Таким образом, вклад Китая и его рабочей силы становится совершенно незаметным в производственном процессе. Китай, похоже, считается в такой ситуации если и не досадным недоразумением, то во всяком случае не более чем производственным цехом бренда. Этот дискурс воспроизводит империалистическую картографию мира, в которой центры и их товары (в данном случае речь идет о Франции) по своей сути лучше, чем периферия. Плохо проясненным, однако, остается еще один вопрос, хотя он крайне важен для понимания всей этой истории с ярлыками и символической географией. Как справедливо заметил Педро, даже одежда с этикетками «made in Italy» или «made in France» является результатом транснационального производства. Как же так получается, что одни бренды получают выгоду от этих высоко ценимых этикеток, а другие несут на себе клеймо «made in China»? Вот как Педро сформулировал ответ на этот вопрос: Четвертая тема — самая сволочная. Возьмем пример итальянской компании, название которой я не буду озвучивать, чтобы не навлечь на себя проблем… Это независимая компания, очень модная, очень большая, которая производит нейлоновые сумки. У нас есть общий китайский производитель. Если ты завтра утром пойдешь в «Галери Лафайет», подойдешь к стенду этой компании, а потом к нашему стенду и откроешь сумку, на их сумке будет написано «made in Italy», а на нашей «made in China». И это легально, легально! Именно глобализация делает это легальным. Это возможно, потому что сегодня существует такой закон; я приведу тебе пример с пуговицами на рубашке, это самое простое. Достаточно показать французскому или итальянскому государству, что пуговица стоит три евро, а рубашка — два, чтобы получить этикетку «made in France» или «made in Italy». Пуговица должна стоить более 30% от конечной стоимости рубашки. И вообще, мы знаем, что в свое время эта компания производила обувь в Китае и ставила этикетку «made in Italy» незаконно, но они все равно это делали [49]. Присвоение маркировки регулируется Таможенным кодексом Европейского сообщества, который «включает правила, договоренности и процедуры, применяемые к товарам, участвующим в торговом обмене между Европейским сообществом (ЕС) и третьими странами» (Code des douanes). Статья 24 Таможенного кодекса ЕС гласит, что «товары, в производстве которых участвуют две или более стран, считаются произведенными в той стране, где произошла их последняя существенная, экономически оправданная обработка, реализованная на предприятии, оборудованном для этой цели, в результате чего был произведен новый продукт или осуществлен значительный этап производства» [50] (Ibid.). Этот юридический жаргон подтверждает сказанное Педро: как ни парадоксально, лейбл не соответствует реальному происхождению продукта. Но чему он соответствует? Прежде всего, воображаемому миру, миру роскоши, как в случае Италии или Франции, или его противоположности, как в случае большинства других стран мира.
Мода претерпела фундаментальную трансформацию: перестав быть всего лишь вместилищем, то есть формой, лишенной смысла, она превратилась в содержание — внешний вид стал носителем смысла сам по себе
Имидж Парижа как столицы моды, роскоши и от-кутюр делает этот город привлекательным для всех тех, кто мечтает о карьере в сфере моды, и тех, кто уже работает в этом бизнесе, но хочет достичь более высокого уровня. Действительно, город наводнен стажерами, ассистентами, студентами-модельерами и творческими работниками, которые, не получая высоких доходов, вносят свой вклад в поддержание имиджа города и его экономики посредством своего эстетического, культурного и социального капитала и своего труда. Парижский шик является своего рода фата-морганой для этой массы работников с низким и нерегулярным доходом. Анни, ассистентка стилиста родом из Италии, говорит об этом так: «В Риме нет ни Dior, ни Chanel, ни высокой моды, ни недель моды, а здесь все это есть совсем рядом, ты видишь эти деньги и роскошь и хочешь приобщиться к ним, ты тоже их хочешь, это все кажется доступным, потому что оно здесь».
Даже если коллекция полностью распродается, модный дом остается в убытке: высокая мода как отрасль никогда не покрывает расходы, несмотря на запредельные цены.
После того как выбор сделан, клиентка оформляет заказ. Она может попросить внести изменения, если при этом не нарушается замысел дизайнера: например, скорректировать длину, форму рукава или глубину выреза. Переделки бывают разные, более или менее значительные, и часто зависят от культурного контекста заказчицы. Мари-Софи, участвовавшая в этих преобразованиях, когда работала на кутюрье, объясняет, что, поскольку сейчас основными потребителями высокой моды являются арабские страны, платья часто требуют все большей переделки, потому что прозрачная ткань и открытые части тела в этой культуре не всегда приемлемы.
