«На точке» — произведение русского писателя Михаила Ниловича Альбова(1851–1911).*** «На точке» — повесть М.Н. Альбова, известная также под названием «Филипп Филиппыч». Главный герой повести Филипп Караваев служил учителем словесности, но вынужден был подать в отставку из-за того, что коллеги не приняли его передовых взглядов, в том числе и на отношения между гимназистами и учениками. Большим ударом стало для Филиппа Филиппыча предательство его учеников. Он бросил работу, обжитое место, но не отказался от своего «Идеала»… Михаил Нилович Альбов — автор романов, повестей, очерков о жизни обычных, «маленьких», людей, чувствующих себя чрезвычайно одинокими и несчастными во враждебном окружающем мире, разочарованных и неспособных на борьбу за свои идеалы. Вот некоторые из его произведений: «Диссонанс», «День итога», «Филипп Филиппыч», «В потемках», трилогия «День да ночь», «Конец Неведомой улицы», «Ряса». Герои М.Н. Альбова — одиночки, которые осознают торжество зла и несправедливости в обществе, но не знают, как открыто с ним бороться, а только тихо страдают от этого. Современному читателю произведения Михаила Ниловича Альбова будут интересны исследованием психологии и мироощущения простых людей, часто мало чем отличающихся от нас.
принесла и поставила, широко взмахнув своими обнаженными локтями над головами обедающих, огромное блюдо, на котором были навалены высокою горкою раки… При этом зрелище Филипп Филиппыч, завесивший себя салфеткою под самые уши, даже загоготал плотоядно и с восхищением воскликнул:
— Раки!! Вот это добре!
И он тотчас же нагреб их себе на тарелку целую кучу. Перегрызая с треском их скорлупу, он заметил, неодобрительно тряхнув головою:
— А признаться, неважны! не-е-важны!
Вот и все, что произнес Филипп Филиппыч во время обеда. Остальные пока и того не сказали. Обед происходил в благоговейном молчании. Слышался только треск разгрызаемых раков. Анна Платоновна отыскивала более крупных и подкладывала на тарелку птенца. Она замечала с тревогой, что Саша действительно побледнел и осунулся
Когда мать вышла из комнаты, птенец бросился к Филиппу Филиппычу, обвил его шею руками, чмокнул в уста, потом отскочил, припрыгнул козлом и рассмеялся блаженнейшим образом.
Я понимаю его, потому что он — весь в меня… Он совсем не похож на других детей! О, как он самолюбив, если б вы знали!! Этот удар…
— Ха-ха-ха! Да полно вам! Какой там «удар», господи боже! Важность какая, что мальчика на второй год оставили! Тряпка он будет после того, если и это для него уж «удар»! Эх, да поверьте, что для него в сто раз приятнее воспользоваться летом как следует, чем корпеть за латынью…