его на тренировку, я снова уезжала на каток, вечером забирала сына, мчалась готовить ужин для всей семьи. Если из моей тщательно выстроенной цепочки выскакивало хоть одно звено, то мгновенно рушилось все.
Мне всегда претил лозунг, особенно популярный именно в спорте: «Победа любой ценой». Если у тренера достаточно знаний, то он никогда не пойдет этим путем…
– И поражения ваших учеников никогда не становились для вас трагедией? – Это спортивная борьба, а не трагедия, – привычно пожал плечами Жук. – Вот когда Лена Водорезова – девчонка, какой в женском одиночном катании еще сто лет не будет, – вдруг подцепила инфекционный полиартрит, это была трагедия.
