Оглавление

Аннотация

Пронзительная история настоящей дружбы, любви, шальных денег и предательства, произошедшая на рубеже перелома эпох нашей страны в простонародье именующимися «лихие 90 -е»

основано на реальных событиях произошедшими тридцать лет назад.

«Имена персонажей изменены», «Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно»

Содержит нецензурную брань.

Миллион долларов, или Особенности национальной свободы

— Не мог я его проглядеть, — думал, сидя верхом на заборе, ограждающем большой авторынок, до отказу набитый машинами и людьми, рыжеволосый и слегка лопоухий пацан, пристально выглядывая в толпе продавцов и покупателей молодого человека, а точнее своего постоянного клиента. Миха, (именно так звали мальчугана, его друзья и соратники по бизнесу) уже целый час не слезал со своего наблюдательного поста, постоянно вращая головой по сторонам и переводя взгляд с въездных на выездные ворота рынка.

— Как он это делает? -размышлял паренек, вспоминая, что уже прошел год с момента его знакомства со странным молодым человеком, неожиданно появляющимся на рынке два три раза в месяц каждый раз, как будто из — под земли.

К своим двенадцати годам жизни Мишка уже довольно неплохо разбирался в людях и мог с легкостью отличить простого работягу — покупателя автохлама, от человека, разбирающего и понимающего толк в автомобилях. Ожидаемый им клиент относился как раз ко второй категории: он безошибочно выбирал из огромного количества машин именно тот, который легко и быстро можно было перепродать. Каждый раз, когда перекуп приезжал на рынок, у Михи появлялся солидный заказ. Расплачивался молодой человек, несмотря на то что все время торговался, щедро. Со времени последнего визита «нежадного» перекупщика на рынок прошло уже полторы недели, и Мишка с нетерпением ждал его появления, которое сулило ему не плохой заработок. Будучи единственным в семье добытчиком (мать постоянно пила, а отца Мишка не знал вовсе), рыжеволосый пацан крутился как мог, стараясь заработать хоть что-то на пропитание себе и младшей сестренке, прижитой матерью от какого-то очередного собутыльника. С восьми лет он уже мыл на перекрестках стекла ожидавших разрешающего сигнала светофора машин, и подрабатывал на близлежащей от дома мойке дворником, посыльным, уборщиком, не стесняясь любого занятия, которое приносило ему доход. К десяти годам Мишка, постоянно живущий практически на улице, познакомился с такими же, как и сам, полубеспризорниками и, обладая не по годам взрослой рассудительностью, быстро сколотил из окрестной шпаны банду малолеток, став ее признанным лидером. Возглавляемая Михой, свора обосновалась на автомобильной свалке, расположенной не далеко от рынка, и уже два года крутилась вокруг продавцов и покупателей, сбывая им скрученные запчасти и всякую мелочевку с кладбища машин. Рыночные барыги чурались лично бродить по помойке в поисках запчастей, поэтому малолетний «бригадир» Мишка был у них востребован и уважаем.

Молодой же человек, которого с таким нетерпением ждал Миха, относился к категории постоянного покупателя и оптовика одновременно. В дни покупки очередного автомобиля он, как правило, заказывал у Мишки много разных деталей, начиная от шильдиков всевозможных иномарок, и мерседесовских «звезд — прицелов» с капота, заканчивая рулями, ручками коробок передач, неистертыми накладками на педали и прочей мелочью.

— Да куда же он запропастился? — начал злиться Миха, выискивая глазами «оптовика». Прошедшая неделя оказалась скудной на заработок, и «бригадир» малолеток, остро нуждался в деньгах.

— «Как бы не убили его», — за переживал он, о постоянном клиенте. Времена были смутные, и перегонщики с перекупами частенько бесследно пропадали, нарвавшись на бандитов с большой дороги, или прочую нечисть, вышедшую на трассы некогда огромной страны в поисках легкой наживы.

— Кислый! — крикнул Миха, плюгавому пацаненку, из своей банды, сидящему на земле в тени забора.

— Чего? — не поднимая головы, разглядывая божью коровку на ладони, ответил тот.

— Хватит ерундой заниматься, — произнес «бригадир». — Собери всех, — деловито приказал он. — и по быстрее! — видя, что «Кислый» не торопится, подогнал его Миха.

Через пятнадцать минут вся банда была в сборе.

Не слезая с забора, «бригадир» свысока осмотрел свое войско. Девять пацанят, возрастом от десяти до двенадцати лет, смотрели на своего предводителя и ждали указаний.

— Значит так! — начал Миха. — Сейчас ты, ты, и ты. — ткнул пальцем главарь в крайних слева ребят. — Пойдете туда. — указал он на ворота, через которые на рынок въезжали машины. — Ты, ты и ты. Приказал Миха тем, что справа. — Туда. — махнул он рукой на ворота выезда. — Остальные, веером по рынку, и ищем мужика, который у нас в прошлый раз четыре руля с «бэхи» купил сразу.

— Это тот, что нам мячик футбольный подарил? — спросил, «Кислый» закрывая грязной ладошкой солнышко, мешающее смотреть на «бригадира».

— Да. — коротко ответил Мишка. — Тот самый. Как найдете бегом ко мне.

— На кой он тебе сдался то? — задал вопрос крайний справа паренек по имени Колька и прозвищу «Колян».

— Жрать хочешь? — вместо ответа спросил его Миха.

— Очень. — ответил «Колян».

— Тогда не задавай глупых вопросов! — произнес Мишка. — Чем быстрее найдете его, тем быстрее будет что пожрать. — Все разбежались! — обращаясь к банде, закончил инструктаж «бригадир».

«Если сегодня, найдем его, куплю сеструхе торт и новые кроссовки, старые совсем порвались».

заботливо подумал, глядя в след убегающим соратникам Миха.

Солнце застыло в зените, и сидеть на заборе стало жарко. Миха вытирая пот с лица, упорно оставался на месте. Не теряя из виду своих подчиненных, он каждый раз, когда их взгляды встречались, кивал им головой, задавая немой вопрос. — «Ну как»? Отрицательные вращения головами шпаны в ответ, расстраивали и настораживали Миху с каждой минутой все больше и больше. — «Не придет он сегодня». — собираясь спрыгивать с забора, подумал «бригадир». — «Надо по рынку прошвырнуться, вдруг да клюнет, кто ни будь, а то так совсем без копейки останемся». -смотря на землю и прицеливаясь, куда бы ему спрыгнуть, решил Мишка. В ту самую секунду, когда он уже практически оттолкнулся от забора, сзади раздался знакомый голос.

— Привет.

Радостно оглянувшись на долгожданное приветствие, Миха мгновенно забыв о своем намерении покинуть забор, машинально разжал пальцы, и слово мешок свалился со своего наблюдательного пункта вниз, подняв на месте падения, облако пыли.

— Живой? Услышал он, вскакивая на ноги, вопрос того, кого он так долго ждал.

— Живой! — крикнул обрадованно в ответ Миха.

— Напылил то. — недовольно пробурчал «перекуп» инстинктивно, отойдя от решетки забора на шаг в сторону. — Ты что «кваникинец» на заборе то забыл? — спросил он Миху, когда пыль улеглась и радостный «бригадир» протискивался между прутьями ограждения на встречу, своему «дорогому клиенту».

— Вас ждал? — улыбаясь щербатым ртом, оказавшись, наконец — то на противоположной стороне забора, ответил Мишка.

— Зачем? — улыбаясь, прищурился «перекуп».

— Бизнес делать. — деловито и серьезно произнес Мишка, по-детски шмыгнув при этом носом.

— Что совсем денег нет? — потрепал по рыжей голове пацана, мужчина.

— Угу. — кивнул «бригадир».

— Сейчас поправим. — снова улыбнулся «перекуп». — Пойдем, кофе попьем. Направился он к входу на рынок, Миха засеменил рядом.

Купив в припаркованном по средине рынка, трейлере два ход дога и забрав два пластиковых стаканчика с растворимым кофе «три в одном», мужчина сел на пластмассовый стул у свободного столика. Достав сигарету из пачки «Мальборо» он, с удовольствием сделав первую затяжку, произнес, пододвинув при этом оба ход дога и один стаканчик с кофе Мишке. — Ешь.

Мишка молча потянулся к пачке сигарет.

— Жри, давай! Не больно стукнул его по руке «перекуп», убрав сигареты в карман. Дождавшись, когда пацан, прожует и проглотит первый ход дог, мужчина спросил. — Как дела то? Что новенького на рынке?

— Тупняк. — вздохнул Мишка, потянувшись ко второму ход догу. — Народ совсем на жопу присел, денег ни у кого нет, за тачки торгуются до последнего доллара. — отхлебнул он кофе. — За неделю совсем ничего не продали. Даже колпаки не берут. Жмоты, так на железяках и уезжают. — снова шмыгнул он носом.

Мужчина, не перебивая слушал парня, внимательно оглядывая стоявшие со всех сторон автомобили.

— Из свежего, что ни будь есть? — задал он вопрос «бригадиру», когда тот замолчал. Мишка кивнул и произнес набитым ртом. — Угу, есть покажу щас.

— Не торопись, подавишься! — улыбнулся «перекуп», доставая второю сигарету. Пока малолетний бизнесмен доедал, мужчина, достал из внутреннего кармана легкой курточки блокнот. Быстро написав печатными буквами, на листочке список необходимых ему запчастей и аксессуаров с помойки, он протянул его Мишке.

— Ты в школу то ходить собираешься? — спросил он, глядя как «бригадир» медленно, практически по слогам, смешно шевеля при этом губами, читал записку.

— Неа. — мотнул рыжей головой Мишка. — Что я там забыл, считать и читать умею, мне хватит. — посмотрел он на «перекупа» — Сколько за все? Мужчина засмеялся.

— Ты сначала товар покажи, потом торговаться будем. Пойдем лучше покажешь, где тут свеженькое стоит. — затушил он окурок в пепельнице, сделанной из жестяной банки от пива.

— Что ходить то? — важно произнес Миха. — Вон, слева от выезда, все и стоит. — махнул пацан рукой в сторону ряда, на котором стояли последние поступления. — «Сиплый» со своими, вчера вечером только, караван пригнали. Половина еще на мойке.

— Сколько пригнали? — посмотрел мужчина в сторону, указанную Мишкой.

— Восемь. — быстро ответил тот. — Пять еще не поставили.

— Хорошо! — улыбнулся «перекуп». — С них и начнем. — встал он и направился в сторону мойки в надежде отыскать там нужный экземпляр.

— Это куда нести? — махнул списком над рыжей головой «бригадир».

— Соберите все в кучу, я к вам заеду. — не оборачиваясь, ответил мужчина.

Еще на подходе к мойке, издалека разглядывая пять стоявших в ожидании заезда в бокс автомобилей, «перекуп» определил для себя два варианта из пяти. Это были две «Лады Самары» сделанные специально для Германии, и в экспортном исполнении называющихся «Hanseat» и «Night» соответственно. Спрос на экспортные Лады, был хороший и мужчина на ходу, быстро в уме посчитал будущую прибыль. Улыбнувшись получившейся цифре, «перекупщик» принялся рассматривать понравившиеся автомобили. Обе «лады» были хороши, и даже в грязном виде смотрелись, неплохо. Обойдя по кругу каждую из них, мужчина остановил свой выбор на комплектации «Night», во-первых, она была черная и от этого смотрелась богаче, во-вторых на ней были установлены очень красивые под «бмв» литые колесные диски, которые придавали машине спортивный стиль. Еще раз, внимательно рассмотрев тачку, мужчина отправился на поиски «Сиплого».

Тот, кого Миха называл «Сиплым» был местный перегонщик — перекуп автомобилей из Германии в родную Белоруссию. В Гродно все, кто хоть как-то был связан с продажей и покупкой машин, слышали про «Сиплого» и его «бригаду». Практически каждый третий пригнанный в город из — за границы автомобиль, имел отношение к нему, в миру Валерию Карповичу Крукович, бывшему орденоносному офицеру афганцу, волею судьбы, выброшенному на обочину жизни, после развала Советского Союза.

В отличие от миллионов, брошенных на произвол судьбы граждан огромной страны, пустившихся во все тяжкие, начиная с пьянства и заканчивая откровенной уголовщиной, Валерий Карпович, будучи кадровым военным, со всей присущей ему воинской дисциплинированностью, принялся обустраиваться в новых реалиях. Подтянув к себе бывших «афганцев», он сколотил из них организацию с практически уставными правилами существования. Даже не рассматривая в качестве заработка «криминальные» схемы ведения бизнеса, которыми в новой России и Белоруссии, занимался каждый второй бывший военный, спортсмен или же сотрудник спец служб и милиции, Валерий Карпович занялся бизнесом по перепродаже машин из Европы, благо до границы с Польшей, было тридцать километров. Благодаря боевому опыту и окруженному сотрудниками прошедших горнило войны в Афганистане, Крукович, очень быстро и главное доходчиво объяснил, всем желающим поживиться на его барыши и бизнес «рэкетирам» и «бандюганам», что они зря тратят свои силы и главное его время и нервы. Свое он все равно никому просто так не отдаст, а на чужое претендовать не планирует. Одним словом, у Валерия Карповича был нейтралитет с бандитами и «ворами». Прозвище же «Сиплый», тоже носило абсолютно мирное происхождение, голос у Крукович, был давно и безнадежно посажен еще в бытность офицером Советской Армии.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался молодой человек, войдя в вагончик, стоявший с левой стороны от мойки и являющийся офисом Валерия Карповича.

— И тебе не хворать. — ответил сидевший, в глубине комнаты за столом, Крукович, оглядывая посетителя. — Чего хотел?

— Я, за машину хотел поговорить. Присесть можно? — берясь за спинку одного из стульев, сказал вошедший.

— За какую? — проигнорировав вопрос, прищурился «Сиплый».

— Черная «Лада Самара» комплектация «Night». — максимально четко ответил посетитель.

Валерий Карпович услышав такой исчерпывающий ответ на свой вопрос, улыбнулся. — В Армии служил? — спросил он.

— Так точно. — ответил молодой человек.

— Видно. — еще раз улыбнулся Крукович. — Воевал?

— Нет. — ответил молодой человек, и тут же добавил. — Не успел.

— А это откуда? — провел пальцем по своему лбу и левому виску «Сиплый», показывая, где у вошедшего, на лице заметный шрам.

— Из армии, но не боевое, а скорее хозяйственное, полковая машина разбилась, ну и я вместе с ней как старший. — аккуратно присаживаясь на стул, ответил «перекуп».

— Бывает. — вздохнул Валерий Карпович, на мгновение, задумавшись, вспомнив о чем-то своем. — Так, о чем ты хотел поговорить? — вернулся он к разговору.

— Ладу черную «Night» хочу купить. За сколько отдадите? — без предисловий перешел сразу к делу молодой человек.

— Она не готова еще? — хитро посмотрел на него Крукович.

— Не надо ее готовить, так заберу. — показал свой настрой на приобретение «Лады» посетитель. — Зачем деньги тратить. Мне ее все равно на Урал гнать, еще сто раз испачкается.

— Пять тысяч. Откинулся на спинку кресла «Сиплый»

— Тогда мойте и в стойло, может быть, и продадите за пять. — улыбнулся «перекуп».

— Лицо мне твое знакомо? Неожиданно, произнес Валерий Карпович. — Где я тебя мог видеть?

— Да тут и могли, я у Вас частый гость. — спокойно ответил мужчина со шрамом.

«Сиплый» закурил. Выпустив дым в потолок, он пристально посмотрел на наглого покупателя.

— Вспомнил! — радостно вскрикнул он, через секунду. — Ты Михасю, нашему, мячик футбольный подарил.

— Откуда такая осведомленность? — удивленно спросил покупатель, вспоминая, что, когда он дарил детворе мяч, никого из взрослых рядом не было.

Валерий Карлович рассмеялся. — Михась, подарком твоим хвастался, ну и показал тебя со стороны, на всякий случай. — Сам понимаешь. — затянулся он сигаретой. — Времена нынче смутные, никто просто так ни чего дарить не будет. — Вот я и навел за тебя справки, на всякий случай. Мужчина со шрамом, кивком головы на пачку сигарет в своей руке, молча спросил разрешения закурить. Прикурив он спокойно спросил. — Ну и что Вы за меня узнали?

— Да в том и дело что ничего. — крутанулся на кресле Крукович. — Кофе будешь? — нажимая на кнопку электрического чайника, спросил он.

— Спасибо, не откажусь. — кивнул «перекуп».

— Никто за тебя ничего не знает. — продолжил «Сиплый» — Барыги, тебя видели, говорят, что давно ты здесь крутишься. — развернулся с чайником в руках Валерий Карпович. — Кто ты, откуда, никто не ведает. Я, через бандитов с трассы пытался пробить, те только плечами пожимают. — налил он кипяток в две кружки, стоявшие на столе. — Говорят, ездишь давно, платишь исправно, вопросов к тебе нет. Сколько сахара? — открыл «Сиплый» коробку с рафинадом.

— Два. — внимательно слушая хозяина кабинета, ответил «перекуп».

— Вот и думаю я. — бросая куски сахара в кружки, произнес Валерий Карпович. — В тихом омуте черти водятся. — пристально взглянул он, прямо в глаза своему гостю. — С чего бы тебе, взрослому мужику, пацаненку беспризорному такие подарки делать?

Выдержав взгляд «Сиплого» и стряхнув сигаретный пепел в стоявшую на столе пепельницу, мужчина, улыбнувшись, ответил. — Во-первых не ему, а им. — затянулся он еще раз. — А во-вторых, что в этом странного? У меня отец детдомовский, он мне рассказывал, как они там связанными тряпками в футбол играли. Раз Вы, такие сердобольные, о них подумать не можете, то почему мне нельзя? — теперь уже он пристально посмотрел в глаза Валерию Карповичу.

«Сиплый» несколько секунд молчал, потом поднес ко рту кружку с кофе. — Да правильно ты все говоришь. — вернул он кружку на стол и потянулся к пачке сигарет. — Ты и нас пойми. — прикурил он. — Сироту любой обить сможет. А ты весь такой непонятный. Я, ребят попросил посмотреть за тобой, а они олухи потеряли тебя.

«Перекуп» улыбнулся. — Так это твои были! — действительно олухи. — я, их два раза водил специально проверяя. — Думал, показалось. Я, же на деньгах, что же ты хотел, чтобы я тебя на адрес привел. Сам говоришь времена смутные. Береженного бог бережет. — отпил кофе из кружки «перекуп», и поставив ее на стол продолжил. — Спрашивай, что тебя интересует, а то я смотрю разговор у нас не клеиться.

— Так кто ты такой все-таки? — напрямую спросил, «Сиплый».

Достав очередную сигарету, посетитель, прикурив ее, представился. — Валентин Борисович Матвеев, одна тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения, холост, не судим, не состоявший офицер военно -морского флота, в силу обстоятельств в настоящее время вынужденный, зарабатывать на жизнь, перегоном и перепродажей машин.

— Почему не состоявшийся? — продолжил допрос Валерий Карпович.

— Комиссован, из рядов вооруженных сил по состоянию здоровья в следствии, несчастного случая, и к дальнейшей службе признан не годным. — затянулся сигаретой Валя. — Думал после службы в военное училище поступать, но не сложилось. Пока служил, страна развалилась, да и выжил чудом, по кусочкам собирали в «Бурденко» — продолжил он. — Как видишь ни каких тайн. Кручусь сейчас, как могу, в общем, ничего интересного, все как у всех.

— Да уж. — выслушав Валентина, выдохнул Крукович. — Все как у всех. — задумчиво повторил он последние слова Матвеева. Повисла противная молчаливая пауза.

— Спасибо за кофе. — отодвигая кружку на середину стола, поблагодарил Валентин «Сиплого». — Пойду я.

— Куда? — глупо уставился на него Валерий Карпович. — Ты же машину хотел купить?

— За пять дорого, пойду по рынку пройдусь. — протянул руку «Сиплому» Валя.

Крукович пожал ладонь Матвеева, и не торопясь ее отпускать спросил. — Твоя цена?

«Перекуп» улыбнулся и, выждав секунду ответил. — По четыре за каждую.

— Не понял? — не отпуская Валину руку, и подняв от удивления брови, произнес, «Сиплый».

— Я, у Вас две машинки присмотрел. — снова сел за стол Валя, аккуратно выдернув руку из ладони Валерия Карповича. — Если договоримся по четыре за каждую, за второю оставлю предоплату и заберу через неделю.

«Сиплый» молчал. Валентин пододвинул к себе пепельницу. Внимательно наблюдая за передвижением пепельницы по столу, Валерий Карпович спросил. — А вторая эта, которая?

— Серый «Hanseat». — прикуривая ответил Валя.

— Губа не дура! — засмеялся Крукович. — Я, их по пять с половиной выставлю, с руками оторвут.

— Ваш товар, ваша цена. — глядя на него спокойно произнес Валя. — Могу сейчас шесть оставить, и две, когда за второй приеду.

«Сиплый» Закурил, пытаясь выиграть время для обдумывания предложения. — Черт с тобой, давай по четыре с половиной за каждую и предоплата семь.

— Я, машины только со стороны видел, и предлагаю за них без осмотра, четыре за каждую, только потому, что слышал про Вас исключительно хорошее. — стряхнул Валентин пепел с сигареты. — Можно конечно и по четыре с половиной, но у меня планы на дальнейшее сотрудничество. — Семь могу оставить, но машины дороже четырех не возьму. — затянулся Валя, посмотрев в глаза «Сиплому».

— Четыре двести. — произнес Валерий Карпович.

— Четыре. — упрямо ответил Валя.

— Откуда ты такой жадный? — улыбнулся Крукович.

— С Урала. — спокойно ответил Валентин. — И не жадный, а домовитый. — добавил через секунду.

— Хрен с тобой, домовитый. — протянул руку Валерий Карпович. — Договорились, только я готовить их не буду, так забирай как есть.

— И не надо, я сразу об этом говорил. — улыбаясь, пожал протянутую руку Валя.

— Чувство, какое-то дурацкое. — туша окурок в пепельнице сказал, «Сиплый». — Вроде, как и машины продал, а ощущение, что обманул ты меня.

— Почему? — удивился довольный сделкой Валентин.

— Не знаю. — честно ответил Крукович.

— Не переживайте, Валерий Карпович, Вы на мне больше заработаете. — сунул окурок в пепельницу Валя. — По четыре машины в месяц могу забирать минимум, а может и больше. «Сиплый» с недоверием посмотрел на самоуверенного «перекупа».

— А раньше, почему не забирал?

— Раньше не мог. — засмеялся Валя. — Может еще по кофе, и обсудим сотрудничество. — предложил он и закурил очередную сигарету. Валерий Карпович нажал кнопку на чайнике.

Обсудив все детали, договорились, что Крукович будет пригонять, под Валентина раз в неделю две экспортные Лады, исключительно салонов «Hanseat» и «Hight», кузова могут быть разные, но салоны именно эти. Валентин же гарантировал, что все, что пригонят под него, будет выкупаться и оплачиваться не позднее недели с момента появления машин на рынке в Гродно, с обязательной предоплатой за машины, которые остаются ждать перегона. Еще раз, ударив по рукам, оформили две справки — счет, на оба автомобиля и Матвеев отсчитав семь тысяч долларов, с улыбкой протянул деньги «Сиплому». Валерий Карпович, убрав деньги в сейф, стоявший под столом, вытащил из него бутылку коньяка и кивнув на нее головой, подмигнув спросил. — Обмоем, сделку?

— Спасибо, но в другой раз. Вежливо отказался Матвеев. — Дела еще есть сегодня. — Я, черную прямо сейчас заберу. — А за второй через неделю приеду.

В который уже раз за сегодня, новые компаньоны, пожали друг другу руки.

— По рукам. — кивнул «Сиплый».

Забрав на мойке ключи от первой машины, Валентин уже обстоятельно рассмотрев свое приобретение остался очень, доволен. — «Правильно говорят». — подумал он. — «Покупать надо с легкой руки». Состояние машины было практически новым, несмотря на четырех летний возраст. Настроение Валентина поднялось еще больше, после того как он внимательно осмотрел второй автомобиль, одометр которого показывал всего двадцать три тысячи километров пробега. Зная о том, что машины еще не успели подготовить к продаже, обязательной процедурой которой было скручивание цифр одометра, Валентин не стал даже заглядывать под днище. Абсолютно уверенный в том, что там все в порядке, бросив свою сумку на пассажирское сидение, черной «Лады», Матвеев, настроив сидение и зеркала, под себя, повернул ключ зажигания. — «Вот почему так»? — обидно подумал он, услышав ровный и не громкий звук ожившего двигателя. — «Как для иностранцев делать так, пожалуйста, все в лучшем виде. Как для своих, то обязательно не машина получается, а ведро с болтами». — вспомнил он, громыхающие всеми частями двигателя, и салона «Лады», продаваемые для обычных жителей страны.

Не спеша Валя выехал за ворота рынка и оказавшись на относительно свободной и широкой улице, посильнее нажал на педаль газа. Черная «Лада» уверено и плавно, без рывков, потянула его вперед. Передачи не смотря кулису, переключались четко и без характерного, присущего советским вариантам «Лад», хруста, уже совсем скоро Валентин включил пятую.

Сделав небольшой круг по городу, наслаждаясь звуком правильно работающего двигателя, Валя свернул на неприметную улочку частного сектора. Несколько раз, свернув направо и налево, испугав по пути, гуляющих по дороге куриц, Матвеев остановился у невысокого домика. Протянув руку через верхний край калитки, он, нащупав секретную щеколду, отворил ее. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что все спокойно и чужих людей на улице нет, Валентин вошел внутрь.

В маленьком уютном дворике справой стороны от дома, стоял под не большим навесом, стол с задвинутыми под него табуретками, достав одну из них Валя, положил на нее дорожную сумку. Беспородная дворняжка, по кличке «Шарик» нехотя высунула заспанную морду, из стоявшей не далеко от стола будки. Похлопав по коленке рукой, Валентин подозвал собаку, и та, узнав хозяина, радостно виляя всем телом сразу, на полусогнутых лапах, и поскуливая от радости, подбежала к нему.

— Привет, привет! — потрепал Матвеев пса за уши. — Соскучился? Вижу, соскучился. — глядя в счастливые глаза собаки улыбнулся Валя. — Где хозяйка? Ну-ка, быстро говори где хозяйка? — трепал, он за свалявшуюся шерсть загривка пса. «Шарик» пытаясь лизнуть своего хозяина, беспрестанно изворачивался от рук, и подпрыгивал, стараясь дотянуться до лица Вали.

— Хвост сейчас отвалится. Вишь как, машет, обрадовался. — раздался женский голос, и из сада вышла невысокого роста улыбающаяся старушка.

— Здравствуй баба Лида! — наклонившись к собаке и позволив ей несколько раз лизнуть себя, поздоровался Валя. — Как вы тут без меня поживаете?

— Нормально мы поживаем. Что нам будет то? — подошла ближе старушка, и «шарик» как бы желая поделиться с ней, своей радостью, несколько раз подпрыгнув, лизнув ее за руки.

— Фу, окаянный, что распрыгался то. — беззлобно замахнулась старушка на собаку, улыбаясь при этом. — Сам то, как милый? Надолго или как? — обратилась она к Вале.

— На минуточку, я. — переложив сумку на стол, сел Валентин на табуретку.

— Что даже не покушаешь? — заботливо вздохнула баба Лида.

— Если только быстро. — улыбнулся Валя, такой заботе о себе.

— Конечно, быстро у меня же готово все, как чувствовала, что приедешь, с вечера наготовила. Захлопотала суетливо старушка и быстрым шагом засеменила в дом.

Бабу Лиду, Матвеев знал давно. Еще в первый свой приезд в Гродно, он специально потратил время, чтобы найти себе съемное жилье, а не останавливаться в гостинице. Дело было даже не в экономии, а в безопасности. С приходом новых, капиталистических правил игры, человеческая жизнь как таковая резко обесценилась, а жизнь человека, у которого были хоть какие-то деньги, вообще ничего не стоила. За несколько тысяч рублей, не говоря уже о долларах, «нелюди», не задумываясь, убивали человека. Именно поэтому Матвеев решил не пользоваться услугами гостиниц, адмистраторы, которых за десять долларов, с радостью сливали «бандитам» информацию, про постояльцев. По этой же причине Валя не рассматривал такси как средство передвижения, пользуясь общественным транспортом или передвигаясь пешком. Учитывая, что в Гродно Матвеев собирался приезжать часто, разница на стоимость машин в Белоруссии и в России, была существенная. Валентин предпринял все возможности, чтобы, не привлекать к своей персоне внимание местных «рэкетиров», готовых в любую минуту, кинуть «лоха» на бабки. И хорошо еще, если просто кинуть, многие отморозки за деньги эквивалентные стоимости машины, просто убивали приезжих из России, искренне полагая, что в Белоруссии их Российская милиция искать не будет. Баба Лида при этих обстоятельствах, как никто лучше подходил на роль хозяйки временного жилья в Гродно. Женщина она была одинокая, ни братьев, ни сестер у нее не было, не говоря уже о дальних родственниках. Жила она тихо и скромно, на крошечную пенсию, пытаясь кое- как свести концы с концами, надеясь больше на собственный огород, чем на помощь государства. Поэтому предложенные ей Валентином пятьдесят долларов в месяц за несколько раз переночевать, старушка, хоть и с опаской, но все- таки согласилась взять. Со временем, убедившись в добрых намерениях постояльца, баба Лида, прониклась к нему практически материнской любовью и заботой. Да и сам Валя, чувствовал себя в доме у, аккуратной и тихой старушки, не как временный жилец, а как внук в гостях у собственной бабушки. Через полгода, после того как Валя поселился в частном секторе у бабы Лиды, он, пожалев, подобрав на улице хромого и забитого щенка. И принеся его за пазухой домой, попросил хозяйку покормить бедолагу. Неожиданно для него баба Лида искренне обрадовалась найденышу, и тут же назвав его «шариком» решительно настояла на том, чтобы пес остался жить с ней. Так в маленьком домике появился еще один обитатель, а сама старушка, как показалось Вале, даже помолодела, полностью посвятив себя вновь обретенной семье, состоящей из внука, и собаки.

— Надолго уезжаешь? — спросила баба Лида, ставя на стол две тарелки, в одной из которых колыхался борщ, на второй горкой лежали пирожки.

— На недельку. — откусив пирог, и погрузив ложку в суп, ответил Валя. — Во вторник вернусь.

— Не сидится тебе на месте. — вздохнула бабуля. — Все носишься и носишься.

Вместо ответа Валентин набитым ртом, промычал. — Я, денежки принес. И сумку с вещами оставлю? Постираешь?

— Поспал бы лучше, и с утра поехал бы? — обиженно пробубнила старушка. — Я, бы, все простирнула и чистое одел бы.

— Вот приеду и одену. — тронутый заботой улыбнулся Валя. «Шарик» навострив уши, сидел у стола, не сводя с хозяина глаз. — Не хулиганит? — кивнув на собаку, спросил Валентин.

— Я, ему похулиганю. — посмотрев на пса, улыбнулась баба Лида. — Вмиг на цепь, на хлеб и воду. «Шарик» поняв, что разговор идет о нем, встал на лапы и завилял хвостом.

— Здоровье то как? — отодвигая от себя тарелку и вытирая выступивший на лбу, от горячего супа, пот, поинтересовался, Валя у бабушки.

— Побегаю еще. — улыбнулась та в ответ.

— Ну и хорошо. — встал Матвеев из-за стола. — Пирожки я с собой заберу в дорогу. Вот прибери. — протянул он старушке деньги. Баба Лида, вздохнув, спрятала их в карман фартука, и стала собирать со стола.

— Лапу? Дай, лапу? — протянул, Валя руку к собаке требуя от нее рукопожатия. Глупый пес вместо этого уткнувшись мордой, в ладонь принялся облизывать ее. Улыбнувшись наивной бестолковости «Шарика» свободной рукой Валентин, почесал у него за ушами. — Ну, все поехал я. Не скучайте, во вторник вернусь. — выпрямившись, сказал он, и обнял старушку, которая как показалось ему, была готова расплакаться.

— Осторожнее. — на прощание попросила она.

На свалку Валя приехал уже ближе к вечеру, и по настороженно расстроенному лицу Михи, догадался, что ждут его уже долго.

— Дядя Валя, ты куда пропал? Я, уже три раза на рынок сбегал. Говорят, уехал ты. А ко мне не приехал. «Сиплый» говорит, машину забрал и уехал. Я, уже не знаю, что и подумать. Ни тебя, ни машины. — затараторил «бригадир», как только Валентин открыл дверь автомобиля.

— Что за паника предводитель? — рассмеялся Матвеев, глядя на взъерошенные волосы паренька.

— А как? — уставился на него Мишка. — Тебя нет, машины нет. Никто не знает, куда ты уехал. Пацаны, голодные психуют.

— Ну, все, все, хорош, успокойся. Вот он я живой и здоровый. Давай тащи, что вы там наковыряли? — прикуривая сигарету, произнес Валя, переходя к делу.

— Что просил то и наковыряли. — обиженно бросил «бригадир» и, отвернувшись в сторону своей ватаги, стоявшей неподалеку, махнул рукой. — Че встали, тащите все сюда.

Переглянувшись, пацаны подхватили с земли две небольшие коробки и быстренько подбежали к Валентину. — Все что заказывал. — пнув, по одной из коробок, важно произнес Миха.

— Открывая смотреть будем. — в тон ему приказал Валя. — А то в прошлый раз, хлама какого-то натолкали. Один руль на стенку пришлось повесить, совсем плохой.

Мишка обижено и молча раскрыл первую коробку. — Смотри. — с вызовом посмотрел он на Валю, и отошел в сторону.

В первой коробке лежали две фары от «пятерки бмв», и решетка радиатора от него же.

— По лучше, не было? — взяв одну фару и перевернув ее, разглядывая корпус, больше для торга, чем придираясь, спросил Матвеев (фара была в хорошем состоянии).

— Лучше только в магазине. — плюнув себе под ноги, прищурившись, ответил «бригадир»

— А лампочки где? — поднимая вторую фару, посмотрел на него Матвеев.

Мишка кивнул одному из подручных. — Вот. — протянул тот, Валентину, на грязной ладошке лампочки.

Радиаторную решетку Валя вытаскивать из коробки не стал, и так было видно, что все крепления целые. — Хорошо. — произнес он, открывая вторую коробку, в которой оказались ручки переключения передач от двух мерседесов и трех бмв, боковые зеркала от них же, и щиток приборов от фольксвагена гольф. Повертев каждую из ручек, Валентин одну вернул Михе.

— Поменяйте, затертая очень.

— Да где она затертая то? — попытался возмутиться Мишка.

— Поменяете. — чуть строже потребовал Валя.

— Ждать придется. — припугнул Миха.

— Не страшно подожду. — убирая коробки в багажник «Лады», ответил Матвеев. — Тем более, еще разговор есть. Садись в машину. — кивнул он на пассажирскую дверь Мишке.

Перекинув через крышу автомобиля, истертую ручку своим помощникам, и приказав им поменять ее побыстрее, «бригадир» сел в машину.

— Сколько за все? — опустив окно двери, и закурив, спросил Валя паренька.

— Фары и зеркала по полтиннику, решетка тридцать, ручки по десять. — тут же ответил Миха, и немного подумав, добавил. — За приборку сто.

— Больно. — засмеялся Валя. — За столько я на рынке куплю. Еще и за опт скинут. — выдохнул он дым в открытое окно. — Давай так. Фары и зеркала по тридцать, ручки по пять, решетка десять, а за приборку пятьдесят.

— Не пойдет. — заупрямился Миха.

— И вот тебе лично двадцатка. — не стал дослушивать «бригадира» Валя, протягивая ему купюру. Мишка, настороженно посмотрев на деньги, произнес.

— Парни не поймут, если я крысить буду.

— А это не за запчасти. — улыбнулся Валя, Мишкиной порядочности.

— А за что? — по-прежнему, не прикасаясь к купюре. Спросил «бригадир».

— Работа есть.

— Какая?

— Я, у «Сиплого» еще одну машину купил и предоплату за нее оставил. — выбросил Валя в окно окурок. — Нужно будет посмотреть, чтобы с нее, пока меня тут не будет, ничего не скрутили, да не поменяли. Короче посторожить. Согласен?

— Тридцать. — вместо ответа произнес Мишка.

— Не хами! — грозно сдвинул брови Валя. — Двадцать и если все, будет нормально, то будешь постоянно получать столько за следующие тачки.

Миха, взял двадцатку, и пряча ее в карман, буркнул — Договорились.

— Ну и ладушки. — улыбнулся Валя и посмотрел на часы, показывающих, начало седьмого вечера.

— Серый «Hanseat», возле мойки припаркован. И подбери мне на него насадку на глушитель.

— Хорошо? Сделаем. — уже миролюбиво ответил пацан.

Валентин достал деньги и отсчитал сумму за запчасти. — Держи. — положил он стопку банкнот на полочку «торпедо». — И поторопи своих, время уже много, ехать пора.

Миха сгреб грязными руками деньги и выскочил из автомобиля.

— «Жалко паренька» — подумал Матвеев, глядя в след, убегающему Мишке. — «Вот тебе и рыночная экономика в действии. Даже дети, вместо того что бы учиться и спортом заниматься вынуждены по помойкам шляться и деньги зарабатывать. Капитализм твою мать».

Через десять минут «бригадир» вернулся и вручил Вале практически новую ручку рычага переключения передач.

— Можете, когда хотите! — похвалил его «перекуп» потрепав по рыжей голове. — Все, пока! — садясь за руль, попрощался Валя. — Через неделю увидимся. За машиной присмотри не забудь.

— Посмотрю. — кивнул Миха. — А кто такой «квакинец» — крикнул он, когда Матвеев, объехав вокруг парня, собирался покинуть свалку.

— Приеду, расскажу. — улыбнулся Валя, а сам подумал. — «Нужно будет не забыть привести ему книжку, про Мишку Квакина, Тимура и его команду».

В семь часов вечера черная «Лада» выехала из города. Перед тем как окончательно направиться в сторону дома, Валентина ждала еще одна обязательная встреча. В пяти километрах от таблички с перечеркнутым словом ГРОДНО, обозначающем границу населенного пункта, на обочине стоял черный джип «Гранд Чероки» прозванный в народе четко и емко «Широкий». Двери его были открыты, и сидевшие в автомобиле два мужика откровенно скучая, слушали «блатняк» разносящийся из колонок на всю округу. Валентин остановил свою машину позади Джипа и не закрывая на замок дверей, подошел к мужикам.

— Добрый вечер. — вежливо поздоровался он.

Перед тем как ответить один из «бандитов» убавив звук магнитофона, обернулся назад на Валин автомобиль.

— Сотка. — произнес он, повернувшись к Матвееву. Валя молча достал сто долларов и протянул их, сидевшему за рулем мужику.

— Свободен. — тут же потеряв интерес к «перекупу», прибавил звук магнитолы, «бандит».

— А пропуск? — спокойно произнес Валя.

Мужик, не оборачиваясь, протянул Матвееву, четвертинку обычного листка из школьной тетради, посредине которого стояла размашистая роспись. — До Смоленска. — сказал он.

— Знаю. — убрал листок Валя в карман куртки. — Удачи. «Бандит» молча кивнул в ответ.

— «Ну все». — поворачивая ключ в замке зажигания, подумал Матвеев. — «Все формальности соблюдены, можно ехать домой». Клочок бумаги с росписью, местного «рэкетира» Богдана, вручённого Вале его поручными, собирающих дань с покупателей машин в Гродно, гарантировал беспрепятственное передвижение до границы Белоруссии с Россией. После Смоленска своеобразный пропуск можно было выбросить, проблемы с Российскими бандитами, владельцы автомобилей должны были решать сами. Воткнув в магнитолу кассету, группы «Бригада С» и перемотав на песню «дорожная», Валентин с удовольствием нажал на педаль газа, до родного Урала, было почти три тысячи километров пути. Набрав скорость и включив пятую передачу, Матвеев, наслаждаясь дорогой, задумался о своей жизни. В памяти всплыли сначала счастливые года беззаботного детства, затем по очереди, школа, ПТУ, завод. Мысленно дойдя до службы в армии, Валентин, не произвольно вздрогнув всем телом, потянулся за сигаретой. Выпустив дым в приоткрытое окно, он погрузился в воспоминания, начав с военкома, так удачно отправившего, его служить в кремль. До злополучного утра, когда в самом центре Москвы, на перекрестке около пушкинского музея, «шестьдесят шестой» опрокинувшись и перевернувшись несколько раз, разрушил собой, все подготовленное, и обдуманное будущее Матвеева.

Прошло уже почти два с половиной года, как сержант Отдельного орденов Красного Знамени и Октябрьской Революции Краснознаменного Кремлевского полка, Матвеев Валентин Борисович, демобилизовался, а точнее был комиссован. Признанным, после более чем полугодового лечения, военной врачебной комиссией, совершенно не годным, к прохождению дальнейшей службы. Выписка сержанта из военного госпиталя имени академика Николая Николаевича Бурденко, куда после автомобильной катастрофы, привезли переломанного Валентина, произошла через неделю, после демобилизации всех его друзей в запас. Оформление документов заняло еще пару дней, в течение которых, Валя бродил по арсеналу, прощаясь с ним навсегда. Все его стройные планы о дальнейшей службе в комитете государственной безопасности, так тщательно им продуманные, рухнули в то самое мгновение, когда он, схватив за ворот гимнастёрки, уснувшего за рулем Слепова, тряхнул его, пытаясь разбудить. После чего в памяти сержанта остался калейдоскоп, из коротких мгновений и кадров, состоящий из чередующихся в водовороте переворотов, асфальта, неба и разбивающихся стекл. Темнота, наступившая одновременно с потерей сознания, длившаяся по ощущениям Валентина несколько секунд, на самом деле растянулась почти на месяц, во время которого, врачи госпиталя боролись за жизнь сержанта, боясь делать какие- то либо прогнозы. Слепова, сломавшегося чуть меньше, врачи госпиталя, за что им огромное спасибо, выходили. И комиссовав, отправили домой еще в сентябре. Матвеев же, со слов докторов, родившейся в рубашке, провел в больничной койке, четыре долгих месяца, и еще два ушло на то, чтобы научиться заново, пользоваться собранным по кусочкам телом, учась заново ходить, сидеть, бегать, и даже чистить зубы. В госпиталь к Вале, почти каждый день, приходил, кто ни будь из полковых друзей, рассказывая ему новости, и желая скорейшего выздоровления. Эти визиты хоть и радовали Матвеева, но все равно не могли отвлечь его от одной единственной мысли. — «Что теперь, делать дальше, после армии»? Так долго и мучительно найденный в свое время, ответ на этот вопрос, теперь исчез, словно туман над речкой, про которую, вспоминая свою деревню, так осязаемо рассказывал Слепов, за сутки до аварии. О службе в комитете гос. безопасности, теперь мечтать не приходилось, и все время после того, как Валя пришел в сознание, и понял, что будет жить, он судорожно пытался придумать себе новое занятие.

В день увольнения в запас, все друзья, прежде чем, разъехаться по домам, навестили Матвеева. Наговорив ему теплых слов, и на желав, богатырского здоровья они, веселые и шумные, направились в ресторан, праздновать дембель. Задержавшийся Андрей Карасев, сунув Валентину под подушку, два конверта, подмигнул ему. — Все в целости и сохранности.

— Спасибо. — улыбнулся в ответ Валя.

— И вот еще. — достал Карасев из внутреннего кармана парадной формы еще два конверта. — Друг твой из пожарной роты, Сергей вроде. — протянул, теперь уже бывший писарь, один из конвертов. — Передал. А это. — протянул он второй конверт. — Ребята передали. Так сказать, на витамины. Всей ротой скинулись, даже офицеры поучаствовали.

Тронутый таким вниманием Валя, едва не расплакался. — Спасибо всем передай огромное, и пошумите хорошенько, за меня тоже. — сказал он Карасеву на прощание.

Когда Андрей убежал догонять друзей, Валентин, не заглядывая в конверты, убрал их в тумбочку, и посмотрев в окно, за которым на улице, уже несколько дней, шел снег, грустно подумал. — «Не так я собирался встретить эту зиму, ох, не так».

Со временем он успокоился, и вспоминая рассудительного и мудрого «Большого», решил. — «Будь что будет. Приеду домой осмотрюсь, а там разберемся. В любом случае на первое время деньги есть, с голоду не помру».

Приехав домой под самый Новый год, Валентин сразу же попал в круговерть предпраздничной суеты, что, несомненно, скрасило, горечь о рухнувших планах и одновременно отвлекло от мыслей, про будущее. Все окружавшие в те дни Валентина, родные, близкие, и друзья, были искренне рады его возвращению. Поэтому первые два месяца его, во всех отношениях, новой жизни, в новой стране, пролетели быстро и беззаботно. Заранее собрав все доллары в один конверт, Валя, опасаясь бездумно потратить их, в непрекращающихся пьянках, отдал конверт, на сохранение матери, строго настрого запретив ей, давать ему деньги, особенно пьяному. Оставшиеся рубли, не смотря на внушительную сумму Матвеев, как ни старался сэкономить, но все- таки истратил, за три месяца, свободной от забот жизни.

В начале апреля, Валентин вновь начал задумываться о будущем, а так как заняться, кроме пьянства, в маленьком городе было решительно не чем, Валя, наконец -то, решил съездить в Екатеринбург, и навестить «Большого», о котором в постоянном празднике свободы, он к своему стыду, совершенно забыл. Созвонившись с Сергеем, благо на всех фотографиях воинов — кремлевцев, были указаны номера домашних телефонов. Матвеев на следующий день отправился на встречу к другу.

Грязный и неухоженный, новый город страны Екатеринбург, совсем недавно, переименованный из Сведловска, очень не понравился Валентину. Застроенный совсем старыми домами частного сектора, не только по окраинам, но и в центре, Екатеринбург совсем не был похож на столицу области. Серые «хрушевки», «брежневки», и панельки семидесятых годов, не добавляли ему, красоты мегаполиса. Единственная улица Екатеринбурга, аккуратно, застроенная Сталинским ампиром, вопреки, здравому смыслу, носила после переименования города название, улица «Свердлова». Не убранный за целую зиму снег, грязными кучами лежал на дорогах и тротуарах. Под стать цвету этих куч, жители большого города, ходили в одежде исключительно серого и черного цвета, а единственное, что хоть как то, добавляло ярких красок в этот мрачный пейзаж, были ярко оранжевого цвета автобусы «Икарус», смотрящиеся, на сером фоне города и его жителей, через — чур, сюрреалистично. Впрочем, и это зрелище было не долгим, стоило «Икарусу» тронуться, как все пространство вокруг, тут же заволакивало черным дымом выхлопных газов. Глядя на Екатеринбург, сквозь грязное окно рейсового автобуса, Валентин невольно сравнивал, его с маленьким городом, своего детства, который спрятавшись в лесу на берегу чистого озера, выглядел в разы лучше Уральской столицы. Однако на этом плюсы исторической Родины Валентина и заканчивались. С развалом страны, единственный завод города, практически закрылся, и работать, оставаясь в уютном городишке, было решительно негде. Все, кто был, более и менее подвижным, либо старающимся построиться под новые реалии, давно уехали на большую землю, так называли в городке, всю оставшуюся страну, начиная с близ лежащих, Челябинска и Екатеринбурга и заканчивая Калининградом и Владивостоком. Оставшиеся в городе жители, боясь всего на свете, и больше всего, разгулявшихся в последнее время, на полную катушку «бандитов», оставались в окружённом со всех сторон, колючей проволокой, и охраняемым солдатами городке. Надеясь под их охраной, пересидеть лихие времена перемен и свободы, потихонечку спиваясь. Садясь на автовокзале, с которого он когда-то уезжал служить в Кремль, в автобус, направляющийся в Екатеринбург, Валентин, после почти трех месяцев безделья и пьянства, твердо решил, бежать из «заколюченного рая». Понимание чем заниматься в жизни, еще не пришло, но чувство самосохранения уже подсказывало Матвееву. — «Оставаться в городе губительно опасно». В первую очередь губительно, в плане медленного умирания от безделья. Мрачная столица Урала, не блистающая чистотой и ухоженностью, наводнённая всеми пороками, начиная с алкоголя, наркотиков, казино, «бандитов» и «рэкетиров». Заканчивая, бомжами, нищими, и детьми — попрошайками, не смотря ни что выглядела, в плане реализации личных, пока еще не понятных планов, лучше, Валиного города.

— «Минск 70 км» Промелькнул на обочине, указатель. — «Уже». — удивленно отметил про себя, погруженный в воспоминания Валя, совершенно не заметив, что уже проехал, сто пятьдесят километров. Бросив взгляд на приборную панель, Валентин мысленно посчитал, хватит ли ему бензина до Орши, изначально, заправившись в Гродно, Матвеев планировал следующую заправку сделать именно в этом городе. Приблизительные расчеты, если верить стрелке, показывающей уровень топлива, говорили о том, что, бензина хватит, но в самый раз, как говориться, «тютелька в тютельку». Но Валентин, вспомнив, что после заправки в Гродно, он еще ездил по городу, и заезжал на свалку, решил напрасно не рисковать, и на всякий случай заправиться в Минске. Порадовавшись, что «лада» едет хорошо, и мотор с подвеской работают идеально, Валя, прибавив скорости, вновь принялся вспоминать события двух летней давности, приведших его в результате на большую дорогу.

«Большой», встретил Матвеева, на «Северном автовокзале», и отогнав, от друга, облепивших его, со всех сторон кричащих цыганок, Сергей обнял Валю.

— Молодец! Какой же ты молодец, что приехал! — радостно произнес он.

— Обещал же. — смущенно улыбнулся Матвеев, вспомнив про то, что забыл о друге, в пьяном угаре, празднования дембеля.

— Пойдем. — потянул Валю в сторону автостоянки Юнязов.

— Как сам то? — успел задать вопрос, Валя.

— Все расскажу. — улыбнувшись, ответил Сергей. — Сейчас домой приедем, сядем, выпьем, поговорим. — обернулся «Большой» на друга, обходя стороной вокзального барыгу, громкой скороговоркой предложившего. — Золото. Доллары. Часы. Продаю, покупаю!

Шагая за Сергеем, Валентин выработанной до автоматизма в армии привычкой, бегло осмотрел привокзальную площадь. Даже мимолетного взгляда хватило Матвееву, чтобы понять какой разгул «свободы» твориться тут. Вся площадь не зримо, но четко была поделена на зоны «ответственности» кормящихся на ней маргиналов. Возле выхода с поездов и автобусов, приезжих ждали цыганки с грязными детьми, держащимися, перепачканными ручонками, за пышные цветные юбки гадалок. Чуть дальше от входа, на тротуарах сидели нищие с картонными табличками в руках, на которых кривым почерком были описаны, их горести и требования одновременно. Затем, не стройными рядами, стояли разномастные ларьки и киоски, в которых тетки в грязных и засаленных халатах, не стесняясь грубить, отважившимся купить у них подозрительного вида беляш, покупателям, ловко обсчитывали приезжих. Таксисты на убитых и списанных, из закрывшихся таксомоторных парков, желтых «Волгах», громко зазывали клиентов, успевая при этом посылать по матери конкурентов и коллег. Дальше всех от здания вокзала, но ближе всех к входам в подземные переходы, расположились многочисленные «барыги» и скупщики, у которых можно было купить все, и соответственно продать им тоже все. Остальные, постоянные, обитали вокзальной площади, шлялись между зарабатывающими, на приезжих, собирая с них дань, или же, просто отбирая деньги, пропивая выручку тут же на площади.

— «Вот она демократичная свобода». — подумал Валя, поспешая за другом, который, ловко лавируя в людском потоке, совершено не обращал внимания, на «вокзальных прилипал».

— Карманы проверь? — обернувшись на друга, посоветовал Сергей Вале. — Тут кошелек дернуть, желающих много. Поэтому по внимательнее.

Валя сунул руки в карман и больше не вынимал их до самой стоянки. Раздолбанный «Москвич» с будкой, в народе прозванный «пирожковоз», на котором «Большой» приехал встречать друга, громыхая всеми частями своей конструкции, и барахлом в кузове, бодренько доставил друзей до Серегиного дома. Вернее, до дома доставшемуся «Большому» по наследству от деда, и расположенного в небольшом поселке Екатеринбурга, между Уктуским горами и дорогой в аэропорт. Завяжи Валентину глаза и привези его в тихий переулок, в котором жил Юнязов, а после этого скажи, что он находиться в городе областного значения, Валя ни за, что на свете не поверил бы этому. Дедушкин дом, «большого» стоял в самом центре поселка, куда не долетали звуки мегаполиса, а по дорогам вдоль заборов гуляли кошки и куры. Словно в деревне, каждую проезжавшую по узкой улочке машину, облаивали собаки, стараясь вылезти из дворов, в щели под калитками.

— Ну как тебе? — остановив «пирожковоз» напротив высоких деревянных ворот, своего домовладения, спросил Сергей, Валентина.

— Че это за колхоз? — удивленно спросил Матвеев, оглядываясь по сторонам.

— Родовое поместье! — вместо ответа рассмеялся «Большой», открывая одну из воротин.

Пройдя вовнутрь, Валя увидел, стоявший по средине небольшого участка, добротный, одноэтажный, на четыре окна с каждой стороны дом, занимающий большую часть двора.

— Вот тут я живу. — загнав «москвич» на небольшую площадку между домом и забором, обвел рукой вокруг, показывая свое поместье Сергей. — Пойдем в дом, я уже все приготовил. — пригласил он друга, озиравшегося по сторонам.

Внутри «наследство» выглядело больше чем снаружи. В доме была просторная кухня и три практически одинаковые по площади комнаты, выходящие дверями в общий коридор.

— Проходи. — разуваясь, и показывая, куда поставить обувь сказал, «Большой». — Кухня на право, а тебе туда. — махнул он, рукой указав на вторую слева комнату, и скрылся в первой, плотно притворив за собой дверь.

В комнате, куда прошел Валя, стоял обеденный стол, с приставленными к нему, старыми, витыми стульями. В дальнем от входа углу, на старинном комоде, громоздился большой телевизор. Разложенный диван расположился у левой стенки, к правой от двери стене, был прислонен очень красивый и очень старый шкаф, с резными дверцами, и вставками на них, из не прозрачного стекла. Оглядев комнату, Валя сразу же определил, что «Большой» проживает здесь холостяком. Несмотря на относительную чистоту, следов присутствия женщин в доме, Матвееву разглядеть не удалось. Вернее сказать, наоборот, удалось разглядеть полное отсутствие следов, присутствия женщин. Выражалось это в следующем, в первых, на широких подоконниках четырех окон комнаты, не было ни одного цветочного горшка, обязательного атрибута хозяйки помещения. Во-вторых, разложенный диван — книжка, был на скорою руку прикрыт одеялом, без всякого покрывала сверху, ни одна уважающая себя, владелица помещения, ни допустит такой вольности. В-третьих, стоявший в комнате стол, не был укрыт скатертью, и его поцарапанная, и потрескавшаяся столешника, прямо-таки, кричала. — «Прикройте меня, пожалуйста». Будь у Сергея девушка, она бы первым делом, спрятала с глаз долой, это зрелище. В-четвертых, на красивом и старом шкафу, только в одном месте, возле ручки правой двери, судя по всему той, которой и пользовался «Большой», блестела поверхность. Оставшаяся площадь резного шкафа, была покрыта ровным слоем пыли, что придавало мебели, еще более винтажный вид.

— Один живешь? — спросил Валя, усаживаясь за стол, и не произвольно смахивая пыль со стола.

— Ага. Один. — входя в комнату, держа в левой руке бутылку водки, а в правой большой заварочный чайник, ответил Сергей.

— Не скучно? — принимая из рук «Большого» бутылку, продолжил расспрашивать Валя.

— Не когда скучать. Работы выше крыши. — направляясь в кухню, ответил хозяин.

В ожидании его возвращения, Матвеев, принялся рассматривать принесенную Сергеем бутылку, которая, хоть и была похожа на настоящую, но все- таки вызывала, некоторые подозрения.

— Что за водка? Не отравимся? — задал он вопрос, «Большому» когда тот вернулся.

— Этой? — зачем-то переспросил Сергей в ответ. — Этой, никогда? Как показалось Вале, с гордостью произнес гостеприимный хозяин, ставя на стол тарелки с не хитрой закуской.

Опасения Валентина не были напрасными, в последнее время вся страна, пила много, и исключительно сплошной денатурат, наводнивший в огромных количествах, свободную страну, и продававшуюся круглые сутки, в ларьках и киосках. Отдельной строкой в списке алкогольной продукции стоял спирт «Рояль», разбавив который, можно было получить четыре, а то и пять бутылок, якобы водки. Названия же, импортного алкоголя, так вообще открыто говорили о своем предназначении. Чего стоило только одно из них «Черная смерть», которое было написано на литровой бутылке с изображением человеческого черепа в джентельменском цилиндре. Скорее всего, производитель, не скрывая своих планов, таким образом, говорил, свободным и демократичным Россиянам. — «Упейтесь до смерти суки». Страна же, совсем недавно пережившая «сухой» закон, и ошалев от ощущения свободы, и такого разнообразия водки, помноженным на отсутствие работы, в ответ на этот «вызов», запила. Запила страшно и сильно, запила так, как только может запить страна, в миг потерявшая все, но помнящая о своем былом величии. Запила подойдя, со всей присущей ей ответственностью к поставленной перед ней задачей, уничтожить весь алкоголь на планете. Запила, с пьяной гордостью, улыбаясь миру, беззубым ртом, развалившейся армии. Запила, успокаивая, саму себя, придуманным лозунгом. — «Россию, водкой не испугаешь». Запила что бы, не было стыдно за прошедший, пьяный день. Запила, что бы, не было страшно, за день грядущий. В этой ежедневной борьбе с водкой, не взирая, на потери бойцов, слепоту и глухоту, от употребляемой отравы, своих сыновей, разбитые семьи, и брошенных детей, страна, некогда свергнувшая царизм, пережившая гражданскую войну, и разгромившая фашизм, с упорством фанатика продолжала пить, доказывая неизвестно кому, что русских перепить невозможно. Каждый день, на улицах всех сразу, без исключения городов, пьющей страны, умирали, отравившись «сувухой», освобожденные от тоталитарного режима Советского Союза, россияне. Страна, оплакивая сгинувших от водки сыновей, пила еще больше, поминая безвременно погибших, еще дальше уходя в запой, длившийся уже второй год.

На подъезде к Минску, Валентин свернул налево, в направлении объездной автодороги, не собираясь ночью, колесить по улицам Белорусской столицы. Вскоре, с правой стороны, промелькнул стоявший на обочине знак, сообщавший водителям, что через девять километров, будет заправочная станция.

— «Лишь бы на ней был бензин» — подумал Валя, прижав педаль газа. Появившаяся через три минуты в зоне видимости, заправка, мало напоминала работающую. Свет в домике оператора не горел, ни один из стоявших вокруг станции, осветительный столбов, также не был включен.

«Может протянуть до следующей». — в первую секунду мелькнула мысль в голове Вали, но заметив в несколько метрах от будки оператора, вспыхнувший огонек сигареты, Матвеев резко свернул с трассы.

Остановившись возле колонки, предварительно оглянувшись по сторонам, и не заметив ни чего подозрительного, Валя вышел из автомобиля. Потянувшись, разминая затекшую поясницу, он закрыл двери «лады» на замок, и направился в сторону курившего в сторонке оператора.

— Доброй ночи. — издалека поздоровался «перекуп» с заправщиком.

Работник заправки, не ответил. Молча продолжая курить, он, разглядывал, машину Валентина.

— Бензин есть? — подходя ближе, спросил Валя.

Вместо ответа оператор, по-прежнему, не глядя на Матвеева, спросил. — Новая?

— Была бы новая, из Самары бы ехал. — ответил Валя. — Бензин есть? — еще раз спросил он.

— Понятно. — пропустив вопрос Матвеева, мимо ушей, произнес заправщик, и щелчком отбросил, далеко в сторону окурок. — Какой тебе? — плюнул он себе под ноги, и наконец- то, посмотрел на покупателя.

— Девяносто третий.

— Найдем. Подходи к окошку. — развернулся заправщик, и скрылся за углом операторской. Простояв у окошечка, минут пять, и не дождавшись, когда из стенки выедет деревянный лоток для денег, Валя постучал в темное окно будки.

— Уснул что ли? — раздражено крикнул он, оператору.

— Щас! — отозвался тот, и пропал еще на пару минут.

— «Дебил» — собираясь уходить, мысленно обозвал Матвеев, странного заправщика.

Словно услышав, не произнесенные вслух, ругательства, оператор, крикнул, — Еще минуточку. — и вытолкнул из стенки лоток.

— За двадцать пять литров, сколько? — достав и отсчитывая деньги, наклонился к лотку, Валя.

— Пятьдесят рублей. — донеслось из будки.

— А что так дорого? — положив купюру на полочку лотка. — спросил Валя. — Сорок пять везде стоит.

— Инфляция. — ответил оператор, и задвинул лоток с деньгами. — Иди, сейчас включу. — скомандовал он.

— «Кретин». — снова мысленно обозвал Валя заправщика, и пошел к машине.

Не торопливый оператор включил колонку через пять минут, как раз, в тот самый момент, когда Валентин уже собрался идти в его сторону, ругаться.

— «Черт с тобой» — плюнул Матвеев, нажав на клавишу заправочного пистолета. — «Запомнить надо, эту скотину и не останавливаться здесь больше». — решил он для себя.

Стрелка счетчика, колонки начала медленно перепрыгивать от цифры к цифре. Когда она отсчитала двадцать литров, колонка вздрогнув, остановилась. Удивленно посмотрев на счетчик, Валя, не поверив в такую наглость оператора, оставив пистолет в баке, с самым серьезным видом направился к будке.

— Охренел что ли? — с силой ударил он, по темному стеклу. — Где еще пять литров, сука!

Оператор молчал.

— Включи колонку, тварь! — еще раз и сильнее ударил в стекло Валя.

— У меня все прошло точно. — услышал он голос оператора. — Ты двадцать пять просил, я двадцать пять включил.

— Выйди, посмотри, сука, что ты там включил. — заорал Матвеев в стекло. — Или давай еще пять литров, или я сейчас пистолет с колонки срежу и будем считать, что в расчете!

— Попробуй только! — грозно крикнул в ответ заправщик.

— Хорошо! Сам напросился! — развернулся Валя в сторону машины. — «Совсем охренел, сволочь» — открывая автомобиль и шаря в сумке в поисках ножа, негодовал Матвеев. — «Мало того, что на пятак, больше взял, так еще и бензин скрысил, тварь». — вытащил он из сумки, обыкновенный, но очень острый, кухонный нож, который всегда возил с собой на всякий случай.

В это время на заправку, с визгом влетела черная бмв «пятерка». — Что за шум, а драки нет? Вышли из нее, два коротко стриженных парня в одинаковых кожаных куртках.

— «Так вот в чем дело»? — тут же, догадался Валя, почему не торопился заправщик. — «Этот упырь время тянул, чтобы „бандюков“ местных вызвонить». — Сейчас, будет! — незаметным движением, спрятав в рукав нож, ответил Валя. — Эта крыса. -кивнул он в сторону будки, делая вид, что еще не понял, зачем приехали «рэкетиры». — Бензин ворует.

— Да ты что? — нагло заговорил парень, который вышел из — за руля. — А, у нас другая информация. — улыбаясь, произнес он. — Говорят, шумишь, деньги платить не хочешь.

— Полтинник, за двадцать литров, не деньги что ли? — с вызовом, ответил Валя.

— Сколько? — удивленно бросил взгляд на будку оператора, второй бандит.

Перехватив его взгляд, Валя пошел в наступление, поняв, что заправщик, подворовывает у своей «крыши». — Я, же говорю крыса! Деньги взял, бензин не дает. Беспредел, братья! — специально перешел на «правильный пацанский» язык, Валя.

— Какие мы тебе братья? Барыга! Че гонишь? — подошел ближе, рулевой бмв.

— Не хами! — грозно предупредил, Валя подошедшего, на всякий случай, посильнее сжав ручку ножа. — Вон барыга. — кивнул он на заправку, к которой медленно пошел пассажир бмв. — И меня и Вас кинуть хотел! Сука! Хер с ним с бензином, но с Вас, то он, точно копеечку крысит. — вбил Матвеев, клин сомнения, в мысли бандита.

— Это наши заботы, ты сюда ноздри на мочи! За тачку, бабки гони! — перешел, к главной теме своего визита на заправку, рэкетир.

— На! — вытащил из кармана, целую стопку «пропусков» с росписью Богдана, Матвеев.

— Что это? Бабки где? — уставился на листочки бандит.

— У Богдана спроси, где твои деньги. — спокойно ответил Валя. — Знаешь его?

— Ну, знаю. — поднял взгляд с «пропусков» на Валю, рэкетир. — Ты то, с какого боку с ним?

— А, ты сам у него спроси, при встрече. — нахально ответил Матвеев. — Может, что нового, услышишь. — За одно, расскажешь, как Вы тут братву, на бабки кидаете. — вытащил из кармана, пачку сигарет Валя.

— Кто кидает? Че ты лепишь? — огрызнулся бандит.

— Бензин где? — в лоб, спросил Валя, протягивая, бандиту пачку сигарет.

— Какой бензин? — окончательно потерял инициативу рэкетир. Матвеев еще ближе протянул к нему руку с пачкой сигарет.

— За который я заплатил? — спокойно произнес Валя. — Закуривай.

Бандит, отказавшись от сигарет Матвеева, молча вынул из кармана свою пачку.

— Совсем нисколько не налил? — спросил он, прикуривая.

— Недолил? — вытаскивая зубами из пачки сигарету, ответил Валя.

— Много?

— Пятак. — прикурил Валя.

— Сейчас разберемся. — выпустив вверх дым, повернулся бандит, в сторону операторской.

— «Бурый»! — крикнул он напарнику, стоявшему у окошка будки. — Пусть включит, пятак!

«Бурый», кивнув головой, наклонился к выдвинутому лотку, через который, разговаривал с заправщиком, и приказав ему включить колонку, направился к машинам.

— Нормально все? Заплатил? — спросил он, курившего «товарища по оружию» приблизившись.

— Еще в Гродно. — ответил тот.

— В смысле? — грозно посмотрел на Валентина «Бурый».

— В коромысле? — зло скаламбурил в ответ, его товарищ. — Ладно, братан! — протянул он, руку Валентину. — Нормально, добазарились! — Удачи. Богдану привет.

— От кого! — пожимая руку рэкетира, спросил Валя.

— Скажи, от «Бурого» с «Блондином».

— Хорошо! А так -то как звать? — улыбнулся Матвеев.

— Я, Андрей, а это. — кивнул «рулевой», на «Бурого». — Леха.

— Валентин. — кивнув Лехе и Андрею, представился Матвеев. — Увидимся, пацаны. Пока!

— Счастливо. — развернулся Андрей к Лехе. — Пошли с крысенышем этим потолкуем, зря, что ли приехали. — направился он, в сторону заправки.

Валентин, вытащив из бака пистолет, и поставив его на колонку, облегченно выдохнул. Богдана он лично не знал, и даже не видел его ни разу. Все, что он сейчас тут «исполнял», было чистой воды импровизацией. — «Прокатило». — подумал Валя, отъезжая от заправки, видя в зеркало заднего вида, как, «Блондин», схватив за шею, и согнув пополам заправщика, что-то кричал ему в ухо.

— «Похоже, Богдан, этот, очень авторитетен, е