автордың кітабынан сөз тіркестері  Жизнеописания

Плутарх

Александр немедленно отправил требовать выдачи десяти демагогов – по словам Идоменея и Дурида – и восьми, как сообщает большинство самых известных писателей, именно: Демосфена, Полиевкта, Эфиальта, Ликурга, Мэрокла, Демада, Каллистена и Харидема.

очищенное разумом от сказочного вымысла

нет ничего такого, незначительного вначале, что не увеличилось бы вскоре, продолжая развиваться,

опасная и сложная болезнь изменила его мысли

Видя тогда, что Пирр намерен отправиться в поход в Италию, он вступил с царем в разговор, улучив минуту, когда Пирр не был занят. «Римляне, Пирр, считаются очень воинственным народом и повелевают многими храбрыми нациями. Если мы победим их с помощью свыше, какие выгоды можем мы извлечь из своей победы?» – спросил он. «Ты спрашиваешь, Киней, о том, о чем можно и не спрашивать, – ответил Пирр, – когда римляне будут разбиты, ни один из италийских или греческих городов не будет в силах бороться с нами. В наших руках быстро очутится вся Италия. Ее границ, силы и храбрости ее населения может не знать скорее кто другой, нежели ты». После некоторого молчания Киней сказал: «Государь, что станем делать мы, завоевав Италию?» Пирр, не понимая еще смысла его вопроса, ответил: «Вблизи нас Сицилия… Этот богатый и густонаселенный остров протягивает нам свои руки. Взять его не стоит труда: после смерти Агатокла в Сицилии всюду происходят мятежи; в городах царит анархия, страсти; демагоги не сдерживают себя…» – «Согласен, – ответил Киней, – но после покорения Сицилии кончатся ли наши завоевания?» «Дай бог, – сказал Пирр, – чтобы мы остались победителями, чтобы нас сопровождал успех: мы только на пороге к великим делам. Можно ли удержаться от завоевания Африки и Карфагена, который будет тогда нашим, Карфагена, которого едва не взял Агатокл, тайно бежавший из Сицилии и вышедший в море с несколькими кораблями! Стоит ли говорить, что, когда мы покорим все это, никто из оскорбляющих теперь нас врагов не посмеет вступить с нами в борьбу?» «Конечно, никто, – сказал Киней, – располагая такими силами, мы, очевидно, можем снова отнять Македонию и спокойно править Грецией. Но что же станем делать мы, когда и это все окажется в нашей власти?» Пирр засмеялся и ответил: «Тогда мы не будем делать ровно ничего. Глупый, у нас пойдут ежедневно пиры, мы станем весело проводить время в разговорах друг с другом!» Киней заставил сказать Пирра что хотел. «Кто же мешает нам теперь пить и проводить время в обществе, если только мы желаем этого, – сказал Киней, – если это имеется уже в нашем распоряжении и если мы можем без хлопот пользоваться тем, чего желаем достичь ценой крови, страшных трудов и опасностей, делая большое зло другим и страдая сами?»

В ранней юности он участвовал в походе против Потидеи, жил в одной палатке с Сократом и дрался бок о бок с ним в сражениях. В одной жаркой битве оба они отличились. Когда Алкивиад получил рану, Сократ прикрыл его с целью защиты и спас ему перед глазами всех не только жизнь, но и оружие. Сократ имел полное право на награду за храбрость; но стратеги из уважения к аристократическому происхождению Алкивиада решили дать знак отличия ему. Сократ первым подал голос за него, предлагая дать ему венок и подарить полное вооружение, он хотел разжечь честолюбие Алкивиада и другие его душевные качества. Затем в сражении при Делии, где афиняне были разбиты, Алкивиад, ехавший верхом, заметил Сократа, отступавшего пешком вместе с немногими другими. Он не проехал мимо, а не отходил от него, защищая его от нападений неприятеля, который наносил афинянам жестокий урон. Этот случай имел место позже.

Однажды он пришел на дом к Периклу, желая переговорить с ним. Ему ответили, что Перикл занят составлением отчета для представления его афинянам. «Не лучше ли было бы подумать о том, как бы не давать афинянам никакого отчета?» – сказал уходя Алкивиад

СОКРАТУ приходилось в его любви бороться со многими сильными соперниками. Иногда Алкивиад оставался с ним, благодаря его богато одаренной натуре. Он слушал его слова; они трогали его за сердце, и он плакал, но иногда переходил на сторону льстецов, прельщавших его множеством чувственных наслаждений, выскальзывал из рук Сократа, жил в бегах и был всюду преследуем своим учителем, которого он одного только стыдился и боялся, с презрением относясь к другим. Клеант выразился однажды, что Сократ держит своего любимца за уши.

Свое знакомство с Сократом он считал милостью неба, посланной для заботы о молодых людях и их спасения. Презирая самого себя, уважая учителя, преклоняясь перед его дружбой, чувствуя угрызения совести перед его высокими нравственными качествами, он незаметно приобрел для себя предмет любви, как говорит Платон, вместо взаимной любви, так что все удивлялись, видя, как Алкивиад ужинает с Сократом, занимается с ним гимнастикой в палестрах, живет в одной палатке.

СПЕРВА, как выросший в роскоши и привыкший к поклонению, Алкивиад не мог слушать человека, который читал ему уроки морали, но благодаря своей богато одаренной натуре он разгадал Сократа и привязался к нему, прекратив знакомство со своими богатыми и знатными поклонниками. Когда он сделался вскоре его другом, он услышал от него речи человека, бичующего его нравственную испорченность и обличающего его пустую, глупую гордость.