Оглавление

1. Не будите спящую собаку
2. Часть 1. Люся
   1. Пролог
   2. Рустем
   3. Люся
   4. Побег
   5. Возвращение
   6. Москва
   7. Мама
   8. Рустем
   9. Дядя
   10. Чёрный ангел
   11. Рустем
   12. Небо
   13. Люся

Сидя на берегу реки и наблюдая, как по ней проплывает труп твоего врага, помни, что у него могут быть наследники.

Часть 1. Люся

Пролог

21.11.2003г

— Говоря словами Шрека, наша жизнь как репчатый лук. Она многослойна, и чем больше слоёв открываешь, тем больше проливаешь слёз. И запомни дочь, что, открыв последний слой ты не найдёшь ровным счётом ничего. Ничего! Понимаешь? Под всеми этими слоями ничего не кроется. Нет ни ядра, ни зерна. Все поиски, несмотря на перенесённые страдания, ни к чему не приведут. Ты меня поняла? Не надо копать слишком глубоко. Наслаждайся жизнью. Умей прощать обиды. Но помни. Именно лук придаёт вкус и сочность блюдам из мяса. Без него жизнь будет пресная. И ещё. Рассчитывай всегда только на себя. Вместе с другом легче пройти любой путь, достичь гораздо более высоких вершин. Но не зря говорят, что настоящие друзья прошли огонь, и воду, и медные трубы. И последнее испытание самое сложное. Во всей истории Земли можно найти единичные примеры, кто его выдержал. И если ты доберёшься до вершины славы с другом, будь всегда готова получить нож в спину. Или будь готова его всадить в спину друга. Не знаю, что тяжелее. А чем выше ты поднимешься, тем вероятнее этот удар получить и тем глубже будет рана. А сейчас иди. Меня уже ждут.

Люся оглянулась. Кроме них в комнате никого не было, да и во всей квартире. Это она знала точно. Отец уже неделю не вставал с постели, если только в туалет. Сбросивший за последний месяц килограмм двадцать, он был похож на первый весенний гриб сморчок. Вместе с полнотой испарились былое благодушие и неиссякаемый юмор. Несмотря на жизненные перипетии, он никогда раньше не терял бодрости духа. Люсе казалось, что он даже мог сварить кашу из топора, обильно сдобрив её своими едкими шуточками. Но последние дни сломали и эту, казалось, неутомимую машину оптимизма. Наркотики уже не помогали, и она частенько просыпалась ночью от его криков. Днём он ещё терпел, хотя одному Богу известно, чего это стоило, а ночью иногда терял контроль над собой, и окрестности оглашались его воплями. Он просыпался в холодном поту и потом уже не мог уснуть до утра, стиснув зубы и зарывшись в подушку.

Люся раньше могла съязвить по любому поводу, но сейчас в тоне отца сквозил такой холод, что было не до шуток. Она кивнула, поправила одеяло, поцеловала его в лоб и направилась к двери.

— Постой… — почти шёпотом пролепетал отец. Его долгая речь отобрала у него последние силы. — Открой нижний ящик шкафа. Там…

Он замолчал. Девочка подошла к шкафу и выдвинула ящик. В дальнем углу под ворохом тряпок лежал стальной макет бульдозера на гранитной подставке. Она взяла его в руки. Несмотря на скромные размеры, он весил прилично. Люся пригляделась. На полированной поверхности камня проглядывали выгравированные вязью буквы: «Дорогому Рустему от Бориса в честь юбилея компании «ТрансМашТрест».

«Какое название дурацкое, трест какой-то, прям как у О’Генри» — подумалось Люсе, но вслух она сказала только:

— Это?

— Да. Не потеряй. Это ответ на многие твои вопросы…

— Какие вопросы?

— Которые у тебя когда-нибудь возникнут…, — отцу говорить становилось всё труднее и его голос перешёл на шёпот, — и ещё… это чистая платина. Спрячь где-нибудь. — Отец перевёл дыхание и продолжил. — Если будет совсем тяжко, сдай его в ломбард на вес, а подставку разбей. Теперь всё. Прощай.

Люся вышла из комнаты и пошла на кухню выпить кофе. Она машинально поставила сувенир на полку навесного шкафчика рядом с многочисленными баночками. Посмотрела на часы. Через полчаса отцу надо дать поесть переваренной каши. Ещё есть время собраться с мыслями и чуток приободриться горячим напитком.

Люся заварила кофе, прислушалась к аромату и задумалась. За последнее время это был самый долгий их разговор с отцом, точнее его монолог. Обычно говорила она, а он лишь грустно улыбался и отвечал междометиями. Она знала, что родители, особенно в старости, обожают читать нотации и учить жизни. И чем старше они становились, тем более пространными были речи и тем меньше в них оставалось здравого смысла. Они всё больше походили на адскую смесь нелепых штампов, сетований на жизнь и бесконечных воспоминаний о временах, когда небо было голубее, а трава зеленее. Юрий Борисович был не таким. Когда случались какие-нибудь неприятные ситуации с ней, он просто сажал её на стул напротив себя и спокойно разбирал всё по косточкам. Без криков и нотаций. Если накосячила она, то он показывал ей все её ошибки и их последствия, но не ругал, а терпеливо объяснял, как надо было правильно поступить. Если же её вины не было, то он рассказывал, как надо себя вести, чтобы не попадать в неприятные ситуации.

— Ты пойми. Невиноватых на сто процентов не бывает. Даже если на тебя с крыши упал булыжник, твоя вина в том, что ты не подумала и пошла под шатким карнизом. Булыжник не виноват, что стена обветшала от времени.

— А если этот камень кто-то специально кинул?

— Тогда ты тем более виновата. Нужно жить так, чтобы ни у кого не было ни повода, ни желания, ни смелости кидать в тебя камни.

— Это как?

— Это, дочка, большое искусство. Но ты должна им овладеть в совершенстве, пока не вышла во взрослую жизнь. Но оно приходит постепенно, с опытом. Вот, например, ситуация…

Люся задумалась. Как ей малявке было интересно обсуждать с папой взрослые темы? Наверное потому, что он никогда не считал её неразумным ребёнком, разговаривал на равных и не боялся отвечать на любые вопросы. Правда сами ответы не всегда радовали. Люся была умной девочкой и чувствовать себя дурой ей не нравилось. Поэтому со временем она, прежде чем задать вопрос вслух, пыталась ответить на него самой, чтобы не получить язвительное замечание отца. Это было непросто, язык сам норовил залезть вперёд и нести всякую чушь, но постепенно она научилась сдерживаться.

Но однажды Люся не получила прямого ответа на свой вопрос.

— А у тебя есть враги, которые могут бросить в тебя камень? — спросила она тогда.

— Ты хочешь узнать, накосячил ли я когда-нибудь по-крупному? — вопросом на вопрос ответил он.

— Да.

— Ну, видишь ли, в те лихие времена, когда мы строили бизнесы, всё менялось так быстро, возможности были такие заманчивые, а мы были такие молодые, голодные и глупые, что наверняка я кому-нибудь да наступил на хвост.

— Значит, у тебя есть враги?

— Нет, милая, все мои враги уже давно спят в своих деревянных одеждах, можешь никого не бояться.

— А что же тогда с нами случилось?

— Ну, понимаешь, самый тяжёлый камень тот, который ты сам себе вешаешь на шею. И во время шторма с таким камнем выплыть очень трудно. То, что я сейчас жив уже чудо. Не многие, оказавшиеся в моей ситуации так легко отделались.

— Тебе помогли друзья?

— Да, — сказал он вслух, а про себя добавил — «заклятые друзья».

На том тот разговор и закончился. Люся так ничего и не поняла, но запомнила его на всю оставшуюся жизнь. Последнюю неделю вспоминала она его особенно часто. Может рак поджелудочной, который быстро и безжалостно убивал сейчас её отца и есть расплата за ошибки молодости? Спросить напрямую ей не хватало смелости, да и выглядело бы это кощунственно.

— Надо бы спросить, кто это такие Рустем с Борисом. Может быть это из-них все беды? Да нет. Бред какой-то! — отрезюмировала она в очередной раз свои тяжёлые думы и глотнула кофе. Он уже остыл и постепенно из кафэ-оле превращался в кафэ-фраппе.

Внезапно к Люсе пришло ощущение страха. Как будто кто-то стоит за спиной и буравит недобрым взглядом. Это чувство было настолько сильным и реальным, что она очень медленно оглянулась и посмотрела за спину. Конечно, там никого не оказалось.

— Приплыли! — сказала она вслух, чтобы на всякий случай приободрить себя, — уже зелёные человечки мерещатся. Так и до паранойи не далеко…

Страх между тем не исчез, а наоборот стал ещё сильнее.

— Спокойно! Ты просто немного перенервничала, — выдавила Люся, — я сейчас встану, и ничего не случится.

Она поднялась, и как бы невзначай вытащила из держателя самый большой кухонный нож, якобы намазать масло на хлеб. Потом с деланным спокойствием подошла к холодильнику, мимоходом заглянула за него и не останавливаясь дошла до двери в отцовскую комнату. Постояла несколько секунд, прислушиваясь к полнейшей тишине. Казалось, даже птицы за окном замолчали. Резко открыла дверь и сделала первый шаг. Отец лежал на кровати в той же позе, как она его оставила полчаса назад. Наверное, уснул. Она резко оглянулась — никого. Опустила руку с ножом и подошла к кровати, чтобы поправить одеяло. Посмотрела на его лицо. Пустые немигающие глаза смотрели сквозь неё прямо в потолок…

Рустем

03.03.2013г.

Рустем взял голубой мелок и тщательно натёр им кончик кия. Его глаза не отрываясь смотрели на шары на зелёном сукне. Ставка была невысока, но победа в этой партии была делом принципа. Счёт три-три по партиям. Проиграть эту серию означало подвергнуться насмешкам на целую неделю. И от кого? От человека, который кий толком держать за столько лет не научился. Вот только что-то неуловимо напрягало.

Три шара на поле. Три тысячи на кону. Третье марта. Он никогда не был суеверным, но такое обилие троек не укладывалось ни в какие рамки.

Рустем заметно нервничал. Его напарник, Андрей, кореш со студенческой скамьи это заметил и, как мог, подливал масла в огонь.

— Ну, шо, Рустик, ручки трясутся? — усмехнулся он и закурил сигарету.

Закон о запрете курения в общественных местах уже вышел, но пока его никто всерьёз не воспринимал. Только появилась табличка «Зал для курящих». Да и как можно было реагировать по-другому? Вы где-нибудь видели бильярд без спиртного и сигарет? Это всё равно, что в баню веник запрещать приносить.

— Отчепелись! — Рустем хотел сказать более крепкое слово, но за соседним столом играла молодая девушка, и врождённое воспитание не позволяло ему материться в её присутствии. — Всё равно я лучше тебя играю. Просто сегодня день невезучий. Одни тройки!

— Чем тебе тройки-то не угодили? Чай на дворе не тридцать седьмой год.

— Не угодили и всё тут! — буркнул в ответ Рустем. Подтянул специальную перчатку и тщательно прицелился.

Действительно, не будет же он тут распинаться о своих школьных страхах. Тогда получить тройку для него было равносильно хорошей взбучке. Даже пару можно было оправдать забывчивостью или невниманием, тройка же означала тупость, а этого отец стерпеть не мог. Вот и сейчас ему показалось, как от стены отделилась тень с широким солдатским ремнём в руках. Помахивая блестящей латунной пряжкой с пятиконечной звездой, она как бы намекала на неотвратимое наказание в случае промаха.

Рустем мысленно отогнал наваждение и посмотрел на шары. Как назло, они стояли совершенно ровно, и промах лишь подтвердил бы его позор.

— Пу!!! — неожиданно раздалось у него возле уха.

Рука непроизвольно дёрнулась, кий соскользнул и задел за самый край шара, который закрутился и по дуге пронёсся мимо второго шара, чудом зацепившись за третий.

— Да чтоб тебя! — Рустем резко развернулся и замахнулся кием на напарника, — ты совсем охренел?!

Все немногочисленные посетители как по команде повернулись с любопытством в их сторону.

Рустем покраснел, пробормотал извинения и отвернулся к стене. Андрей громко рассмеялся.

— Ну не расстраивайся ты так! Не корову же проигрываешь!

Все уже потеряли интерес к происходящему и как ни в чём ни бывало занялись своими делами. Только девушка за соседним столиком продолжала смотреть на них широко распахнутыми глазами. Андрей ей подмигнул и продолжил.

— Хочешь, мы засчитает тебе техническую победу?

— Да иди ты! — огрызнулся Рустем, — ты только и можешь выигрывать нечестно!

— Ну почему же только выигрывать? Я могу и нечестно проигрывать. Вот смотри.

С этими словами он достал из кармана несколько купюр и стал громко отсчитывать.

— Одна, две, три тысячи рублей! Ваш законный выигрыш!

Рустем с брезгливо, будто купюры были измазаны чем-то противным, взял купюры и засунул к себе в карман. Затем плюхнулся на диванчик и подозвал официанта.

— Коньяка грамм сто принеси, и лимончик не забудь, — сделал заказ и демонстративно отвернулся.

Андрей как будто этого и добивался. Он тут же подошёл к девушке.

— Вы нас ради Бога извините, просто мой товарищ ни при каких условиях не умеет проигрывать. Кстати, Андрей. А это, — он махнул в сторону своего партнёра, — Рустем Ибрагимович. Мой заклятый друг.

Даже в представлении Андрей не преминул подколоть Рустема. Очевидно, они были ровесниками, но обращение по отчеству сразу делало его намного старше, что при общении с молодой девушкой сразу ставило в невыгодное положение.

— Людмила, — девушка улыбнулась, чуть помедлила и добавила — Ивановна.

— О как! А позвольте поинтересоваться, Людмила м-м-м Ивановна, что столь молодая особа делает в этом с позволения сказать клубе пенсионэров, да ещё в гордом одиночестве? Бильярд, если мне не изменяет память с утра был игрой парной.

— Да, но, как и в любой другой игре, чтобы научиться хорошо играть, нужно тренироваться, иногда и в одиночку.

— И не скучно?

— Ужасно скучно. Но что поделаешь?

— А что собственно заставляет Вас столь скрупулёзно подходить к этому процессу?

— Вот мечтаю надрать задницу одному типу.

— Даже так? И как, получается?

— Пока не знаю. Я ведь с ним ещё ни разу не играла.

— Вы меня заинтриговали. Зачем же он Вам сдался? Вы хотите его таким образом соблазнить? Но с Вашей красотой, бильярд Вам совершенно не нужен. Пустая трата времени.

— Нееет, — Людмила засмеялась, — я хочу его убить…

Андрею показалось, что он ослышался, но взгляд у девушки был совершенно серьёзный. Тем не менее, он решил уточнить.

— Это шутка?

— Нет. Я действительно хочу его убить. Морально.

— Уф, Вы меня напугали. — Андрей рассмеялся.

— Вы такой пугливый? — девушки прищурилась и пристально посмотрела ему в глаза. — Кажется те, кто пережил девяностые, уже ничего не должен бояться.

— Ух ты! Я думал, что Вы киборг из будущего, а Вы оказывается из прошлого. Но если Вы из девяностых, то очень неплохо сохранились…

— Киборги не стареют, Вы забыли?

— Точно! Склероз, простите! А что мы всё тут на сухую беседуем? Можно Вам заказать что-нибудь выпить? А то мой друг сопьётся в одиночку. Как насчёт Хеннесси ИксО? Или предпочитаете что-нибудь полегче?

Как раз в этот момент подошёл официант, с небольшим подносом, на котором стоял графинчик с коньяком, пара бокалов и блюдце с ломтиками лимона. Андрей ловко подхватил поднос, провёл им перед лицом Рустема и поставил на стол.

— Голубчик, ещё один бокал и грамм триста — он посмотрел в сторону девушки, которая незаметно утвердительно кивнула, — того же самого.

Рустем, который до этого момента молча наблюдал, как его товарищ откровенно клеит, и при том весьма успешно, молодую и симпатичную девушку, понял, что обижаться вредно для здоровья. Надо было срочно перехватывать инициативу, а то столько унижения за один вечер было чересчур много. Он резко поднялся, взял в одну руку оба бокала и плеснул в них коньяка.

— И шоколад. Только настоящий, Линдт, например. Есть?

— Я уточню, — официант поклонился, — что-нибудь ещё?

— Пока нет, — ответил за всех Рустем, — если что, мы Вас позовём.

Он протянул один бокал девушке.

— Разрешите представиться. Как заметил мой друг, Андрей Дорминтонтович, — на последнем слове он сделал особое ударение, так что Андрей чуть не подавился, а Людмила не удержалась и прыснула, но сразу же постаралась принять серьёзный и виноватый вид, — меня зовут Рустем, а для друзей просто Рустик. Предлагаю по граммульке за знакомство.

Он поднял бокал, слегка поклонился Людмиле, осторожно с ней чокнулся и пригубил коньяк. Она последовала его примеру, сделала глоток и потянулась к лимону. Неожиданно, Рустем жестом её остановил.

— Не рекомендую закусывать лимоном хороший коньяк.

— Это почему?

— Не хочу называть это мещанством, но… Это портит вкус коньяка.

— По-вашему, император Николай Второй был мещанином?

— Конечно нет, но то что дозволено Зевсу не позволительно быку. Великие вправе нарушать любые запреты, но нам, увы, это нельзя. А откуда у Вас такие глубокие познания в культуре пития коньяка?

— Жизнь заставила, — ответила девушка и сразу перевела тему, — так, где же Ваша «правильная» закуска?

— Строго говоря, правильной здесь нет. Коньяк лучше всего закусывать выдержанным сыром, но сойдёт и нормальный шоколад. Кстати, вот и он…

Как раз в этот момент к их столу подошёл официант. Рустем взял пустой бокал и не глядя протянул его Андрею. Было что-то в этом жесте унизительное, но тот не стал поднимать волну. Он уже сегодня достаточно подтрунил над своим другом, и решил дать шанс отыграться.

Пока Андрей сам себе наливал напиток, Рустем разломил плитку тёмного Линдта на квадратики и наделал «бутербродов» из долек лимона с кусочками шоколада.

— Вот так будет немного лучше, — он протянул блюдце девушке.

Она аккуратно взяла «закуску», и сама предложила следующий тост.

— За хорошую игру.

Все выпили. Рустем решил не сбавлять обороты, и пока фишка прёт, не отпускать инициативу из своих рук.

— Извините, Людмила, можно задать вопрос?

— Погодите. Сейчас угадаю. «Почему Вы здесь одна? В бильярд вроде как вдвоём играют.» Так?

— Я такой предсказуемый? — Рустем сделал обиженное лицо, но получилось смешно.

— Да, — девушка засмеялась, — все мужчины одинаковы, особенно… — она замялась, боясь обидеть собеседника намёком на его возраст.

— Особенно? — Рустем напрягся. Видно было, что ему уже было не так весело.

— Особенно, когда они пытаются флиртовать, — нашлась Люда и тут же перевела тему, — я тут одна, по собственному желанию. Хочу немного потренироваться в игре. А для этого иметь партнёра вовсе не обязательно.

— То есть мы отрываем Вас от важного занятия? — Рустем расслабился и деланно огорчился.