Фотий ли министра Голицына, Голицын ли Фотия, или
Александр! Александр! Горжусь тобой. Будь счастлив. Тебе Державин лиру передает.
Это страшное, с сизым носом, старческое лицо напомнило ему как-то пруд, заросший тиной, в котором он хотел утопиться.
Так сидел он, дремля и покачиваясь, подперши голову рукой, отрешенный от всего, рассеянно смотря на белое жабо
уже почему-то не радовала
Дверь распахнулась; в сени вошел небольшой сгорбленный старик, зябко кутаясь в меховую широкую шинель.
Дельвиг стоял на лестнице и ждал Державина.
Это был донкихот, крайне необузданный, но настоящая добродушная голова.
