Я бы желал никогда его не видеть более, потому что, чем больше я от него отдаляюсь, тем больше чувствую в себе радости, молодой свежести, биения сердца, движения ума – словом, тем более молодость, моя молодость, возвращается ко мне.
Жизнь Натаниэля Готорна (1804–1864) пришлась сразу на несколько эпох в развитии как американской, так и вообще западной литературы, – правда, не очень продуктивно называть эти эпохи такими привычными словами, как «романтизм» и «реализм».
Неужели человек, у которого вчера было столько намерений, теперь так слаб, что не может прогнать муху?
Наши железные дороги – если б только свист их сделать музыкальным и уничтожить этот стук и дребезжанье, – наши железные дороги положительно составляют величайшее благо, какое только выработано для нас веками. Они придали нам крылья, они уничтожают пот и пыль странствования, они одухотворяют путешествие.
Мне кажется, что наши удивительно увеличившиеся и все еще увеличивающиеся удобства переезда с места на место стремятся к тому, чтобы опять привести нас к кочевой жизни.
Девичество перешло в женственност
е знаю.
– У вас, однако, есть какая-то тайна!
Разве я виноват, что вы позвали сюда свою дочь в надежде добыть лист пожелтевшего пергамена?
правой руки скелет не имел вовсе
У маленького столика, перед горящими английскими морскими углями, сидел мистер Пинчон и пил кофе, к которому он приобрел привычку во Франции. Это был очень красивый мужчина средних лет, в парике, спускавшемся локонами на плечи. Кафтан его был из синего бархата, с галунами по обшлагам и вокруг петель, а длинный его камзол сверкал в отсвете горевшего в камине огня своим золотым шитьем.