хорошо одетом, преуспевающем джентльмене, которого под нарисованной фигой настигла таинственная смерть, и испытал нерушимую уверенность в том, что между гибелью модного врача из Вест-Энда и причудливыми спиралями на каменной табличке существовали загадочные, невообразимые связи.
Противоположная часть камня была шершавой и удобно лежала в ладони; вся штуковина целиком не превышала пяти дюймов в длину. Край был испачкан в густой крови. – Что это, Филлипс? – спросил Дайсон, и этнолог пристально изучил камень. – Примитивный кремневый нож, – сказал он. – Сделан около десяти тысяч лет назад. Точно такой же был найден близ Эйбери[156], в графстве Уилтшир, и все эксперты определили его возраст соответственно. Полицейский от такого поворота растерянно разинул рот
Кажется, нет причин сомневаться в правдивости фармацевта; он, без сомнения, купил у оптовика обычную соль, которую вы и прописали, и она пролежала у него на полке лет двадцать, если не дольше. Здесь вступают в игру случай и совпадение; на протяжении этих лет соль в бутыли подвергалась определенным периодическим колебаниям температуры, вероятно, в промежутке от 40˚ до 80˚[137]. И, как бывает, подобные изменения, повторяющиеся год за годом с неравномерными интервалами, а также с разной интенсивностью и продолжительностью, запустили некий процесс – настолько сложный и тонкий, что я сомневаюсь, можно ли его воспроизвести
запечатлеть фразу, которая, несомненно, выражает удачную мысль, как я обнаруживаю, что та облачена в потертые одежды банальности; а если стиль хорош, он служит всего лишь париком на плешивой голове престарелой идеи. Я работаю не покладая рук, Дайсон, – и за каждое дописанное предложение расплачиваюсь страшными муками.
Джервейс неуклюже вытер лоб и что-то сказал садовнику удивительно шершавым голосом, привлекшим мое внимание: слова как будто доносились из самых глубин земных недр, а пришепетывание напоминало звук, с которым игла фонографа странствует по цилиндру. Я поняла, что он стремится сделать все, что в его силах, ведет себя покорно и послушно, а Морган – садовник, знавший его мать, – заверил меня, что парнишка совершенно безобиден.
Вижу, вы обрели знания самостоятельно, и это единственная форма образованности, которая не таит в себе бесконечную череду угроз; а я как раз нуждаюсь в гувернантке для своих двух детей. Я вдовец уже несколько лет; моя фамилия Грегг.
