Оглавление

Дневники Чарльза Одинелла

Небо было закутано серо зеленоватыми облаками, которые лишь недавно были столь же плотным туманом. Казалось, он и не собирался развеиваться, а лишь поднялся высоко над нами. Мачты и оснастка мерно поскрипывали, ветра же почти не было. Зато был запах. О боже, что за запах! Эта был страшный запах, словно от выброшенного на берег кита, который пролежал там не меньше недели и протух похуже любого яйца.

Я молча отхлебнул из фляги. Жидкость прокатилась по горлу холодным пламенем, но легче не стало. Плаванье длилось уже месяц, и уже успело порядком надоесть. Как такое можно запить?

В принципе, запах появился лишь недавно, примерно неделю назад. Примерно в то же время небо затянуло серо зелеными облаками, сквозь которые едва проступал солнечный свет. До этого небо было вполне себе синего цвета и обычными облаками. И, главное, не было никакого запаха. Вообще. Что ж, надеюсь, капитан знал, куда направлял свой корабль.

Я оглянулся назад. Вот и он, собственной персоной, стоит на мостике и вглядывается вдаль через подзорную трубу. Я привычно потянулся за навигатором, который по своему обыкновению носил на поясе, не обнаружил его, и коротко выругался. Навигатор, как и почти все остальное, оставался в багаже. Да он и ничего бы не показал. Я был почти уверен в этом. На орбите этой полудикой планеты не было ни одного спутника, а те немногие маяки, которые я предусмотрительно закопал на берег Айярла, портового городка, из которого, собственно, и направлялся корабль, давно уже скрылись из зоны видимости сенсоров моей аппаратуры. Собственно, от навигатора все равно было мало толку. Те немногие карты экзопланет, что человечество успело сделать за время своего пребывания в космосе, были слишком неточны и туманны, и мы к тому же уже неделю как вошли в ту самую зону, что с орбиты не просматривалась. Хрипы и писки аппаратуры — вот, что получил я, вместо точных наводок по картографическим обществам, которые посоветовали мне отречься от своего пути, говоря, что там нет ничего пристойного и привлекательного, в специальной комнате для людей. Зал ожиданий, а не планета, говорили мне эксперты ожидания.

Один сумасшедший только знает, как ориентировался в этом кошмаре капитан со своей командой. Он было из местных и уже привык пользоваться странным прибором, который напоминал допотопный компас. Но… Хрустальной шар с плавающей в нем песчинкой… Напоминать то напоминал, вот только на планете, столь изобилующей магнитными аномалиями, как Ххарн, от него было толку мало было бы, если бы он работал по принципу обычного компаса, реагирующего на магнитосферу земного типа. С орбиты было мало что рассмотреть. И дело даже не в облаках, которые не пропускали практически никаких магнитных излучений и лучей сканера, но и в том, что единственное место в атмосфере, где можно было сравнительно безопасно спускаться, было как раз над этим самым Айярлом.

Мимо протопал полусонный моряк. Он подошел к стоящей на палубе бочке и, зачерпнув оттуда черпаком протухшую от зловонного утреннего тумана воду, залпом выпил ее. Меня слегка передернуло и вновь устремил свой взгляд в горизонт. Берега не было видно, и когда он появиться было сложно предугадать даже капитану. Как он сам признавался еще в Аярле, последний раз был в этих краях лет двадцать назад, будучи юнгой. Я не жаловался — он был единственным моряком города, который вообще бывал здесь, и, согласно собственным утверждениям, был способен доставить в Темные Края.

На палубу вышли еще несколько моряков и кое как направились к зловонной бочке. Они были поросшие красновато коричневым мехом и в них без труда угадывались истинно Ххарнские черты. Впрочем, ххарнский народ отличался не только волосатостью. Мутаций на этой планете было вообще довольно много. Сам же капитан практически не отличался от обычного человека, за исключением разве что кой каких тонкостей. Но в принципе каждый был вполне доволен своей внешностью, за исключением тайных существ, которых пока никого не видели. О них ходили предания, но в них мало кто верил… и… собственно говоря, поэтому я туда и полез, на эту планету. Она была странная… это привлечет многих…

Я поднялся к капитану на мостик. Тот молча протянул мне подзорную трубу и указал вперед пальцем. Я принял трубу, но ничего, кроме темной у горизонта воды не увидел. Так я и сказал ему.

— Погодите-ка минутку, — сказал он мне, отобрал трубу, покрутил многочисленные регулировочные кольца на ней и вернул ее мне.

Я послушно посмотрел в нее, и теперь увидел далекий берег. Он пророс пышной растительностью. Кое где виднелись серые скалы, он их размывала легкая дымка.

— Берег как берег, — сказал я, — и почему их все называют Темными Краями?

— Потому что о них ходят немало темных слухов, — пожал плечами капитан. — поэтому то сюда практически никто и не ходит. Разве что мой отец порою сюда захаживал. Так и в последнее плаванье он направлялся сюда. И не вернулся.

— Соболезную. — Ответил я.

— Незачем. Он знал, на что шел.

Я посмотрел в ту же сторону, но уже без подзорной трубы, но не увидел там ничего, кроме зеленоватой дымки. Странная все таки техника у местных. С виду вроде примитивная, но со своими секретами.

За подобными секретами я сюда и прилетел.

Во всей обозримой вселенной на генетические эксперименты были в свое время наложены довольно строгие ограничения. Лишь местами народ баловался подобными научными изысканиями, а местами ими же баловалась и сама природа. Ххарн принадлежал к тем планетам, на которых природа повеселилась от души, наплодив таких тварей, что к ним и описания то не подобрать. Впрочем, о них слухов было мало, потому что и о самой планете мало кто знал. Ххарн был тем еще захолустьем, в которое никто из галактики в здравом уме не совался. Даже среди ученых эта зона галактики была не в почете. Слишком уж темные были места, забытые не только людьми, но и богом. Лишь местами встречались первопоселенцы со старой Земли. Я был среди них. Потом я удрал. Теперь возвращаюсь снова, вооруженный до зубов. Одни спичечные коробки чего стоят.

На компас я давно уже не обращал никакого внимания. Далеко не все местные могли понимать его безумные показания. Навигационные приборы показывали не менее безумные данные, но капитан по ним как то ориентировался. Звезд за облаками было не видно.

На следующий день корабль вынырнул из облаков и оказался под темно-синим небом, на котором горело багрово-красное солнце. Оно было невероятно огромным, и если бы не было таким тусклым, то давно бы уже сожгло эту планету вместе со всеми ее обитателями. Тем не менее, было довольно светло. Вместе с солнцем на берегу показался и берег, который было видно уже невооруженным взглядом. Но самое приятное было то, что тошнотворный запах наконец то развеялся.

К берегу мы подплыли ближе к вечеру. Огромное солнце скрывалось за горизонтом, пока матросы на лодке переправляли на берег меня и мои пожитки. На песчаном берегу кое-где виднелись кости и черепа животных. Но время, волны и солнце так поработали над ними, что сказать что то определенное по их внешнему виду было сложно. Живых животных же пока не было видно. Берег выглядел пустым и вымершим.

Капитан выглядел невозмутимым, матросы же заметно нервничали. Причалив у берегу, они быстро выгрузили мои пожитки, забрались обратно в лодку и отплыли на безопасное расстояние. Вместе со мной остался только капитан и еще один матрос. Ветра почти не было, поэтому мы решили заночевать под открытым небом.

НА следующее утро, на месте капитана и матроса я обнаружил записку, в которой капитан сообщал, что отправился искать местных и советовал никуда не уходить, дожидаясь их.

Я решил последовать этому совету. Кроме того, надо было зарыть на берегу радиомаяки, по которым можно было бы ориентироваться вместо компаса. Так я и сделал, зарывая их на расстоянии примерно в тридцать метров от кромки воды.

Зарывая последний маяк, я услышал из лесу негромкий гул. Это возвращались капитан с матросом. За ними, на некотором расстоянии шли бледные, словно призраки, местные. Они вели за собой старомодную гравиплатформу, которая парила над землей на высоте примерно в полфута.

Я хотел было поприветствовать их, но капитан жестом остановил меня и я умолк на полуслове. Те молча стали грузить ящики с моим оборудованием и пожитками на гравиплатформу. На это у них ушло примерно пару минут. Двигались они как то замедленно, но так плавно и грациозно, что я невольно загляделся.

Все так же не произнеся ни слова мы двинулись в путь. Метрах в пятистах от того места, где мы останавливались на ночлег между деревьев показалась малозаметная тропинка, как раз такой ширины, чтобы на ней поместилась гравиплатформа, которая все так же негромко гудела. Белесые аборигены шли впереди, а мы с капитаном и матросом — позади платформы.

Шли мы довольно долго, пока, наконец, не вышли на небольшой поселок, выстроенный из дерева и костей. Мой интерес оживился, когда я увидел нескольких животных, похожих на огромных оленей, которые паслись на окраине поселка. Гравиплатформа остановилась возле крайнего здания, и тут местные впервые за все время нарушили молчание.

— Здесь вы будете оставаться до завтрашнего рассвета. Тогда мы проводим вас к нашему вождю. Выходить из хижины строго запрещено. Ваши спутники станутся вместе с вами до рассвета, потом должны будут покинуть поселение.

В хижине было четыре кровати, стулья и стол. И больше ничего. Даже окон не было, поэтому пришлось достать светильник. Ближе к вечеру ветер поднялся почти до шторма. Из за облаков быстро стемнело и мы решили лечь спать, не дожидаясь заката.

На рассвете мы быстро перекусили, после чего мои спутники покинули хижину, я же остался ждать указаний от местных. Они пришли примерно через полчаса и кивком дали знать, чтобы я шел за ними.

В самом поселке почти никого не было видно. Временам попадались большие животные, похожие на коров, один раз мы разминулись с гигантским оленем. Местных жителей же почти не было. Видимо, все еще спали.

Так мы и шли, по направлению к большому зданию в центре поселка. Все здания были беловато-серого цвета, и одно лишь центральное здание было металлического оттенка. По мере приближения становилось ясно, что это здание было сделано целиком из какого то белого металла. Неожиданная технология для этой планеты, на которой здания обычно строили из дерева и камня. По крайней мере, так дело обстояло в Айярле. Что касается других городов, то о них было мало что известно, так как своих космопортов у них не было.

Мои спутники оказались неразговорчивыми. Двое из них шли по бокам от меня, а еще двое шли спереди и сзади. Лишь подойдя к металлическому зданию один из них, тот, что шел спереди, сказал:

— ВЫ должны снять обувь и все оружие.

— Но у меня нет с собой оружия!

— Ладно. Но в любом случае вам придется снять с себя обувь.

Я заметил, что остальные тоже снимаю с себя сапоги и повиновался. Дальше мы все шли босиком. Металл неприятно холодил ноги, но делать было нечего. Таковы были местные обычаи. Забавно, что в Айярле такого обычая не было. Но ведь и этот город — далеко не Айярл. Да и вообще, есть же правило, что чудить не надо. Так что поделать было нечего.

Мы шли по длинным извилистым коридорам, довольно ярко освещенным местами факелами, а местами — мерцающими блеклым светом пластинами. Надо сказать, что здесь это, по видимому, было вполне в порядке вещей — смешение архаичного и современного. Технологии шли рука об руку с каменным веком. Ну ладно, с железным — мои стражники хотя и сняли бластеры при входе (странно было уже то, что на этой планете было столь продвинутое оружие, и в такой глухомани), но вот копья с металлическими наконечниками оставили при себе. Символы. Что-ж, наверное, это было лишь ритуальное оружие.

Наконец мы вошли в просторный тронный зал. Он был ярко освещен синевато белым светом, идущий от потолка, отделанным все теми же мерцающими пластинами, что мы встречали по пути сюда.

На троне восседал старик. Он имел довольно крепкое телосложение, но лицо было изборожденными такими глубокими морщинами, что было ясно, что тому уже много лет.

Мы остановились посреди зала. Мои стражники выстроились по обеим сторонам от меня и, став по стойке смирно, замерли.

Какое то время старик смотрел на нас, не произнеся ни слова, словно взвешивая что-то. Наконец, он произнес.

— Это правда, что вы прибили сюда с другой планеты?

— Да, конечно, — ответил я.

— Мои слуги доложили мне, что вы хотите исследовать здешние земли. Не слишком ли вы далеко забрели, милостивейший? Что вы вообще здесь забыли? Здесь места дикие и не всякому слабаку, вроде вас, справится с местными условиями.

— Дело в том, о господин, — учтиво поклонился я, — что я исследователь и мое дело как раз в том и состоит, чтобы забираться в самые разнообразные дали, а еще лучше, так это туда, куда еще не ступала нога человека. Я изучаю растения и животных, а также разнообразные особенности ландшафта.

— Уж не считаете ли вы нас животными? — саркастически поинтересовался старик. — вряд ли наши земли можно назвать теми, на которые не ступала нога человека.

— Отнюдь, — мигом отреагировал я, — но ваши земли лежат в недоступности, и поэтому знания, полученные мною в результате изысканий, были бы очень кстати для пополнения знаний Центрального Университета Альянса, на который я, собственно, и работаю.

— Допустим, — снисходительно произнес старец, — ваш Университет и получит какую либо выгоду от ваших изысканий. Но нам то какое до этого дело. Какой нам смысл пускать вас в наши земли? Тем более, что вам никто не разрешит разгуливать везде, где вам только вздумается.

— Я могу помочь организовать торговлю с остальной частью галактики. Причем, практически всем, чем пожелаете: оружие, медикаменты, наркотики, технологии….

— Нас ничто из этого не интересует, — прервал меня тот, хотя по стражникам было видно, что те немного оживились.

— Сейчас, возможно, да, — я постарался быть как можно более тактичным, но с надо было как то преодолевать возражение. — а вот как быть через несколько лет? Наверняка вы передумаете, когда сможете по достоинству оценить те блага цивилизации, что приобрела галактика за тысячи лет своего развития. Я, правда, практически ничего с собой не взял. Вот, можете попробовать сами…

И я протянул ему пару капсул, которые я в свое время нашел во время своих странствий по космосу. Это вещество было не вреднее кофе, но относилось к куда более могучим препаратам.

— Что это?

— Одно редкое лекарство. Не совсем стимулятор, но действует похоже, полностью снимает усталость и придает хорошее настроение. Кто угодно не будет спать несколько дней и при этом не будет чувствовать усталости.

Тот посмотрел на меня из под полуспущенных век, и несколько секунд не говорил ни слова. Наконец, он жестом подозвал себе одного из слуг, что стояли у стены. Тот понял сразу, что от него требовалось. Он подошел ко мне, и взял с моей ладони одну капсулу, после чего нерешительно поднес ее ко рту и проглотил. И с немым вопросом посмотрел мне в глаза.

— Скоро подействует, — заверил я его. За слугу я не беспокоился. Сам уже сколько раз принимал я эту штучку, когда для работы, когда просто для экспериментов, уже и не счесть.

Старец все еще смотрел на нас, не говоря ни слова. Его взгляд стал несколько отстраненным, и я даже подумал, что он уже и забыл про меня.

— Ладно, — произнес он наконец, — думаю, от того что кто то станет изучать животных и растения ничего плохого не случится. Вам что-то нужно?

— Я был бы рад¸ если бы вы дали мне двоих носильщиков.

— Исключено, — последовал категорический ответ.

— Тогда, — несколько замялся я, — не могли бы вы дать мне то устройство для перевозки вещей, что я видел накануне. Ну то, каким мне перевозили мой багаж.

— Разве что, — хмыкнул он.

— Я хотел бы выступить на рассвете, если вы будете не против.

— Пусть будет так, — кивнул тот, и сделал жест, чтобы мы уходили. Я уже развернулся и собирался было идти, как он меня окликнул:

— А у вас есть что-нибудь против этого? — спросил он¸ и, расстегнув застежки своей верхней одежды показал мне белесого цвета ожог на груди. — появилось несколько лет назад и с тех пор уже не проходит. Вы сказали, что у вас есть лекарства. Они смогут справится с этим?

— Вполне возможно, надо проверить, — моментально отреагировал я, нащупывая на поясе походную аптечку. Слуги насколько насторожились и выставили вперед копья, когда я мерным шагом двинулся было к старику, но тот сделал успокаивающий жест рукой и меня пропустили к нему.

Взяв аптечку, я активировал ее и прижал к груди старца. Раздался негромкий щелчок и тот вздрогнул, когда ему в кожу впились иглы анализатора. Затем аптечка зажужжала, синтезируя нужный антибиотик и раздался второй щелчок, когда иглы впрыснули лекарство под кожу.

— Надо подождать несколько часов, — сказал я ему. — Обычно лекарства действуют довольно быстро, но иногда нужно подождать. Результат будет виден уже скоро, возможно завтра.

Тот кивнул и не сказал ни слова. Я решил, что пора бы уже и удалится в свою хижину, и примерно о том же подумали и мои стражники. В хижину мы вернулись без происшествий.

На следующее утро, когда я собирал было багаж, ко мне в хижину вошли двое стражников и велели идти за ними. Я думал было, что они решили понадежней выпроводить меня из города, но я ошибался. Мы пошли уже знакомым мне маршрутом, которым мы шли раньше. У входа во дворец нас ожидала уже знакомая процедура снятия обуви, и мы пошли дальше. Я уж было подумал, что с правителем что — то случилось, что-то нехорошее. Может, лекарство не подошло. Но, когда мы вошли в тронный зал, я не сразу узнал сидящего на троне человека. Из старика он превратился в мужчину средних лет, практически без морщин и со свежим цветом лица.

— Как ваше имя, спаситель мой? — радостно произнес тот.

— Чарльз. Чарльз Одинелл.

Тот расстегнул верхнюю одежду и показал мне то место на груди. Зияющая рана значительно затянулась, и белесый цвет сменился куда более здоровым оттенком.

— Меня зовут Асс. Я даю вам не только добро на ваши изыскания, но и возможно вы сможете заинтересовать наш народ этими чудесными лекарствами, вроде тех, что вы дали мне и моему слуге. Как вы и говорили, он до сих пор не спит и чувствует себя превосходно. Скажите, — Асс несколько понизил тон, — а это не опасно?

— Не очень, — ответил я.

Асс казался возбужденным случившимся за эту ночь. И исцеление было действительно быстрым, вполне можно было понять его чувства.

— Вы никуда не пойдете, — решительно произнес он. Это заявление было для меня полной неожиданностью, но я даже не успел ничего особо полезного и подумать в свое оправдание, как он продолжил, — Вы никуда не пойдете. Вас ждет пир в вашу честь, и в честь моего выздоровления. В свой поход вы пойдете позже, когда мы закончим пировать. А сейчас можете идти и переодеться в царскую одежду. Мои слуги вас проведут в зал для пиршеств, когда все будет готово.

Я только учтиво поклонился. Перемена с тем, кто называл себя Асс, была разительной. В нем больше не было той мрачной суровости, что была вчера. Казалось, даже освещение замка стало более ярким и жизнерадостным, хотя конечно вряд ли что-то серьезно переменилось.

Все те же стражники, что привели меня во дворец, провели меня в оббитую тканью комнату. Там одна девушка быстро сняла с меня мерки и торопливо удалилась, а меня оставили одного в комнате. Я оглянулся. Комната была довольно просторной, с окном во всю противоположную стену. За окном открывался замечательный вид на город. Замок был высок и потому панорама была довольно впечатляющей.

За окном дул свежий ветерок, который легко касался моих волос, и, казалось, ласкал их нежно и заботливо, словно руки девушки. Правда, что думать по поводу своего положения я пока не знал. С одной стороны, я был безусловно рад за Асса, но с другой стороны, я не знал сколько времени мне оставалось на этой планете. Корабль, который ждал меня на орбите, должен был послать челнок примерно через пару-тройку месяцев, и то, если бы мне удавалось надежным способом связаться с ним. Ну что, пока не оставалось ничего другого, как предаваться ничегонеделанью. Отдых. Я презирал отдых.

Посреди комнаты был столик с фруктами, которые лежали на серебряном блюде. Я взял оттуда какой то малознакомый фрукт и осторожно понюхал его. Что ж, пахнул он вполне аппетитно, да и выглядел так же. Все с той же опаской я откусил кусочек: в Аярле я таких фруктов и в глаза не видел.

Интересно, как там капитан? На случай, если у меня не получится связаться с поверхности планеты с космическим кораблем, у меня оставался шанс связаться с кораблем морским, но шансов на это было ровно столько же. Не факт, что они вообще останутся вообще ждать меня. На то у нас договоренности были, но капитан предупредил, что перед тем сходит в пару тройку других рейсов, чтобы не терять зря времени. И вообще, все это предприятие было довольно рискованным. Примерно то же мне говорил и профессор Харвитц, когда я с ним обсуждал возможность такого путешествия.

— Не глупите, Чарльз. — он был весьма серьезен. — Это дикие и опасные места. Нет никакой гарантии, что вы вообще вернетесь. Кроме того, на этой планете, если я только правильно помню, проблемы с адекватной навигацией. Вы просто не сможете приземлиться там, где захотите. А уж местные аборигены и вовсе непредсказуемы. Ххарн непредсказуемая планета и оттуда возвращалось не так уж и много путешественников. В такие дали космоса забираются разве только космические пираты и прочие авантюристы в поисках приключений, но никак не уважающие себя граждане.

— И, как следствие, мало кто из них мог что либо внятное рассказать о природе этой чудной планеты?

— Вот именно, — кивнул он седой головой, на которой блеснул розоватый глянец. — и не только планеты, но вообще этой части галактики. Кроме того, стоимость такой экспедиции будет зашкаливать все разумные пределы, и мало кто согласится лететь туда с вами.

— Я лечу сам, — уверенно ответил я.

Профессор только покачал головой и посмотрел на меня, как на умалишенного. Что ж, вполне возможно он был прав. Далеко не все энциклопедисты вообще знали, что есть планета такая, Ххарн. Это была заброшенная часть галактики, в которой вообще редко кто бывал, да и надо сказать по существу — не зря. Немалое количество кораблей просто не вернулось из полета в эту часть космоса. Многие ученые уверенно считали ее мифом переселенцев, как энное число других планет. Короче говоря, на карте галактики белых пятен было предостаточно, как никогда.

Вечер списывать со счетов было трудно. В той комнате я ожидал не меньше часа, но зато за это время мне успели пошить костюм на манер местной одежды. Оригинальная одежда получилась, надо сказать. Сам ужин оказался торжественным, словно прием королевского двора. По видимому, так оно и было. Асс был доволен и не ограничивал себя в возлияниях вина, его придворные старались не отставать. Ну а что оставалось делать мне? Вот так и получилось, что на следующее утро, я довольно плохо помнил все те многочисленные тосты, произнесенные за вечер.

На утро меня ожидал сюрприз. Антигравитационныйт коврик — транспортер мне не дали. Вместо него мне, по приказу Асса, выдали вполне функциональный вездеход, на все тех же антигравитационных подушках. Царь выходить проводить меня не стал, да впрочем, я этого не особо то и ожидал. Голова у меня тоже шумела, хотя я выпил намного меньше того, кого я считал незадолго до этого немощным седовласым старцем. Хотя мне то везло больше: пару дополнительных таблеток, и шум как рукой сняло, а вот как быть с Ассом? На свой страх и риск я подозвал того из слуг, которому я давал тот самый стимулятор и приказал принести правителю пару капсул. Соответствующие инструкции я ему дал, так что беспокоится вроде бы было не о чем. Хотя, кто тут его знает. Слуга по секрету признался, что уже вторые сутки не спит, но ест все больше и больше. Я его утешил, что это временно, да и то, скорее всего, от скуки, а не от голода и пошел дальше паковать вещи.

Вездеход был довольно вместительным. В него поместились не только все мои пожитки, но и осталось довольно много месте под образцы геологический пород. Хотя последние я хотел помещать в мультипликатор, который с лихвой вмещался в рюкзаке за плечами. Несколько маячков я закопал еще на берегу, один закопал прямо в хижине. Теперь навигатор хоть как то, но работал. Это уже радовало.

На соседнее кресло сел следопыт, одетый в лохматые звериные шкуры и сказал, что покажет дорогу до гор. Штурман, стало быть. Это было невероятно любезно со стороны аборигенов. Насколько я понимал, одной из основных задач штурмана должно было быть убедиться в том, что я точно покинул город, и как можно дальше. Конечно, после событий последнего вечера расклад несколько изменился, но все же…

Город в то время выглядел пустующим. Мы быстро проскользнули по залитым сумраком улицам и оказались возле высокой каменно-металлической стены. Камень местами уже осыпался, металл был затронут коррозией, так что можно было сказать, что стена была построена сравнительно давно, может, еще на заре строительства города.

У ворот никого не было. Они открывались благодаря кодовому замку, который висел тут же и у меня возник закономерный вопрос, как я буду возвращаться обратно. С этим вопросом я обратился к своему спутнику, на что тот ответил мне, что с обратной стороны есть устройство связи, и я смогу связаться с охраной. Последняя, как оказалась, сторожила непосредственно в самой стене.

Мой штурман набрал код замка, и ворота со скрипом открылись. За ними виднелись те же заросли деревьев, что и у берега, но только растительность была какой то другой. В этой части космоса она встречалась крайне редко. Гигантские папоротники вперемешку с лиственными деревьями и тропическими лианами. Сочетание мерзкое.

Я подождал, пока он неловко забирается на свое место, и мы тронулись дальше в путь. Между растительности простиралась дорога, такая старая и заброшенная, что было видно — ею уже давным-давно никто не пользуется.

Ехали мы сравнительно быстро. Сколько именно километров в час мы набрали, сказать было трудно, так как обозначения на приборах были на непонятном мне диалекте, но на вид километров шестьдесят было точно. Для такой древности как вездеход на антигравитационной подушке не так уж и много, но могло быть и хуже. Местами встречались такие ямы, что становилось ясно, что колесному транспорту здесь делать нечего. Хорошо, что хоть местами на этой планете остались следы современной цивилизации.

По дороге мой проводник попутно объяснял мне назначения приборов и их показания. Это было весьма кстати. Обратно, как я понял, он будет добираться до города один. На вопрос, как же он думает возвращаться один, безо всякого транспорта тот мне объяснил, что в заднем отсеке вездехода есть пару небольших персональных скутеров, один из которых он и собирался позаимствовать.

Мы ехали весь день без остановки. Двигатель мерно гудел, проводник, объяснив, как пользоваться приборами курса и навигации, мирно дремал в своем кресле, да и у меня глаза слипались. Стимуляторы я принимать не хотел, так как выяснил, что синтезатор в аптечке сломался после того, как родил лекарство для Асса, а для его ремонта времени сейчас не было. Да и не слишком то много я знал о ремонте автоматических аптечек, если уж на то пошло.

Надвигался вечер, настала ночь, но я так и не увидел места, в котором можно было бы безопасно остановится. Заросли подступали к самой дороге, и в какой то момент они сомкнулись над самой дорогой, образовав плотный свод, сквозь который едва проступал солнечный свет.

Когда настала вторая половина ночи, я, скрепя сердце достал последнюю оставшуюся капсулу стимулятора и проглотил, не отрываясь от управления вездехода. Другой стимулятор. Понадежней. Сколько я не спал?.. у меня сбился счет времени. День был какой то странной продолжительности. Мы проехали уже километров восемьсот, и до гор было еще далековато, как я понял.

Когда штурман окончательно проснулся, то первым, что он сделал, это принялся разбирать панель на стене позади водительского кресла. Я старался не особо отрывать свое внимание от дороги, а потому не видел, что он там делает, но судя по всему, ничего вредного он там не сделал, так как ход машины только ускорился, причем значительно. Мы ускорялись примерно полчаса, после чего тот выдохнул:

— через минут двадцать будем около гор. Там больше места для маневра, и я смогу вас оставить.

Он не солгал. Уже через пять минут навес над дорогой кончился, и свет фар вырывал из темноты все новые и новые контуры. К указанному им времени мы выехали из леса на большую поляну, и я съехал с дороги.

Сняв онемевшие руки со штурвала, я заглушил тяги вездехода. Тот с шипением опустился на траву. Я думал, что мы с моим проводником оба заночуем в пассажирском отсеке вездехода, но тот молча направился к двери, выбрался наружу и из заднего отсека достал компактный механизм, который даже близко не походил на скутер. Скорее, на самокат с ракетным двигателем.

Как бы то ни было, он молча встал на него и укатил с ошеломительной как для такой крохи скоростью. Сколько точно он шел, определить в темноте было трудно, да и он почти моментально скрылся среди деревьев, но судя по всему, этот самокат двигался ничуть не хуже самого вездехода. Только намного быстрее.

Небо было задернуто облаками. Как, в принципе, и всегда. Перед тем, как самому отправится спать, я закопал на окраине поляны маячок, и проверил по навигатору, где я находился в данный момент времени. Меня ждало разочарование. Навигатор был мертв как полено, не показывая абсолютно ничего. Спустя пару минут я догадался перезапустить его (не бросайте в меня камни, я был за штурвалом вот уже скоро как земные сутки), и экран засветился синим светом. Но он по прежнему ничего толкового не показывал. На экране горела лишь одна точка маяка, который я только что зарыл, но ни один сигнал от тех, что я зарыл ранее, не воспринимался прибором. Анализ данных был не возможен. И теперь что? Ложиться спать.

Спать то не особенно то и хотелось, если учесть, что очутился посреди ночи среди наверняка опасных джунглей. Ну ничего, главное, что лиственные деревья исчезли. Не люблю тропики, но папоротники стали еще выше, а меня это успокаивало. Это была сад небесной красоты, наверное потому местные его не только не трогали, но и не особенно то меня хотели сюда пускать.

Шакалы? Не было такого. Никто их раньше не видел, на этой планете, да и вообще в этом секторе. ВСЕ их знали по детским книжкам и рассказам друзей, которые считали взрослые книги, вроде «Шиншилловедение и мастерство поведенческого анализа». На самом деле это были книги для ребенка, но почему то они нравились только взрослым. Но не для всех. Некоторые читают ее спокойно. Другие нет. И там говорилось не только о шиншиллах, да и вообще, не только о животных Южной Америки.

Теперь о серьезном. Жутко хотелось пить, но сломался кран из искусственного «родника», что я прятал в корзине для ужина, который держал же — в сумке для отдыха. На самом деле мне не так уж хотелось пить, просто не было настроения сейчас читать такие книги, в которых говорилось, как их чинить. Они у меня тоже были.

Пришлось делать нестандартный выбор — отречься от своей техники и молча искать родник. Раньше я такого не дела. Я ушел в себя, пощелкал пальцами — это успокаивает, и занялся сборами. Только мертвый грузовик лениво освещал дорогу позади меня. Одни лампы успокаивали меня.

Мне бы сейчас какой ни будь анализатор, который помог бы мне справится с поиском воды, но такого у меня под рукой не было. Точнее, что то похожее наверняка было в уменьшающем запаснике, я там с собой взял полный походной набор юного следопыта, но до сих пор мне как то не удавалось порыться в недрах уменьшителя.

В итоге я зарыл посреди поляны еще один маячок, настроил навигатор на манер примитивного компаса, но с отображением плоскости, и пошел искать воду. Где то же должна была быть вода? Вот и я так думаю.

Спустя пару часов я оказался на склоне горы. Конечно, проще было бы отправится туда на вездеходе, благо проходы в лесу позволяли такие маневры, но не хотелось терять полянку из виду — мне удалось на редкость хорошо припарковаться, и не факт, что поблизости у меня удалось совершить тот же подвиг.

Завыли какие то животные. Вообще то, эти местности стали напоминать не столько древнюю Землю, сколько расцвет эры динозавров, со всеми их папоротниками и хвощами с человеческий рост высотой, но встречались и привычнее деревья. Не хватало только животных соответствующего периода.

Странно было не то, какое непривычное разнообразие было вокруг, сколько то, что я до сих пор не встречал животных. Но звуки уже начались. И вообще, о животных говорил только берег, и поселение. Да, там встречались животные, но ровным счетом такие же, как и в Айярле, а там были симбиоз земного сектора космоса, о котором толком и сказать было нечего. Вроде все знакомо космозоологам и так.

Как вы уже поняли, основная проблема этой планеты, а по хорошему счету и этой части космоса, состояли не в какой либо опасности быть съеденным, сколько в опасности заблудится и потерять всякую надежду на возвращение в родные края тогда, когда этого хотелось бы. То есть как можно быстрее.

Ни одна научная экспедиция не длиться так долго, чтобы можно было просто насладится красотами. Это либо получается само по себе, без всякого на то побуждения, или, что намного чаще встречается, все красоты природы меркнут перед потребностями картографии и исследовательских задач. И это только в том случае, если экспедиция востребована.

Хартвиц был прав. Это был довольно странный ученый, перед которым не каждый хотел бы отчитываться, но он был еще и моим учителем зоологии на старших курсах. И в задании было указано ясно — забраться в какую либо глушь, установить контакт с местными жителями, фауной и притащить анализ местной природы в той степени, в которой можно будет воспользоваться в рамках индивидуальной экспедиции. Но это был последний раз, когда я отправился в путешествие один. В следующий раз возьму с собой носильщиков.

Так вот, он упрашивал меня найти себе адекватную местность для исследований. Проблема была в том, что мне хотелось какого то экстрима, но вот какого, я и сам не мог до конца ответить. Поэтому я решил отправиться туда, где не вступала нога цивилизованного человека, это раз, и на весь бюджет, который позволял семейный кошелек в этом случае, это два.

Вообще было странно выбирать Туманность. Ночное небо было бы скучным и вообще, ничего интересного раньше здесь не находили. И вообще, что можно было бы найти в Туманности? Только синтетическую природу, или же откровенно пошлую смесь природной фауны и плодов селекционеров. Местные были в свою очередь не слишком приветливы. Каждый народ жил на своем континенте, а для навигации космического корабля был открыт лишь небольшой участок атмосферы. Все как обычно, и так, как я рассказывал раньше. Или я не рассказывал?.. Кто его знает.

Навигатор замигал и попытался потухнуть. Я молча выругался и достал из рюкзака автономное зарядное устройство. Генератор остался в лагере, в вездеходе. Я отошел от него уже на пару часов энергичной ходьбы, но воды еще не нашел. Я выругал себя за лень. НА самом деле, на было просто вооружиться пособием по эксплуатации и просто отремонтировать источник воды, но и того, что я задумал должно было хватить. Во в первых, это уже второй родник со времени отплытия. Первый был сломан и отремонтирован. Но вся вода куда то испарилась. Во всяком случае после сжатия межатомных связей она не должна была никуда деться, но бывает всякое, и я остался без половины своих запасов воды.

Я вспомнил, как матросы пили прокисшую воду из бочки на палубе и меня передернуло. Еще несколько бочек воды хранилось в трюме. Она по идее должна была быть свежей, но капитан не разрешал открывать их до тех пор, пока не расправимся с тем, что имеем. Это было свинство со стороны капитана, но делать больше ничего не приходилось. Так мне и не удалось зарядить первый «родник». По идее, бочки должно было хватить.

Я почувствовал легкий ветерок с запахом воды и ускорил шаг. Воспоминания… лучше бы я взял с собой медиабиблиотеку покрупнее, и аппаратуру понадежней. Но желание получить сразу несколько преимуществ перед остальными кандидатами преодолело здравый смысл, и я отправился с тем, что хранилось на чердаке в родовом поместье. Говорят, мой отец тоже баловался самостоятельными вылазками, но в то время у него по крайней мере хватало навыков по ремонту аппаратуры. Я просто вооружился пособиями по ремонту и кой какой инструментальной начинкой.

Скоро мои поиски увенчались успехом: я наткнулся на чистейшую горную речку, стекающую по склону. Вода была холодная, но мне того и надо было. Немного приноровившись, я забрался по колено в воду, и спустил в нее отремонтированный родник. Только сперва напился основательно. Вода была какая то непривычная на вкус, но выбирать особо не приходилось, а потому я предпочел зарядить «родник» тем, что было под рукой, а не тем, что пришлось бы искать еще невесть сколько времени.

Пока «родник» нехотя вбирал в себя воду, я осмотрелся по сторонам. В принципе, запомнить, где находилась речка было просто, но вот добраться сюда на вездеходе будет проблематично. Разве что настроить дорожный просвет до удобоваримых полутора метров — местами встречались поваленные деревья.

Кое как заправившись, я наклонился и поднял потяжелевшее устройство. НА самом деле, в нем было уже литров двести-триста вода, но она была сжата до такой степени, что занимала всего лишь пространство увесистой фляги. И весила при этом намного меньше, чем весила бы полная фляга таких же размеров.

Одним словом, лет пятьсот назад никто не смог бы путешествовать спокойно налегке с таким набором запасов. Все помещалось в минимизаторы, и только особо чувствительные приборы были в отдельных карманах рюкзака.

Рюкзак лежал на берегу. Понемногу темнело, и я, чертыхаясь, побрел к берегу. Ноги ломило от холода, но это того стоило. Запаса воды должно было хватить надолго, а если повезет, у меня получится отремонтировать второй «родник» и я заправлю его если не здесь, то дальше по течению.

Обратно я добрался спустя примерно минут сорок — время основательно поджимало, я торопился, чтобы меня не застала в пути темнота. Но в конце пути мне все равно пришлось полагаться на фонарик. И тут, о чудо! Мне удалось найти первого живого животного, принадлежащего к дикой фауне. Это похожее не грызуна, скорее всего мышь, но возможно и местная землеройка.

Но она скрылась из виду буквально в течении нескольких мгновений. И я продолжил путь уже с полной уверенностью, что надо будет заниматься сбором сведений по ночам. Землеройка была тому подтверждением.

К тому времени, как я добрался до вездехода было уже основательно темно, и даже начали светить самые яркие звезды. Раньше мне было некогда на них смотреть, но сейчас я даже залюбовался, глядя на них. Небо чужой планеты… что может быть прекраснее?

Забравшись в вездеход, я включил фары, и стал обосновывать лагерь. Землеройку я видел только на подходе к лагерю, а потому мне казалось, что еще кой каких животных я смогу встретить и непосредственно в лагере. Было бы неплохо развести костер, чтобы отпугнуть хищников, но я ограничился поиском силового поля с сигнализаторами. Этой ночью я решил все таки выспаться, а уже на следующую ночь заняться исследованием фауны, если у меня все таки получится. Так примерно дня три — четыре, и если ничего не получится, то двину в горы, может, там фауна будет поприветливее. И не такая пугливая. НО это опять же — если повезет.

Когда я разбил палатку, то окинул взглядом небо. До этого, на море, оно было затянуто туманом и особо то ничего и не было видно, но теперь… оно оказалось затянуто северным сиянием. Необычно! Насколько я знал, до северного полюса было довольно таки далеко.

Также я заметил несколько летающих зверьков. Возможно, это были птицы, а быть может летучие мыши, не знаю. Чертыхнувшись, я стал доставать беспилотники с биолокатором. Мои опасения подтвердились. Здесь жили преимущественно ночные обитатели. Может, это было особенностью чисто этой местности, или даже континента, но меня несколько расстраивало. При удачных стечениях обстоятельств флору и фауну удавалось исследовать в рамках одной полугодичной экспедиции всего лишь на десять — пятнадцать процентов. Я рассчитывал исследовать ее процентов на пять. Но кроме сегодняшней мыши, ночных летунов и черепов на берегу моря я больше ничего не находил.

Но дело делом, а время посвятить путевому дневнику. Вот то немногое, что я написал, пока готовился ко сну:

«Сегодня я второй день как нахожусь на континенте Х. До сего дня считалось, что существование этого континента находится под вопросом, а то и вовсе является плодом досужих вымыслов аборигенов, которым нечего делать на Основной Земле. Айярл оказался прав по поводу нахождения земли Х за пределами действия спутников и маяков планетарной связи. Тем не менее, мне удалось установить контакт с местными жителями, и заручится их поддержкой (временной), до того момента, как я достиг первозданной природы.

Судя по внешнему виду, эта местность была слабо освоена, хотя имеется полуразрушенная дорога, ведущая невесть куда. Проводник меня сопровождал лишь до гор, а там я остался наедине с техникой и диким миром лесов и животных, среди которых я нашел лишь мышь (или нечто, похожее на оную). Наверное, придется изучать не столько местную фауну, сколько флору, благо последняя наличествует в изобилии. В основном растет лиственница, хвощ трехметровой высоты, а также папоротники не меньших размеров, чем несколько выбивается среди остальных обитаемых планет этого сектора».

Дальше писать наскучило. Я пожалел, что не стал разводить костер. Беспилотники уже витали в воздухе, но пока никаких данных не передавали. Атомной батареи им хватило бы на год непрерывного полета, но они ориентировались лишь на маячок, который я вкопал в лагере, а потому особо далеко отлетать им так и не удалось. Как ни странно, на высоте прием сигнала маяка был на несколько порядков лучше, чем у поверхности земли, а потому они пока не пропадали из поля зрения навигатора.

Пару часов спустя они вернулись. В это время я си пытался найти неисправность в неисправном «роднике». И таки удалось. Повредился модуль сжатия, но почему то вся вода не вытекла, как ей полагалось.. а исчезла в неизвестном направлении. При этом индикатор показывал, что он заполнен примерно на сорок процентов.

НО делать было нечего, я обнулил счетчик, и собрал «родник» обратно. Потом отлил несколько литров воды из наполненного накануне родника, и перелил его в отремонтированное устройство. Вроде сработало. Индикатор указал восемь литров. Да, точно работает. НА извлечение правда работало со скрипом, но терять было определено нечего.

Я все думал о той мыши. Она была единственным млекопитающим, попавшимся мне на моем пути, и тем не менее я был рад, что хоть какую то дикую фауну мне удалось зафиксировать. Вот если бы удалось ее отловить и изучить поподробнее!

Уложив беспилотники в вездеход, я залез к себе в палатку и лег спать.

…Утро было напряженным. За ночь я вставал несколько раз, и все от каких то странных криков и шумов. Я был спокоен за сохранность лагеря, но тем не менее леденящие кровь звуки все же прорывались сквозь темноту леса, а ночевка в незнакомом месте вообще редко когда является спокойным мероприятием. И тем не менее, хоть слабо, мне все же удалось выспаться…

— На сегодняшний день хватит, — сказал профессор Хартвиц и протянул мне руку. Это был удачный день для лекции, но почему то на нее пришел лишь я и еще пару студентов. — вы не знаете, куда подевались остальные студенты?

— Никак нет, — виновато пожал я плечами. Это было довольно странно. У профессора Хартвица на лекциях было довольно необычно и скажем так же даже интересно, несмотря на изобилие точных данных, которые полагалось зубрить с учебником наперевес. — наверное, еще не вернулись с лекции по водоплаванью.

— Ох уж эти утки доморощенные. — поморщил нос профессор. — сами то и не только плавать не умеют, но даже по колено в воду не могут зайти без подсознательного страха. А как вы? Почему вы не отправились в бассейн?

— Недалеко от нашего поместья есть небольшое озеро. Летом я там достаточно натренировался, чтобы еще в начале учебного года сдать все нормативы. Поэтому мне разрешили не ходить в бассейн. НО я бы с удовольствие сейчас поплавал.

— Удивляюсь, почему еще не приспособили для этих нужд ближайший к институту ангар. Там вроде бы намечалось нечто вроде не слишком глубокого бассейна, казалось, специально для этих нужд и созданного. НО почему то не заладилось.

— ДА вы сами знаете, что с этими строителями никогда дела не сладишь….

…Тут я проснулся.

Утро было напряженным. Из головы не шел дурацкий сон, в котором не было ни содержания, ни формы. Казалось, я о чем то говорил с профессором Хартвицем. Странно, что в свободное время мне не вспоминались остальные профессора. Наверное, это потому, что он был одним из тех основных, кто и натолкнул меня на эту дурацкую идею осуществить выползку на малознакомую планету собирать данные. Если честно, то эта идея уже мало мне улыбалась, но всякий раз выглядела привлекательно для всей моей будущей карьеры. Но честное слово: надо было устроить из этого хотя бы увеселительную прогулку с друзьями, а то, что я отправился в путь один уже казалось мне несусветной глупостью.

Запикал навигатор, подключенный к генератору. Одновременно заряжались батареи его и еще нескольких компьютеров, не слишком хорошо приспособленных к длительному простою, но зато неплохо приспособленных к длительным экспедициям. В смысле, заряда в основном хватало надолго, и надо сказать это было одно из немногих, наряду с внушительной памятью, что мешало мне выкинуть мне у ближайшей свалки. Мне уже осточертело вводить разнообразные данные в память компьютера, хоть это и было то немногое, ради чего я сюда и прибыл. Ну в самом то деле, не машинистка же я!

Зевая, я оглянулся по сторонам. Сегодняшний день было бы неплохо провести собирая образцы флоры. Разу уж фауны все равно не видно, то что остается делать…

С этими мыслями я стал готовится к сбору данных. В основном, работы было немного: зафиксировать на камеру по возможности все представители живой природы, что не успела у меня удрать или завянуть в ожидании острия анализатора, а также занести все данные в компьютер. Остальные хлопоты ложились бы на плечи института, почему я и был рад, что не приходилось планировать здесь свою зимовку. Не хотелось бы мерзнуть наедине с планетой.

Так я собирал данные о покрытосемянных, голосемянных и о семействе папоротниковых, как меня отвлек вызов коммуникатора. Тут я вспомнил, что в хмельном угаре тогда на вечеринке в честь выздоровления короля я дал тому свой запасной коммуникатор и настроил его на широкополосное вещание.

На экране появилось изображение:

— Вы там еще не окопались в сборе своих «научных» данных? — спросил Асс выжидающе.

— Добрый день. Да вот, как раз собирался. А что? Неужели, что то изменилось в наших договоренностях?

— Ну уж нет, ничуть. У меня есть к вам лишь единая просьба. — он сбавил тембр голоса — не разговаривайте с животными.

— Вы считаете меня умалишенным? — уточнил я как можно вежливее.

— Я бы сказал не вы, а, так сказать, эти самые звери.

— Да я до сих пор пока ни одного зверя толком и не видел.

— Вот и хорошо, — протянул тот. — значит, они боятся чего то. Наверное, вашей аппаратуры, нас они вообще ни во что не ставят.

— Вы имеете в виду, что тут имеются хищники?

— Нет, ну хищники, конечно, имеются в виду, но они редко выходят на контакт. Я бы советовал вам остерегаться мышей. Они не в меру болтливые и вечно мешаются под ногами. Но вы наверное, уже встречались с ними?

— Только с одной. Но уверяю вас, она вовсе не разговаривала! Напротив, прошмыгнула как тень и только ее и видели.

— Это пока. Когда они осмелеют окончательно, то наоборот, начнут сами преследовать вас.

— Какой любопытный феномен! — с интересом откликнулся я. — а с чем это связано? Ничего для этого не надо принимать, чтобы с вами мыши стали разговаривать?

— Нет, надо только выждать момент, и они сами к вам подойдут. Хотя, наверное, именно это вам и нужно. Тогда ладно, с животными можете разговаривать, но если они станут вам что ни будь предлагать — ни под каким видом не соглашайтесь!

— Ладно, посмотрим, — усмехнулся и отключил коммуникатор. Надо же, говорящие звери! Наверное, Асс продолжает до сих пор отмечать свое исцеление! Хотя и выглядел то он трезвым. Может, он просто сошел с ума? Или я что то не совсем понял?

Я приступил к обработке данных беспилотников. «Странно, подумалось мне, — а на вид было совсем пусто». На экране компьютера отображалась много признаков животной жизни. Леса, ясное дело, не надо было фиксировать. Их и так повсюду много, а вот животных я увидел в таком изобилии только на экране экспедиционного беспилотника.

Вот только какие из них отображались?… без более тонкой настройки ничего определенного сказать невозможно. Судя по всему это было что то мелкое, уж крупных животных я бы точно заметил.

Тогда я включил радар, и настроил его на всякую разную мелочь. Немного пошаманив с настройками, я включил в список насекомых, они отображались несколько иначе, нежели теплокровные, а также совсем уж мелких млекопитающих. Это стоило драгоценного запаса батарей, но у меня пока было чем их заряжать. Заодно я запустил архиватор данных. Загруженные данные о растениях стали не спеша систематизироваться и сравниваться между собой.

Тут под ногами что то пискнуло. Я посмотрел вниз, и заметил небольшого зверька наподобие мыши. Наверное, это мышь и была. Серо рыжеватая зверушка стояла передо мной на задних лапах, и смотрела мне прямо в лицо. В ее лапах была высохшая травинка. Время от времени она надкусывала ее своими оранжевыми зубками, но при этом почти не прекращала смотреть на меня пристальным немигающим взглядом.

Надо сказать, я несколько опешил. Решив не двигаться, чтобы не спугнуть мышь, я стал на нее смотреть. Так мы и смотрели друг на друга. Она — стоя на задних лапах, и жуя свою травинку, а я — сидя на валуне с компьютером на коленях. Медленно, стараясь не спугнуть грызуна, я закрыл крышку компьютера. Та не шевелилась. Какое то время она еще смотрела на меня, пожевывая свою травинку, а потом юркнула между камней.

Какое то время я по прежнему сидел неподвижно. «Так, подумал я, мышей мы уже повстречали во второй раз. Значит, животная жизнь все таки встречается в этой части планеты и показатели зондов не лгут».

Тут что то хрустнуло. Медленно, словно в замедленной съемке, я положил компьютер на землю и стал смотреть на противоположную окраину поляны, со стороны который и раздался хруст. Пошелестев еще пару раз, из за деревьев вышла лисица. Точнее, как сказать, лисица. Окрас похожий, но это с равным успехом мог быть и местный аналог волка. У зверя были красивые вытянутые уши, и рыжеватая шерстка.

Медленно и осторожно зверек двинулся в мою сторону. Перейдя через половину поляны, он замер и сел. Какое то время он продолжал молча смотреть на меня, потом зевнул и расслабленно лег на траву.

Я, стараясь не шевелиться лишний раз, активизировал зонд и носком ноги стукнул его так, чтобы он начал свой сбор данных. Тот зашелестел, пытаясь оторваться от земли, но, кое как пнув его носком ботинка, мне удалось перевести его в стационарный режим. Он молча стал перемигиваться целым рядом светодиодов, показывая, что он может работать и так, хотя предназначен для сбора данных с воздуха. Лис сидел, не шевелясь, лишь пару раз зевнув. Видимо от скуки. Потом он лег, полежал пару минут, потом встал и тихо шелестя о сухую траву, скрылся среди деревьев.

Под ногами что то мелькнуло. Я посмотрел вниз, а там оказалась давишняя мышь, которая не отрываясь, смотрела на меня. Так продолжалось пару минут. Я сидел не шевелясь уже с полчаса, но, по видимому, это мало беспокоило мышь. Она схватила передними лапками сухую травинку с земли, коих на поляне было немало, и стала сосредоточенно ее грызть. Была ли это та же мышь, или это пришла новая, мне было неизвестно.

Дожевав травинку, мышь что то пискнула на своем мышином языке, и улизнула в лес.

Становилось все интереснее и интереснее.

Подняв с земли перемигивавшийся огоньками исследовательский модуль, я перенаправил поток данных прямиком в компьютер. Потом внимательно осмотрелся по сторонам. Что ж, пока никого на опушке не было видно.

Кое как кряхтя, я отравился за водой к палатке. На этот раз были починены оба родника, но один пока пустовал, а во втором вода приобрела какой то странный привкус. Он то и раньше был, но сейчас даже слегка увеличился. Или это у меня вкус обострился?

Отпив пару глотков я остановился, и, на всякий случай, капнул несколько капель в походной анализатор. Прогнав воду по нескольких тестам, я ничего особо интересного (читай, опасного) не обнаружил, и продолжил пить. Снизу опять раздался писк. О да, это была все та же мышь.

Немного подумав, я взял крышечку от бутылки, налил в нее воду и поставил ее перед мышью. Та посидела, не шевелясь, еще пару минут, потом осторожно повела носом, смешно растопорщив усы, и принялась лакать воду. Отпив немного, она укоризненно посмотрела на меня и скрылась из виду.

На ум пришло предупреждение от Асса — не разговаривать с мышами. Интересно, а мыши такими были только по отношению ко мне, или это их природное свойство? Наверное, они не особенно то и хорошо знали людей, если раз за разом наведывались в гости. Земные мыши были более пугливы, и никогда так себя не вели, разве что только изредка, когда у них проявлялась последняя степень наглости. Эти же вели себя так нагло и в то же время безмятежно, словно у них с человеком был подписан мирный договор на веки вечные.

Внизу снова раздался писк. Я посмотрел вниз. Оттуда на меня пристально глядели уже четыре пары глаз. Вторая мышь была несколько темнее, но это не особенно бросалось в глаза. Вторая мышь пискнула что то и посмотрела на первую. Та ей ответила, но они никуда не ушли, а стали молча грызть сухую траву.

С противоположной стороны поляны раздался мерный хруст сухой травы и веток. Это был давишний лис. На этот раз с компаньоном, такой же лисицей, что и первый зверек. Они оба сели на окраине поляны и, мерно зевнув, уставились на меня и мышей. Точнее, вряд ли они видели мышей, может разве что запах до них донесся, но они, то есть лисицы, смотрели теперь не столько в мою сторону, сколько мне под ноги, где мерно пожевывали сухую траву две мыши.

Пару раз прозвучало что то похожее на чириканье птиц. Хотя вполне возможно это были какие то мелкие млекопитающие. Звук был настолько тихим, что толком то и не разобрать.

…День я провел, разбираясь с беспилотниками по мере их возвращения. Попутно собирал цифровой гербарий, состоящий из цифрокопий растений, их голограмм в натуральную величину, а также мелких частиц, имевших значение только для законченных ботаников. С животными было по прежнему туго. Когда я наконец догадался настроить исследовательский полет зондов на меньший радиус, то выяснилось, что животные то есть, но не ближе, чем пару тройку километров от меня. Правда, глаза уже дали знать, что иногда бывает и иначе, но это всего лишь какая то мышь, и пару лисиц. Ну хорошо, ладно, пару мышей и лисицы.

И все бы хорошо, можно было бы начинать искать следы феромонов грызунов и кал более крупных животных, по которым тоже можно было бы по краям разобраться с тем, что обитает в округе, но пока в глаза ничего такого не бросалось. Не бросайтесь камнями, это моя первая экспедиция.

Да, следопыт бы из местных был бы весьма кстати. Жаль толком, что никто не согласился. Ну что поделать, подготовится к полету тоже было проблематично. А уж эти выражения лиц туземцев в Айярле, когда я пытался нанять парочку на время экспедиции…. Точнее, услышав плату они сначала с энтузиазмом соглашались, а вот узнав потом куда нам предстоит отправляться, то мигом меняли свое мнение обо мне, оплате и вообще о мироздании. Они тут же начинали жаловаться, что сейчас не сезон для путешествий, и вообще, не приехать ли вам через пару лет, когда разбогатеете и сможете нанять нас за большую цену. Вот тогда да, а сейчас никто из них ехать не собирался.

В конце — концов мне удалось найти капитана, который скрипя зубами согласился перевезти меня через море. Недостаток же живых ресурсов я надеялся компенсировать технической оснащенностью. Просто собрать все данные подряд, а уж потом, по возвращении, гадать, что из найденного будет измерений.

Но хватит об этом. НА деле путешествовать в одиночку очень даже здорово, если ты можешь наслаждаться красотами местности. Но скоро упоение от одиночества сменяется тоской, и ты начинаешь втайне желать, чтобы хоть кто ни будь, хоть пару раз за сутки перебросился бы с тобой хоть десятком слов. Черт подери, надо было усерднее просить проводников о помощи! Да что там, проводник, надо было с собой брать сотрудника техподдержки. А вот звонить Ассу меня останавливало мое внутреннее чутье.

Мыши.

Я снова услышал мышиный писк и посмотрел вниз. Там была вес та же серо-рыжая мышонка, что уже наведывалась ко мне вот уже два раза. Надо будет ей что то дать…. Интересно, а местные мыши любят галеты?

У меня было пару галет в кармане куртки. Медленно, стараясь не спугнуть настойчивого зверька, я потянулся за угощением, достал галету, и осторожно положил ее перед собой. Затем сделал пару шагов назад.

Мышь подбежала к галете, понюхала ее, и, видимо одобрив ее своим мышиным чутьем, стала сосредоточенно грызть?

— Что, вкусно? — тихо произнес я.

Та на секунду замерла. Я уж на мгновение подумал, что та испугалась моего голоса. Мне даже стало жаль, но она таки продолжила свою трапезу. Причем, даже что то пискнув при этом, видимо, выражая свое согласие.

Вечером я отправился за водой к роднику. Теперь у меня были полны оба резервуара, и оба с тем же самым странным привкусом. Но я уже привык, и почти не обращал внимания. Зверей все также не встретил.

Также я стал активно исследовать местность вокруг базы, ходя кругами и фиксируя все, без разбору. Ну, насекомые вроде появились, особенно на расстоянии пары километров от лагеря.

У меня родилась теория, что местная фауна избегает человека по какой то ведомой одним местным причинам, а стало быть и я для них синоним опасности. Правда, мыши и лисы, судя по всему так не думают, но во впервых — лис я больше не видел. А во вторых, одними мышами фауна не должна бы ограничиваться, ведь так?

…перед сном, уже лежа в постели я уловил все усиливающийся звон не то птиц, не то сверчков.

Поутру я пришел к мысли, что вся моя эпопея свелась в банальном обслуживании исследовательской аппаратуры. Что ж, это далеко не новость, что ты тем круче, чем круче у тебя аппаратура. Но на мой взгляд, это делает из первопроходца не столько классного ученого, сколько хорошего… механика. Почти каждый день я проводил за мелким ремонтом и обслуживанием зондов, накопительных матриц, компьютеров и прочей белиберды. Точно тем же самым я мог заниматься и дома, на Земле, работая, например, в сервисном центре. Да чем бы и не профессия, собственно говоря? Только запчасти под рукой, и их заказать можно, с оперативной доставкой, между прочим, а мне приходиться использовать только то, что есть в ремкомплектах.

Да, кстати, багаж начал изумлять меня самого. Например, подпространственная кладовка давала всякий раз разный результат, что приводило к куда более продолжительному поиску нужного прибора или детали, чем обычно. Я думаю, что в этом виновата неизвестная доселе неисправность аппаратуры по сжиманию пространства между измерений, чем влияние извне… хотя, если честно, не знаю. В этих технологиях я не особенно силен.

«В следующий раз возьму нормальных инструментов. Этими пользоваться уже попросту невыносимо… что, снова пришла за галетой?»

Раздался писк согласия. На этот раз, в кармане галеты попросту не нашлось, и я просто вытряхнул из кармана крошки. Когда мышь увидела на земле горстку, то пискнула с одобрением, и накинулась ну угощение так словно целый день ничего не ела, дожидаясь трапезы исключительно со мной. Боюсь, я испортил мышь. Теперь она подсела на галеты…

Утром я проснулся, услышав знакомый писк. Потом раздался еще один, потоньше, но в целом весьма похожий. На этот раз я увидел эту парочку хвостатых, чуть только приоткрыв глаза. А так как спал в палатке, и на ночь надежно закрывал полог, то это значило, что они нашли альтернативный проход. Либо сделали его сами, для мышей это естественно.

Ночью я галеты в карманах не держу, а потому мне пришлось вылезти из под одеяла, порыться в мешке с припасами, и найти для них печенье. Все дорогу меня сопровождал одобрительный писк…

— Держите, нежданные гости. И где вы мне тут в палатке дырку сделали? — спросил я, наблюдая за тем, как сосредоточенно они грызут печенье.

Первая мышь возмущенно пискнула, казалось, поняв значение моих слов. Вторая ответила ей на своем мышином, пи этом скорее с оттенком удовольствия. Тогда у меня родилась идея….

Когда они закончили свой завтрак и убрались восвояси в лес, мысль сформировалась окончательно. Конечно, диктофон у меня был, но его чувствительность была рассчитана на разговорный уровень громкости человека. Даже не знаю, уловит ли он изменения в интонациях мышиного писка. Мне стало просто интересно, есть ли различия в их мышиных разговорах, и если есть, то надо бы это зафиксировать.

С другой стороны, мне захотелось убедится, что я не сошел с ума от скуки. Я отчетливо помнил слова туземного правителя «не разговаривайте с животными». Конечно, особенно на веру я его принимать не собирался, но это было вполне в обычаях землян: рано или поздно любой начнет разговаривать со своей собакой, кошкой или там — енотом. Ответ, конечно, мы не услышим, а если и услышим, то вряд ли он будет похож на человеческую мысль, или хотя бы эмоцию. Я же начал отчетливо разбирать писк мыши, будь ей неладно. С другой стороны, многие люди утверждают, что могут понимать животную речь своих питомцев. Только наглядных доказательств пока не найдено.

А потому и диктофон. Мне стало самому интересно, почему я вкладываю смысл, в то, что выглядит как обыкновенная мышиная болтовня.

Потом я задумался. Скоро надо будет сменить дислокацию, чтобы лучше изучить местность. Жаль будет потерять эту мышиную компанию…

С такими мыслями я стал брать пробы воздуха. Зонды стали плохо слушаться программ управления, которые я в них заложил заранее. Искусственный интеллект стал спорить с программатором, и вместо того, чтобы собирать данные, стал просто наяривать круги, периодически выделывая фигуры высшего пилотажа, которые с точки зрения программы были совершенно лишни. На этот раз я списал все на помехи в магнитосфере планеты… быть может, это лишь отражения всплесков солнечной активности? Проверять было некогда.

— Мать твоя женщина!, — только и молвил я, увидев, как заходит на посадку вернувшийся беспилотник. Он уверенно вошел в штопор, на выходе умудрился выполнить мертвую петлю и скрипя о верхушки деревьев пошел на снижение. Пока он нарезал круги над поляной, я оглянулся, и увидел, что еще один беспилотник тоже заходит на посадку. Двигался он куда целомудреннее, без всяческих петель и экстримов в прокладывании маршрута. Но первый ему мешал спланировать по указанной программой траектории. Я начал опасаться, что добром это не кончится.

Так и есть: пока второй заходил на снижение, первый его засек и шарахнулся в сторону, угодив прямиком в крону дерева. Первый же просто выключил двигатели и стремительно спланировал на траву.

Я чертыхнулся еще раз, и стал искать веревку — придется спасать второй беспилотник. НА первый я не обратил внимания, хотя в глубине души подумал, что было бы неплохо форматнуть ему память и перепрошить ПЗУ. Конечно, это займет какое то время, но лучше уж так, чем чинить все невиновные беспилотники.

Я опоясался веревкой с одного конца, а второй закинув, закрепил за самые крепкие ветви кроны. Кое как забравшись, я осторожно добрался до ни в чем не повинного механизма, привязал к нему веревку потоньше, и аккуратно спустил его. Потом осторожно спустился сам и направился в сторону виновника.

Тот шуршал. Лопасти не двигались, но он шуршал довольно надрывным тембром, несмотря на то, что по идее он должен был находится в выключенном состоянии. Программа…. Хотя какая к черту программа, если он даже в воздухе такое вытворял? Чудо, что сам не разбился.

С такими мыслями я поднял его с травы, отнес к палатке, где у меня хранился программатор и соединился с его искусственным интеллектом. Шуршание стало немного громче. На включенном экране программатора была сумятица цифр, которые мне мало что говорили. Я нажал на кнопку перезапуска программатора. И пожалел, что предварительно не отсоединил зонд. На экране вспыхнули яркими красками фракталы, которые постоянно двигаясь, образовывали все новые и новые узоры. Смысла в этом я видел еще меньше, чем в том самом нагромождении цифр. Завис. Или проявился вирус, подхваченный еще на Земле.

Сзади что то пискнуло. Я и так понял, что это был мой маленький приятель с ушами и хвостом, и, не оборачивая, кинул ему несколько крошек. Уж как бы мы не сдружились, но программатор пока меня занимал куда больше, чем мышонок. Тот показывал все новые и новые узоры, смысла в которых было не больше, чем в трип репортах любителей лизнуть марку ЛСД. И тут, внезапно, программатор вырубился. Этого быть не должно было, даже с вирусом. Я осмотрел провод, который соединялся с зондом, в полной уверенности, что надо переподключить провода. Но он оказался прокушен посередине.

— Ну ты даешь, — сказал я мохнатому приятелю, который крутился неподалеку, грызя крошки, что ему дал. — ты же мог покалечиться. Провода, знаешь ли, под напряжением.

Тот коротко пискнул и отвернулся, слегка шевеля усами. Я пошевелил провод. Конечно, его запросто можно было отремонтировать, но хотелось отремонтировать зонд как можно скорее. К счастью, у меня был запасной. Я подключил его, и увидел множество фракталов, которые сменили свою цветовую окраску, из розово синих став фиолетовыми. Я стал перезапускать программатор, а заодно отослал сигнал в зонд, чтобы тот принудительно смог обновить свою файловую систему. Тот зашелестел, и экран программатора снова потух. О да, мышь снова взялся за свое. Второй провод был тоже перекушен. Сам же мышь планомерно грыз крошки, делая вид, что он тут не причем.

— Ну и что тут у нас такое? — спросил я его. — ты решил мне всю работу испортить? Ты вообще хоть знаешь, насколько вредны эти полихлорвиниловые провода? Их нельзя есть, отравишься…

Мышь отвлекся и сосредоточенно посмотрел мне в лицо. Казалось, он понял, о чем я ему говорю. Потом он отвернулся и продолжил безмятежно поглощать крошки.

Я решил на этот раз подождать с перепрограммированием зонда до тех пор, пока мышь не уйдет. Тем более, что вначале надо было отремонтировать прокушенные провода. Что и было сделано. К тому времени, как я их починил, солнце стало садиться за горизонт. В полутемной палатке я быстро перенастроил и зонд и программатор, благо хоть после выхода из режима перезагрузки они стали адекватно отображать данные. Фракталов больше не было, а что касается зонда, то я надеялся, что после перепрошивки он снова начнет работать стабильно. Собранными данными, правда, пришлось пожертвовать. Но я не мог позволить себе перегрузить еще и хранилище данных.

Наутро мышь не пришел. Я не придал этому особого значения, хотя у меня и промелькнула мысль о том, что он вполне мог отравится изоляцией, либо же получить удар тока. Несильный, но кто их знает этих мышей и их болевой порог при ударе током? Жалко… хороший был мышь, компанейский.

С такими мыслями я запустил одного за другим зонды, а отремонтированный на всякий случай отправил по тому же маршруту. Кто знает, какие ценные данные он мог потерять при перепрошивке и форматировании?

Обед прошел в одиночестве. Право же, я успел уже соскучится по мохнатому приятелю с его большими ушами и здоровым аппетитом к мучным изделиям… варианта было два: либо он заболел от удара током, либо его это настолько напугало, что он решил обходить меня стороной. В любом случае он не пришел на обед, впрочем, как и на ужин.

Единственной светлой стороной происшедшего я видел лишь то, что теперь я смог беспрепятственно скинуть данные с прилетевшего зонда в хранилище данных компьютера.

Вечерело. Вопреки слухам о неприметности животных, их было довольно много отображено в данных зонда. Массивы безликих данных хранились в компьютере и ожидали анализа человеческим умом. Конечно, компьютер быстрее может и систематизировать данные, и каталогизировать оные, но часть работы оставалась за человеком.

Перед сном я перетащил все пожитки в вездеход. Наутро я собирался отправится в путь….

— …Вот ты и появился… — произнес я с удовлетворением, увидев наутро своего серого приятеля. Тот получил свою порцию крошек и был занят поглощением угощения. Зубы пострадавшего несколько побелели, что было обычно для грызуна, получившего удар током по зубам, но в целом мышь выглядел вполне здоровым.

Глядя, как тот с аппетитом уплетает галетные крошки, я призадумался о том, что было бы неплохо, в принципе, иметь пару клеток. Я так мог бы захватить на память нескольких представителей фауны, например, того же мышонка. Но клеток у меня не было.

Упаковав палатку, я с трудом завел двигатель и двинулся дальше, к горам. Так я собирался ехать либо до вечера, либо покуда хватит дороги. У гор я собирался также запустить бурильную установку и прозондировать в нескольких точках почву. Единственное, на что я рассчитывал, так это на то, что мне удастся определить преобладающие породы, но и этого было немало.

С шумом и треском вездеход продвигался вперед. Я не совсем уверен в том, какую скорость я развил, спидометр был ветхий и имел странную разметку. Но деревья мелькали быстро. Спустя минут пятнадцать я добрался до того ручья, из которого ранее брал воду для родника, с спустя еще пару часов добрался до пологих склонов. Уклон был не слишком большой, но все таки требовал перенастройки ходовой части вездехода. Я решил сделать привал, и остановился. Разбив палатку и установив мини бур из закромов своих багажников, я стал настраивать навигационную технику вездехода.

Хорошо, что я все таки неплохо смыслил в технике, и быстро разобрался, какие винты настройки отвечают за дорожный просвет. Кое как я настроил магнитную подвеску так, чтобы вездеход мог беспрепятственно забираться на слишком высокие склоны. Надеюсь, что двигатель по крайней мере не сгорит. А так, точно полетит приборная доска, если буду слишком быстро гнать, и кузовные элементы могут покорежится, если налечу на какую либо неровность. Но с этим приходилось мирится.

После настройки вездеход я проверил бур, не нашел ничего особо интересного, кроме следов железной руды и окислов алюминия, я оставил его на ночную работу, а сам завалился спать.

Утром меня ждал сюрприз. Едва открыв глаза, я услышал знакомый писк и сперва даже подумал, что я спятил. Но на деле все оказалось иначе. Это действительно был мышь, и он действительно просил подачки. Да-да, тот самый, с побелевшими накануне зубами. Или вы подумали, что тут все мыши такие дружелюбные. Но удивление удивлением, а гость требовал галетных крошек. Я отломал ему целый кусок от своего завтрака, и мы вместе основательно перекусили. Сам я запивал галету эрзац — бульоном, а вот молока для мыши у меня не было. С кой какими сомнениями я отлил в плоскую крышку из под одного из разбившихся объективов зонда бульон и пододвинул его к зверьку.

Тот вопросительно пошевелил усами и посмотрел на меня своими маленькими черными круглыми глазами. Я молча кивнул ему в направлении крышки, не зная, как еще сформулировать свое приглашение. Тот меня понял и принялся пить бульон.

Отпив примерно половину налитого, мышь пошел обнюхивать лагерь, а я стал изучать полученные данные с бурильной установки. Анализы показали наличие в породе довольно древних отложений, а также присутствие нескольких атомов драгоценных минералов. Этого было мало для того, чтобы заинтересовать что научное сообщество, что изыскательную компанию. НО я не терял надежды. Отойдя от лагеря примерно полкилометра, я вновь запустил бур.

Вернувшись лагерь я вдруг понял, что ближайшие пару суток мне просто нечем будет заняться. Запускать воздушные зонды я пока не видел никакого резона. Регулировать снова вездеход мне представлялось не самой лучшей идеей — если переборщить с горским режимом передвижения, то вполне может оказаться и такое, что машина начисто утратит способность к передвижению по ровной поверхности. Поковырявшись пару минут в настройках я убедился, что те и так на пределе для данной местности, и с разочарованием пошел перебирать свои пожитки.

Аппаратура вроде пока работала. Даже оба родника вроде работали без сбоев. В итоге я один из них перевел в замкнутый режим, и отправил в минимизатор. Заодно проверил источники питания. Синеватое свечение из глубин подзаряжающих батарей показывали, что излучение элементов питания на пределе допустимого, но это следовало ожидать, если учесть, что я решил от них запитать и вездеход. Тот жрал на удивление много энергии. В чем причина перерасхода топливных элементов я так и не нашел, а вот зарядить резервные аккумуляторы мне все таки удалось.

Со скуки я стал перебирать свою электронную библиотеку. Первые несколько разделов были посвящены ремонту и обслуживанию исследовательской аппаратуры, еще пару были о специфике исследовательских работ на малоизученных и преимущественно неизученных планет. Написаны они были в новомодном разговорном стиле повествования. Естественно, для апологетов науки, которые не приемлют панибратства в научной литературе, есть и сугубо технические руководства. У меня были и эти варианты, но если уж читать техническую литературу, то уж лучше составленную в таком ключе, чтобы ее было легко и приятно поглощать десятками и сотнями страниц за вечер.

Так, например, справочник по работам с экспедиционной бурильной установкой я освоил в свое время за пару дней исключительно в силу легкости характера его написания. И это было хорошо, потому что когда я в первый раз для пробы запустил ее на Земле, то сразу же столкнулся с тем, что она была не откалибрована и попросту преображена настройками моего предшественника, который ее мне и продал. Бывший владелец клялся и божился, что работать с бурильной установкой так легко и просто, что с этим справится и годовалый младенец, но руководство по эксплуатации все таки дал. Причем в двух вариантах: одно было сугубо научным и в принципе то вполне удобоваримым, но второе было написано практическим изыскателем в разговорной манере, что было весьма кстати, так как предварительную калибровку мне пришлось делать уже на Земле, и, в меньшей степени, по прибытии на Ххарн. Сейчас же мне оставалось лишь программировать привод наконечника бура и компьютеризированную подачу стержней. Отреставрированный ретро вариант искусственного интеллекта был вполне сговорчивым и много времени на упрашивания не требовал.

Снизу раздался обиженный писк. Я только что наткнулся на пару интересных книг в библиотеке, а потому кинул не глядя на пол кусок галеты. Писк прекратился и раздалось мерное шуршание острых зубов. Мышь пристрастилась к хлебобулочным изделиям. Надо будет что то с этим делать, диета выходит не слишком здоровой. Растолстеет еще. Вы видели когда ни будь взрослую мышь, сидящую на героине? Конечно, кой какие опыты ставились еще в древние времена, но подкармливать героином мышь никто еще не пробовал. ДА, их кормили крошками, били током в определенные места, от чего у них становился просветленный вид и они требовали еще, но самое главное, они научились приручать диких мышей чисто для того, чтобы познакомится с дикой фауной. А надо ли? Очевидно, что надо! Ведь единственное, что отличает человека от остальных собратьев по генетическому коду, это возможность завести знакомство с любым, повторяюсь, с любым питомцем. Надо знать только меру и не делать себе из него шубу раньше времени. Лисьи меха не в счет.