Илона Якимова

Past Indefinite

Прошлое/неопределенное

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Фотограф Анна Тимушкина

© Илона Якимова, 2018

© Анна Тимушкина, фотографии, 2018

Илона Якимова родилась в 1977 г. в Петрозаводске, сейчас живет в Гатчине. Публиковалась в коллективных изданиях, а также в журналах, в эту книгу вошли стихи 2001—2017 гг.

16+

ISBN 978-5-4493-2030-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Past Indefinite
2. «Отвори врата-имена последним ключом…»
3. «Вечность на острие стрелы в колчане мальчика золотого…»
4. «Но нас еще слышно на том берегу…»
5. «Мертвее мертвого, среди других теней…»
6. Слова Лизбеты
7. «Эфемерида сердца, ты куда?..»
8. Время врасплох
9. «Со мной не сложно — сложно без меня…»
10. «Век короток для дружбы и любви…»
11. «Не рассказывай о вечном…»
12. «Жизнь, почему я — о тебе, тебя не зная?..»
13. Искушение Святого Франциска
14. Которские стихи
15. Иов
16. «Кровь, от невышедших слез солонея…»
17. «Господи, я молюсь не о том, чтобы не упасть…»
18. «Брал за руку, переводил через улицу. А с жизнью-то что мне делать?..»
19. «Улетело мое сердце в край далекий …»
20. Патрик /1512—1556/
21. «Шла по лесной долине…»
22. Жалоба королевы Мадлен
23. С черного камня
24. «Буду мечтать о том, как поедем в Хайленд…»
25. Crichton Castle

Миры уподоблений, как сама ткань истории в ее широком смысле, всегда казались мне обитаемыми. Время в моем понимании нелинейно, скорей, спутано в клубок, что позволяет вытянуть любую нить, любую частную историю — и обжечься, и сделать ее своей, в той мере, в какой это позволяют ее герои.

Илона Якимова

***

Люди, которых мы любим, почти всегда более властны над нашей душой, нежели мы сами.

Франсуа де Ларошфуко

***

Отвори врата-имена последним ключом,

Пусть они выходят из тьмы, помнящей, кто — почем,

Женщины — словно жизнь — медленны, горячи,

Мужчины, все, как один — секиры либо мечи.

Пусть один сияет горчей, словно огонь в ночи.

Ты же знаешь их наизусть, помнишь их имена,

Которому есть вина, которому есть цена,

Расставляя в порядке действия, каждого в свой черед.

Пусть один выходит из строя, делает шаг вперед —

Он знает, что он умрет.

Прекрасней ясного дня, страшнее любой войны,

В нем будет вины с избытком, а выше того — цены,

Он делает шаг вперед, встречается с той, с косой:

Плащ совлекает с плеч, заглядывает в лицо,

Целует женщину в лоб (он-то знает: она — не та),

А после рвется из жил, взлетает за край листа

И смотрит, смотрит, смотрит

Своими синими — люто — в твои глаза…

Не оборачивайся.

Нельзя.

***

Вечность на острие стрелы в колчане мальчика золотого.

Впереди протяженное лето грозит — как мы его поделим?

Я — на брегах летейских, пескарей промышлять; привалившись к стогу,

Помышлять, как выплести боль из комка каждодневных забот кудели.

Я — по грибы с Гесиодом, с Цезарем и Александром — за карты,

Вино разбавлять гекзаметром, дарами заброшенного колодца —

Водой да лягушками, в ткань повисшего над Летой заката,

Как в саван, обертывая мечты, когда им ожить неймется.

В дачной жизни, словно пескарь в сметане, остынет и Клеопатра.

На крылечке, зевая, читали Катулла, а Цезарь злился.

Здесь на долю твою остается в сумерках, сомлевших от звездопада,

Проступать тоской сквозь все сочиненные мною лица.

***

Но нас еще слышно на том берегу,

Откуда доносится свет.

Когда я тебя удержать не смогу,

Тогда и взлетай, Ганимед,

Могучим орлом напряженной души

На хладный Олимп вознесен.

Тогда уж — давай, отрывайся, спеши

В заоблачных кущ Вавилон,

В печальную Мекку умолкших сердец,

Надорванных волчьей строфой.

Но только — окстись — не сейчас и не здесь,

Пока я терзаюсь тобой.

Пока я дышу вполнакала, боясь

Спугнуть благосклонных богов,

Пока по слогам изучаю ин. яз.

Любви — безнадежно толков

Словарик любой. Я не пренебрегу

И терном — но после — в гробах.

Ведь нас