Будучи знакомы с кодексом, который теоретик моды Элизабет Уилсон называет «сарториальными правилами» (Wilson 2013: 96), мы ожидаем, что наши программы в одежде будут правильно восприняты.
Анализируя формирование человеком собственного внешнего облика как акт невербальной коммуникации, Стоун ввел понятия программы и оценки, ключевые для моей концепции трех «я». «Программа» одежды — то, что человек демонстрирует другим. Наблюдатели дают «программе» «оценку». Когда программа и оценка совпадают, идентичность человека, его «я» обретает легитимность. Если программа не получает предполагаемой оценки, личность оказывается поставлена под вопрос, и коммуникация с таким человеком может вызывать затруднения. Основная мысль Грегори Стоуна заключается в том, что сигналы, посылаемые нашей одеждой — наша программа, — немедленно считываются окружающими и быстро получают оценку, в первую очередь по критериям возраста, гендерной принадлежности, а нередко и рода занятий (Ibid.: 92).
Вне зависимости от того, были ли мужчины знакомы друг с другом, костюм позволял безошибочно определить социальное положение. Мой коллега, знакомый с культурой калабари изнутри, мгновенно уловил социальные нюансы, стоящие за деталями костюма. Этнограф обязан знать, как воспринимают те или иные явления носители культуры.
Тело снова в моде: корпореальность в эпоху пандемии
Ирина Сироткина — PhD, кандидат психологических наук, ведущий научный сотрудник Института истории естествознания и техники РАН (Москва). В эпоху пандемии стало отчетливо ясно, что тело принадлежит не только самому человеку, но и статистическому, медицинскому, бюрократическому дискурсам. Тем не менее пандемия показала и противоположное — что оно остается самым важным личным ресурсом. Можно пойти дальше и предположить, что тело способно не только влиять на душу, но и замещать ее, становиться этой самой душой. Этот процесс начался уже давно благодаря вошедшим в обиход телесно-двигательным практикам — йоги, тай-чи, соматики, практики осознанности, или mindfulness, танце-двигательной терапии и так далее. Подобные практики утверждают нераздельность души и тела, единство, интегрированность физического и ментального в человеке. В пандемию эти и другие практики, как по волшебству, перенеслись онлайн и были доставляемы в каждый дом, каждому пользователю Skype, Zoom и WhatsApp. Пожалуй, в условиях карантина телесно-двигательные практики по своей популярности уступали только кулинарии — практике также весьма телесной. В статье рассматривается, как занятия в самоизоляции укрепили позиции тела, в котором для человека соединяется природное и культурное. Делается вывод, что тело сделалось модным и в итоге стало замещать внутреннее, ментальное и даже духовное.
В эпоху пандемии стало отчетливо ясно, что тело принадлежит не только самому человеку, но и статистическому, медицинскому, бюрократическому дискурсам. Тем не менее пандемия показала и противоположное — что оно остается самым важным личным ресурсом. Можно пойти дальше и предположить, что тело способно не только влиять на душу, но и замещать ее, становиться этой самой душой. Этот процесс начался уже давно благодаря вошедшим в обиход телесно-двигательным практикам — йоги, тай-чи, соматики, практики осознанности, или mindfulness, танце-двигательной терапии и так далее. Подобные практики утверждают нераздельность души и тела, единство, интегрированность физического и ментального в человеке. В пандемию эти и другие практики, как по волшебству, перенеслись онлайн и были доставляемы в каждый дом, каждому пользователю Skype, Zoom и WhatsApp. Пожалуй, в условиях карантина телесно-двигательные практики по своей популярности уступали только кулинарии — практике также весьма телесной. В статье рассматривается, как занятия в самоизоляции укрепили позиции тела, в котором для человека соединяется природное и культурное. Делается вывод, что тело сделалось модным и в итоге стало замещать внутреннее, ментальное и даже духовное.
В статье рассматривается, как занятия в самоизоляции укрепили позиции тела, в котором для человека соединяется природное и культурное. Делается вывод, что тело сделалось модным и в итоге стало замещать внутреннее, ментальное и даже духовное.
Опыт пандемии помогает понять важность телесного движения для психологического благополучия и личностного развития, осознать дефицит телесного контакта во время локдауна и в виртуальной реальности, острее почувствовать, что такой контакт — относительно редкая сейчас возможность и благо. Опыт пандемии указывает на то, что тело давно и окончательно сделалось центром притяжения смыслов из области, казалась бы, ему противоположной, — таких, как душа, Я, субъект, любовь. Более того, пандемия заставляет переосмыслить само понятие тела, телесности, так же как и понятия изоляции и свободы, дистанции и близости.
