Ностальгия в эмигрантской поэзии работает особым образом: это не ностальгия по образу жизни, но ностальгия по миру, где можно было делать осмысленные высказывания. Поэтому авторам важно было построить свою речь так, чтобы она давала неясные намеки, но воскрешавшие всю реальную географию утраченной России. В этом смысле эмигрантская поэзия продолжает громадную Европейскую традицию оправдания географического знания как базового знания о социальном мире, начиная от ренессансной перспективистики и проектирования и кончая барочными символическими шифрами для пространств и континентов. Только эмигрантская поэзия, не имея настоящей опоры в общепринятой символике, вынуждена была опираться на наиболее распространенные мифологемы о России, производя их радикальную критику, и только так восстанавливая «географическую Россию».
Наша книга требует предварительного знакомства читателя с основными терминами Аристотеля (энтелехия, чембытность {τὸ τί ἦν εἶναι}, предикация-категория) и Гуссерля (интенция, феномен, эйдетическое), равно как знания слов пайдейя и экзегеза.
расстроенный инструмент, превращающий любую серьезную сцену в комедию и интермедию, ожидает перемены времен; такой перемены, чтобы музыка стала не потусторонней, а вновь земной.
Тогда танец купидонов и есть исполнение этого сюжета: любовь, которая владела небом и землей, овладела и подземным царством; и сама земная твердь испытывает действие радостного танца.
