Потаенно — говорлива

Длинна реченька в тайге.

Удивительно красива,

Лентой блещет вдалеке.

По приречинам — низинам

Космы вымытых корней.

Ленок ловко греет спины

В отголосках тёплых дней.

Дух силён здесь и спокоен.

Под чурлюканье реки,

Из земли Венерин корень

Тянет чудо — башмаки,

Слез кукушкиных росинки,

Душный, злой болиголов,

След Мараловой тропинки,

Зыбь болотных, терпких мхов —

Всё: от мала до велика

Мать — тайга хранит в себе.

Непрочитанная книга:

Русь, Сибирь, путь по судьбе…

Дано ограничение воде,

Чтоб не растечься и не статься лужей.

Пусть берега иной раз неуклюже,

Но держат русло в земляной руке.

Что держит в рамках человечий шаг?

Закон ли, совесть, суд ли перед Богом?

Порой и мотиваций-то немного:

Медовый пряник, кнут или кулак.

Но если ограничен Имярек[1] —

В самом себе, наедине с собою,

То никогда губительной волною

Из берегов не выльется вовек…

Тот не знает смысла черт,

Кто толкует всуе.

На любой вопрос ответ

Жизнь сама рисует.

Стойкость — высший пилотаж,

Для всего живого.

Ради жизни всё отдашь:

Грош, гордыню, слово…

Будто ножки у стола:

Сила, дух, да воля,

В обрамлении ума —

Есть залог здоровья.

Убери одно — качнет

Почву под ногами.

Не дано знать наперед,

Где у жизни грани…

Все больше желтого в листве —

Засентябрило.

Но светит ярко в синеве

Ещё ярило.

Знай режут на куски лучи —

Паучьи сети.

Крадется осень и молчит —

Сквозь тень столетий.

Ну а потом зашелестит —

Вдруг листопадом.

Багрянцем вспыхнув, отгорит —

С тобою рядом.

Коснется горечью чуть уст —

Осенним ветром.

Ей отщипнешь кусочек чувств —

Своих при этом…

Кинул рыбак свой невод — поймалась рыбка.

Ахнул, какое чудо и скушать жалко!

Наспех заговоренной была наживка,

Чтобы прошла удачно его рыбалка.

Молча донёс до дома свою добычу.

В баночку опустил и рукой погладил.

Жалко, что эти особи не мурлычут,

Для настроения али причуды ради.

Воду менял, кормил, не жалея пищи.

Тайно в душе смакуя своё желанье.

Ведьма сказала, рыбка его услышит.

Невыносимым сделалось ожиданье!

Редкой была рыбешка, не для улова!

День ото дня меняла окрас, бледнея…

К избранным жизнь ведь тоже порой сурова:

Сесть на крючок — нехитрая уж затея.

Глупо погибла, всплыв кораблем бумажным.

И не сбылось желанье, покрывшись молью.

Ведьма сказать забыла, что очень важно:

Рыбку погладить и — отпустить на волю…