Дом о Семи Шпилях
Величайший готический роман в американской литературе, о котором Лавкрафт отзывался как о «главном и наиболее целостном произведением Натаниэля Готорна среди других его сочинений о сверхъестественном». В романе «Дом о Семи Шпилях» гениальный автор «Алой буквы» рассказывает о древнем родовом проклятии, которое накладывает тяжкий отпечаток на молодых и жизнерадостных героев. Бессмысленная ненависть между двумя семьями порождает ожесточение и невзгоды. Справятся ли здравомыслие и любовь с многолетней враждой — тем более, что давняя история с клеветой грозит повториться вновь? Мрачной обстановкой служит старинный дом в поселении Салем, печально известном в связи с процессом над местными «ведьмами»…
В настоящем издании представлен блестящий анонимный перевод XIX века. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам, при этом максимально сохранены особенности литературного стиля позапрошлого столетия.
В настоящем издании представлен блестящий анонимный перевод XIX века. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам, при этом максимально сохранены особенности литературного стиля позапрошлого столетия.
Кітаптың басқа нұсқалары1
Дом о семи шпилях
·
Пікірлер6
Явно не для всех. Это готический роман, с классической семейной тайной, но без какой-либо мистики (возможно маленький намек на нее). Минимум сюжета и развития истории. Поэтому и столько реакций «не советую» и «скучно». Самой большой проблемой для кого-то, может быть авторская стилистика. Потому что весь роман - это «Дуб и Болконский». Кому-то такое нравится, кому-то нет.
👍Ұсынамын
💤Іш пыстырады
Этой книгой я пыталась продолжить попытки полюбить готические романы, но не то чтобы вышло.
Дәйексөздер35
какая тюрьма может быть темнее собственного сердца? И какой тюремщик неумолимее к нам, чем мы сами?
Я бы желал никогда его не видеть более, потому что, чем больше я от него отдаляюсь, тем больше чувствую в себе радости, молодой свежести, биения сердца, движения ума – словом, тем более молодость, моя молодость, возвращается ко мне.
Мы во всем зависим от людей несуществующих. Мы читаем книги мертвых людей; мы смеемся над шутками мертвых людей и плачем от их пафоса; мы больны болезнями мертвых людей, физическими и нравственными. Что бы мы ни вздумали делать по своему произволу, ледяная рука мертвого человека вмешивается в наше дело. Посмотрите, куда хотите, вы встретите везде бледное, неумолимое лицо мертвеца, от которого леденеет ваше сердце. И сами мы должны сделаться мертвыми, прежде чем проявится наше действительное влияние на мир, который уже не будет нашим миром, а будет миром другого поколения, с которым мы не сможем общаться.
