Я любила его так же, как и тебя, но если тебе моя любовь во благо — и будет во благо, то ему она была в тягость, так иные люди говорят Христу: я не просил тебя умирать за меня, спасибо тебе, брат, вот удружил.
в отличие от матери, которая разражалась то плачем, то хохотом, он был ровен всегда: ничто не должно было разрушить спокойствия его семьи, как будто спокойствие — основа счастья, а не его гробовщик.
— Если вырвать независимость, то что останется от театра? Если запрещать говорить то, что хочешь сказать, неужели все разрешенное к говорению сразу окажется ангельскими песнопениями?
