Вестеросская Сотня
Стихи, вдохновлённые циклом Дж. Мартина «Песнь Льда и Пламени»
Алина Волку

© Алина Волку, 2016

© Арина Крицикер, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-1548-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

История «Вестеросской Сотни» началась с поэтического конкурса в одной из групп по «Песни Льда и Пламени» в ВК. Написала одно стихотворение – читателям понравилось. Второе тоже имело определённый успех.

Ну и досталось мне в итоге первое место и приз – брошь Десницы – не только за качество, но и за количество, ибо к моменту окончания конкурса мною было написано 18 стихотворений по теме ПЛиО.

На столь доброй ноте я планировала прекратить писать стихотворения о вселенной Дж. Мартина, но вдруг начали приходить заявки от читателей.

Много заявок. Очень много заявок.

Вот и стала я писать по темам, которые были мне предложены.

А чуть позже мы с моим приятелем С. ещё и заключили пари – смогу ли я до конца 2015-го года дописать цикл, состоящий из 101-го стихотворения. Ну конечно же – я выиграла это пари.

И тортик.

Таким образом, я начала работу над «Вестеросской Сотней» в марте 2015, а закончила – в декабре того же года.

Элементы цикла расположены, если можно так выразиться, «по старшинству» – от самого первого моего стихотворения по «ПЛиО» до самого последнего, коим является «Автопортрет».

Некоторые фрагменты «Сотни» положены на музыку композитором Ольгой Никандровой, и эти песни являются базовым репертуаром группы Ladies of Westeros, в которой я, в плюс ко всему, являюсь основной вокалисткой.

Группа концертирует, развивается, а «Вестеросская Сотня» ждёт своих читателей.

Ну что ж, Миледи и Милорды.

Пожалуй, на этом я и завершу свою вступительную речь.

Желаю вам приятного чтения!

С уважением, Леди Лин

Брачная ночь Тириона и Сансы. Монолог Тириона

 

Ты хороша. У северного лона —

Ещё не сорванные, дикие цветы…

Открой глаза. Ты слышишь? Я не трону.

Пока сама того не пожелаешь ты.

   

Не о подобном браке ты мечтаешь!

Я знаю, леди. Так оно и есть.

Что видишь ты? Не лги мне, Санса! Знаешь,

Оставь свою сомнительную лесть!

   

Да, я – урод! За что прошу прощенья.

Но сколько в этом мире мне не жить,

А этого… пожалуй – преступленья,

Мне никогда, увы – не искупить.

   

Но.. Я – умён. Чего-то это стоит,

Наверное… Ты смотришь на лицо?

Я храбро бился. Так уж я устроен,

И никогда я не был подлецом.

   

А в темноте, под ложною личиной,

Закутавшись, как в плащ, в ночной покров

И Полумуж покажется мужчиной,

Не хуже даже Рыцаря Цветов!

   

Мы подождём. Всю зиму, лето – тоже!

И ты придёшь – иль приведёт судьба —

Ко мне, на наше свадебное ложе

Пусть не любя, – но добровольно…

…Никогда?

   

Ну что ж, Миледи. Для меня, кто ростом,

Да и лицом – не самый лучший куш —

Девицы есть. В борделях. С ними – просто.

Приятных снов тебе, дитя.

Твой полуМуж.

 

Тиша

 

Холодным светом полная луна

И руки, и лицо посеребрила…

Ну хоть сейчас, пусть и во власти сна —

Услышь меня! Ведь я тебя любила!

   

Ты помнишь – домик? Море за окном,

Ночного бриза лёгкое дыханье?…

Всё это было, было так давно!..

Теперь и я – твоё воспоминанье.

   

Погас мой взгляд. В нём жизни больше нет.

Я стала тенью. Просто – бледной тенью

И только груз серебряных монет

На тонких пальцах – знак грехопаденья.

   

Их мерный звон давно уже затих,

И всё же не могу – не понимаю!

Мне не даёт покоя, что средь них —

Твоя монета, милый. Золотая.

 

Шая

 

Ты спросил меня кто я такая?

Я желанья и страсти сосуд.

Моя мать назвала меня Шаей,

А мужчины… Те часто зовут.

   

Я не гордая птица. Коль схватишь —

Я – твоя, даже если не люб.

Но большую ты цену заплатишь

За пленительный мёд моих губ!

   

Ну чего же ты смотришь несмело

Мне в глаза? Позабудь обо всём!

Не робей! Насладись моим телом,

Как волнующим летним дождём.

   

Я – роскошна, и я это знаю.

Так учти же – коль скоро я тут —

Моя мать назвала меня Шаей.

А мужчины – те часто зовут.

 

Серсея. Падение

 

Свершилось. Ты пала. И тенью позора

Твоё заклеймили чело.

И призрачен свет помутнённого взора,

И всё уже предрешено…

Утеряны честь королевского рода

И золото дивных волос…

У ног твоих – толпы жестокого сброда,

Безумный, – не твой – Вестерос.

   

У Септы Бейлора, где Старк благородный

Лишился своей головы,

Босая, стоишь на ступенях холодных,

Под яростный рокот толпы.

Нагая, пред ликом всеобщего гнева,

Что краской на лицах кипит…

Что чувствуешь ты в этот миг, королева,

О чём твоё сердце молчит?

   

О том ли, кого называла любовью,

Кто был тебе больше чем брат —

Единою тенью, единую кровью —

К нему ль твои мысли летят?

Иль может, о дочери, или о сыне —

О плоде запретной любви —

Ты скрыла под маской холодной гордыни

Тревожные мысли свои?…

   

Но с каждым укором толпы – зеленее,

Надменнее взор твоих глаз,

Дочь Тайвина! Нет, не сломить им Серсею

Твой светоч ещё не угас!

И пусть пред тобою лишь желчные лица,

Лишь ненависть да суета —

Ты выше их всех, королева. Ты – львица.

Ты помнишь об этом. Всегда!

 

Бран. Первый полёт

 

Однажды пав – ты больше не очнёшься.

Пусть сердце бьётся с ветром в унисон!

Лети, дитя! Иначе – разобьёшься —

Всё, что ты видишь, чувствуешь – не сон.

   

Не плачь, не смей! В слезах – одно бессилье,

Не верь своим дурманящим слезам!

Ведь у тебя, мой мальчик – тоже – крылья,

И видящие – ясные – глаза!

Я – Ворон вещий, лишь богам я внемлю.

Прислушайся! Туман тебе поёт :

«Не бойся под собой увидеть землю —

С паденья начинается полёт!»

   

Но помни – пав – ты больше не очнёшься.

Ведь сердце бьётся с ветром в унисон!

Лети, дитя! Иначе – разобьёшься —

Всё, что ты видишь, чувствуешь – не сон.

   

Лети, лети! В твои я верю силы!

И вниз смотри, сквозь страх, сквозь облака…

Вот мать твоя задумчиво склонила

Горящий взор на острие клинка..

Вот брат твой, Джон, за льдами, за Стеною.

Там холодно… Вглядись в его черты!

Он бледен, Бран. Суров и беспокоен,

Он – страж в объятьях вечной мерзлоты.

   

Однажды пав – ты больше не очнёшься!

Пусть сердце бьётся с ветром в унисон!

Лети, дитя! Иначе – разобьёшься!

Всё, что ты видишь, чувствуешь – не сон.

   

Спеши, дитя! Скорее – к краю света,

Под сенью неприветливой луны

Узри, привыкший к солнечному лету,

Весь ужас ослепляющей зимы!

Великий, вечный монстр за Стеною —

Пожравший многих, бесприютный край…

Борись – иль жертвой стань очередною!

Зима – близка. Лети – иль погибай!

   

И помни – пав – ты больше не очнёшься.

Ведь сердце бьётся с ветром в унисон!

Лети, дитя! Иначе – разобьёшься —

Всё, что ты видишь, чувствуешь – не сон!

 

Дэйнерис. Рождение Матери Драконов

 

Небо темнело от копоти чёрной,

Ночь превратилась в трепещущий день

Трое их было, огнём заклеймённых —

Мёртвый, живая, да белая тень.

   

Вихрем кружились любовь и безумье,

Мёртвое словно на миг ожило —

Пламя плясало под вопли колдуньи,

В прах превращая живое тепло.

   

Крики умолкли, и плоть догорела…

Видели люди сквозь дым и сквозь смог

Дени, как прежде – чарующе-белой,

И – трёх драконов у маленьких ног..

   

Прах под ногами… и мысли, развеясь,

В даль унеслись от сомнений и бед…

В пламени этом погибла Дейнерис —

Матерь драконов явилась на свет.

 

Джоффри. Казнь Эддарда Старка

 

Был задан вопрос недалёким септоном.

Все жаждут услышать ответ.

И мать моя, регент, с улыбкой матроны

Решает – казнить или нет.

   

Предателя судят, в неправедном гневе

Хулой осквернившего трон!

Ведь я – ваш король! Почему королеве

Вопрос адресован, септон?

   

Пусть мать и решила сберечь от могилы —

Такие у женщин сердца!

И Санса, мне помнится, слёзно молила

Помиловать горе-отца.

   

Сейчас в её взоре – лишь грёзы о чуде,

Но будет в них ужас и боль —

Да, я беспощаден, чтоб ведали люди,

Что твёрд и суров их король!

   

Я требую голову Эддарда Старка!

Неси же её мне, палач!

И музыкой стал, возбуждённой и жаркой,

Дочурки предателя плач,

   

И мать встрепенулась, как дикая кошка,

Септон ухватил за рукав…

Вы все для меня – просто жалкие мошки,

Жучьё – для жестоких забав.

   

Вы все припадёте к железному трону,

Меня о пощаде моля!

Вам страшно, я вижу! До крика, до стона!

Что ж, бойтесь меня – Короля!

 

Санса. Созерцая отрубленные головы Эддарда и септы

 

О, как высоко… И я вижу безбрежную

Столицу, что хуже бича.

И септу Бейлора, где жизнь моя прежняя

Осталась на стали меча.

   

И меч был опущен… о боги, я видела,

Как дёрнулось тело отца!

Любила ли Джоффри? О нет – ненавидела!

Но надо терпеть до конца.

   

Ведь там, далеко, за горами, за долами —

Любимый, родной Винтерфелл…

– Ты хочешь, чтоб я посмотрела на головы,

Лишённые жизни и тел?

   

Гниющие, страшные, солнцем палимые,

Глазницы – приют для червей…

Они не похожи на прежде любимые,

На светлые лица людей.

   

Ну что ж, я исполню твоё повеление —

Ведь я твоя пленница, да —

Я буду хоть вечно смотреть на их тление —

Глазами! Душой – никогда!

   

– А что если брат мой твою, ненавистную,

Мне голову преподнесёт?

…Сир Меррин ударил рукой мускулистою,

И кровь мой окрасила рот,

   

И в сердце немом пробудилась агрессией,

Почувствовав волю свою,

А мысли смешались в единое месиво,

Ведь враг мой – стоит на краю!

   

Лишь шаг – его тело, недвижное, хладное —

Растянется на мостовой…

Но Клиган, быть может, почуял неладное —

Он встал между Джоффри и мной,

   

И, мягко коснувшись рукою холодною

С лица стёр всю злобу и кровь..

Я – леди! Убив – я не стану свободною,

Пытаться не стану я вновь.

   

Живи, мой возлюбленный, ставший мучителем!

Быть может, смерть слишком проста.

Я – леди! Пусть время мне станет учителем —

Я буду добра. И – чиста.

 

Цареубийца. Рассказ Джейме

 

Я совесть свою заглушаю умело

Но сколько бы я не грешил —

Меня осуждают за лучшее дело,

Что в жизни своей совершил.

   

То было давно. И драконьему трону

Принёс я присягу – юнец!

Но было восстание Баратеона —

Эйериса скорый конец!

   

Проклятый безумец боялся обмана,

И как в лихорадочном сне

Бесчинства творили его пироманы,

И земли тонули в огне…

   

Он сжечь обещал целый город – столицу! —

Чтоб пепел достался врагам…

И струсили все… Смелым был лишь десница —

Он цепь свою бросил к ногам.

   

И долго беднягу, неистовым, жарким,

Безумным пытали огнём..

Так прежде казнили и Рикарда Старка —

В доспехах – и тоже – живьём.

   

И грезил король возродиться драконом,

Врагам ли, судьбе ли – назло…

– Пошла бы ему шутовская корона! —

Во мне же – смятенье росло…

   

Ведь я присягал королю – не безумцу —

И верен я был до конца —

Я не был предателем и вольнодумцем —

Он требовал смерти отца!

   

Мерзавец, что сделал безмерней, бессонней

Кошмару подобную явь!

Меня проверял он на верность короне —

Он просто велел – «Обезглавь!»

   

Я честью поклялся – душой дворянина,

Что долг не забуду я свой…

Врага я попотчевал, только не львиной —

Вассала его головой!

   

И в ужасе, словно на что-то надеясь,

Но зная, что гибель близка,

Попятился к трону безумный Эйерис,

Пытаясь уйти от клинка.

   

Лишь миг – и на шее – глубокая рана,

Лишь миг – и покончено с ним…

Затем я убил и его пироманов —

Легко. Одного за другим.

   

Один откупиться пытался несмело,

Другой о пощаде молил…

…Меня осуждают за лучшее дело,

Что в жизни своей совершил!

 

Пенни – Тириону

 

Ты слишком гордый и упрямый —

Не то, что я.

Я помню праздник, ставший драмой

...