автордың кітабын онлайн тегін оқу Девочка о семи пальцах. Сага
Михаил Бочкарёв
Девочка о семи пальцах. Сага
Это во многом философское, завуалированное под стёб и хулиганство произведение насыщено абсурдом, юмором, и, как ни странно, — моралью. Произведение кипит утопическими идеями и откровенным глумлением над реальностью, над набившими оскомину стереотипами и строгими моделями общественной морали (а точнее псевдоморали), в рамках которых живет современный человек.
Книга написана аляповатым, местами безграмотным языком, что сделано безусловно сознательно. Этот приём, конечно не нов, и в данном случае — необходим.
Целевой аудиторией может быть и «условный пэтэушник» вечно покатывающийся от смеха, и серьёзный образованный человек с не зашоренным мировосприятием, а так же и интеллектуальный циник уставший от вечных нравоучений и до дыр изъеденных афоризмов.
Данная книга является своеобразным краш-тестом на способность ума абсорбировать и сепарировать реалии современного абсурда.
Данная книга является своеобразным краш-тестом на способность ума абсорбировать и сепарировать реалии современного абсурда.
Вступительная история
Девочка о семи пальцах и я
В одном далёком предалеком городе, попасть в который можно было только одним способом, издревле известным каждому — через сон, жила-была девочка. И сама девочка была странная, и город был странный — престранный. Порой посмотришь на город, а это не город вовсе, а самый настоящий лес. В том лесу был в центре овраг поросший грибами, каких в реальности не существует вовсе. Были там; Подпилотники, Забухлиновики, Смсички и Ёптепята. И огромные, как зонты, Мозговики, и кустистые Водорослесборники, и похожие на уши троллей Сгнилушки, и Побегайчики Рептилоидные с нитроглицериновой начинкой. И даже Веснусчатые Шлюхоморы. Грибы эти девочка варила себе на ужин в тазу и жадно ела, громко чавкая челюстями. Но самым странным и загадочным было то, что у девочки имелось по семь пальцев на каждой руке. Да и на ногах, если уж признаться, дело обстояло так же.
Выходила порой девочка из дому, из своего подъезда и смотрела вдаль, а там, вдали были горы. Но горами они были только с одного ракурса, а с другого ракурса — это был далекий зеркальный мегаполис, где летали жемчужные вертолёты и в одном из них летал главный президент снов. Звали его — Зигмунд Флобер Зю. Он тоже любил грибы из леса. Жареные в сосновой смоле Попковушки и суп из ранних Берестовых Заглотышей.
В городе — лесу служила еще милицейская бригада на старом запорожце, приваренном к ржавеющим рельсам, а руководил той бригадою — капитан Пингвин, в козырной фуражке и с кассовым аппаратом на ремне. Так как грибы собирать без разрешения Зигмунда Флобера Зю, было категорически запрещено, он ловил позорных браконьеров и выписывал им штрафы. А мог и лещей надавать своим фирменным плавником. Девочка же наша служила в лесу егерем. Там я её и повстречал. Мы сидели у костра, и девочка о семи пальцах рассказывала мне истории из своих жизней, которых было неисчислимое множество. Прямо скажем — бесконечное количество, и все они проживались параллельно во всей многомерности пространств, именно так (как поведала мне девочка на ухо) и устроена настоящая реальность. А то, где все эти истории публикуются, то есть наш натуральный мир, есть (по глубокому убеждению девочки) долбаная ловушка сознания и сраный несправедливый цирк!
В этом с семипалой уродкой сложно не согласиться, тем более что она не врёт. Да и врать ей не зачем. Ведь это же абсурд. Врать! Кому придёт такое в голову во сне? А еще, как сказала мне девочка тайно на ухо, наш мир, который мы все считаем реальным, тоже на самом деле есть лишь один из бесчисленных снов. И когда мы все проснемся, мы забудем о нём так же легко и просто, как забыли, что мы ели на завтрак в детстве, когда нам было три года, семь месяцев и шесть дней. А если и есть такой индивид, который это помнит, так его надо срочно изловить и надавать по ушам палкой за изощренное чувство лживости и паскудный характер всему и всегда противоречить и искать изъяны в чужих рассуждениях.
Плавая на надувном баркасе по реке, что была в центре оврага, мы собирали грибы, и девочка, голосом противным и мудрым, рассказывала мне эти истории от третьего лица, а я записывал их, огрызком карандаша, на скрижалях вечности. Посему публикую, как они есть; без малейшей правки, в точности со слов, не преувеличивая, не искажая, а тютелька в тютельку.
Итак, поехали, как сказал бы незабвенный Гагарин…
Девочка о семи пальцах и кинорежиссер Флорентино Дижопонтен
Жила — была девочка о семи пальцах как-то раз одна одинешенька в гостинице «Новотель» в шикарном номере за немыслимые деньги, и смотрела опухшая с семидневного запою в окно.
Была весна, еще гнусная и слякотная, но солнце уже припекало. Птицы малые щебетали счастливо, радуясь краху поганой зимы. Приезжие в номера иностранцы умиленно улыбались, простирая заграничные морды к небесам. Дворники мели перед входом в гостиницу окурки и требуху с наслаждением и только девочке одной все было не то, не так, да и не эдак.
Взяла она тогда всеми своими семью пальцами драпированный арбузными корками легкий халатик, да надев его поверх оболочки, вышла в гостиничный холл, на променад. И двинулась первым делом к бару пить коньяк, чтобы отпустило.
И проходя мимо номера одного, услышала девочка о семи пальцах, вдруг, как на языке заграничном, чей-то голос низкий, словно турецкая тахта, ругался матерными словами так, что элитные клопы гостиничные в срочном порядке семьями покидали годами обжитые владения.
А девочка только прибавила шагу и сжала от страха кулачки со всеми своими семью пальцами.
В баре же, присев на высокий, с круглым седалищем стул, принялась она пить коньяк и курить папиросы, оставленные кем-то опрометчиво тут же на стойке. И пускала дымовые колечки, целясь в юркого бармена, который в глаза ей не смотрел, и под обстрел дымный не попадался, а только все время нырял под стойку прихлебывать водку, слитую с недопитых стаканчиков элитных гостей и звезд поганого шоу-бизнеса.
Тут вдруг плеча девочки о семи пальцах, коснулась чья-то мягкая ладонь, словно приложили к телу ей теплую резиновую клизму. Поворотилась она тогда на 180 градусов и увидела, что стоит перед ею, с рожею небритой, в темных жабьих очках, иностранный тип низкого роста и крутит тростью с набалдашником в виде сапфирового енота, а на ногах его кривых, туфли от Пьер Кардена.
— Ты девочка кто? — спросил иностранец тем самым голосом, что давеча слышала она за тайными чужими дверьми, и улыбнулся зловеще, как акула какая-то.
— Я девочка о семи пальцах, — ответила она. А сама подумала — на каком это он языке обращается-то?
— Будешь в кино сниматься? В Италию поедем, куплю тебе шарф и шикарный автомобиль! — деловито заявил он и отхлебнул у нее из бокала коньяку добрую половину, оставив на краешке жирный след своих омерзительных губ.
— Я то? Буду, конечно, — ответила она и побежала собирать чемодан.
Вот сценарий тебе, учи, дура! — кинул он ей вдогонку рулон бумаги, исписанный корявыми строчками, а она, ухватив его подмышку, лыбилась только представляя, как на афишах во всем мире будет красоваться ейная морда и толпы плюгавых поклонников будут за нею всюду ходить.
Только в самолете приступила девочка о семи пальцах к чтению, да так заворожил её сценарий гениальный, что закрыла она глаза и пока все летели в Италию она увидала удивительный сон, в котором обмазанные йодом, крашенные в блондинок Vip-куры, сосали долларовым миллиардерам насосные шланги, торчащие у них по всем бортам, а премьер-министр бегал вокруг и маленьким фотоаппаратиком щелкал всё это в исступлении ликуя, и демонстрировал снимки на большом голографическом экране разношёрстной толпе бомжей на Кутузовском проспекте. А два милиционера стояли тихо в сторонке и трогали другу дружку тайно, как бы делая вид, что просто греют руки, потому что зима и холодно. А в небе в это время на большом золотистом дирижабле пролетал огромный медведь в шапке ушанке и хрумкал баранками.
Но вот прилетели они в Италию и первым делом отправились на сьемки, где девочку о семи пальцах нарядили в шикарное платье мадам Помпадур и дали играть роль. А режиссер Флорентино Дижопонтен сидел на стульчике и подавал свои указания.
После, конечно, фильм к показу запретили в силу того, что снят он был, по опрометчивости оператора, с закрытым колпачком объектива, да к тому же содержал сцены, которых в реальности этой вселенной нет, о чем с неопровержимыми доказательствами жарко повествовал в своем докладе физик-теоретик Гауштернбинц на шестом симпозиуме в Парижской психиатрический клинике осенью тридцать пятнадцатого сентябриуса.
Девочка о семи пальцах и труп
В день весеннего равноденствия, в год тревожный и смутный, в час раздумий и мук, попала девочка в происшествие. На улице произошло аварийное событие, трактор ударил ковшом иномарку, образовав тем самым в кабине труп бывшего бизнесмена Прохарчука Ивана Петровича, имевшего три магазина Овощи-Хлеба, алкомаркет «Лесная свинушка» и платный туалет «Россинька» возле метро. Приехавший на место происшествия отряд полицейских, задержал девочку в качестве свидетеля и, усадив в скорую помощь вместе с трупом, повез в морг. Девочка, открыв рот, смотрела на убиенного Прохарчука и тревожные мысли начали бередить ей душу.
Что есть такое труп? — думала девочка — Ведь ещё и часу не прошло, как жил Прохарчук и радовался своей судьбе, имел жену и детей, любовницу, шикарный загородный дом, кушал сосиски с жареной картошкой, смотрел в телевизоре сериалы и футбол, а теперь он лежит бездыханный, холодный и совершенно бесполезный. Еще час назад Прохарчук о чём-то мечтал, строил грандиозные планы поездки в Геленджик, чесал выпирающий над ремнем живот, матерился на соседних автолюбителей, чихал и разговаривал по мобильному телефону, а теперь его нет. Где же он? Где та неведомая субстанция, дух, что управлял этим безобразным телом?
Прибыв к месту назначения, труп из машины выгрузили и понесли на носилках в холодильник, девочку же попросили следовать с ним, подписать соответствующие бумаги. И она пошла. Прибыв в помещение пропахшее формалином и еще какой-то паскудной вонью, девочка увидела странного человека в белом халате тревожно прохаживающегося возле загадочного прибора со множеством проводков и лампочек. Увидев труп, человек в халате крайне обрадовался и нетерпеливо принялся подключать к убиенному проводки.
— Это чего вы делаете? — возмутилась девочка.
— Научный эксперимент, — ответил человек, — Я профессор Зловонский Карл Мстиславович, заведующий кафедрой танатонавтики Егорьевского эзотерического университета.
— Ишь ты. А я могу поучаствовать?
— С превеликим удовольствием предоставлю вам такую возможность, — и Зловонский, протянул девочке резиновою шапочку, в каких плавают любители бассейна, к которой были приделаны присоски с проводами, уходящими к загадочному прибору, — надевай.
Девочка одела шапочку и села на стул. Зловонский подошел к прибору и щелкнул тумблером. В этот миг в глазах у девочки померк весь мир, и она, как бы очутилась в другом пространстве. Она поняла, что сидит в позе лотоса на небольшом острове суши, плывущем в океане разреженного газа, по которому то и дело, бегают электрические разряды. Напротив неё сидел голый Прохарчук. Вид его был взволнован.
— Ты кто такая? — спросил Прохарчук, подозрительно уставившись на девочку.
— Я участник научного эксперимента, — гордо заявила она.
— Где мы? — снова спросил неугомонный труп.
— Надо полагать на том свете.
— У меня в пять часов деловая встреча, — предупредил убитый ковшом, — мне тут некогда рассиживаться.
— Ну… — начала девочка, но тут в ушах е неё зазвенело, и она услышала далекий и приглушенный голос профессора Зловонского.
— Спроси у него: как он себя чувствует? И нет ли у него мистических переживаний, — кричал профессор из мира живых.
Девочка спросила, на что получила витиеватый ответ, оформленный и узоры матерщины, что никаких преживаний Прохарчук не испытывает, а только хочет в туалет и на деловую встречу, потому что у него в планах открыть еще три магазина «Пиво-Водка».
— Спроси у него, — кричал профессор, — понимает ли этот идиот, что он мертв?
Девочка перетранслировала вопрос. Прохарчук рассмеялся и, встав в полный рост, хамски продемонстрировал свой короткий и сморщенный член, как бы протестуя такой постановке вопроса.
— Ни черта он не понимает, — ответила девочка, — смею предположить, что он и при жизни мало чего понимал.
В это время Прохарчук ходил по краю, летящего в океане острова, орал благим матом и пытался найти мобильный телефон. Телефона не было. Тут случилось необъяснимое. Из океана вылетело нечто, похожее на бородатого крокодила. Было оно с огромной пастью и тремя глазами, один из которых находился во лбу. Существо в один миг проглотило Прохарчука, переварило его разом и, присев на остров, совершило непристойный акт дефекации, только вместо экскремента, девочка увидела крохотного полупрозрачного головастика с чертами Прохарчука. Гримаса его была страдальческой, он отчаянно дергался и пищал. Крокодил взял его за хвостик, захохотал и выбросил в океан.
— Это вы чего такое делаете! — закричала девочка.
— Ну, а куда его ещё, такого дурака? Уже семьсот тридцать пятый раз перерождается, а все примитив. Червь меркантильный. К тому же жестокий и тупой, как мокрица. Эх, как они мне все надоели, — тяжко вздохнул крокодил и с тоской посмотрел в воды океана. И тут девочка увидела, что в таинственных водах его, кишмя кишат миллионы таких вот головастиков, как Прохарчук.
— А тебе вообще тут делать нечего. Не пришел её твой час, — рявкнул, вдруг, крокодил на девочку и сорвал с неё резиновую шапку. Девочка очнулась возле трупа и непонимающе заморгала.
— Ну? Что там? Что ты видела? — запрыгал возле неё Зловонский.
— Крокодила видела, головастиков и океан, — ответила девочка, закатив глаза.
— Фу, дура, какая, — опечалился профессор. Выведите девочку вон. И полицейские, пинками, выгнали девочку из холодильной камеры. Она обиженно посмотрела на двери, закрывшиеся перед её носом, повздыхала задумчиво, да и поплелась домой восвояси.
Девочка о семи пальцах и водонапорная башня
Жила-была как-то девочка о семи пальцах в городке поселкового типа, у друзей однокашников, с которыми довелось ей учиться в институте, получать образование, которое никому не пригодилось в жизни никогда. И была там красивая водонапорная башня. Так и тянуло девочку к этой башне, как порой тянет маньяка-педофила к детской игровой площадке.
Уж и думала она:
— Да что мне башня эта? Что в ней? Разве не видала я других башен?
И на ум приходили ей картинки из памяти и виды башен всяких, и даже такое, что и не башни вовсе, но тоже очень их напоминает порой, если постараться всеми семью пальцами…
Спрашивала она друзей — однокашников:
— Что за башня такая?
А ей отвечали:
— Да говно, башня, старая развалюха, нет там ничего, ты лучше давай водку с нами пей, да разговоры разговаривай, кто кем в жизни стал. Вот смотри Петров теперь депутат, жирный, холеный ездит на лексусе, важные решения для страны принимает, где и как еще народу яйца прижать! А вот Синюшкина гляди врач — косметолог, тоже не овца тебе драная, а видный человек, у ней под надзором вся элита гламурная. Кубоклопов теперича директор в школе. Забздючкина — певица. Смотри какой рот! А ты то чего? Ты?
А девочка все смотрела на башню, да чесала под столом веник и думала думала… А ночью взяла да и пошла к башне, перед этим конечно однокашников уксусом потравив. В свете луны башня стояла, как пришелец с Марса, на трех ногах с бочкообразным корпусом в котором виден был глаз. То была пробоина от издевательства детворы над башнею. Пролезла девочка на башню по деревянным выступам, да крючкам ржавых гвоздей, взобралась и в пробоину нырнула. Прислушалась она к темноте, а в ней, густой и таинственной, дышит кто-то.
Чиркнула девочка спичкой, смотрит, а перед ей сидит маслянистая жаба, да смотрит внимательно, как сержант при исполнении, и мух еще успевает из воздушной массы языком хватать.
— Пришла- таки, — сказала жаба.
— Тянет, — ответствовала девочка.
— Ну, так что же ты, кем же ты девочка хотела стать-то? Слыхала я ваш разговор. Я тут высоко сижу, за всеми слежу. Да все разговоры человеческие слышу.
— Хотела я быть обществу полезной, да и себе, чтобы на карман нагреть. Чтобы дом был полная чаша и автомобиль шикарный, как у порно-звезды.
— Что же ты для этого делала девочка? — задала вопрос коварная жаба, и квакнула противно.
— А я, была хорошим человеком. Книжки читала добрые, песни душою слушала, сны смотрела про невероятности и любила всем сердцем мир! — ответила она, романтически перебирая всеми семью пальцами воздушные струи.
— Дура ты девочка, — расквакалась жаба еще противнее, — кто ж в нашем мире за хорошее, хорошим отплатит. Ну, ты не серчай. Я тебя научу уму разуму. Для того, девочка, что б все поиметь в этом мире, надоть сразу всех вообразить себе врагами, да паскудными дурнями. И всех кого только повстречаешь, обманывать на каждом шагу, да каждую копейку в карман! Сделала гадость — день не зря прошёл. Вот, как жить надо! А уж если какая гнида повыше тебя рангом стоит, такому сразу, признаюсь, надо быть послушным, да всячески ублажать. Как он того пожелает. Да ни в коем случае не показывать, что ты его, мразь паскудную, ненавидишь больше всего на свете. А что? Думаешь, как я тут в башне-то поверх всех сижу и плюю на всякого прохожего. У меня ведь теперь всё есть. Только мне, теперь, этого не нужно. Я, теперь, хочу миром править, да дураков лбами сталкивать, что б знали кто я есть.
— А кто ты есть? — изумилась девочка, удивленно открыв рот свой, из которого торчали во тьме зубы, как карандаши.
— Жаба, — пожала плечами склизкая дрянь и в темный угол в один прыжок упрыгала. А девочка призадумалась глубоко. Почесала подмышку и домой побрела, слезнув, конечно, предварительно с башни.
Девочка о семи пальцах и марсианские хроники
Работала раз девочка в тайном бункере под грешной землей на тайную правительственную организацию, название которой было ФСБ-25 в связи с высшей категорией засекреченности и все сотрудники, дабы среди них не могло возникнуть шпионажа в интересах враждебных государств, проходили особую процедуру, попадания в бункер. Существовал он не в нашем объективном мире, а как бы за гранью его, в измерении, создаваемом умами в момент принятия ЛСД-25. И попасть в него можно было только таким образом, через прием специальных капель. Обычно происходило это так: сотрудники собирались в 8 утра на станции метро «Лубянка» и по внешним характеристикам ничем не отличались от других, обыкновенных граждан, но у каждого при себе имелся специальный флакончик, вшитый в спецодежду.
У кого-то это было платье, у кого-то хороший заграничный костюм, у кого и платочек ситцевый, а у некоторых прямо в кожу было вшито. Для конспирации. Ровно в 8 часов сотрудники по команде подаваемой диспетчером станции — «К платформе прибывает поезд», ампулу кусали. Тогда случалось вот что: из тоннеля для всех обычных граждан выезжал поезд, который одновременно с этим (для сотрудников ФСБ-25) представлялся гигантским радужным калейдоскопом с нуль-бесконечной перспективой и дверьми, украшенными фрактальными всасывателями-сфинктерами. И если обычные граждане на таком поезде попадали: кто на работу, кто в гости к друзьям, кто на деловую сделку, а кто и к грудастой любовнице, то сотрудники непременно попадали в бесконечный лабиринт возможностей с пульсирующим жерлом бункера сосредоточения, который находился за границей понимания и, следовательно, отсутствовал в объективном мире.
Придя на работу, девочка обычно садилась на свое рабочее место — животворящую магму бытия, и лепила из лучезарных тканей бескрайности реализаций, кутикульный редуктор утопического восприятия. Это было её основной функцией. Она была — абсёрбером. Абсорбция поворотов судьбы — напоминала жизненный цикл глупого организма, помещенного в суетливую окружающую среду и погибающую в ней. В свой черед каждая частица среды — была в точности таким же уникальным абсёрбером, и для неё окружающее было враждебно точно так же. Работа девочке не то что бы нравилась. Она была неизбежна.
В обеденные перерывы, девочка пила кофе у ларька и чебуречной. И однажды возник у девочки нахальный план утащить с работы документацию, хоть какую, что она и сделала, объявив себя персоной божественного тепла. Тогда Капсула живого огня пространства-времени, имеющая форму расплывшегося на жаре арбуза, одетого в шляпу и плащ, как бы подмигнула ей и девочка, изловчившись, вытащила у него из портфеля газету «Комковкий Моксомолец», но на самом деле это были древние дневники.
Эти дневники были обнаружены первым российским космонавтом (имя которого, естественно, покрыто тайной), высадившимся на Марсе в начале XX века. И содержали потрясающую информацию. Как выяснилось в ходе следствия, в давние времена на красной планете существовала точно такая же цивилизация, что теперь существует на Земле, и мы в точности повторяем все эквилибрисы и перипетии пути, приведшие Марс к трагедии. В связи с этим правительством были предприняты попытки катастрофу предотвратить. Попытки были следующие:
— Внедрение телевидения в умы спящих совграждан.
— Мумификция марсианской куколки-гусеницы (Ленина) на Красной площади.
— Мультикультурализм.
— Всеобщая занятость.
— Алкогольная токсикация через подпольное чтение диссидентских стихов.
— Двузначный Брежнев (мужеложство).
— Развал СССР с последующим падением духа и новым воскрешением через, как бы самостийный процесс идентификации под новым углом.
— Нарколептический вброс в умы трансцендентальных идей.
— Уничтожение Америки, как гнезда мирового зла.
— Воскрешение всех великомучеников древних эпох.
— Всеобщий рай.
Но что-то в схеме пошло не так и получилось удивительное совпадение. Следующий документ, найденный очередной экспедицией на Марс (так же известный как марсианские дневники — 2) открыл парадокс. На погибшем в духовном, а затем и физическом плане Марсе, предпринимались те же самые методы борьбы с всеобщей энтропией. Тогда было принято решение плюнуть на все и погибать.
Девочка дочитав у мусорного бака секретный документ, почесала горестно нос и выкинула газету в помойку, где та сгорела в окурках, тем более что действие ЛСД-25 уже заканчивалось, а следовательно заканчивалось и её рабочее время.
Девочка о семи пальцах и смысл жизни
Решила однажды наша девочка найти смысл жизни. Первым делом полезла она из собственных умственных заблуждений, прямиком в интернет и задала сей сакраментальный вопрос поисковой системе. Однако, паскудный интернет выдал ей три миллиона пятьсот с хреном определений смысла жизни, что девочку категорически не устроило, так как по её разумению должен был существовать один четкий и доступный ответ. Подумала она, подумала, и решила спросить старца. Уж старец-то должен знать, он прожил лет не мало, всё повидал, — поняла она.
И пошла девочка на улицу, старца искать. Видит, сидит на лавочке дед. Лет девяносто ему на вид. Зубов нет, борода седая да в ошметках, вонища в радиусе трех окрестных районов. Девочка к нему.
— Скажи дед, в чем смысл жизни? Вот ты прожил уже девяносто лет, все повидал, все знаешь. Ответь! — потребовала она.
— Да ты ошалела что ли! — возмутился старец, — Какой я тебе дед? Да мне всего- то 35 лет! — и старец, в расстроенных чувствах, достал из-за пазухи водку, да присосавшись к горлышку, принялся хлебать.
— А видал я не мало, это как пить дать! Такого навидался, что теперь видеть ничего не хочу, — и снова сосал водку бородатый упырь.
Пошла девочка дальше, думая про себя, что надобно ей иди прямиком в храм божий и там дадут ей ответ слуги Господа. Так добралась она до церкви, где толпилась людская челядь в платочках и со свечками в дрожащих ручонках. В основном были это старухи с изможденными глазами, но попадались в толпе и иные человеческие особи, дорого одетые с золотыми перстнями и мордами сибирских хряков. Зашла девочка в храм и увидала святого отца. Был он вроде дирижабля в черной рясе с огромным золотым крестом на пузе. Крест весь сиял изумрудами.
— Глубокоуважаемый агент Божий на планете Земля, — обратилась она к священному человеческому существу, — соблаговолите сказать мне, в чём есть смысл жизни?
Священник поворотил к девочке громоздкое, как шарабан лицо своё, и уставился поросячьими глазками на ейную наружность.
— Иди-ка ты сначала Богу отдай все свое жалкое имущество, ибо оно тебе ни к чему. Да почитай молитву перед образами тысячу триста раз к обедне, а потом уж я тебе всё и изложу.
— Слишком уж ваша методика шарлатанством отдаёт, — ответила смышленая девочка, — Вы тут всех так дураков оболванили?
Тут жирдяй с крестом встрепенулся, и кивнув куда-то в угол церкви, мигнул левым глазом, как фотоаппарат советского производства, и на его тайный сигнал из темного угла вышли два амбала в строгих костюмах. Взяли они девочку за шкирку и вышвырнули из церкви, наказав строго, что б такая антихристная шалава здесь больше не хаживала, а то её по самые гланды закатают в бетон и спустят в речку Клязьма. Девочка встала и, отряхнувшись, понуро пошла дальше. Вдруг видит, навстречу ей идет бравый солдат в фуражке.
— Уважаемый военный! — воскликнула девочка, Уж вы-то знаете наверняка, подскажите мне, в чем смысл жизни?
— В служении отчизне! — не раздумывая заявил тот и стеклянным взором посмотрел в пространство.
— А что это значит? — уточнила девочка.
— Это значит, всех басурманов иноземных убивать на подступах к границам нашего государства.
— Так ведь убийство это ж… Разве может быть лишение другого существа жизни, смыслом высоким?
— Жизнь — есть борьба! — Ответил военный и зашагал строевым шагом в винно-водочный магазин, выбрасывая вперед ноги наподобие грациозной лошади.
— Дурак! — крикнула ему вдогонку девочка и побежала дальше, ловко от пуль уворачиваясь, что ей оскорбленный военный посылал в спину. И всё она думала, где же ей смысл-то найти? Вдруг видит она: навстречу ей таращится женщина-мать с колясками и оравой ребятишек по всем фронтам. Дети ейные визжат, плачут, кто в какашках изляпался, кто палкой мучает червяка, а кто и просто в коляске лежит и орет, как поросенок, ошпаренный раскалённым маслом.
— Девушка! Женщина! Мать!.. Твою ж за ногу… — закричала девочка радостно, — Уж ты-то наверняка знаешь, в чем есть смысл всей этой хрени?
— Это какой же? — оторопела мамаша, следя за многочисленными отпрысками разом и одновременно. Вращая глазами, как игуана в разных направлениях.
— Да жизни. Жизни, твою ж кочерыжку!
— Ах, жизни, — тут молодая мамаша, погладила пузо круглое, в котором явно сидело некое содружество новых, созревающих к судьбе отпрысков, и улыбнулась глупо и благоговейно.
— В детях смысл жизни. В них он, — и указала на плюгавого сынишку своего, завороженно выковыривающего из ноздри козявку.
— Что за абсурд? — удивилась девочка, — Как это смысл твоей жизни может быть в примитивном размножении? И на кой чёрт плодить детей, если вырастут из них в большей части обыкновенные олухи, мздоимцы, рабочие пчелы и трутни, а так же шизофреники, артисты театра и кино, таксисты, водопроводчики и политические пустобрехи. Короче — население.
— А так! — торжественно ответила женщина-мать, — что в этом и есть смысл жизни, что бы они все на свет постоянно появлялись и дальше — дальше размножались бесконечно, пока мы всю планету не перенаселим. Тогда мы понастроим космических ракет и дружно полетим на другие планеты. Там мы уничтожим всех врагов, в чем нам помогут наши дети — солдаты, и заселим, теперь уже всю вселенную. Она для того так и называется — вселенная, что б вселяться! Там мы понастроим своих храмов и наши сыны будут в них молебны совершать, да с дурачья всякого собирать пожертвования. Ну, а уж потом, мы долетим до самого Бога и его ухватим за бороду. А потом, потом… ааа!..
И тут, крича, мамаша повалилась на землю и начала рожать одного за другим детей всех национальностей и мастей. Некоторые вылуплялись стремительно, и тут же отряхиваясь, разбегались кто куда, она и не успевала их поймать. Другие кидались к мамке и просили сиську. Сисек на всех не хватало и те, кто был пожирней да посмышленей, нагло отпихивали собратьев от источника протеина и жизненных сил. Новорожденные ползали и бегали вокруг мамки и искали чего бы захапать своими ручонками. Другие дети, что постарше, били новорождённых палками, что б те не трогали их вещей, новорожденные же, нападали на своих братьев группами и кусали во все места. Шла ожесточенная битва.
Вот, — поняла девочка, — это и есть основной принцип существования. Новое поколение пользуется плодами своих предшественников, подминая под себя их мораль! А подминаемое поколение, сопротивляется, хоть и понимает, что теперь ему кранты.
Плюнула тогда девочка о семи пальцах на этот дикий спектакль и домой пошла, так и не найдя никакого смысла в этой паскудной жизни.
