Вокруг имени Николая Цискаридзе по-прежнему бурлят страсти. Его успешная в разных областях деятельность вызывает искреннее уважение и признание у одних, раздражение и зависть у других. Не потому ли, что сегодня он — один из немногих, кто является действительно значимой личностью в искусстве, талантливый и непримиримый в отношении культа крикливой бездарности. «Мой театр. Книга II» — продолжение автобиографии, созданной на основе дневника 2003–2013 гг. Вернувшись в Большой театр после травмы, едва не стоившей жизни, приходится заново доказывать право на звание премьера. Руководство пытается тормозить успешное развитие карьеры, заявляя — «незаменимых нет»; его не устраивает и быстро растущая благодаря ТВ популярность артиста у широкой зрительской аудитории. Настоящей трагедией становится «реконструкция» ГАБТа. Второе дыхание дарит участие в гала звезд по всему миру, проекты «Короли танца» и «Русские сезоны XXI век», тесное сотрудничество с Мариинским театром, приглашение вновь танцевать в Парижской опере, профессия педагога. Но судьба преподносит новые испытания. В начале 2010-х годов в процессе борьбы за власть в ГАБТе провоцируются громкие скандалы с целью оклеветать и уничтожить Цискаридзе. Однако их организаторы терпят поражение, оказываются сами жестко наказаны жизнью. Драматичный, непредсказуемый сюжет этой книги полон и счастливых, светлых воспоминаний — о достижениях учеников, творческих победах, а главное, о дорогих для автора людях: Семёновой, Пестове, Пети, Жанмер, Григоровиче, Максимовой, Плисецкой, Хазанове, Неёловой, Образцовой, Вишневской, графине де Дориа, Демидовой, Винер-Усмановой, Фрейндлих, Виктюке, Гундаревой, Аллайя, Чайковской, Фоменко и других. Связанные с ними истории, полные юмора и человеческого тепла, приоткрывают занавес над личной жизнью танцовщика. Книга рассчитана на самую широкую аудиторию. Большинство фотографий публикуются впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Надо читать. Чтобы знать, какие необыкновенные, отмеченные Богом личности живут в мире. Прямо сейчас. И творят для нас, для наших сердец прямо сейчас. И гордиться этим. Надо читать, чтобы понять цену, которую гении платят за свой дар. Надо читать, чтобы знать правду и понимать, что зло наказуемо, предательство наказуемо. А любовь и умение прощать закаляют душу
Вторая часть автобиографии существенно грустнее первой — больше ушедших близких и учителей, предавших товарищей, невзгод и даже травли, но несгибаемая воля и уверенность в себе автора подкупают настолько, что читать эту книгу стоит любому, не только любителю балета. После прочтения появилась ностальгия и даже боль по старому Большому театру, безусловно разделяемая с Николаем Максимовичем, которая будет глушиться только бесконечным просмотром архивных записей балетов и даже опер с Великими, упоминаемыми и в этой книге в том числе. Кажется, все мы должны любить русскую культуру так, как это показано Н. М.
дальше наступал мой любимый момент во всей этой церемонии: тоненькая Леночкина ручка с изящным браслетиком на запястье, с наманикюренными пальчиками ныряла в большую розовую сумку и вынимала оттуда… огромный, с потертой ручкой, видавший виды, большой молоток, впору для какого-нибудь матерого слесаря из ЖЭКа. Тут Ленка кровожадно им замахивалась, поднимая его чуть ли не над своей головой, и с силой, невероятной для такого хрупкого создания, начинала что есть мочи лупить этой кувалдой по носкам пуантов, подгоняя жесткость туфель под свою ногу!
Вадим Курочкин – бесподобно способный, внешность, рост, все было при нем; и Артем Овчаренко, внешне мелковатый, но по данным весьма приличный парень. Во время одной из репетиций Курочкину от меня особенно досталось за невнимание. «Николай Максимович, вы Курочкина не ругайте сегодня, – тихо сказала инструктор, – он из своего родного Комсомольска-на-Амуре в Москву семь дней ехал на поезде в плацкартном вагоне, у него украли деньги, и, кроме яблок, он ничего не ел». Пожалев ребенка, я рассказал его историю одной своей небедной подруге, и, пока Курочкин не окончил МГАХ, она оплачивала ему все перелеты на Дальний Восток и обратно. Когда «добрые» люди о том в театре узнали, стали распускать гнусные слухи.