Разработкой богословского учения занимались интеллектуальные центры старообрядцев – монастыри, в которых возник особый тип – ученого церковного апологета, называемого по-старославянски «начетчик». Само это слово в официальной пропаганде стало ругательным и приобрело смысл «тупого нерассуждающего накопителя сведений из книг». В действительности же именно начетчики стали главными богословами «древлего благочестия». Са
вот, этот Третий Рим вдруг смачно плюнул в свой византийский исток и стал явственно протягивать руки навстречу Западу, который испоганил алтари константинопольских храмов в 1204 году и прислал поляков и Лжедмитрия в 1604-м…
Впоследствии российские власти смогли провернуть подобное в Грузии. Там после аннексии региона в 1801 г. присланные из Малороссии епископы смогли заставить грузин полностью заменить весь древнегрузинский церковный обряд на новый, прямо переведенный с исправленного никонианского. Но в Грузии, разделенной, а затем живущей на военном положении, из-за особенностей политической ситуации не возникло масштабного раскола.
Антонову назвать старообрядцев «русскими европейцами»: их национальная самоидентификация не имела признака паранойяльности (страха врагов). В отношении староверов к «другим» были заложены зерна толерантности, которую привыкли видеть только на Западе.
Староверы-часовенные вообще никогда не едят сахара, заменяя его медом.
Этот миф связан с тем, что староверы скептически воспринимают попытки примирения по модели поглощения.
Наконец во время одной из аудиенций граф Бенкендорф намекнул представителям староверов, что в России ничего не выйдет и надо искать архиерея подальше.
Старообрядческие апологеты всегда указывали, что есть два аспекта веры в отношении иерархии: необходимо ее иметь и искать в случае потери (а) и необходимо от нее отказываться (отлагаться на церковном языке), если эта иерархия неправомысленная.
Еще более нелепо выглядят обвинения вслед за Аввакумом всех старообрядцев в какой-то особой ереси «неповиновения каноническому священноначалию», как это называли в миссионерской литературе. Если же рассматривать в качестве лжеучения рекомендации 15-го правила Двукратного собора в Константинополе, то можно записать в лжеучения все византийские нормы церковного свободомыслия.
Сами староверы себя не осознавали особым «-ством», но постепенно выстраивание двух миров – старообрядческого и новообрядческого – приобрело нарастающий характер и сформировало особую этноконфессиональную «старообрядческую культуру», наподобие этнической.
