Злой доктор
В пионерском лагере была своя небольшая больница — двухэтажное здание, выкрашенное в светло-желтый цвет, под серой шиферной крышей. Ее называли не больницей, а лазаретом. Окружен лазарет был невысоким деревянным забором, за которым до самых стен росла малина, были устроены нянечками клумбы, а вдоль дорожки росли подсолнухи.
Лазаретом заведовал молодой доктор, его все дети звали дядя Дима, а взрослые Дмитрием Николаевичем.
И как-то в самом конце первой смены Дмитрию Николаевичу срочно понадобилось уехать в город, чтобы жениться. Его не хотели отпускать, но у него была уважительная причина — его невеста могла приехать только в эти дни из археологической экспедиции. Начальница пионерского лагеря была этим очень недовольна, но ничего поделать не могла. Но, чтобы не оставлять детей без врачебного присмотра, она позвонила куда надо, и на следующий день после отъезда нашего доктора ей обещали прислать нового — как раз на неделю.
Приезд нового доктора совпал с ухудшением погоды. Все дни до этого светило солнце, дождики шли только короткие и только по ночам, но в тот день все стало наоборот. Незадолго до обеда набежали сначала облака, потом они слились вместе, опустились ниже и вдруг стали тучами, из которых посыпал хоть мелкий, но какой-то острый дождь. Подул ветер, всем ребятам сказали одеться потеплее, и играм на улице наступил конец. Вместо этого все отряды строем промаршировали в закрытый павильон для игр, а там ни побегать, на попрыгать, ни самолеты по запускать.
Вместе со сгущающимися тучами к воротам пионерлагеря почти беззвучно подъехал черный автомобиль. Дежурные открыли ворота, и автомобиль поехал прямо по дорожке к столовой так медленно, что из под его колес, когда он проезжал по лужам, не летели брызги. Около столовой он свернул, заехал колесами на грядку с проросшим горохом, и остановился.
Дверь машины открылась, из нее вылез тощий высокий человек в черном плаще, в черной шляпе и в черных очках. В левой руке у него был темно-коричневый чемоданчик с крестом красно-бурого цвета.
Человек широкими шагами пересек учебный огород, ступая черными ботинками прямо по грядкам, и взошел на крыльцо столовой.
— Доктор приехал! — догадалась с старшая дежурная и побежала к начальнику лагеря с этой новостью.
А новый доктор вошел в столовую и остановился в дверях. К нему подошел повар дядя Леша.
— Обед? — тихим и сиплым, как будто его душили, голосом спросил новый доктор.
— Обед, — ответил дядя Леша.
— Сколько человек? — снова спросил доктор.
— Сегодня сто. И завтра будет сто. А послезавтра приезжает вторая смена, поэтому уже завтракать будут две смены сразу — двести ребят! Старая смена пораньше, новая попозже.
— Хорошо, — проговорил доктор, — что едят?
— Сегодня борщ, пюре с жареной рыбкой и соленым огурчиком, и компот.
— Плохо, — ответил доктор. Мороженое забыли!
— Разве так детей кормят — соленый огурчик и мороженое? Тем более, когда так похолодало? — удивился дядя Леша.
— Я доктор, я знаю, как надо, — ответил новый доктор и вдруг заговорил громким голосом, который разлетелся, как гул колокола, по всей столовой.
— Кто хочет мороженое? Поднимите руку!
Разумеется, все дети закричали и подняли руку, а кто-то даже две. И тут же в каждой поднятой руке, даже у кого подняты были две, оказалось по пломбирному стаканчику.
— Что за фокусы! — возмутился дядя Леша, но доктор только посмотрел на него, и у дяди Леши пропал голос. Он схватился за горло и побежал на кухню. Пионервожатые забегали между столами, уговаривая ребят есть помедленнее и греть мороженое во рту.
Итак, все дети после пюре с рыбой и солеными огурчиками съели по одному-два мороженому. Все? Да нет.
Во втором отряде был один мальчик, его звали Ваня, который не поднял руку. Вообще-то, когда доктор спрашивал, кто хочет мороженое, Ваня вообще находился под столом, где искал упавшую вилку. И мороженого у него не оказалось. Но это ничего не значит, так как он твердо знал, что сладкое, особенно после соленого, и молочное после рыбного есть не стоит — так говорили мама с бабушкой. Так что он вспомнил об этом, и хлопнул по руке своего друга Славу, которому мороженое досталось.
— Не ешь, живот заболит, — прошипел Ваня.
Славик, который после некоторых совместных приключений, доверял Ване практически во всем, отложил свое мороженое и даже сложил руки на коленях.
— Странный какой-то новый доктор, — вполголоса проговорил Ваня, наблюдая через головы ребят впереди, как доктор стоит, как погасший маяк, над головами, и с полей его черной шляпы на пол капают капли.
Тут доктор развернулся, чтобы выйти, и в дверях столкнулся с начальником пионерского лагеря Марией Дмитриевной.
— Вы новый доктор? — недоверчиво спросила Мария Дмитриевна. Повар дядя Леша стоял у нее за спиной и покачивал головой.
— А вы сомневаетесь? — снова глухим и негромким голосом проговорил доктор и резко шагнул к дверям, так, что Мария Дмитриевна и дядя Леша были вынуждены почти отскочить в сторону. Он достал что-то из кармана и протянул Марии Дмитриевне.
— Спасибо, — ответила она, машинально беря из ладони доктора карамельку в блестящей красной бумажке.
— Нет, нет, я же вижу, чемоданчик с крестом, — уже дружелюбно заговорила Мария Дмитриевна и побежала вслед за доктором. Только в отличие от него она перескакивала через грядки учебного огорода, а доктор снова шагал прямо по росткам.
Ваня и Славик, прячась за спинами сидящих ребят, пробрались к выходу, натянули свои курточки и крадучись пошли за ними. К счастью, ни новый доктор, ни Мария Дмитриевна, не оборачивались.
Мария Дмитриевна провела доктора к лазарету. Доктор остановился перед калиткой в невысоком заборе, поставил чемоданчик на скамейку, засунул руки в карманы и произнес:
— Цвет никуда не годится. Стены покрасить в темно-серый цвет, крышу в темно-коричневый.
— Это невозможно! — гордо ответила Мария Дмитриевна, — это неприятные цвета. У нас ведь дети!
— Невозможно? Ну-ну, — пробормотал доктор и, не глядя на Марию Дмитриевну, вошел в калитку, поднялся на крыльцо.
— Я разберусь, — не поворачивая головы сказал он, — медсестра на месте?
Мария Дмитриевна, которая хотела пройти с доктором в лазарет, остановилась перед крыльцом.
— На месте, — ответила она закрывшейся за доктором двери и пошла обратно. В задумчивости она развернула карамельку и положила ее в рот.
А дождь и ветер все усиливались и усиливались.
После обеда был тихий час. Вожатые отвели отряды по корпусам и уложили по кроватям. Но не очень то тихим получился послеобеденный час в тот день, когда приехал новый доктор. Дети — один за другим — схватились за животы и заныли.
Встревоженные вожатые забегали между кроватями, потом побежали к Марии Дмитриевне.
— Что же делать! Что же делать! — разводили они в тревоге руками.
— В лазарет! Всех по очереди! Первый отряд, за ним второй, третий и так по порядку.
Таким образом, в коридоре лазарета образовалась очередь из стонущих детей, держащихся за животы. Им пришлось бежать от корпусов под проливным ливнем, держа над собой куртки и зонтики.
— Может быть, лучше самому доктору пройтись по корпусам? — спросила вожатая первого отряда, в котором были самые маленькие ребята, только что закончившие первый класс.
— Доктору виднее, — строго ответила начальник лагеря, — не волнуйтесь.
Сам доктор сидел в кабинете, вытянув длинные ноги в черных брюках, торчащие с другой стороны стола. Он смотрел на входивших по одному детей сквозь свои черные очки, и шевелил сомкнутыми под подбородком пальцами. Хлопотливая медсестра тетя Маша в белом халате измеряла детям температуру и подводила к доктору.
— Живот болит? — спрашивал доктор.
— Болит, — отвечал ребенок.
— Проглоти таблетку, — доктор давал ребенку красную таблеточку из горки, лежащей на блюдце.
— Почему вы всем одно и то же даете? — спросила вожатая первого отряда, сидевшая тут же в кабинете.
— Потому что диагноз один и тот же, — ответил доктор.
По
