Пролог. Алиса

Иду по шоссе. Солнце медленно катится к горизонту. Прям картина маслом в чистом поле. Как у Ван Гога, только без подсолнухов. А в остальном, сколько ни смотри, что направо, что налево — поля бескрайние. И я бреду по обочине вдоль полыни по пояс. Вся такая на каблах, минималистичная от кутюрье, в раскраске индейцев навахо после десятой трубки мира.

И скотство, ни одной машины!

За всё время мимо проехало семь тачек. Две по ходу и пять навстречу. Ни одна не тормознула. Я бы на их месте тоже промчалась мимо. Стоит такая деваха размалёванная и машет пустыми руками. Сразу анекдот вспоминается про голую бабу, которая в бар пришла за водкой и поинтересовалась, чего бармен на неё уставился. А тот отвечает: «Мне интересно, откуда ты деньги доставать будешь?»

На мне всё же кое-что есть. Я бы нашла, куда спрятать деньги. Если бы догадалась, что надо. Но я не догадалась. А Ганс коз-злина даже телефон взять не дал.

Зубы начинают постукивать от вечернего холодка. Ёжусь и растираю руки. Умом понимаю, что Ганс должен вернуться. Подождёт ещё немного в воспитательных целях и вернётся. Даже не знаю, что лучше: чтобы вернулся или чтобы этот долбоклюй вонючий уехал и забыл обо мне навсегда?

Конечно, лучше второе. Но он точно не забудет.

Хотя может и не вернуться.

Плохая мысль. Оступаюсь, нога подворачивается, и я судорожно втягиваю воздух сквозь зубы. Голеностоп обжигает резкой болью. Отломала бы каблуки к чертям собачьим, но сомневаюсь, что это облегчило бы жизнь. То есть путь. Да и колодка здесь — не китайское дерьмо, которое дёрнул, и оно разложилось на слагаемые. Наклоняюсь, чтобы растереть ноющую ногу. Позади слышится шорох шин и мягкий шум мотора.

Сейчас я буду скакать перед ним хромой козой, а он всё равно проедет мимо.

Все проезжают мимо.

Пошли они все в сад, с-сакурой любоваться!

Закусываю губу и принимаюсь тереть сильнее в надежде, что боль отпустит.

Визг тормозов.

— Прикольный способ голосовать! — Раздаётся рядом хрипловатый мужской голос.

Выпрямляюсь, стараясь перенести вес на непострадавшую ногу.

За рулём чёрной иномарки сидит симпотный мужик в районе тридцатника с несвежей щетиной на лице. Тёмные волосы коротко пострижены и торчат «ёжиком» на макушке. Лицо худощавое, с резкими скулами и ямочкой на волевом подбородке. Острый взгляд сквозь жёлтые очки оценивающе скользит по мне снизу вверх.

Рефлексы включаются раньше, чем рассудок, и мои плечи расправляются, демонстрируя не самую богатую, но всё же грудь. Правильный лифон даже из обвисшей ушки спаниеля способен сложить курган третьего размера. А у меня и без пуш-апа есть что показать.

А с пуш-апом вдвое больше.

— Куда тебя, красотка?

Мужик приподнимает очки. Не знаю, что он надеется разглядеть без них. Лично мне его блудливые гляделки и через линзы превосходно видно. Но так заметнее ранние морщинки-лучики вокруг глаз.

— Вперёд! — показываю рукой.

— О! Да нам по пути. Подбросить? — Он пялится мне в декольте.

— Буду благодарна!

— Будь! — Великодушно соглашается водитель и тянется, чтобы приоткрыть переднюю дверцу.

Ещё раз бросаю быстрый взгляд на будущего спутника. Подтянутый. Длинные рукава лонгслива сдвинуты так, что обнажают тугие волосатые предплечья. Вырез-мыс подчеркивает мускулатуру груди. В общем, мне повезло. Это же мог какой-нибудь лысый толстопузик со слюнявыми губищами-пельменями оказаться.

А этот даже поприятнее Ганса.

На первый взгляд.

— Я не понял, ты ехать или посмотреть? — Торопит мужик.

Да ладно.

Что я прям трясусь, будто душу продаю? Набираю в грудь воздуха для храбрости и сажусь в машину.

Глава 1. Роман

Смотрю на девчонку, что сидит рядом. Для проститутки, работающей на дороге, слишком холёная. Для автостопщицы слишком высокие каблуки и без рюкзачка с добром на все случаи жизни. Для жертвы насилия — слишком самоуверенная физиономия.

Черты лица миленькие, только изуродованы размазанной штукатуркой кислотных цветов. Чувствую себя питекантропом и душнилой в современных модах — мне такое не нравится. Люблю, чтобы женщина была похожа на женщину, а не на клоуна.

Ну ладно. Лицо можно и помыть. Если будет сопротивляться — прикрыть наволочкой.

А в остальном девуля прям хороша. Я вообще не сторонник продажной любви. И должность обязывает, и подцепить можно что угодно. Так что я пока не решил. Но в целом не против.

— Меня зовут Роман. — Я на мгновение отрываю взгляд от пустой дороги и бросаю его на спутницу.

Та вольготно разместилась на сидении. Никакой скованности или неловкости. Комфорт фарева.

— А я — Элис, — соизволит она повернуть в мою сторону голову.

— То есть по-русски Алиса.

— Марфа — по-русски. Глафира. Или Прасковья. Ромашка ещё. — Она одаривает меня взглядом, будто лям пожаловала от щедрот душевных. — Тоже по-русски. А Алиса не по-русски. Поэтому Элис.

Ядрёна-Матрёна! Вы поглядите, какая мне дивная дорожная фея попалась!

Хмыкаю:

— Любишь быть сверху?

— Ну как «люблю»?.. — Девица поднимает бровку. — Просто что поделать, если я сверху?

— Все люди равны, но некоторые ровнее? — подкалываю в ответ.

— Нет, просто некоторые выше. Просто выше и всё, — игнорирует девчонка цитату.

— А, ну тут ты права. Вот ты какого роста?

— Сто семьдесят. Но на каблуках сто восемьдесят два, — хвастается она.

— Вот. Некоторые выше, даже несмотря на чужие каблуки, — подвожу итог дискуссии.

Навстречу пролетела тачка с такой скоростью, будто прямиком из «Форсажа». Я даже вправо сдал на всякий случай. От таких никогда не знаешь, чего ожидать.

ДПС на них нет.

А патологоанатом рано или поздно найдётся.

Соседка провожает автомобиль долгим взглядом. Даже оборачивается, глядя вслед.

— Любишь скорость?

— А какой русский не любит быстрой езды? — Она смотрит на меня.

В салоне повисает пауза.

Дорожная фея не торопится её нарушать. Вместо этого пару раз бросает взгляд назад.

— Давно работаешь? — не выдерживаю я молчания. Забавная девчонка. Странная, но любопытная.

— Я учусь, — поправляет она.

— А… — Давлю смешок на излёте. — Давно?

— Кончаю уже.

Я ржу в голос.

Алиса оскорблённо задирает нос.

— Оканчиваю я. Университет, — обижается она.

— А здесь что делаешь? Подрабатываешь на каникулах? — Подмигиваю.

— Проездом я здесь. — Взмахом руки в сторону окна она иллюстрирует, что имеет в виду под словом «здесь». Или под словом «проездом».

— Гастролируешь, выходит?

— Ага. Можно и так сказать. Концерты даю. — Она морщит хорошенький носик.

— И просто…

— Что «просто»? — с вызовом переспрашивает девчонка.

— Даёшь. — Вновь бросаю на Алису насмешливый взгляд.

— А просто — не даю.

— То есть у тебя всё сложно?

— Да, Роман, у меня всё сложно.

Со свистом в приоткрытое окно на той же бешеной скорости меня обходит недавний имбецил-камикадзе, который раньше шёл по встречке.

— Не нашёл там свою смерть, — констатирую я.

— И смерть тоже, — морщит физиономию девчонка и показывает средний палец вслед стремительно удаляющемуся авто.

— Он тебя не видит.

— И это прекрасно. Просто замечательно!

— Приятель, что ли? — Приходит мне в голову.

— Какой «приятель»? Это же псих, на голову ушибленный. У него это на бампере крупными буквами написано! А тебя, Роман, по голове не били? — с заботливо-саркастическими нотками любопытствует Алиса.

— Как это «не били»?! — возмущаюсь. — Мужик я или кто?

— На первый взгляд — мужик.

— Доказательства могу предоставить.

— «Представить», — поправляет меня попутчица. — «Предоставить» — значит, «дать в пользование».

— Я и предоставить могу! — Мотаю головой, типа «какие проблемы?».

— Давай позже?.. — Моя попутчица многообещающе улыбается и похлопывает ладошкой по моей коленке. — Роман, а что это мы всё обо мне да обо мне? — оживляется Алиса и изображает крайнюю заинтересованность. — А ты-то что любишь?

Уточняю:

— Из чего?

— По жизни.

— По жизни я вообще не оригинален. Вкусно поесть, сладко поспать, энергично потрахаться… Ну и по мелочам всякое: пивко под сериал, банька с приятелями, железо под хеви-метал. Банально, в общем. Даже рассказать не о чем. Никаких концертов с гастролями.

— Везё-ёт, — тянет она гласную.

— Не то слово! — соглашаюсь я. — Слушай, Алиса, а как ты на обочине-то оказалась? Ну, в смысле… без всего?

— Как это «без всего»? — возмущается Элис. — Я в одежде!

— Слава богу! Представляю, что было бы, если бы ты была без неё. Этот дебил-гонщик уже улетел бы в аут.

— Где ж ты раньше был со своей идеей? — пытается она слиться с темы, выражая глубочайшую заинтересованность.

— Так всё же?

— Ну если «всё же», то я поссорилась с подружкой. Из-за одного барана. — Она кривит личико, показывая, насколько он баран. Может, даже козёл. — Прикинь, он нас обеих… клеил! — явно подменяет она слово.

— И что? Она тебя за волосы из машины вытащила и умчалась прочь? — не верю я.

— Тут ещё вопрос, кто кого бы, если бы дело дошло до рукопашной. Ни фига. Она вся такая: «Элис, какой он подонок! Как он мог!». Ля-ля-тополя. А когда я в кустики попросила остановить, она газ втопила и… — Алиса ребром ладони показывает, куда и с какой скоростью коварная приятельница смылась. Видимо, чтобы окончательно прибрать к рукам несознательного барана. — В общем, осталась я, как та старуха у разбитого корыта, одна и без средств. Транспортных, — быстро поправляется она, стреляя в меня лукавым взглядом.

— И стала ты испод… я, хотел сказать, «неводом», золотую рыбку ловить… — продолжаю я её легенду.

— У меня нога подвернулась! Знаешь, как болит? — жалуется Алиса и скользит наращенными ногтями к щиколотке.

Глаза непроизвольно следуют за ними по почти голому бедру к изящному голеностопу.

— А под Джокера ты размалевалась ещё до того, как тебя подружка кинула, или уже после, чтобы слабых духом водил отпугивать? — Возвращаю внимание на дорогу.

Глава 2. Роман

— Ты не в стендапе, случаем, выступаешь? — морщит хорошенький носик «фу-у!» Элис и демонстрирует всем своим видом, что она выше этого. Просто потому что некоторые люди выше и всё.

— А куда ты едешь? — сворачивает тему Алиса.

— На работу.

— О! А откуда?

— С работы.

— Ничего себе у тебя жизнь разнообразная! — восхищённо восклицает Алиса. — А ты вообще отдыхаешь?

— Разумеется! Я же говорил: поспать, поесть, потрахаться…

— Сериал, железо под метал... Да, помню. А кем ты работаешь?

— Начальником.

— Ого! — снова восхищается Элис. — Целым начальником! А чего?

— Да ничего. Просто так! — теперь съезжаю с темы я и бросаю взгляд на девушку.

Она мычит тоном «вот оно что!» и с деловым видом кивает. Забавная. И фигурка у неё хороша. И симпатичная. А эти инопланетянские краски смываются обычным мылом. Так что можно не обращать внимания.

Бесконечные поля с вкраплениями деревень сменились реденьким леском, который становился всё гуще. Солнце скрылось в кронах деревьев, и вскоре лишь подсвеченное розовым небо указывало, где запад. Сумерки густели под наплывом темноты. Впереди замаячили фонари лучшего мотеля в здешней глухомани. Я включил поворотник.

— Роман, а ты на работу не опоздаешь? — внезапно напрягается Алиса.

Но я ей ничего не обязан.

— Я по ночам не работаю. А гонять по темноте сам себе не враг. Вот, даже гонщик-имбецил это понимает. — Узнаю машину, которая обошла нас на первой космической. — Но если тебе нужно срочно, можешь поймать кого-нибудь.

В конце концов, она мне тоже ничего не обязана.

— Нет-нет, а как же благодарность? — Она выразительно поднимает бровь и скользит рукой по моему бедру от колена к паху.

Ловлю ладонь на полпути.

Она — не обязана.

Но я — не против.

Где-то на окраине мозга вертится мысль, что у Элис с собой ничего нет: ни телефона, ни денег, ни вещей. Но у неё есть язык, в конце концов. Она могла бы попросить о помощи, если бы хотела. Я к благотворительности не особо склонен. Но и не законченный подонок. Придумал бы выход.

Но она не просит помощи.

Дев