автордың кітабынан сөз тіркестері  Призрачная квартира

Марина Ясинская

Пару недель спустя на кухне закончился ремонт, и жизнь будто вошла обратно в привычную колею. Но не для Никиты. Он слишком долго пробыл в призрачной квартире, чтобы вот так запросто, легко влиться в прежнюю жизнь. Всё ему теперь казалось особенно ярким, особенно значимым, особенно ценным. И даже похожая на замок водонапорная башня из красного кирпича, которую всё так же было видно из окна его спальни, больше не наводила на него уныние.

Да, обидно. Обидно, что другим помочь можешь, а себе нет. Но и что ж теперь с того? Если его будут окружать несчастные, недовольные люди, разве станет от этого легче? Или, может, так он быстрее вернётся домой, в свою жизнь? Да нет же!

Если не можешь исполнить своё заветное желание, это не значит, что не надо давать другим исполнять их мечты!

жить с постоянной обидой очень изнурительно!

Впрочем, ему даже не пришлось притворяться — он и правда ужасно соскучился. Так сильно, что стоило лишь подумать об этом, как слёзы сами наворачивались. Так сильно, что все обиды на маму с папой, которые он, сам того не осознавая, копил, сейчас казались совершенно мелкими и несущественными. Жаль, что он слишком поздно это понял.

в конце концов он понял, что нужно не размышлять и не желать, а делать!

Зато он поймал себя на мысли, что ему искренне не хватает Елизаветы Константиновны. Казалось бы, не так уж много времени он с ней проводил — ничего не значащие разговоры на кухне за накрытым столом, никаких бесед по душам, никакой заботы или моральной поддержки с её стороны. И вот, однако же, она ушла, и Никита остро ощущал, как опустела без неё квартира.

— Вы же никогда не пробовали! Что вы теряете, если попытаетесь? Даже если ничего и не получится!

— Надежду, молодой человек, — строгим, печальным тоном ответила Елизавета Константиновна. — Надежду.

— Вы даже не представляете себе, какой непростой выбор порой приходится делать родителям ради своих детей, — продолжала тем временем Елизавета Константиновна. Её голос слегка дрогнул, и Никита так и подобрался: вот, кажется, сейчас она откроется, поделится чем-то сокровенным. — Иногда ради благополучия детей родители вынуждены делать жестокий выбор, от которого больно и тем и другим… И в этот момент родители могут быть уверены, что поступают как лучше. И лишь потом поймут, что выбор, казавшийся им тогда единственно верным, вовсе не был таковым, но будет уже слишком поздно…

Оказавшись здесь, в этой призрачной квартире, он уже и сам пришёл к выводу, что постоянно думал только о себе и очень мало — о других. Когда ему что-то было нужно, он требовал, а не просил, он скандалил и бунтовал, а не пытался договориться. Потому Никита молча принял все упрёки дворянки, он их заслужил.