— Давай, — согласился Никита и в ту же секунду среди развалин дома оказался: вокруг взрывы, пули свистят, а в руках тяжелый автомат; с бронежилета, не по размеру, руки торчат, каска на голове на бок свалилась, а граната карман вниз оттягивает.
— Ну, милок, воюй, — говорит ему Баба-яга. — Храни тебя Господи! — после чего экран перед глазами Никиты исчез и пылью, и гарью в лицо пахнуло.
— Мамочка! — простонал Никита, едва автомат сдерживая.
— Ничего, сынок, — говорит ему кто-то сзади. — Поначалу все мамочку вспоминают. А потом ничего. Попривыкнешь, если не убьют.
Повернулся на голос Никита, смотрит, а перед ним штурмовик с пулеметом наперевес: весь в пыли, а одна рука бинтом перевязана. Ну и не стерпел наш солдат. Как не сдерживал, а штаны со страху все же намочил.
— Не дрейфь, солдат, — говорит ему штурмовик. — Стыдиться нечего.
на лавку кряхтя, присела.
— А я вот слышал, бабуся, — говорит ей кот, — что люди от скуки ящики железные выдумали. КоПЮтеры называются. Играют себе в них целыми днями и в ус не дуют.
— И где ж ты это услыхал? — спрашивает Баба-яга. — Ты же цеЛьными днями на печи лежишь, и нос свой из избы не высовываешь. Вон мыши, гляди, дыр в мешках понаделали, да все зерно повытаскали. Взял бы, отловил окаянных, гляди и польза была б.
— Мыши, бабуся, — дело понятное, но уж больно шустрые они, — отвечает ей кот. — За ними не угонишься, да и сметана мне милей. Сама в рот так и просится, так и просится. Знай себе лежи на печи, да из мисочки сметанку вылизывай. А про коПЮтер мне волк рассказал. Говорит, что на краю леса коПЮтером его тем чуть не пришибли. Думал он, что на свалку машина что-нибудь вкусное
приворожить кого, — сказала Баба-яга и, на лавку кряхтя, присела.
— А я вот слышал, бабуся, — говорит ей кот, — что люди от скуки ящики железные выдумали. КоПЮтеры называются. Играют себе в них целыми днями и в ус не дуют.
— И где ж ты это услыхал? — спрашивает Баба-яга. — Ты же цеЛьными днями на печи лежишь, и нос свой из избы не высовываешь. Вон мыши, гляди, дыр в мешках понаделали, да все зерно повытаскали. Взял бы, отловил окаянных, гляди и польза была б.
— Мыши, бабуся, — дело понятное, но уж больно шустрые они, — отвечает ей кот. — За ними не угонишься, да и сметана мне милей. Сама в рот так и просится, так и просится. Знай себе лежи на печи, да из мисочки сметанку вылизывай. А про коПЮтер мне волк рассказал. Говорит, что на краю леса коПЮтером его тем чуть не пришибли. Думал он, что на свалку машина что-нибудь вкусное
и, на лавку кряхтя, присела.
— А я вот слышал, бабуся, — говорит ей кот, — что люди от скуки ящики железные выдумали. КоПЮтеры называются. Играют себе в них целыми днями и в ус не дуют.
— И где ж ты это услыхал? — спрашивает Баба-яга. — Ты же цеЛьными днями на печи лежишь, и нос свой из избы не высовываешь. Вон мыши, гляди, дыр в мешках понаделали, да все зерно повытаскали. Взял бы, отловил окаянных, гляди и польза была б.
— Мыши, бабуся, — дело понятное, но уж больно шустрые они, — отвечает ей кот. — За ними не угонишься, да и сметана мне милей. Сама в рот так и просится, так и просится. Знай себе лежи на печи, да из мисочки сметанку вылизывай. А про коПЮтер мне волк рассказал. Говорит, что на краю леса коПЮтером его тем чуть не пришибли. Думал он, что на свалку машина что-нибудь вкусное
яга.
— А ты бы полетела куда, да тоску свою развеяла, — говорит ей кот.
— Эх, котейка, — отвечает ему Баба-яга. — Я, может быть, и полетела б куды. Да куды же лететь? Раньше было летишь себе, летишь — только просторы вокруг, да сороки. А сейчас гляди: вертЕлеты, леший бы их побрал, да самолЕты жужжать. Гляди так врежессИ, что и костей не соберёшь и расшибёшьсИ.
— А ты вверх не подымайся. Над деревьями бери, — говорит ей кот и усами поводит.
— Эй, что ты, что ты? — отвечает ему Баба-яга. — Видали, какой умный нашелсИ! Ниже, оно то можно, только вид не тот и размаху нету. Да и куды лететь? Раньше народ был глупый, темный. Я их травкой, грибочками да кореньями разными от хвори лечила. А сейчас, гляди, лекарствь всяких повыдумывали, пилюлей разных. Не нужна им больше бабушка. Одно мне только и осталось — что пакость какую-нибудь выкинуть
Баба-яга.
— А ты бы полетела куда, да тоску свою развеяла, — говорит ей кот.
— Эх, котейка, — отвечает ему Баба-яга. — Я, может
говорит ей кот.
— Эх, котейка, — отвечает ему Баба-яга. — Я, может быть, и полетела б куды. Да куды же лететь? Раньше было летишь себе, летишь — только просторы вокруг, да сороки. А сейчас гляди: вертЕлеты, леший бы их побрал, да самолЕты жужжать. Гляди так врежессИ, что и костей не соберёшь и расшибёшьсИ.
— А ты вверх не подымайся. Над деревьями бери, — говорит ей кот и усами поводит.
— Эй, что ты, что ты? — отвечает ему Баба-яга. — Видали, какой умный нашелсИ! Ниже, оно то можно, только вид не тот и размаху нету. Да и куды лететь? Раньше народ был глупый, темный. Я их травкой, грибочками да кореньями разными от хвори лечила. А сейчас, гляди, лекарствь всяких повыдумывали, пилюлей разных. Не нужна им больше бабушка. Одно мне только и осталось — что пакость какую-нибудь выкинуть
-яга.
— А ты бы полетела куда, да тоску свою
ты бы полетела куда, да тоску свою развеяла
полетела куда, да тоску свою развеяла, — говорит ей кот.
— Эх, котейка,
