Когда человек богохульствует, что мы делаем? Разве мы затыкаем ему рот? Нет. Мы затыкаем собственные уши, чтобы этого не слышать. Вот какое поведение называется мудрым.
Наши старики говорят: солнце освещает сначала тех, кто стоит во весь рост, а уж потом коленопреклоненных.
Но теперь он твердо знал, что они – для глупых женщин и детей, а отец хочет, чтобы Нвойе стал мужчиной. Поэтому мальчик притворялся, будто женские сказки его больше не интересуют, и видел, что отцу это нравится, тот больше не ругал и не бил его.
Я устраиваю праздник, потому что могу себе это позволить. Нельзя жить на берегу реки и мыть руки слюной. Родственники моей матери были ко мне добры, и я должен выказать им свою благодарность.
Я устраиваю праздник, потому что могу себе это позволить. Нельзя жить на берегу реки и мыть руки слюной. Родственники моей матери были ко мне добры, и я должен выказать им свою благодарность.
Оконкво и его семья трудились очень тяжело, чтобы засадить новое поле. Но это было все равно что начинать жизнь заново без энергии и энтузиазма, свойственных молодости, или в старости учиться делать все левой рукой. Работа больше не доставляла ему такого удовольствия, как прежде, а когда делать было нечего, он просто сидел молча, погрузившись в полусонное оцепенение.
Великая страсть вела его по жизни – стать одним из вождей племени. Она была движущей силой его существования. И он почти достиг цели. А потом все рухнуло. Его вышвырнули из клана, как рыбу из воды на сухой песчаный берег. Очевидно, его личный чи не был предназначен для великих дел. А человеку не дано подняться выше той судьбы, которая предначертана ему его личным богом. Ошибаются старики, говоря, будто стоит человеку сказать да – и чи его поддержит. Вот вам человек, чей личный бог сказал нет вопреки его «да».
– Всегда говорили, что у Ндулу и Озоемены одна голова на двоих, – сказал Обиерика. – Помню, когда я был еще мальчишкой, про них даже песенку распевали. Он ничего не делал, не посоветовавшись с ней.
– Я этого не знал, – удивился Оконкво. – Всегда думал, что в молодости он был сильным мужчиной.
– А он и был сильным, – сказал Офоэду.
Оконкво с сомнением покачал головой.
– В те времена именно он вел за собой на войну всю Умуофию, – подтвердил Обиерика.
Старейший из присутствовавших строго напомнил: те, кому благосклонные духи помогают раскалывать кокосовые орехи, не должны забывать о скромности.
Ящерица, прыгнувшая с высокого дерева ироко[11] на землю, сказала: сам себя не похвалишь – никто не похвалит
Поэтому Оконкво обуревала одна страсть – ненависть ко всему, что любил его отец Унока. Одним из объектов его ненависти была доброта, другим – праздность.
