Штрихами по воде наискосок
Михаил Мазель

© Михаил Мазель, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

© Михаил Мазель, текст, 2007 – 2012

© Михаил Мазель, фотографии.

© Михаил Мазель, оформление, 2012

Для контактов с автором:http://www.mikhailmazel.ru

От автора

Всем кого люблю…

Дорогие друзья!

Месяц назад я закончил большой четырехлетний труд: 8-й сборник стихотворений, который назвал, практически с самого начала, «Штрихами по воде наискосок». Фотографируя Замок Бельведер в Центральном Парке, я боковым зрением ухватил едва заметное шевеление воды на том берегу прудика, перед Замком у осоки… Возникла белая цапля. Я её почувствовал. Потом – заметил отражение, «прорисованное штрихами ряби». Именно тогда я и «увидел» будущий сборник. А фото с цаплей я поместил на обложку книги. (Стихотворение «Мера Неизмеримого»).

Наверное, стоит в двух словах описать, что происходило со мной «до этого». С самого начала 2006-го года по декабрь 2007-го мне писалось. Писалось настолько продуктивно, что я испугался: за два года – больше чем за предыдущие 5 лет. Я писал так много, что сейчас, листая те стихи, не узнаю некоторые из них. Кроме пары блогов в интернете, я сейчас практически нигде не публикуюсь и не выступаю. И нечитанные никому вслух отдельные стихи забылись…

Уж и не знаю, от страха ли «откуда и куда я несусь», к концу 2007-го года я понял, что добежал до вершины холма и оказался у обрыва. Чтобы взбираться на следующую гору, надо было сигануть с этого обрыва и пересечь пустошь. Что я и сделал. Прыгнул и около полугода провел в состоянии пустоты и тщетного поиска, пока не повстречался с белой цаплей. Были стихи и в этот период, но большинство я отвергал. Мне хотелось нового.

А еще я осознал, что те «истины», на которых я рос и взрослел, стали, во многом, фантомами. Не то чтобы я этого не сознавал раньше: я совсем не идеалист, совсем не,.. но, видимо, в силу моих обстоятельств, в силу того, что я больше живу в мире, который создаю сам, а мои контакты с внешней средой сильно сократились – всё это было очень болезненно. Дело не в том, что уже скоро как двадцать лет я в инвалидном кресле. Тут, в Нью-Йорке, я вполне свободен в передвижениях. Правда, мои передвижения больше связаны с поиском натуры для фотосъемок.

Важно отметить, что первые 4-ре сборника составлялись мною именно как «книги стихотворений». Стихотворения в каждой из них охватывают периоды в несколько лет и перетасованы по главам. Все 4-ре книги выстроены в некий сюжетный ряд… возможно понятный мне одному, хотя хочется надеяться, что не только мне. Начиная с 2006-го года, с пятого сборника, я понял, что не хочу или не могу продолжать ТОТ «роман», и 5-й сборник я оставил и озаглавил «Как есть»… Так случилось, так и продолжается. Я публикую стихи «как есть» – подряд.

В октябре этого года я отмечаю 25-летие первого стихотворения. Первые годы я писал в основном спонтанно. Я много искал, экспериментировал, но всё же большинство строк вырывались на волю легко и непредсказуемо. 8-й же сборник практически «от и до» – «выношенный»: каждый стих, как слонёнок. Многие стихи родились из переживаний трех—пяти—десяти и даже 30-летней выдержки. Например, «Секреты Прядения». В 17-летнем возрасте, прослушав все сонаты Бетховена, влюбившись в 17-ую, я подумал, что умей – я бы сочинил стихи. Писать я начала через 3 года, а строки пришли через 27 лет.

Эти 4-ре года были трудными: много утрат и, увы, не только моральных. Но я старался оставаться верным моей «личной» клятве «Гиппократа», которой я придерживаюсь в творчестве. Пускай я сам сейчас потерялся и сознаю, какие нерадостные процессы происходят и в обществе, и в культуре, и в сознании людей, и, что самое ужасное, в душах: мой путь, не зарываясь в песок и не приукрашивая реальность, всё же как-то помогать людям находить и маленькие радости, и проблески света, пусть не в конце тоннеля, так хотя бы в малом. Во многом мне морально очень помог фильм Олега Дормана «Подстрочник» и Лилианна Лунгина. В сборнике есть три стихотворения, ей посвященные, и я хочу закончить это вступление строками одного из них: «Вся человеческая мудрость».

До свиданья!… В чём смысл сей рутины?

В двух словечках: «надейся и жди!»

Ваш Миша Мазель.

4 марта 2012 года. Джерси Сити.

Априори

 

Время сравняет всё…

                              и горе —

                                      таков закон.

То, что осыплется вниз,

                                   уже не свернётся в кокон.

Чуть раньше, тоскуя,

                               увидишь ты из окон,

как по весне

                   берёзы завьётся локон.

Но ты встречаешь страхи

                                        за клоном клон

со дна видавшей и не такое

                                            глухой пучины.

Пора настала отвесить низкий

                                                незлой

                                                          поклон.

Совсем не повод на брудершафт глушить с

                                                            кручиной.

   

Закурим?.. Можно.

                         Ведь курам на смех такая грусть.

Любовь такая, как хруст костяшек минутой после.

Мой верный ослик кивает,

                                         словно приняв игру,

из уст твоих не слышал странный

                                               призывный посвист.

Закурим?.. Ладно!

                        Я знаю – бросил.

                                                 Не говори.

Ведь пальцы щелкнут совсем без хруста.

                                                                Так…

                                                                   априори.

О, не дари мне сегодня ночью аквамарин,

хотя и с этим, как и со многим, не станут спорить

Мой верный ослик стоит под дверью.

                                                    Верь иль не верь.

Как звали женщин?..

                            Опять накатит по полной мере.

Сравняет время и даже это. Исчезнет зверь…

Я вспомнил имя!

                   Ты вспомнил имя?

                                         Не надо…

Аз есмь

Вере Полозковой

 

Новость не в том, что я здесь.

Новость не в том, что «всегда»

самая странная взвесь,

пылью в которой – года

плавают в жидкости слов,

ловко взмывая со дна…

Новость не в том, что я весь.

Сказано было «Аз есмь».

…Новость пребудет одна.

   

Вечно под надписью «вход»

подданным собственных лиц.

Пятнышки нотного GO.

Ходики выведут «блиц».

Стенки разверзнутся, и —

вниз или вверх. В никуда?

В этой Галактике мысль,

что в пустоте слово «высь».

Взвесь,.. Это только руда.

   

Только опять пузырьком

что-то взметнётся от нас.

Ты не свернёшься зверьком

в правом углу полотна.

В горле не выдох, не ком.

Веком не вымерить жизнь.

Бьётся пинг-понговый шар.

«Выход». Застыл, не дыша.

…Господи! Только скажи…

 

16 декабря 2007 года

Между видом и пейзажем

 

Деревья, как люди, соединяют Землю и Небо.

Вернее люди как деревья.

А я не знаю: верю я им или не верю.

Я снова ищу двери.

Сколько можно.

Я поместил отдельные – на обложку,

Причём не одной книжки.

         Деревья подвергли стрижке.

         Чтобы не пропороли?

         А я вспоминаю пароли, теряя проходы.

   

Деревья восходят из камня.

Они ветвятся, как память.

Их окружают здания,

а я поражаюсь незнанию,

и жалость вплетается в выдох.

         Пейзаж становится видом.

Я мог бы заделаться гидом.

         И был бы последним я гадом,

         когда бы я принял…

Не надо!

   

                   * * *

   

А кто-то идёт по карнизу.

Его не увидим мы снизу.

И ложь, что умеет летать он.

А камни… Неужто питательны?

          Но люди растут, как деревья,

           мужая, мудрея, старея,

           из камня, из неба, из слова

           (порою даже из злого).

   

Отдельные личности к небу

растут, разрушая поребрик.

Иные врастают и в землю…

И этому тоже я внемлю.

           Но вид оживает пейзажем.

           Ау, кто сегодня на страже?..

 

18 апреля 2008 года

Да,.. так да

 

У меня на грязных пальцах десять розовых ногтей.

Оттереть их не пытайтесь… Мало вам других затей?

Ведь не так я много лазил, экая для вас беда.

И совсем я не чумазый: неумытый. Да,.. так да.

   

И пускай пока на свете я прожил всего пять лет.

Попрекать нечестно этим… и количеством котлет.

Я всегда успею взрослым сделаться: таким, как вы.

Стать им, право, очень просто

                                              в этих зарослях травы.

   

Мама, папа, дяди, тети разлеглись, напудрив нос.

Их нисколько не заботит

                                     каверзный, как Мир, вопрос.

И совсем с них не убудет, не преодолеть запрет.

Невдомёк всем этим людям то, что я храню секрет.

   

У меня на каждом пальце десять песенок живут.

Если очень постараться, выбор будет пресловут.

Я ношусь быстрее ветра, солнцу подставляя нос.

Взрослым я шепчу: – Не верьте,

                                                 что ещё я не подрос.

   

У меня на каждом пальце десять солнечных лучей.

Знаю я секреты счастья. Знаю я, что мир ничей.

Я сыграю серенаду искоркам на шкурке трав.

Я промчусь быстрей торнадо, ничего не поломав.

   

А секрет мой проще репки и рыжей моих кудрей.

Он висит на ржавой скрепке…

                                 Если хочешь – мне не верь.

Только каждым божьим утром

                                      он подмигивает вновь

солнышком смешным и мудрым,

                              приподнявшим в небе бровь.

 

6 мая 2008 года

Безделушка

 

Я не врун и не обманщик.

Не пускаю я туманы.

Я – весёлый балаганщик,

наполняющий карманы

уймой гаек и стекляшек

и неясных безделушек.

Я в душе бездонный ящик.

Я ещё умею слушать.

Вы не верьте. Вы ругайте.

Обвиняёте в пустобрёхстве.

Вы другого настругайте.

Вы с собой ищите сходство.

Я смеяться буду, с грустью,

выдаваемой глазами.

Только пальцы тихо хрустнут.

Кто я?.. Догадайтесь сами.

   

Нет – совсем не Буратино.

Просто вечный мальчик Миша.

Нарисована картина.

Балаганчик. Кто-то вышел.

Только света луч прорезал

черноту диагонально.

Словно ниткой, тонким срезом

к небу тянутся желанья.

Чувство выпало из сотни,

слово выпало из тысяч,

словно тень у подворотни

я его пытаюсь высечь.

Вертит рукоять шарманщик.

Песня плачет и шаманит…

Я не врун. И не обманщик.

Шут, танцующий в тумане.

 

8 мая 2008 года

Щавелевые щи

 

– I —

Моя муза носит очки

              (незначительный минус)

                               и длинные волосы.

А я, признаюсь вам, – сдвинулся.

Я почти умираю

                        от её голоса.

Она

    невысокого роста

                  и худощавая.

Она лучше всех готовит

                        щи из щавеля.

Свою собаку она

                называет Авелем.

И это правильно,

что она

    считает меня сумасшедшим…

Привет всем подошедшим.

                    * * *

Мою музу зовут Алёна.

Она живёт в центральном районе

нашего города.

А я

   отпустил бороду.

                 Небольшую.

Уже лет как пятнадцать.

И я рад стараться

          уколоть при случае

                                   в щечку.

Я всякий раз ищу щёлочку

                     в её серьёзности.

(Есть у меня и другие особенности.

Улыбка… и отсутствие собранности).

   

                    * * *

Иногда мне почти удаётся…

Но всегда остаётся

поле

      для новых попыток.

И это совсем не пытка.

Кстати

      и Алёна не жалеет напитка

                                 своего поцелуя,

хотя не часто балует…

                           и это правильно.

Ведь поцелуи – отравлены

                             моей нерешительностью.

   

Отчасти она простительна.

                                          Но…

длительность ожидания становится ощутимей.

Как ветер.

   

                    * * *

Алёна без сомнения светит

(в университете, и на работе).

И её совсем не заботит такая солнечность,

как и соло на флейте,

                           к ужину…

Она просто простужена.

А я как будто контуженный:

сперва с рождения, а потом и ею.

Я, по правде сказать, шизею.

И не от взгляда и вздоха —

                            от шороха.

От бровей над очками.

И всполохи

затмевают и взгляд, и сознание,

и так уже мающееся скачками,

что прибавляется к моим странностям

                                                в вечернем свете.

(Спрашивается – куда же больше,

                                        А всё туда же).

Я припрячу, пожалуй, пряности.

Я обожаю щавель, и не переношу

                                    петрушку и спаржу…

   

– II —

Я спрятал Алёнины очки, и она

                                       идёт и щурится.

Ей кажется,

              что на неё смотрит вся улица.

Улица,

        может, и смотрит.

                                  Что мне она.

Мне она

           не видна,

                       хотя зрение было нормальным.

Улица ведь

                нереальна,

                               когда на ней…

Ясное дело, что видней

мне кусок за Алёной.

Всё остальное – покрыто плёнкой

                                                  ненужности

и… уже известной контуженности

                                  вашего покорного брата.

   

Подтягивайтесь, ребята.

   

                    * * *

   

Я уже не боюсь

                    класть ладони на талию,

одновременно болтая

(чего не делал до этого).

Я осмелел числа третьего

(тому назад).

И, по правде сказать,

                             я рад.

Мне – осталось немного:

Показать свои стихи

                             и фотографии,

подробнее

            рассказать биографию.

Пойти со временем в ногу.

Не пытаться преодолевать это жжение.

И…

    Сделать Алёне предложение.

   

                    * * *

   

Спасибо, Господи, что нету предела

мурашкам на моём теле,

поломкам в моей разумности,

зачаткам моей необузданности,

за то, что в сознании идут скачки…

   

                    * * *

   

Алёна отыскала очки.

   

Я – поправил её чёлку,

чем и расширил щёлку

собственной смелости.

   

Расширил…

   

Не от этого ли так сводит челюсти.

И откуда

            такая смешинка?

   

Мимо промчалась машина.

   

Так странно,

                 что я её заметил.

   

И почему так светел

                            этот вечер?

Это он

        расправил мне плечи?

   

– Мишка,

             мой взрослый ребёнок.

                                Что случилось?

– Выходи за меня замуж!..

   

                    * * *

   

Получилось?

   

                    * * *

   

Пёс Авель

            лежит на кабеле, который

я тяну к компьютеру.

   

Сегодня четвертое.

                            Утро.

Мне кажется.

             Мне это часто…

                 Что части

                     реальности сглаживаются

                        время от времени

                            в завихрениях

                                 моего воззрения.

   

В очках у Алёнки отличное зрение,

но даже в очках Алёнка меня не гонит.

   

Неужели?..

Неужели я понят…

   

– III —

У неё в рюкзаке моя книжка.

А я

   изучаю стрижку,

                           которой нету.

Мой разум

               сплетается в косу

                             совсем без спросу,

                                           как и её волосы

                                                      в моих руках.

   

И я затерян в веках.

Акварель
с ползущей по стеклу пчелой

…выборка в программировании баз данных коротко называется «квери»

 

– 1 —

   

Я не вру,

           даже когда сочиняю.

Парадокс или опыт?

…то дверь хлопнет,

         то пчела влетит в форточку,

а кто-то мокнет

             и счастлив,

                        сидя на корточках

                                        под ливнем в скверике,

и части нового «квери»

                              складываются

в новое чувство

                       или поэму

                                  на вечную тему.

Других ведь нету.

А где-то,

           где-то не здесь

                                  отчаливает фрегат,

прикинь… или взвесь

                                 (каждый

                                            и так богат).

Но бескрайни просторы моря,

пока я мокну, не споря с тем,

кто водит моей рукой,

пока нарушаю твой покой,

пока ползёт по стеклу пчела

из вчера.

   

– 2 —

   

– Ты кто?

– Я поэт. А Вы подумали, пьяный

                                             или чокнутый.

Вы угадали… но умоляю —

                                     смолкните

                                                   минут на

десять.

Я теряю рифмы.

Да нет тут никакой нимфы.

Есть состояние.

Помокните со мной,

    обливаясь слезами,

           которых не видит

                и тот, кто любит,

                       и тот, кто нет.

Вы шутите… кабинет.

Конечно, писатель, но

Вы же видите – чокнутый…

Всего хорошего, и

                 ради Б-га, не мокните

                                            без тренировки.

Я пошутил.

   

Да нет. Это не стиль…

   

– 3 —

   

Машины ползут с парковки.

   

Скоро вечер.

                 Пчела улетела.

Кузнечик выполз

                         на мокрый асфальт.

...