Одно только непонятно: почему немцы любили этого человека, почему так радовались за него, почему умирали за него миллионами?
Тебе исполнится тридцать, сорок – он уже украл твою юность, он украдет всю твою жизнь; однажды он падет, но ты падешь раньше. У тебя больше не осталось сил. Весь континент – полевой лагерь немецкой тридцатилетней войны. Такое ведь уже было. Такое ведь уже как-то случалось. Ты, возможно, продержишься еще два-три года – не больше. Ты сам отнимешь свою жизнь, лучше сам застрелишься, ты просто родился не в то время.
Тебе исполнится тридцать, сорок – он уже украл твою юность, он украдет всю твою жизнь
Я всегда слышал лишь то, что за границей правили евреи, большевики, плутократы, сплошь враги, сплошь дикари, сплошь недочеловеки, которые хотели растоптать, уничтожить нашу бедную гордую страну. Я
Ах, этот народ, к которому я принадлежу. Что не так с этими людьми, которые позволяют себе устраивать такие кровавые массовые уби
Весь мир в то время был полон врагов, полон недочеловеков, водяных крыс и кровососов, желавших навредить нашей бедной, гордой стране.
Настоящие нацисты действительно пришли из ниоткуда – максимум пять процентов. Они никогда ничему не учились, ничего не умели, были полными неудачниками и действительно через три-четыре месяца «прогорели» бы, если бы все эти хорошие и послушные немцы в Эйхкампе не отдали слепо в их распоряжение свою силу, свое трудолюбие, свою веру и свою судьбу.
Это новые мифы нашего времени, общепринятая, приятная ложь наших историков, которая снимает с нас всяческую вину, новая состряпанная немецкая история, в которой все так понятно – фашистский террор над Германией.
Жажда и отчаяние: только бы остаться в живых, только бы продержаться, вцепиться в свой кусочек хлеба: есть, пить, слушаться, работать, соучаствовать, не умереть, пережить – пережить, чтобы когда-нибудь дать свидетельские показания о том, что здесь человек делал с человеком.
не исключал себя, я себя не выгораживал, я не поддавался негодованию, я принудительно поставил перед собой вопрос о моем собственном прошлом.
