В обществе потребления нам не суждено купить одну пару джинсов и на этом успокоиться. То же самое относится и к самосовершенствованию. От нас ожидают, что мы улучшим не только одну область жизни. Нас призывают работать над всеми ее частями, и всеми сразу. Нам нужно быть более подтянутыми, более счастливыми, более здоровыми, более богатыми, более умными, более спокойными и более продуктивными – все сразу, все сегодня. И на нас давят, чтобы мы показали, что знаем, как вести идеальную жизнь
Культ счастья – это в лучшем случае отвлекающий маневр, а не лекарство от нарастающих чувств уязвимости, бессилия и тревоги
основная идея заключается в том, что не существует никого, кто бы был достаточно привлекательным, достаточно спортивным, достаточно сексуальным, достаточно уверенным, достаточно увлеченным, достаточно здоровым, достаточно хорошим или достаточно счастливым. Всегда нужно соблюдать новую диету, бросить вредную привычку, приобрести более здоровую, попробовать лечение, исправить недостаток, достигнуть цели, пережить опыт, удовлетворить потребность или оптимизировать время
Удовлетворенные люди, приписывающие себе «заслугу» в том, что они довольны жизнью, считают себя вправе обвинять тех, кто не испытывает того же, в безответственности за то, что они не сделали правильный выбор, не приспособились к неблагоприятным обстоятельствам и не были достаточно гибкими, чтобы видеть в неудачах возможности для процветания и лучшей жизни. Страдающим, таким образом, приходится иметь дело не только с бременем собственных чувств, но и с чувством вины, возникающим из-за неспособности справиться с обстоятельствами.
Проблема возникает тогда, когда позитивность превращается в деспотическую установку, возлагающую на человека ответственность за большинство его несчастий и фактическое бессилие, независимо от того, насколько это может быть близоруко, необоснованно или несправедливо. И становится еще более проблематичным, когда наука о счастье утверждает, что эта деспотичная позитивная установка основана на эмпирических, объективных данных. В мире, где каждый несет ответственность за собственные страдания, нет места для жалости или сострадания82. В мире, где каждому приписываются от природы механизмы, необходимые для превращения трудностей в преимущества, также мало места для жалоб.
настойчивое стремление видеть только светлую сторону жизни, несмотря на благие намерения, обычно скрывает глубокое непонимание и безразличие к тем, кто действительно страдает
погоня за счастьем затягивает в бесконечный процесс создания себя, основанный на неоднозначном нарративе, который сочетает обещание лучшей версии самого себя с предположением о фундаментальной собственной неполноценности, что ставит человека в положение, когда ему всегда чего-то недостает, хотя бы потому, что полноценное счастье и полноценное развитие личности, в той мере, в какой их принято видеть идеальными горизонтами, всегда будут оставаться недосягаемыми
Начиная с 1960-х годов психологический язык эмоций, творчества, когнитивной гибкости, самоконтроля и т. д. постепенно стал использоваться в качестве эффективного способа смягчения структурных дефицитов признания, а также скрытия присущих современным рабочим местам парадоксов и противоречий.
Счастье определяется как жизненно важная, хотя и меняющаяся цель без четкого конца, и это порождает новое разнообразие «искателей счастья» и «счастьехондриков», зацикленных на внутреннем «я», постоянно занятых исправлением собственных психологических недостатков, личностной трансформацией и совершенствованием.
Измерение счастья необходимо для его продажи в качестве объективной, точной концепции, которую можно изучать под эгидой научной строгости естественных наук
