В отчете, представленном Милютину накануне переправы русских войск через Дунай, Черкасский утверждал, что трудности реорганизации страны прямо пропорциональны количеству турецкого населения в той или иной местности, и советовал поставить продолжительность послевоенной русской оккупации в зависимость от этого фактора [688]. Как Липранди и Обручев до него, Черкасский указывал на восточную часть Дунайской Болгарии и на Сливненский санджак к югу от нее как на наиболее проблемные регионы ввиду высокой концентрации в них мусульманского населения. Главу русской администрации гораздо меньше беспокоило немногочисленное и преимущественно городское население остальной части Дунайской Болгарии и забалканских территорий. Не ожидал Черкасский больших проблем и со стороны Родопских гор и Македонии, в которых довольно многочисленное мусульманское население было болгарского, албанского или сербского происхождения [689].
Черкасский полагал, что разоружение мусульманского населения было «средством к предупреждению на будущее время кровавых столкновений между разными народностями Балканского полуострова». Главноначальствующий усмотрел оправдание такой меры в протоколах Константинопольской конференции декабря 1876 года, а также в практике русского управления на Кавказе и в частях Малой Азии, занятых российскими войсками [690]. В то же время Черкасский не рекомендовал проводить обыски на дому, поскольку они могли спровоцировать мусульманское население. Взамен он предлагал ввести систему штрафов за невыдачу количества единиц оружия, определенного для каждого селения в зависимости от числа имевшихся в нем мусульманских домов, а также на основании свидетельств «лучших местных христианских жителей». В то же время Черкасский не считал необходимым разоружать болгарское население, поскольку «оно, бывши давно уже обезоружено самими турками, имеет оружие в самом незначительном количестве и крайне нуждается в нем для отражения могущих быть со стороны мусульман попыток к новым нападениям на христиан» [691].
