Оксана Кириллова

Прямые солнечные лучи

В погоне за эмоциями

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Оксана Кириллова, 2017

Лана совсем не похожа на своих легкомысленных родителей — она скромна, разумна, знает цену деньгам и равнодушна к развлечениям. Учеба на престижном факультете, интересное хобби, верная подруга — кажется, у девушки есть все для счастья. Случайное знакомство с представителем «золотой молодежи» Денисом открывает для Ланы неизведанный мир, в котором нет места искренним чувствам, зато каждый день — фейерверк ярких эмоций. Остаться в этом мире — значит потерять себя, но, может, этого ей и хочется?

18+

ISBN 978-5-4474-0969-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Прямые солнечные лучи
2. Пролог
3. Глава 1
4. Глава 2
5. Глава 3
6. Глава 4
7. Глава 5
8. Глава 6
9. Глава 7
10. Глава 8
11. Глава 9
12. Глава 10
13. Глава 11
14. Глава 12
15. Глава 13
16. Глава 14
17. Глава 15
18. Глава 16
19. Глава 17
20. Глава 18
21. Глава 19
22. Глава 20
23. Глава 21
24. Глава 22
25. Глава 23
26. Глава 24
27. Глава 25
28. Глава 26
29. Глава 27
30. Глава 28
31. Глава 29
32. Глава 30
33. Глава 31
34. Глава 32
35. Глава 33
36. Глава 34

Пролог

«Вам назначена машина Skoda Octavia»… Буквы на экране чужого телефона расплываются перед ее глазами, смысл текста до нее не доходит, и она одними губами повторяет: «Вам. Назначена. Машина». Через несколько минут она уедет. Куда? Точно. Домой.

— Собираемся! — кричит Нина и убирает мобильник в сумку. Она выпила так много — странно, что вообще смогла вызвать такси и по-прежнему стоит на ногах.

Лана окидывает взглядом посетителей клуба — в пять утра толпа заметно поредела, и опустевший танцпол выглядит тусклым и серым, точно забросанная лепестками цветов сцена после ухода актеров за кулисы. Но он был здесь. Был?..

Она вызывает в памяти его образ, и он тотчас появляется перед ней во всех деталях — карие глаза, тонкие губы, смуглая кожа… Лана с облегчением вздыхает. Нет, она его не сочинила. Просто он… ушел. И они больше никогда не…

Она кладет холодную ладонь на лоб, будто пытаясь унять головную боль.

— Плохо? — смеется Нина.

Лана отвечает что-то невразумительно-отрицательное.

— Ты в гардероб идешь?

— Да.

Нина и ее хохочущие подружки, тоже далеко не трезвые, переобуваются из лаковых туфель на шпильках в поношенные весенние сапоги, набрасывают куртки поверх коротких ярких платьиц, вяжут вокруг шеи теплые шарфы. Лана машинально застегивает пуговицы пальто, делает несколько глубоких вдохов и выдохов.

«Так. Ладно. Отвлекись. Подумай о чем-нибудь… другом».

Когда происходило что-то неприятное — украли кошелек, сломался каблук, не вышло получить зачет «автоматом», — Лана всегда старалась сосредоточиться на главном: она жива и здорова, ее близкие тоже, остальное — мелочи. А потом она мысленно возвращалась туда, где ей было хорошо — это уже завершающий штрих терапии, после которого ее обычно отпускало.

В этот раз — не срабатывает. На несколько секунд она зависает, в голове — ни одной приятной сцены из прошлого, да что там, ни одной сцены вообще. Пустота. Но постепенно из глубины сознания выплывают факты, образы, имена. И моменты, еще недавно казавшиеся ей счастливыми.

Глава 1

Апрель

Четыре дня назад

Прохладный весенний день медленно, но верно клонился к закату. Было около семнадцати часов, когда они подошли к арке скромной пятиэтажки неподалеку от центра города. Двор вошел в городскую программу благоустройства территорий, поэтому сейчас там усиленно трудились рабочие. Их громкие голоса и шум какой-то большегрузной техники были слышны уже из арки.

— Готовься к преодолению препятствий, — с улыбкой сказала она.

— Каких? — очнулся он от своих мыслей. По иронии судьбы, как раз в этот момент он размышлял (увы, это свойственно человеческой природе даже в самые счастливые моменты жизни) о том, что у них все складывается слишком хорошо. Неправдоподобно даже. Не испортить бы. Он постоянно ругал себя за такие мысли и гнал их подальше, а они все возвращались, застилая горизонт не то чтобы грозовыми тучами, но сероватыми облаками.

— Ну как… перепрыгивание с одного фрагмента асфальта на другой, через ямы… — принялась весело перечислять Лана.

Дима посмотрел в ее насмешливые, нежные глаза и снова устыдился: она наслаждается жизнью, радуется их встречам, а он…

— Разве ж это препятствие. Главное, чтобы… — Дима не договорил — едва войдя в арку, привлек ее к себе, коснулся губами ее губ, вдохнул тонкий, едва ощутимый запах ее волос.

— Я знаю, что главное… — шепнула она.

— Может, в апреле?..

Лана усмехнулась — так и знала, что он это произнесет. Свадьба. Отдаленная перспектива, обсуждения которой пока только приятно будоражили. Он сделал ей предложение год назад — она согласилась без колебаний, но оба понимали, что сначала нужно окончить институт, устроиться на работу и более или менее встать на ноги. До этого было еще далеко — два-три года как минимум, — а пока они могли бесконечно долго определяться с месяцем бракосочетания. В этом было что-то комичное — не знать год, но спорить насчет месяца, — однако такие обсуждения стали для обоих чем-то вроде милой любовной игры.

— Ох, не знаю. Если только попозже, ближе к маю. — Правила игры диктовали хоть какие-то возражения — на самом деле у Ланы их не было. Она всегда считала апрель (особенно его начало) самым многообещающим, пусть и нестабильным временем года: деревья еще голые, солнце не теплое, в любой момент может начаться снег, но при этом смутно ожидаешь чуда: вот завтра… или через неделю… Разве не похоже на начало семейной жизни — и неустойчиво пока, и захватывающе? Странно, но в последние годы Лана не радовалась весне так, как обычно. Может, потому что в ее жизни все было почти безупречно — приход весны лишь вносил пару изящных штрихов в ее без того полную картину мира.

— Я склоняюсь к сентябрю, — все же решила добавить она и задорно посмотрела на Диму, ожидая бурной реакции. Не зря.

— Сентябрь? Дождливый и грустный месяц, ну какая там свадьба! Апрель куда лучше. Идеальное время!

— Только что для тебя был идеальным март.

— Ну да, я люблю природу во всех ее проявлениях! И тебе того же желаю.

Двор, как и ожидалось, представлял собой иллюстрацию гибели Помпеи — каждый день его перекапывали все больше. Рабочие с улыбкой поздоровались и пропустили ребят. В дверях подъезда красовалась расхлябанная фигура семнадцатилетней Ланиной соседки Нины в домашнем халате. Молодая покорительница сердец (как, по крайней мере, думала она сама) по своему обыкновению вышла покурить.

— Приве-ет. — Она поздоровалась чересчур даже любезно — ясно, из-за Димы. Не то чтобы она хотела его увести — да ей бы вряд ли удалось, — но при его появлении в ее голосе всегда звучали какие-то особенные, жеманные нотки. Пожалуй, красавцем он не был — парень как парень, русый, сероглазый, не очень высокий, крепенький, таких сотни, — зато его характер внушал Нине чуть ли не благоговение. Они с Ланой были соседками уже лет шесть и не то чтобы близко дружили — так, поболтают на лестничной клетке да зайдут друг к другу на чай в плохую погоду. Секретничать было не в их правилах. Но фрагментарные описания и счастливые улыбки Ланы сформировали у Нины впечатление о Диме как об идеальном кавалере: неглупый, понимающий, верный, провожает, цветы дарит, предложение сделал… «Ты за него держись — таких встречают раз в жизни, да и то не все», — нравоучала Нина, а Лана только смеялась. Мало того что она не собиралась ни за кого держаться, так еще соседка была последней, к чьим советам Лане хотелось бы прислушаться. Поиски идеального парня Нина начала чуть ли не с пеленок (собеседования, а со временем и иные способы тестирования кандидатов занимали большую часть ее свободного времени и мыслей), причем никто не задерживался с ней дольше чем на месяц. Уже сама длительность отношений Ланы и Димы — два года — казалась Нине чем-то из области фантастики.

— Что, пары закончились? — Соседке хотелось подольше поболтать — может, даже погреться в лучах чужого счастья.

— Ага, уже отдыхаем, — улыбнулась Лана.

Дима кивнул и сразу же отвернулся — он буквально не переносил Нину. Ограниченные, пустые люди вызывали в нем отторжение. Впрочем, подчеркнутая интеллектуальность его тоже настораживала — нравились интересные и многогранные натуры, те, кто впитывает жизнь как губку, не застревая в своем узком мирке. Такой, по его мнению, была Лана.

— Смотрите, теперь шагу из подъезда не ступишь, — продолжала Нина, не обращая внимания на реакцию Димы. — Все порушили.

— Зато скоро у нас будет все чисто и аккуратно. Сможешь наконец на каблучищах своих спокойно ходить, — обнадежила Лана. — Так, мы побежали, а то еще ужин готовить…

— Погоди. Дело есть.

Дима ухмыльнулся.

— М-м, хорошо, давай потом обсудим, — сдержанно отреагировала Лана.

— Вечером зайди.

— Ладно.

— Ну, удачи. — Нина нехотя пропустила Лану с Димой. Взбежав вверх по ступенькам, он пробормотал:

— Боже, какие могут быть дела у этой?..

— Ты к ней слишком строг. Нормальная девчонка, у нее немножко ветер в голове…

— «Немножко», ага.

— Хватит бурчать. И вообще, не думай о ней, пока я рядом.

— С удовольствием…

Об ужине они вспомнили только через час — все это время просто самозабвенно обнимались, целовались и шептали друг другу ласковые слова. Они свернулись калачиком в кресле — у обоих быстро затекли шея и ноги, колючая щетина Димы немного царапала подбородок Ланы, но влюбленные не обращали внимания на эти мелочи. Слишком ценили время, проведенное наедине. Интимных отношений у них пока не было — оба считали, что вся жизнь впереди, незачем спешить. Да, Дима в душе признавал, что по современным меркам такое решение довольно странно (как-никак, обоим уже по двадцать!), но как можно было сравнивать Лану с остальными? Такая легкая, воздушная, естественная, невинная (причем со знаком плюс — не унылая недотрога, а чистая, неиспорченная девушка) … Покоренный ею с первого взгляда, Дима больше полугода ограничивался провожаниями и дружескими звонками, обычно по учебным поводам, и не решался даже прикоснуться к Лане, нарушить ее безмятежный покой. В конце концов собрался с духом и предложил ей встречаться — официально, в романтичной обстановке, по всем правилам. Чувствовал себя глуповато: вдруг она удивится, засмеется, так ведь давно уже никто не поступает, многие просто берут и целуют девушку, а то и сразу пытаются соблазнить. А Лана, нисколько не смущаясь, с улыбкой ответила: «Я согласна». То же самое и тем же уверенным тоном она сказала Диме через год, когда он сделал ей предложение…

— Господи, уже шесть. Вера с Мишей вот-вот вернутся. С тобой все на свете забудешь… — Лана еще раз поцеловала парня и решительно вылезла из кресла.

— Тебе помочь с ужином? — Не без сожаления выпустив ее, спросил Дима.

— Не-ет, солнце, я лучше одна, мне так легче, честно. Сам ведь знаешь.

— Ты такая хозяйственная — повезет же мне с женой.

— А, все ясно, ты женишься на мне по расчету.

— Конечно, а ты как думала? Готовишь хорошо, аккуратная, пунктуальная, бережливая — где я еще такую найду? Нет, даже не думай от меня отделаться.

— Честно говоря, уже смирилась, что придется терпеть тебя всю оставшуюся жизнь.

— Скорее бы уже, а… — вырвалось у Димы.

— Не переживай. Время идет только вперед, рано или поздно мы будем у цели.

— Хорошо сказано, но неужели тебя это и правда греет?

— Когда я чего-то жду — да, греет. Я говорю себе: раз я знаю, что это все равно произойдет, значит, точно дождусь. Было бы куда хуже, если бы жизнь могла то нестись вперед, то внезапно останавливаться, а то и вовсе разворачиваться назад.

— По-моему, она все-таки способна на подобные фокусы. У меня иногда возникает ощущение, что время вообще не движется — например, когда я сижу на паре и рядом нет тебя… или когда считаю минуты до нашей встречи. А бывает, пролетает… как вот сейчас!

— Так, прекращаем болтать, пошли на кухню. Надеюсь, мясо уже разморозилось…

— Я, значит, как обычно, должен сидеть сложа руки и любоваться тобой?

— А что тебя не устраивает? Ладно, если хочешь, почитай мне что-нибудь вслух.

— Другое дело, — шутливо проворчал Дима. — Я смотрю, у тебя тут томик… э-э-э… «Полезных советов по уходу за комнатными растениями». Думаю, тебе будет интересно.

— Только закладку не вырони, я не дочитала про дипладению! Хочу себе это растение, оно начинает цвести совсем молодым, а цветки такие нежно-розовые, похожие на… ой, я знаю, что тебе скучно.

— Вот и нет, ты не умеешь быть скучной.

— И не планирую в ближайшее время приобретать этот навык. Но все-таки комнатные растения интересуют, кажется, меня одну в целом свете…

Лана спрятала длинные волосы под косынку, достала из шкафчика сковороду, из холодильника — подсолнечное масло, мясо, овощи.

— Только не очень-то удобно будет тебе перекрикивать шум воды, шкварчание масла и все такое, — осенило ее.

— Да ерунда, — махнул рукой Дима. — Я уже настроился приобщиться к секретам растениеводства, весь трепещу. Чем хороши такие книги — их можно читать с любого места. Просто открываешь — и…

— Кстати, неплохая идея, — воодушевилась Лана. — Давай погадаем. Задавай вопрос, называй страницу и строчку. Будет забавно.

— Хм. Ну, давай. Ты первая.

— Ла-адно… — Задумавшись на секунду, Лана как-то угрожающе застыла с разделочным ножом в руке, после чего выдала:

— Что ожидает меня в ближайшее время?

Глава 2

— Отличный вопрос, — заметил Дима, — можно будет быстро проверить правильность предсказания… которое написано на странице…?

— Сто тридцать два, седьмая строка сверху, — наугад выпалила Лана.

— «Эрику покупают в цвету и после окончания цветения выбрасывают», — продекламировал парень. — И что бы это значило?

— Да, у этого растения цветки довольно быстро опадают… Уж не знаю, как такое трактовать. Наверное, грядет что-то малоприятное, — весело заметила Лана.

— Хватит тебе, — на всякий случай возразил парень. — Хочешь спросить еще?

— Ну… Открой просто наугад.

— Хорошо… — Дима снова уткнулся в книгу. — Интересная фраза. «Особенно губительны прямые солнечные лучи».

— А очень жаль, как раз только-только начинает пригревать, — еще больше развеселилась Лана. — Давай-ка теперь ты себе погадай.

— Так. Ого! «Высокорослые кордилины как одиночные растения в кадках». Понятия не имею, что такое кордилины, но слово «одиночные» меня напрягает, — заявил Дима. — У тебя книга-пессимист: мне одиночество предрекает, тебя предупреждает о каком-то окончании цветения и не разрешает на солнце выходить… Лучше закроем ее и найдем более позитивную литературу для гадания.

— Поздно. Мое настроение безнадежно испорчено. — Лана внезапно обернулась и, к своему ужасу, Дима увидел, что ее лицо залито слезами.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут до него запоздало дошло, что девушка просто режет лук.

— Поверил! Какой ты милый! — воскликнула она со смехом.

— Тьфу, — выдохнул он. — Напугала. Я думал, ты правда из-за предсказания…

— Ха-а, вот еще. Мне одна гадалка знаешь какую чушь говорила…

— Ты ходила к гадалке?!

— Ага, Нина затащила. Одной ей было страшно, а очень уж хотелось знать, как к ней относится очередной… воздыхатель.

— Бр-р.

— Все, все, расслабься.

— И что тебе наговорили?

— Да чушь. Уже и не помню.

— Все ты помнишь, просто рассказывать не желаешь! Может, нагадали, что ты убьешь своего мужа…

— Угадал, такое не исключено — гадалка добавила, что многое зависит от того, как этот муж будет себя вести!

За беззаботной болтовней Лана даже не заметила, как приготовила полный ужин — мясо с салатом и компот (Дима даже смог настоять на том, чтобы помочь нарезать овощи). Для Ланы это был далеко не дебют в кулинарии, но волновалась она каждый раз как в первый — вроде попробовала и все в порядке, но вдруг что-то недоварилось, подгорело, пересолено — и искренне радовалась, когда дядя с тетей хвалили ее еду. Поэтому, выключив под сковородой и кастрюлей с компотом газ и присев на табуретку рядом с Димой, она смотрела на часы теперь уже не с тревогой, а с нетерпением.

— Что, ждешь, пока я уйду? — пошутил Дима, отлично знавший ее особенности.

— Бог с тобой, Вера с Мишей тебя еще и остаться на ужин заставят, — рассеянно отозвалась Лана.

— Пусть и не уговаривают. Не хочу никого объедать…

— Не в блокадном Ленинграде живем.

— Да и маму обижать не буду — она тоже для меня готовит, старается.

— А это весомый аргумент, понимаю. Его и приведешь Вере с Мишей.

Вот и звон ключа в замке. Дядя с тетей возвращаются с работы всегда вместе. Еще немного — и они втроем (раз уж Дима уходит) сядут за стол, станут разговаривать за едой, делиться впечатлениями от прошедшего дня. И это будет вовсе не обязательный отчет, а непринужденная дружеская беседа.

Лана иногда даже радовалась, что живет не в стандартной семье — с мамой и папой. Там, может, были бы какие-то недопонимания, нравоучения иногда. Вера с Мишей ее, разумеется, воспитывали (все-таки растили с трех лет), но ненавязчиво, претендуя на роль скорее старших товарищей, чем надзирателей.

История о том, как Лана попала к дяде с тетей, напоминала ей самой то ли сюжет романа, то ли киносценарий. Вначале — классический расклад, узнаваемые персонажи. Одинокая измотанная мать, растящая одна двух дочек (муж ушел, когда она была беременна младшей) и работающая не покладая рук — в сорок лет бедняжка выглядит на пятьдесят пять. Старшая дочь Вера — мягкая, ласковая, деликатная, во всех отношениях положительная, хорошо учится, помогает матери чем может. Младшая Аня — капризная, никого не слушается, прогуливает школу, лет с одиннадцати допоздна гуляет с мальчиками и вечно недовольна материальным положением семьи. Ей хочется наряжаться, блистать, путешествовать (поездки в Крым раз в пару лет явно не котируются). Она мечтает о роскошной жизни, хотя живет в условиях дефицита в Советском Союзе и сравнивать ей, в общем-то, не с чем. «Аня меня в могилу сведет», — частенько повторяет мать, даже не подозревая, что буквально предсказывает будущее. Вера устраивает свою жизнь как все «хорошие девочки» — заканчивает с отличием университет, встречает умного и интеллигентного парня, создает семью, работает по специальности. А Аня… ей судьба преподносит грандиозный подарок — любовь, которая меняет всю ее жизнь. Обаятельный двадцатисемилетний милаха не слишком честным путем набил кошелек и ни в чем себе не отказывает. Аня покоряет его красотой и беспечной легкостью, которая свойственна ему самому. Долго добиваться ее благосклонности не приходится — в отличие от сестры, она не слишком заботится о таких пустяках, как девичья честь. Еще не зарегистрировав брак, эта эффектная пара объезжает полмира, останавливаясь в дорогущих отелях и посещая шикарные светские тусовки. Когда в разгар праздника жизни Аня обнаруживает, что беременна, они быстренько расписываются в России и уезжают веселиться куда-то на озера. Дочка получает экзотическое имя Милана — в память о городе, в котором была зачата. Повозившись с ней буквально полгода, родители «дарят» ее бабушке, матери Ани и Веры. С младенцем нельзя пойти в ночной клуб, на рок-концерт и модную вечеринку, — а значит, он явно лишний в идиллии молодых. Так рассуждает не только совсем юная и ветреная Аня, но и ее взрослый муж. Его психологический возраст едва ли намного превышает ее фактический — разбогатев, он с жаром спешит восполнить пробелы дефицитной юности и, кажется, не замечает, что ему давно не восемнадцать…

Бабушка души не чает в Милане, однако зятя так и не принимает, отказывается от подарков, которые Аня покупает ей за границей на его деньги. Но Аню не сильно заботит отношение матери. Ее вообще ничто не заботит, она совершенно счастлива. Как и муж, она старается взять от жизни все. И фортуна благосклонна к молодым авантюристам. Но дальше сюжет поворачивается неожиданно: взамен на свое недолгое расположение судьба забирает… их жизни.

О том, что самолет, в котором супруги летели на очередной курорт, разбился, бабушка Миланы узнает из вечернего выпуска новостей, сидя на диване с трехлетней внучкой на коленях. Слышит, издает тихий вскрик, хватается за сердце и откидывается на спинку дивана…

Спустя полчаса, тоже узнав страшную новость, Вера бросается звонить матери, но трубку не берут. Забеспокоившись, Вера мчится к ней и находит ее мертвой. Маленькая Милана сидит рядом на полу и играет в кубики.

— Я позабочусь о тебе, малышка, — будто в тумане, оглушенная произошедшим, произносит Вера — и, как всегда, сдерживает свое слово…

Они с мужем забирают девочку к себе и растят ее в атмосфере любви — пусть довольно сдержанной — и взаимопонимания. Вот и все, конец. Может, для сказки и не совсем хэппи-энд (все-таки слишком много народу погибло), а для жизни — вполне себе хэппи: круглой сироте Лане удалось устроиться наилучшим образом. Хотя, конечно, в редкие минуты — особенно в детстве — ей не хватало именно материнской ласки.

Вера с Мишей никогда не высказывалась о погибшей в дурном тоне, но как-то очень грамотно давали Лане понять, что покойная родительница — не пример для подражания. Лана и не подозревала, насколько Вера боялась, что у племянницы проявятся нежелательные гены, но, к счастью, этого не произошло. Лана была совершенно равнодушна к тряпкам и украшениям, почти не пользовалась косметикой, сдержанно вела себя с парнями, никогда не капризничала. Девушка не считала, что дядя с тетей ей что-то должны, рано усвоила понятие «взаимопомощь». Когда в семье были проблемы с деньгами, Лана нашла подработку в цветочном магазине неподалеку от дома. Ей тогда было всего шестнадцать. И в вуз она поступила бесплатно — занималась одна, без репетиторов, не спала ночами. Главное, чему научила ее жизнь — если чего-то хочешь, добейся этого сам.

Учеба на первом курсе модного языкового факультета, вместе с десятками богатеньких, мнивших себя крутыми девчонок, нисколько не изменила шкалу ценностей Ланы. В этой многоликой гламурной толпе она не только не потеряла себя, но даже умудрилась найти двух близких по духу людей — Диму и умницу Сашу, которая почти сразу стала ее лучшей подругой. В общем, снова повезло…

— Привет! — донеслось из коридора. — Вкусно пахнет… Надеюсь, Дима, ты останешься на ужин?

— К сожалению, нет, — пробормотал парень. — Мне надо… м-м…

— Его мама ждет. У нее свои кулинарные достижения, уж получше моих, — с улыбкой пришла на помощь Лана.

— Как жаль. Ну, надеюсь, хотя бы чаю с нами выпьешь на днях. — Вера переобулась.

— Да, конечно! — обрадовался Дима (обижать дядю и тетю Ланы, с которыми он давно и хорошо общался, ему не хотелось). — А сейчас, пожалуй, пойду.

Вера с Мишей прошли на кухню, Лана с Димой — в коридор. Он надел пальто, они спешно обнялись у двери.

— Некоторые блюда ты готовишь лучше мамы, — прошептал Дима, она засмеялась:

— Разве что некоторые…

— Но вот блинчики она, извини, делает вкуснее всех. Помнишь про ее приглашение в понедельник?

— Как забыть! Уже не терпится.

— Побегу.

— Давай…

— Люблю.

— И я тебя…

Дверь закрылась, и Миша крикнул из кухни:

— Я попробовал! Боже, какое мясо! Просто пища богов.

— Слава Богу, — улыбнулась Лана, и на душе у нее сразу стало совсем легко.

Глава 3

Просьба Нины зайти к ней совершенно вылетела у Ланы из головы. После ужина она помогла Вере с посудой, пересадила два кактуса (неделю уже собиралась), поболтала по телефону с Димой, почитала немного, пролистала конспекты к завтрашнему тесту в институте… Кончилось тем, что часов в десять вечера, решив выбросить внезапно катастрофически переполнившийся мусорный пакет, она столкнулась с соседкой случайно. Та снова посвящала себя курению, или предавалась ему — можно выразиться как угодно, главное, что она не просто дымила, а с упоением выполняла эту процедуру как некий обряд. Без сигарет Нина жизни не мыслила — кажется, даже смотрелась без них негармонично, как Чарли Чаплин без котелка или Боярский без шляпы.

— Ты здесь, здорово, — протянула Нина. — Я уж думала, забудешь.

— Да Боже упаси, — отреагировала Лана. — Ты хотела поговорить, я помню. По какому-то делу.

— Верно. Хочешь, давай прямо здесь обсудим. — Нина с упоением затянулась дымом, швырнула докуренную сигарету с лестницы и достала следующую. — Блин, так неохота было на улицу выходить, а теперь мать дым учует. Вот точно тебе говорю.

— Ты это собиралась обсудить?

— Не-е. Мне тут на днях восемнадцать стукнет…

— Я в курсе, дорогая. Появились пожелания насчет презента? — На самом деле Лана обожала готовить подарки заранее, и шикарные духи для Нины ждали своего часа уже недели три. Но, если бы та попросила что-то еще, Лана бы не отказала — восемнадцатилетие все-таки.

— А ты не купила мне ничего, негодница? Нет, я не об этом. Моя мечта сбылась. Буду отмечать в клубе. Причем «легально» — мать разрешила, даже дала деньги, чтобы я столик заказала. Говорит «ну ладно, раз в жизни и там можно повеселиться» — знала бы она, как я туда ночью сбегала! — хохотнула Нина, и вторая сигарета полетела вслед за первой. Чистота подъезда девушку мало заботила.

— Господи, я с ума схожу от клубов! — продолжала она в упоении. — Музыка, танцы, алкоголь, мальчики — столько мальчиков! О-ох, ты должна это увидеть!

— Я? — переспросила Лана.

— Ну конечно, а ты думала, зачем я тебе все это рассказываю? В субботу в одиннадцать зайду за тобой, отказ не принимается.

«Боже. Только не это». Лана на секунду представила себе ночное «веселье» с пьяными подружками Нины под грохочущую музыку, и ее передернуло. Она ни разу не бывала в ночном клубе и в принципе допускала, что кому-то такой формат развлечений может нравиться, но не ей. Она чувствовала бы себя там как городской человек в джунглях.

— Солнце, давай я лучше поздравлю тебя накануне, а потом ты пойдешь веселиться уже без меня. Я… не люблю я эту суету. — «Ну вот, вроде бы получилось достаточно мягко. Только ведь Нину этим не проймешь — она особа не из тонких и понимающих, сейчас еще полчаса будет уговаривать».

— Суету?! О-о, вы посмотрите на нее, эта девушка ничего не смыслит в этой жизни! Значит так, откажешься — ты мне больше не друг, поняла?

«Совсем по-детски. Неужели ей исполняется не десять?»

— Нинусь… — Лана уже готова была перейти на сюсюкающие нотки.

— Ну Лан! Ты же никогда не пропускаешь моих дней рождения! — еще сильнее закапризничала Нина.

— Ты дома отмечала…

— Маленькая была! А теперь ого-го. Восемнадцать! — Судя по тону, она считала столь «солидный» возраст своей большой заслугой.

— Ты очень взрослая, — покровительственно улыбнулась Лана. — И замечательно, что мама разрешила тебе отмечать как ты хочешь. Но, прости, не для меня это.

— Я умоляю тебя! Умоляю! Хочешь, на колени встану? Тьфу, подъезд грязный, все сорят и сорят… — Нина действительно начала опускаться на колени — Лана едва успела остановить ее.

— Хорошо, хорошо, я подумаю!

— Хотя бы ненадолго, ты же можешь уехать, когда надоест…

«Ага, через три минуты».

— Так, давай вернемся к этому вопросу потом. Сейчас я хочу спать, — подвела черту Лана, для пущей убедительности зевнув в кулачок.

Нина бросила на нее неодобрительный взгляд, будто не понимала, как люди могут заниматься такой чепухой как сон, и настороженно отозвалась:

— Ну, думай. Завтра спрошу.

— Завтра только среда, до выходных куча времени…

— И что, все равно! Мне же надо знать.

В этот момент дверь в квартиру Нины приоткрылась, и из-за нее высунулась слегка растрепанная голова ее матери.

— Добрый вечер, Ланочка… Дочь, я уж думала, ты куришь опять!

— Мамочка, я же сказала, что бросила, — пропищала Нина, зажав в ладони зажигалку (пачка сигарет из кармана халата почти не высовывалась).

— А я чувствую запах дыма — это точно не ты?..

— Соседи, мамуль, вечно дымят, еще и окурки кидают. Меня саму бесит и вот Лану тоже…

— Смотри мне! Узнаю — никаких клубов!.. Очень мне боязно ее отпускать, Ланочка, только вот на тебя и рассчитываю — ты человек адекватный, не дашь этой сорвиголове глупостей натворить. Проследи за ней, ладно?

Мать Нины смотрела на Лану с такой надеждой, что той ничего не оставалось, кроме как кивнуть:

— Конечно, тетя Люба. Можете не волноваться.

… — Ну, в конце концов, ты ей не нянька. Не будешь же ты мотаться за ней до утра по пятам. — В голосе Веры отчетливо прозвучали вопросительные нотки.

— Нет, разумеется. Но пойти придется. — Бросив беглый взгляд в зеркало, Лана вздохнула:

— Ничего, если я не буду краситься? Неохота. Все это смывать потом, ночью, да и смысл…

Она не злоупотребляла косметикой — могла использовать пудру и помаду, иногда немного румян — и все. Не возилась с тенями, подводкой, хайлайтерами и прочей ерундой.

— Не красься, ты и так очень даже хороша, — заметил Миша.

— Твой мужской вердикт внушает доверие, — хохотнула Лана, — но не хотелось бы выглядеть совсем уж серой мышью — вечеринка все-таки.

— Я умею рисовать «стрелки», — сообщила Вера. — Не слишком густые, но элегантные…

— Ох, ничего себе. Давай. Никогда не видела тебя со «стрелками» — на ком тренировалась? — заинтересовалась Лана.

— Да в молодости… модно было. Красилась так иногда, — скромно отозвалась тетя.

— Я уж думала, маму красила.

— Мама твоя сама все умела — и даже больше, чем нужно… ладно, молчу. — Миша поймал предостерегающий взгляд жены и поспешил переменить тему:

— Сочувствую, Лан. Нет ничего хуже веселья из-под палки. Ты побыстрее возвращайся с этого… праздника жизни. Не нянчись там ни с кем — как устанешь, вызывай такси.

— Да, смотри, туда и обратно — только на такси, — подхватила Вера. — Не гуляй ночью, тем более, одна.

— Само собой, — пожала плечами Лана.

Приступив к раскрашиванию второго глаза племянницы, Вера промолчала и призналась:

— Даже не представляю, что тебе еще сказать. Сама взрослая и умная.

— В подобных случаях обычно рекомендуют не пить много, не знакомиться с подозрительными типами, не пробовать наркотики… — встрял Миша.

— Так и быть, в этот раз не буду. Хотя своими ограничениями вы обрекаете меня на невыносимую скуку, — в тон ему ответила Лана.

— Это не мы обрекаем, а Нина… о, в дверь звонят, вот и она, наверное. — Вера с недоумением воззрилась на часы. — Десять сорок — обещала же в одиннадцать прийти…

— Да ладно. Я уже собралась, может, быстрее отмучаюсь.

Тетя закончила красить Лане глаза, и та, снова заглянув в зеркало, обрадовалась:

— Так намного лучше, спасибо! Эх, все, побежала. До скорого… надеюсь.

— Давай, удачи, — почти хором отозвались домочадцы.

На пороге, действительно, стояла Нина.

— Ну что, готова? — Она окинула Лану (в черной кофте с небольшим вырезом и обтягивающих джинсах, с гладкой прической и красивым, но не слишком броским макияжем) то ли сочувственным, то ли насмешливым взглядом. Сама именинница была наряжена и мерцала, как новогодняя елка. Наверное, надо было сделать комплимент, но у Ланы как-то язык не повернулся. Она сказала просто:

— Привет… да, готова.

— Тогда пошли скорее. Не терпится покурить, — заявила Нина.

— В подъезде или на улице?

— На улице, конечно. В подъезде слишком опасно. — Нина огляделась по сторонам, словно тайный агент, — а ведь всего лишь скрывалась от родной матери, обещавшей не пустить ее в клуб, если она «снова закурит». Теперь, когда до вожделенного веселья рукой подать, так бездарно все испортить было бы просто невыносимо.

Лана перекинула через плечо маленькую сумочку, бросила последний взгляд в зеркало, вышла, заперла дверь и пообещала себе, что постарается получить хоть немного удовольствия. В конце концов, почему бы и нет. Надо когда-то пробовать новое…

Глава 4

Двор все еще находился в «разобранном» состоянии и местами был даже огорожен. Но Нина на удивление шустро обошла перекопанные участки на высоченных шпильках, а Лана, семеня следом в сапожках на крошечном каблучке, только дивилась, как это соседка умудрилась развить такую скорость.

— Я в интернете нашла специальный тренинг, как ходить на высоких каблуках. А то у меня вечно получалось как на ходулях. Зато теперь я вообще монстр, — тут же раскрыла загадку Нина и, остановившись прямо в арке, достала сигарету. — Уф,

...