автордың кітабынан сөз тіркестері  Сказка извилистых гор (пер. К. Бальмонта)

Эдгар Аллан По

Рядом со мной лежало мое тело, со стрелой в виске, голова была вздута и обезображена

Когда кто-нибудь спит, и во сне начинает подозревать, что он спит, подозрение всегда подтверждается, и спящий пробуждается почти немедленно. Таким образом Новалис не ошибается, говоря, что «мы близки к пробуждению, когда нам снится, что мы видим сон»

– В таком случае, – пробормотал я, повертываясь спиной, – в таком случае, действительно, истина страннее всякого вымысла – ибо, что же из себя представляет Бэдло без e, как не Олдэб, перевернутое наоборот? И этот человек говорит мне о типографской ошибке!

Между тем, морфий оказывал свое обычное действие – а именно, наделил весь внешний мир напряженностью интереса. В трепете листа – в цвете прозрачной былинки – в очертаниях трилистника – в жужжании пчелы – в сверкании капли росы – в дыхании ветра – в слабых ароматах, исходивших из леса – во всем этом возникала целая вселенная внушений – веселая и пестрая вереница рапсодической и несвязанной методом мысли.

не более бы удивился, услыхав трубу архангела. Но тут возникло нечто новое, еще более удивительное по своей поразительности

, способствовал усилению тех смутных впечатлений, которые создавались окружавшими меня предметами

Местность казалась безусловно девственной. Я не мог отрешиться от мысли, что до зеленого дерна и до серых утесов, по которым я ступал, никогда раньше не касалась нога ни одного человеческого существа. Вход в этот провал так замкнут и в действительности так недоступен – разве что нужно принять во внимание какие-нибудь случайные обстоятельства – так уединен, что нет ничего невозможного, если я был действительно первым искателем – самым первым и единственным искателем – когда-либо проникшим в это уединение.

Как вы помните, – начал он, – я ушел из Шарлоттесвилля часов в девять утра. Я тотчас же отправился к горам, и часов около десяти вошел в ущелье, совершенно для меня новое. Я шел по изгибам этой стремнины с самым живым интересом. Сцена, представшая передо мной со всех сторон, хотя вряд ли могла быть названа величественной, имела в себе что-то неописуемое, и, для меня, пленительно-угрюмое

, что он рассказал о своих странствиях, и о событиях, его удержавших, было на самом деле достопримечательно