известно, что профессор или кандидат в профессоры пользуется огромным престижем, и каждая богатая невеста с удовольствием отдаёт руку и сердце такому человеку
Не раз случалось ему увозить с бала какую-нибудь легкомысленнейшую дамочку под гостеприимную кровлю «Эрмитаж Оливье» с заднего подъезда. А на другой день герой «романа» тщательно высчитывал расходы. Извозчик-лихач – 2 руб., номер – 3 руб., лакею на чай – 1 руб., закуска – 3 руб., фрукты – 2 руб. (чёрт возьми, думал он, не буду в следующий раз фрукты спрашивать), вино – 3 руб. (Громов хвастался, что знает отличное вино не хуже шампанского за 3 руб. бутылка). Итого 14 руб. Можно было бы, пожалуй, дешевле. Ну ничего, в следующий раз ассигную не больше 12 руб., утешал себя Громов…
Убранство его комнаты тоже носило на себе отпечаток крайней аккуратности хозяина. Письменный стол украшали портреты двух дам и трёх голых девиц на «художественных» открытках в рамках «moderne» Между девицами лежали симметрично перевязанные цветными ленточками две пачки писем от женщин. Письма были самого невинного содержания: с приглашением на танцевальный вечер или пикник и т. п. Посредине стола возвышалась посеребрённая чернильница, на ней только что очинённый карандаш и ручка с золотым пером (чистым). Ручка, которой он писал, вместе с нужными лекциями была запрятана в комод. На столе ещё лежал большой лист промокательной бумаги без всяких следов его употребления… Всё
Громов не ходил в сюртуке туда, где можно было как-нибудь запачкаться, избегал товарищеских попоек, терпеть не мог, если кто-нибудь брал его под руку и прикасался к сюртуку. В таких случаях он не выдерживал и сердито предостерегал:
Громов сумел удержаться на высоте положения в течение четырёх лет благодаря таланту сохранить обмундировку почти новой до окончания курса и манерам, не противоречащим блестящей внешности…
Большой практик, Громов скоро нашёл себе место в какой-то конторе, где, занимаясь от 10 часов утра до 8 вечера, получал 60 руб. в месяц, обед и завтрак. Через три месяца он скопил столько денег, что мог заказать у лучшего портного прекрасную экипировку.
Первым желанием Громова, как только он узнал о зачислении себя в студенты, было нарядиться в присвоенный студентам мундир. Но, увы, денег, данных родителями, хватило лишь на приличную тужурку… Разве мог Громов удовлетвориться тужуркой? Он страстно жаждал иметь полную блестящую обмундировку.
В первый же период раздаётся наиболее жестокая ругань по адресу профессоров с большим курсом лекций. Решаются математические задачи вроде следующей: сколько нужно проходить ежедневно страниц, чтобы успеть прочитать все курсы по два раза? Или