– Подавляющее большинство «нормальных» юниоров, которые выходят на взрослый уровень не раньше 21 года, переживают стресс достаточно спокойно, потому что, во-первых, они еще в значительной степени находятся под крылом родителей, а во-вторых, в силу юного возраста, у них нет такого отдаленного взгляда за горизонт: они не думают про семью, про свои стратегии, про то, как им устраиваться в жизни, как зарабатывать, – ответила мне на вопрос Кожевникова. – Понятие перспективы для этой возрастной категории – это то, что находится в 10 сантиметрах от собственного носа человека. Что касается упомянутых вами девочек, они здесь просто вынесены за скобки, потому что представляют собой такой одноразовый продукт, как обойма у винтовки: одну обойму отстреливают, другая вставляется…
Когда у российских девочек забрали их шанс на золото Монреаля, один из моих коллег написал: «Вероятно, ни Косторной, ни Трусовой, ни Щербаковой больше никогда не будет суждено услышать гимн России в честь своей победы на чемпионате мира».
Алексей Мишин говорил мне в интервью:
«Я не очень люблю „детский сад“ на льду. Дело не в возрасте, не в росте и не в телосложении. Юниорскому катанию свойственны более резкие, оборванные движения. Когда такой ребенок появляется на льду, делает сложнейшую программу, заражая окружающих своим азартом, нацеленностью и эмоциями, это, конечно, здорово подкупает. Но такой эффект нельзя эксплуатировать слишком долго. Потому что хочется видеть развитие, дотянутость, красоту линий…»