В. В. Ильин

Аксиология

Учебное пособие

Издание второе,
переработанное и дополненное

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 1(075.8)

ББК 87я73

И46

Автор:
Ильин В. В., доктор философских наук, профессор. Известный специалист в области эпистемологии, аксиологии, политологии, макросоциологии. Автор многих работ по фундаментальным проблемам философии.

Рецензенты:
Гиренок Ф. И., доктор философских наук, профессор;
Кевбрин Б. Ф., доктор философских наук, профессор.

Работа посвящена рассмотрению влияния ценностного мира на активно-творческое, созидательное отношение человека к действительности, себе, себе подобным.

Для широкого круга интересующихся обществоведческой проблематикой.

Изображение на обложке Viacheslav Lopatin/Shutterstock.com

УДК 1(075.8)

ББК 87я73

© Ильин В. В., 2005

© Ильин В. В., 2020, с изменениями

© ООО «Проспект», 2020

Предисловие

Ум слишком скептичен, чтобы довериться мечте. В границах исканий он доверяется метафоре, соединяющей глубокомысленность и легкость, совершенство идеи и красоту слова. В свете сказанного справедливо обращение к непреходящим метафорам Кафки, без стилевых излишеств размышляющего над извечной коллизией бунтаря и законопослушника, представителя партии идеи и партии власти. Очищенные от напластований обобщенные образы представлены сторонами: Замок — власть; Деревня — толпа. Одному и другому оппонирует Землемер — не всеведущий, но искушенный мыслитель. Измеряющий глубины мира, обостряющий жизнезначимые вопросы он одинаково неудобен как толпе, так и власти. От имени обоих выступает староста, заявляя: «… нам землемер не нужен. Для землемера у нас нет никакой, даже самой мелкой работы. Границы наших маленьких хозяйств установлены, все аккуратно размежевано».

Однако вопреки очевидному оттаявшая душа — мыслитель — стремится перемежевывать. Поиск вечного масштаба и масштаба вечного обязывает начинать все сначала на, казалось бы, установленном. Не случайно рукопись «Замка» обрывается. Труд мыслителя не может быть завершен. Мыслитель, не нужный ни толпе, ни власти, нужен культуре. Для вставления деятельности и созидания в твердые рамки вечности.

С ответственностью боговдохновенного служителя он вновь и вновь берется за устранение вещей, раздражающих ум и достоинство. Невзирая на яростное, глухое сопротивление толпы, власти. Землемер может уйти из Деревни, но не уходит. Ибо деревня — Мир, который нужно преодолеть, преобразить. Развенчанием мнимых святых, разоб­лачением ложных идолов.

В пьесе жизни для Землемера уготована не завидная, но достойная роль — роль путеводителя — созидателя, создавателя ценностей.

Достоинства человека — высота Бога, этапы пробивания к которому отмечены печатью неизбежности:

– конфликт, противостояние мира и человека;

– борьба за идеал;

– обмирщение потребного;

– возобновление цикла.

Воплощение идеала требует труда, идущего на утверждение ересей и ниспровержение заблуждений.

Мы отрываемся от своих корней, пускаем новые. Правильно ли? Оценка того, становимся ли мы лучше, прорываясь к новому, может быть дана только с позиций будущего. Во всяком случае, мы никогда не были поклонниками предвзятой идеи общей вирулентности прогресса человечества, выраженной Гесиодом:

В прежнее время людей племена на земле обитали,
   Горестей тяжких не зная, не зная ни трудной работы,
   Ни вредоносных болезней, погибель несущих для смертных1.

Феогнидом:

Так не дивись же, друг мой,
   Что граждан мельчает порода.
   Плутос царит! Это он
   Добрых с худыми смешал2.

Горацием:

Чего не портит пагубный бег времен?
   Ведь хуже дедов наши родители,
   Мы хуже их, а наши будут
   Дети и внуки еще порочней3.

Лермонтовым:

Да, были люди в наше время,
   Не то, что нынешнее племя:
   Богатыри — не вы!4

За что мы ратуем, — мысль: единственно человеческий истинный мир есть мир ценностный, кристаллизуемый на стыке — в зазоре, расщеплении бытия на реальное и желаемое, сущее и должное, наличное и потребное. Первые члены дихотомий соотносятся с актуальным, вторые — с потенциальным существованием. Как чаемое достигается?

Человека порой понимают как желающую, думающую организацию. В контексте обсуждаемого предмета будем его понимать как организацию мечтающую.

Невозможное было возможно,
   Но возможное — было мечтой5.

Как мечта воплощается? В состоянии полной продуктивности Я и не-Я неразличимы. Отсюда — возможности.

Первая: конструирование «дикого» бытия по одной свободной воле своей. Данный вариант, предполагающий разрушение всех систем, муссируемый контркультурой, воспет философией шизоанализа Делеза — Гваттари. С одной стороны, шизоаналитическая ситуация вполне свободна: свободно летящая птица «никому, ничему не верна» (Блок).

С другой стороны, пребывать в ней весьма трудно. Вероятно, по этой причине обстановка вседозволенности (чистая анархия, сугубая самостийность) совпадает с универсумом волюнтарной иллюзии шизоида. Нет нужды говорить о ее вырожденности.

Вторая: созидание нормально человеческого бытия, где расширение онтологии, пробивание к иным типам реальности отвечает известному порядку вещей — системам правил, кодификациям. Миротворчество протекает не как освобождение от законов мира, а как их преобразовательное улучшение. В качестве высшей сферы мироздания человеку

… дано бесстрастной мерой
   Измерить все…6

Бесстрастной мерой измерить. Сия ответственная процедура осуществляется в опоре на критерии значимого, предпочтительного, которые образуют пространство ценностей (идеалов) — внутренних высоких целей, — того, ради чего все предпринимается. Почему человеческие предприятия должны быть сопряжены с ценностями? Потому что, будучи несамодостаточными, они представляют объект достигаемого. Достигаемое же — стихия практики — операционально, инструментально покоится на качестве воплотительных технологий. Последние могут быть любыми.

Как сделать инновации совершенными? Цивильно выхолощенным волюнтаризму, механицизму, прагматизму способна противостоять гуманитарно выдержанная созидательная программа. Демонов воли, дерзания, прорывов в не-время исключительно и первостепенно сдерживают комплексы ценностного сознания, преодолевающие самочинность сбалансированием деятельности с высокими целями. «Земля, в виду небес, мертва» (Тютчев), — высокочувствительные сложные человеческие системы требуют адекватного, — именно жизнью выношенного к себе отношения.

Повторимся: созидание бытия связано с творчеством — вдохновенным некаузальным взрывом. Без творчества мира нет самого мира. Но творчество, плодя отторгающие реакции, означает перекрытие регуляций, кодексов, конституций. Цивилизация рождена творчеством, но творчество, не ориентированное на жизнь, разрушает цивилизацию. Обостряется проблема ценностной санации творчества. В общем, поддержание цивильности, невпадение в дикость при возможном росте дезорганизации обеспечивается введением духоподъемных идеалов, корректирующих творчество в соответствии с требованиями жизни, ориентациями на высокое: внутренние мотивы, проекты деятельности исходно должны отличаться совершенством.

Опиумом для народа в неоговоренных обстоятельствах может быть все. Ориентация на совершенное (благое, прекрасное, спасительное), оговаривая обстоятельства, предохраняя от встречи частного спроса и предложения в приватной сфере, рождающего произвол, становится самодостаточно-непрагматичной, самоцельной. Самоценное совершенное, принятое как абсолютная форма («непосредственная достоверность себя самого» — Гегель), единый и единственный идеальный мотив, побуждение, стимул созидательной деятельности, есть ценность. Сопричастие ей заставляет испытывать внутри себя «чувство такой свежести, чистоты… ясности, как будто чья-то невидимая рука нежно и заботливо» стирает с души давно «накопившуюся на ней копоть ненависти, зависти, раздражительного самолюбия, пресыщения… скуки»7.

Чутье к добру, тяготение к совершенству — идеальные жизненные устои отличают высокодуховное существование. Бытие дробится на модусы:

– фактическая наличность (натурализм);

– абстрактная свобода — свобода вакхической шалости, дионисийского разгула (волюнтаризм);

– цивильно регулированная свобода — свобода гуманитарного зодчества, осмотрительного созидания (аксиологизм).

Растительное бытие — изматывающий труд, гомерическая драка, — не арена действия ценностного сознания. Высокая добродетель в ее торжестве над пороком проявляется через духовность, к которой ни натурализм, ни волюнтаризм как элементы «пакостного прозаизма», «пошлости, паучьего затишья» (Блок) материальной реальности не причастны. Материальная реальность, говоря строго, высоту духовной стати, причастности идеальному не предполагает. Этот важный для рассуждений пункт иллюстрируется сущностной асимметрией материального и духовного типов деятельности.

По объему: материальные блага ограничены, частичны; духовные — безграничны, всеобщи.

По потреблению: материальные источники истощаются; духовные — прирастают.

По реализации: материальное производство обезличено; духовное — персонифицировано.

По признанию: материальная деятельность рассчитана на непосредственное признание, исключает работу вхолостую; духовная деятельность не рассчитана на непосредственное признание, жестко не нацелена на конечный эффект (самодостаточная игра сил: не для победы, а ради участия).

По результату: в материальном производстве важна репродуктивность, результативность (нет производства ради производства); в духовном производстве — продуктивность (производство самоцельно).

По агенту действия: в материальном производстве значим обладатель; в духовном — созидатель.

По количеству: материальные блага копятся (тезаврация); духовные — не копятся, воплощаются в уровне культуры.

По качеству: материальные блага отчуждаются от потребления; духовные — от производства; в материальной сфере навязывается труд, изымается результат; в духовной сфере навязывается результат, изымается способность к труду8.

До сих пор мы толковали ценности с позиций победительной, неувядающей силы бытия, предохраняющей от горьких взаимопониманий, когда все рвется, ломается, выходит из колеи, «идет на развалку… люди не знают, что будет завтра, всего ждут и все возможно»9.

Избегать статистики мнимых чисел — мрака не оплодотворенного мыслью сознания, бесстыдной терпеливости «рабочего скота», затравленного, забитого, духовно ограбленного органического жизнеподобия позволяет лишь звездный час и звездный случай приобщения к ценностным абсолютам. Этим несущим идеалии «культурным иллюзиям», не имеющим эквивалентов в адекватных предметности созерцаниях.

Между тем отдельные ценности не одинаково значимы. Подчеркивание этого обязывает выявлять в ценностях универсальные измерения, мобилизующие деятельность не по собственному побуждению (волюнтаризм), а по аккумулированным и апробированным в групповом опыте (и, следовательно, высоким) целям.

1. Аксиология — раздел философии

Аксиология объемная метатеоретическая доктрина ценностей (императивы, идеалы, эталоны, регулятивы, принципы, нормы), анализирующая природу, характер, способы, состав регламентирования смысложизненных позиций, ориентаций, мотиваций человеческой деятельности. Хотя соответствующий термин (от греч. ɑζɩɑ — ценность), номинирующий специальную дисциплину, введен П. Лапи лишь в 1902 г. (он заменил используемый И. Крейбигом термин тимология — от греч. тιμη — цена), принципиальное понимание непреходящего статуса ценностей в философских тематизациях действительности существовало исстари. Последним объясняется традиционное толкование философии как «заглавной науки о том, что всего ценнее» (Аристотель). «Всего ценнее» же — достойное утверждение в мире, влекущее достойное существование в опоре на непреходящие значимости, подчиняющие тщания понятию совершенного.

Человек не только и не столько существо разумное; он — существо ценностное, идеалологичное. Разумность — капитальная, но не исчерпывающая, не самодовлеющая характеристика. Разум сам по себе нейтрален, техничен относительно экзистенциальной тематики. По идентичной разумной схеме можно строить ядерный котел и бомбу, демократию и деспотию. В «минуты роковые» разум пасует, требуя оснастки, острастки, окормления (вне которого он, говоря языком Беме, «творит одни собственные дела и им учит, и управляет наружным миром по себе, без Духа и Воли Божьей»). Дух, Воля Божья, — отыскивая светский эквивалент выразительной фигуре, — сообщаются кристаллизуемыми в опыте вершения жизни, пролонгации истории генеральными ценностными началами, ориентирующими не только на «достижительно-эффективное», но и на «гуманитарно-желательное».

Так складывается антиципирующий пояс, позволяющий избегать провалов в «ситуацию ноль», скачков в «душащую тьму обезумевшего мира» (Горький).

В более пафосном, патетическом слоге речь идет о действенности «чистого» понятия «идеальной человечности», где личность слита с родом в великом деле поддержания нерушимых святынь — наиболее дорогих, чтимых гуманитарных устоев.

Человеческое уничтожается разрушением заветного, — понимание этого предопределяет значимость осмысления роли налаживания искусства жить — ars vivendi, — по факторам, открывающим, развертывающим, окрыляющим навигацию наиважнейшего, свойственного носителям человечности.

2. Предмет

Предмет аксиологии — стихия человеческого общения, организующаяся опорами гуманитарно выверенного освоения реальности. Аксиология — нормативно-аналитическая, рефлективная дисциплина. В отличие от иных наук, изучающих способы контролирования поведения (юриспруденция, медицина, педагогика и др.), она концентрируется на вопросах деликатного и капитального свойства: природа деонтологической сферы и механизмы ее обязывающего влияния в действенных отображениях должного в сущее в разрядах регуляции, регуляризации, регламентации человеческого самоутверждения.

3. Метод

Метод как инструктивная канва исследовательского овладения предметностью представлен в аксиологии потенциалом эмпирических, теоретических, операциональных средств освоения материала.

Эмпирический арсенал (базис В_Е) аксиологии — фактофиксации, подпадающие под сериацию (придание законодательной силы наблюдению) регистрации внешнего тока событий.

Теоретический арсенал (базис В_Т) аксиологии — концептуализации, версификации, претендующие на реконструкцию подводных регулятивных, императивных основоположений жизни.

Операциональный арсенал (базис В_О) аксиологии — инкорпорация доктринальных универсалий (компоненты В_Т) в обстоятельственные уникалии (комплексы В_Е), проекция «отрешенного» заповедного на «текущее вещество личности» (Толстой).

Реконструктивно препарируем стандартную методическую ситуацию.

1. Поисковое движение в В_Е. Отмечается обилие «людских путей», жизненных траекторий, мировых самоутвердительных линий. Коллизии das Selbst систематизируются.

2. Поисковое движение в В_Т. Множество тончайших переливов судьбических извивов, мелочей категориально генерализируется экзистенциальным концептом «жизненный путь» под углом сосредоточения совершенного. Коллизии das Selbst интерпретируются.

3. Поисковое движение в В_О. В_Е и В_Т связываются через группы сквозных образов, индуцирующих согретые теплом человечности поступки, акции, имплементации. Коллизии das Selbst оптимизируются.

Есть жизнь; есть правда; есть правда жизни. Отличительная особенность методического оснащения аксиологии по базисам:

В_Е — озабочивает;

В_Т — нацеливает;

В_О — прививает.

Итог: «своя» дорога вписывается в общечеловеческий путь; вписывается введением из ценностного мира — Wertswelt — просветляющих вех. Используя уместные интуиции из Шу цзин, правомерно настаивать на обретении линии движения «под небом», осиянным выверенным гармоническим. Ошибался Хайдеггер, полагая, будто, соотнося ценности со значимостями, основоположениями, принципами, аксиология вращается в логических кругах. На деле аксиологии достается удел философии — изучать предпосылки, анализировать отношения предельного с однопорядковым, себе подобным. По этой причине соответственный метод аксиологии — рациональная реконструкция, интенсивная теоретизация, рефлексия.

4. Функции

Говоря односложно, круг компетенций аксиологии — придание ценностной размерности реке жизни. Сложная простота подобного предприятия заключается в повсеместности, — каждодневном заинтересованном участии в заряжании бодрым человеколюбием, сообщении символики высокого, глубокого, значительного.

Непосредственное выполнение аксиологией спектра своих обязанностей рисуется ясными линиями: и это суть — наделение бегущей строки злободневности внутренней силой величественности, сопрягание мига с вечностью, краткости с долговременностью, суетности с бессрочностью.

Жанр императивной пьесы «аксиология» — духоподъемное насыщение свершаемых действий славным, гордым опытом человечества.

5. Назначение

Прикладная сверхцель абстрактной доктрины Wertswelt:

– обеспечить атмосферу горения живого чувствительного духа;

– быть конденсатом совести человечества;

– осуществлять предпочтения выстраиванием иерархий, ранжировок значимостей; проводить их оценку, уценку, переоценку;

– наводить мосты от временного к вечному;

– культивировать чувство собственного достоинства;

– вводить личную ответственность за персональную и социальную неправду;

– способствовать адекватному жизненному, поведенческому самоопределению;

– препятствовать раздору мечты и существенности;

– развертывать сущностные силы высокой духовности;

– играть роль путеводителя по жизни, творчеству, созиданию;

– инициацией внутреннего напряженного роста одухотворять преодоление, преобразование, преображение существования.

Символика святости сопутствует, сопровождает ответственное самостроение, которое, как всякое великое дело, исключает разнуздывание дурных страстей; борцы за него всегда чудодейственны и оттого сильны10.

Проявляя обостренное внимание к роли преференций, ориентаций, регуляций как обязывающему побудительному триплексу, в качестве мотивационного предвестья вписывающего деятельность в пространство самоценности гуманитарно выверенного, аксиология играет роль верховной формирующей линзы человеческого, являющегося господином самому себе, умеющего собой властвовать.

Дабы жить не сорно, вкушая незаслуженный хлеб благости, очищенный в горниле правдоискательства человек стяжает лишь то добро, которое «тать не крадет и червь не точет» (Сергий Радонежский).

Дайте включенному в добротолюбие представителю высшей сферы мироздания «карту звездного неба, и он вернет вам ее исправленной» (Достоевский), — к тому склоняет «снимающая» корыстные данности, пестующая «чистого идеального человека»11 аксиология.

6. Диспозиции

Уточняя призвание аксиологии с позиций непосредственной роли ценностей в мироопределении, возможно выделить две сущностные платформы. Условно — позиции:

— Протагора: подчинение ценностей человеку («человек есть мера всех вещей: для реальных — их реальности, для нереальных — их нереальности»);

— Платона: подчинение человека ценностям («нельзя ценить человека больше, чем истину»)12.

Линия «идеал выше человека» представляется неадекватной и эпистемологически и фактически, и генетически и функционально.

В онтологической плоскости влечет гипостазирование ценностей (риккертовское: ценности образуют «совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта»)13.

В праксиологической плоскости влечет насилие: сочленение должного с сущим через репрессию, разрушение «практического гуманизма». Как точно отмечал С. Франк, «подлинная и глубочайшая предпосылка деспотизма лежит в идее непогрешимости, в своеобразном, по существу мистическом, сознании обладания абсолютной истиной»14.

Последовательное продумывание данных моментов дает понимание: абсолютизм, морализм, дидактизм в толковании ценностей не терпим; самостоятельное отношение к ценностям обусловливается их подчинением человечности. Исток ценностей — не разум, но жизнь и ее потребности.