Глава 1
Дичь

Охотник сместился немного в сторону и согнул правую ногу в колене. От долгого неподвижного лежания на каменистой почве начала затекать голень. Не спасали и плащ с постеленным сверху тонким пледом, на котором он распластался, спрятавшись за камнями. Двуногую сошку массивной винтовки сталкер разместил между валунами и вот уже четыре часа ждал, прижавшись плечом к прикладу. То поглядывая в прицел, то отрываясь от окуляра и осматривая невооруженным глазом расположенную метрах в ста полянку с одиноким деревцем. Там, на траве, привязанный спиной к стволу, сидел отловленный с вечера отморозок. До наступления темноты он еще периодически оглашал окрестности отчаянным: «Пацаны! Выручайте!», но как только сгустились сумерки, затих. Даже отморозкам не чужда некоторая степень благоразумия.

Вообще, в планы Охотника не входила поимка бандита, ему достаточно было свежего трупа с запахом крови, так что это была его личная удача, когда в поисках «свежака» он наткнулся на группу мародеров, только что выпотрошивших какого-то бедолагу в известковом карьере, в паре километров от Рубежа. Спасти одиночку Охотник не успел, да и не считал это своей задачей, но с отморозками ему повезло, молодчики двигались по краю Темного Леса. Через четверть часа скрытного преследования он заметил, что одному из шайки приспичило в кусты. Оглушить растяпу, а затем оттащить бесчувственного парня в тень густых деревьев не составило для Охотника труда. Зная, что «пацаны» побоятся лезть в опасный Темный Лес в поисках отставшего товарища, он без приключений отнес пленного на своем горбу в глубь зарослей метров на двести, а дальше, приведя его в чувство, отконвоировал под дулом пистолета к выбранной опушке.

В начале дороги, а идти пришлось километра три, пленный возмущенно вопрошал о цели их похода и сыпал угрозами. Охотник молчал. Ему было неприятно вступать в разговоры с типом, поставившим себя вне законов Зоны и человеческого общества вообще. Однако вскоре ругань и нытье отморозка стала надоедать, и пришлось его успокаивать силой. Получив пару тычков, пленный принялся валять ваньку: просил отпустить, заявил, что не бандит совсем да с бандитами связался по ошибке… Повторное применение силы заставило мародера замолчать до конца пути.

Привязанного к дереву парня Охотник оставил на пару часов одного – нужно было добраться до схрона и забрать «Аргумент», извлекаемый на свет божий только для специальных случаев. Носить с собой семикилограммовую «дуру» в регулярных походах не было никакой возможности. К «Аргументу» сталкер взял всего один магазин с пятью патронами. Хватить должно одного, максимум – двух выстрелов. Боеприпасы тоже тяжеловесные, и тащить больше – не имело смысла. За оставленного без присмотра пленного Охотник не волновался. «Дичь» должна появиться ночью, а прочее зверье и тем более – люди в эти места не заглядывают.

К вечеру он вернулся на поляну, дал пленному воды. Зачем – и сам не знал. Часы мародера были сочтены. Проверил надежность узлов и удалился на позицию между двух камней, не отвечая на мольбы и угрозы страдальца.

Наступила ночь, и на небе высыпали звезды. Дневная живность попряталась на ночлег, на смену ей выползла ночная. Воздух наполнился жужжанием комаров, которым что Зона, что ни Зона – все нипочем. Не берут их радиация, химические загрязнения и аномалии, только злее становятся. Охотник надвинул капюшон пониже, прячась от назойливых «мессершмиттов».

Без изменений прошел еще один час, заболели локти, на которые опирался сталкер, удерживая оружие, и заныла поясница. Но он не мог позволить себе уйти, не завершив дело. «Дичь» была непростой и могла натворить немало бед, если ее не остановить. Стали одолевать грустные мысли. Когда-то он ненавидел мутантов, особенно телепатов, но спустя годы, проведенные в Зоне, перестал относиться к ним как к врагам. Теперь он сравнивал их с обычными зверями, с крупными, опасными хищниками. Ну, нельзя же ненавидеть, к примеру, белых медведей или тигров. За что? Опасаться, бояться – да, но не ненавидеть. Сегодня он вынужден охотиться на мутанта, по своей животной природе уничтожившего уже четыре патруля «братьев». Если так дальше пойдет, кто будет охранять проходы? Зверя придется ликвидировать. Хотя чем тот провинился? Гораздо меньше, чем некоторые люди. Например, как те, с которыми сводила его судьба уже много лет подряд. Взять хотя бы ту историю с русским банкиром… Как его звали-то? Нет, не вспомнить уже, давно это происходило. Да уж… Опыта тогда не хватало, ошибок понаделал…

Можно было просто дождаться, пока банкир отдаст артефакт дочери. А потом отобрать у девчонки или выкрасть. Самого заказчика ликвидировать позже, в более удобной обстановке, а не вламываться в особняк, полный охраны. Банкир мог заартачиться, не отдать «янтарь», поднять шум… Как потом сейф бы открывал? Гранатой разве что.

Шум в итоге все равно поднялся. То ли хлопок выстрела услышала проклятая псина, то ли запах пороха почуяла, но лай подняла такой, что вмиг всполошила всю охрану. Ушел тогда красиво, есть все же, чем гордиться в той позорной истории… Так как же его все-таки звали, того банкира? Никак не вспомнить. Да и мало ли их попадалось, жаждущих решать свои проблемы при помощи кусочков волшебства? А его дочь? Девочку жалко… Поди, уже и нет ее в живых. А может, и вылечилась, с теми-то деньгами, что достались по наследству…

В небо поднялась полная луна. Мысли Охотника начали путаться, он задремал, прижавшись щекой к прикладу винтовки…

Полный ужаса вопль разорвал тишину. «Проспал!» – сталкер вскинулся, открывая глаза, прильнул глазом к резиновому наконечнику прицела, всматриваясь в темноту. Жертва трепыхалась, привязанная к дереву, отчаянно пытаясь разорвать путы. Из кустов, обрамлявших полянку, прямо к пленнику двигалась массивная тень. «Дичь» появилась. Охотнику показалось, что даже отсюда он слышит жуткое, храпящее дыхание. В этот момент, как назло, луна скрылась за тучей. Выругавшись, стрелок опустил на глаза тепловизор. Через окуляр устройства все происходившее казалось каким-то «кислотным» мультиком: черный фон и два разноцветных пятна, одно – насмерть перепуганный бандит, другое – подбиравшийся к жертве мимикрим. Мутант, мерзкое порождение Зоны с кальмароподобной головой, не спешил. Ему, по всей видимости, было непонятно, почему этот бьющийся в истерике человек не пытается оказать сопротивления или убежать. Он осторожничал, растопыривал щупальца и, медленно ступая, вертел мордой из стороны в сторону. Охотник тоже не торопился. Наилучший момент – когда мутант приступит к трапезе, ударом лапы разорвет глотку, замрет, присосавшись к жертве, тогда будет достаточно одной пули. Мародер то ли впал в ступор, то ли пребывал в обмороке – вопли стихли. «А здоровый-то какой!» – восхитился Охотник, разглядывая мимикрима в прицел. Тварь действительно попалась на загляденье: ростом около двух метров, ножищи, как у культуриста, грудная клетка шириной с две человеческих и жирные откормленные щупальца, обрамляющие ротовое отверстие. Вот он вплотную приблизился к жертве и занес для удара увенчанную острыми когтями лапу. Сталкер медленно выдохнул и положил палец на спусковой крючок.

«Ж-Ж-Ж-Ж-Ж!!!» – завибрировал коммуникатор. Стрелок дернулся от неожиданности. Разряжая напряженность момента, ствол винтовки дрогнул и выплюнул в ночь шестидесятиграммовую пулю 12-го калибра. С глухим ударом массивный кусок свинца вошел в дерево над головой связанного бандита, вниз посыпались ошметки коры и мелкие веточки. Охотник мысленно выругался. Мимикрим отпрыгнул от жертвы и развернулся в сторону незадачливого стрелка. «Заметил!» – панически сообразил сталкер. Огласив окрестности ревом, от которого у более впечатлительных людей волосы встают дыбом, мутант помчался огромными прыжками к валунам, за которыми укрылся стрелок. Не тратя времени на тщательное прицеливание, Охотник сделал второй выстрел. Пуля вошла мутанту в плечо, отбросив его назад и развернув вполоборота. Не давая зверю опомниться, сталкер выстрелил вновь и попал чуть выше колена мутанта. Мимикрим заревел, нелепо подогнув перебитую конечность, упал, ткнувшись мордой в землю, и пополз к обидчику, оставляя на примятой траве кровавый след. Теперь Охотник не торопился. Вид агонизирующего мутанта, который отнюдь не по своей воле вынужден был нападать по ночам на людских особей, вызывал жалость. По совести, сталкер считал его куда меньшим злом, чем тот отморозок, который сейчас, поди, обделался от страха. Зверь хрипел и полз, устремив полный ненависти взгляд на стрелка, щупальца на его морде разошлись в стороны, открывая черную воронку пасти, из которой с шумом и свистом вырывался воздух, выталкиваемый мощной грудной клеткой. Охотник вздохнул, вспоминая об уничтоженных патрулях. Он поймал голову зверя в прицел, задержал дыхание, дождался, когда перекрестье окажется между глаз «дичи», и нажал на спусковой крючок.

* * *

Егор почувствовал влагу на лице и открыл глаза. Первое, что он увидел, – заботливое лицо своего похитителя. Сталкер брызгал на примотанного к дереву мародера водой из пластиковой бутылочки.

– Ну что, очухался? – Охотник продемонстрировал подобие улыбки. – Повезло тебе, парень, очень повезло…

Пленный молчал. После всего пережитого в голове было пусто и, похоже, дар речи на время утрачен. Тут он заметил, на чем сидит этот улыбающийся человек, и зубы его вновь принялись отбивать чечетку. Сталкер глянул на тушу мутанта, на спине которого гордо восседал.

– Да мы с тобой молодцы! Завалили скотинку, – он похлопал по гладкому черному телу мимикрима. – Тебя как звать-то? Молчишь? А по дороге сюда такой говорливый был… Ну ладно.

«Ж-Ж-Ж-Ж-Ж!!!» – снова завибрировал коммуникатор.

– Да помню я! Помню… – огрызнулся Охотник. Он извлек из кармана куртки устройство, напоминавшее телефон, отодвинул блестящую лицевую панель в сторону и набрал комбинацию цифр. – Ну все, мне пора. Оставляю вас наедине!

Сталкер стал собираться в дорогу, пленный нервно задергался.

– Не трусь, – похититель с усилием перевернул тело мутанта. – Видишь? Он мертв, даже щупальца я у него уже отрезал. Ничего страшного он с тобой не сделает.

Охотник достал из вещмешка банку тушенки и положил ее возле ног Егора, где уже лежала пластиковая бутылочка с водой.

– Расклад такой, – посерьезнев, обратился сталкер к пленному. – Убивать мне тебя жалко, а вытаскивать из леса лень. Отвязывать опасно, мало ли, что тебе в голову придет? Вот тебе нож, – он извлек из-за голенища сапога средних размеров охотничий клинок и вложил его в связанные за деревом руки Егора, – освободишься сам. Пока возишься, я уйду уже далеко. Вот тушенка и вода, на дорогу хватит. Повезет – выберешься из леса, не повезет – значит, так тому и быть… И мой тебе совет, на тот случай, если все же останешься жив: вали ты подальше от Зоны, не искушай судьбу!

Охотник поднялся на ноги, затянул мешок и забросил его за спину. Постоял немного, словно размышляя – куда двинуться. Пленный так и не проронил ни слова.

– Держи на память, – похититель кинул к ногам бандита последний оставшийся патрон, затем развернулся и пошел быстрыми широкими шагами к серым камням, за которыми оставил оружие. – Нож не вырони! – бросил он через плечо и растворился в ночи.

Руки Егора затекли и не слушались, спустя десять минут стараний наконец удалось освободить одну. Он подождал немного, пока кровообращение в ней восстановится, и разрезал оставшиеся веревки. Уходить не спешил – идти по Темному Лесу ночью он не решился. Сжав в одной руке нож, а в другой – оставленный Охотником патрон, бандит просидел возле дерева до рассвета и только потом двинулся в обратный путь. Ему удалось без приключений миновать заросли и выбраться из леса. В злополучных кустиках, где он был оглушен Охотником, до сих пор лежал обрез. Егор подобрал оружие и отправился в свою «берлогу» – заброшенный дом в селе Чапаевка. Необходимо было отойти от волнений прошедшей ночи и выспаться.

Глава 2
Мюнхенский след

За два месяца до описываемых событий, утром, в офисе федерального ведомства по борьбе с преступностью, в своем кабинете мучился от похмелья майор Йенс Мейер. «Провалитесь вы вместе со своим престарелым скоморохом!» – сотрудник «Bundeskriminalamt», представитель бюро Интерпола в Мюнхене устало помассировал виски. Выходной день полетел коту под хвост. Мейер сидел в кресле за письменным столом и просматривал материалы дела об убийстве Дениза Лейна, шестидесятилетнего американского шоумена и певца, славящегося своей эксцентричностью и вычурными сценическими нарядами.

Весь вечер предыдущего дня Йенс провел на Терезинском лугу – традиционный пивной фестиваль Октоберфест был в самом разгаре. Он сам, его друзья и знакомые пили пиво, плясали несколько часов кряду и угомонились лишь ближе к ночи. Теперь он горько жалел об этом, потому что утром его, невыспавшегося и не вполне еще трезвого, поднял телефонный звонок. Ночью в отеле «Опера» из неизвестного оружия был застрелен прибывший с туристическим визитом американский гражданин Дениз Лейн. «Что его в Мюнхен-то понесло?» – поморщился Мейер.

Все это никоим образом не касалось бы майора, но прибывшие на место преступления агенты Федерального бюро расследований США Коллер и Вайс якобы обнаружили какой-то там «русский след». А проблемами, связанными с Восточной Европой, занимался отдел Йенса. «Чертовы янки! Им всегда русский заговор мерещится», – бурчал себе под нос Мейер, пытаясь вникнуть в материалы дела, предоставленные отделом уголовной полиции Мюнхена.

Итак, Лейн прибыл в Мюнхен два дня назад и остановился в отеле «Опера», сняв роскошный «японский» номер. «Оригинал, – усмехнулся Мейер, – приехал к немцам, остановился у итальянцев, снял номер в японском стиле. Словно в трех странах побывал разом». Первый день пребывания прошел без эксцессов, а вот на второй день началось интересное. Сначала Лейн заявил о краже. Дескать, из его номера был украден ценный предмет, какая-то фамильная драгоценность: не то ожерелье, доставшееся ему от матери, не то бусы какие-то, доступно он и сам растолковать не мог. Записывавший его претензии частный детектив отеля внятного объяснения так и не добился и предложил вызвать полицию. Однако Лейн от официального заявления отказался и все свои претензии отозвал. Тем не менее, шоумен потребовал, чтобы его переселили в апартаменты с бронированными стенами и окнами. Отель «Опера» действительно располагал подобным номером, спроектированным специально для обеспечения безопасности VIP-клиентов. Просьбу скандального певца удовлетворили, но около двух часов ночи бронированное оконное стекло гостиной пробила пуля калибра 12,7 миллиметра со стальным сердечником, на пути дальнейшей траектории которого оказалась голова Лейна.

Мейер взглянул на фотографию, и к похмельной тошноте добавился ком в горле, вызванный созерцанием того, что стало с американским певцом. Оболочка пули застряла в стекле, а остроконечный стальной сердечник прошел дальше. Подавив спазм, Йенс продолжил знакомиться с делом. Полицию вызвала администрация отеля, по тревоге, поднятой личной охраной шоумена. Очевидцев, слышавших звук выстрела, не нашлось. Здесь Мейер удивленно пошевелил бровями. Выстрел предположительно был произведен с чердака здания напротив отеля «Опера», через слуховое окно. Криминалистический анализ подтвердил наличие частиц пороха возле предполагаемого места стрельбы. Орудие убийства обнаружено не было, равно как и стреляная гильза. Очевидно, убийца забрал ее с собой. В настоящее время полиция вела разыскные работы, продолжался допрос охраны Лейна и сотрудников отеля. Далее шли фотографии извлеченной из стены пули в разных ракурсах. Выстрел, по всей видимости, был сделан из крупнокалиберной снайперской винтовки.

«Ну, и какой здесь “русский след”? – раздраженно подумал Мейер. – А почему, например, не “иракский”?» Еще в глаза Йенсу бросилось какое-то несоответствие задачи и исполнения. Профессионал вряд ли бы воспользовался винтовкой крупного калибра, слишком грубая получается работа. Разве что убийство должно быть чем-то вроде акта устрашения. Но кому? Поклонникам ярких нарядов, что ли? Смешно! С другой стороны, если работал любитель, мститель или безумец, то где он, черт возьми, взял крупнокалиберную винтовку?!

В этот момент интерком возвестил о прибытии американских агентов, и Мейер распорядился пропустить их в кабинет. Когда те вошли, он поднялся навстречу, обменялся с коллегами сухим деловым рукопожатием и, предложив им сесть, вернулся в кресло за столом. Оба агента работали в немецком секторе и владели языком на высоком уровне.

– Агент Коллер, – обратился к старшему из них Мейер, – я рад, что в расследовании вы решили прибегнуть к помощи германской стороны, но не вполне отчетливо представляю себе, в чем именно она может заключаться. Желаете ознакомиться с материалами?

С этими словами он придвинул папку с делом Лейна ближе к краю стола, у которого сидел Коллер. Американец лишь бросил на нее короткий незаинтересованный взгляд. Его коллега агент Вайс и вовсе повел себя вызывающе, равнодушно зевнул и уставился в окно, созерцая виды старого Мюнхена.

– Инспектор, ваш отдел занимается делами, связанными с Восточной Европой, главным образом с Россией, – Коллер сделал паузу. – А у нас есть некоторые основания считать замешанной в этом деле именно русскую сторону…

Мейер сделал легкое движение рукой, прервавшее фразу Коллера.

– Могу я поинтересоваться, на чем основаны ваши выводы?

– Да ради бога, – Коллер протянул раскрытую ладонь, и Вайс вложил в нее черную кожаную папку. Немного покопавшись в ней, агент достал лист бумаги и передал его майору. – Вам знаком этот боеприпас?

На переданном по факсу снимке был изображен патрон, подобный тому, остатки пули которого были обнаружены криминалистами на месте преступления.

– Наши эксперты работают довольно быстро, и с утра я уже успел ознакомиться с материалами. Таким образом, мой ответ: «да, знаком». Но что с того?

– Дело в том, что данным боеприпасом снаряжается только одно оружие. Это русская снайперская винтовка специального назначения. Первый раз продемонстрирована несколько лет назад в Москве. Калибр 12,7 миллиметра, вес пули пятьдесят девять или семьдесят шесть грамм, в зависимости от типа патрона. Вес снаряженного ствола семь килограмм. На дальности в двести метров пробивает шестнадцатимиллиметровую стальную плиту. Снабжена снайперским прицелом и глушителем, – Коллер протянул инспектору еще один снимок.

На нем была изображена довольно необычного вида массивная, но недлинная винтовка, с магазином, расположенным за рукояткой со спусковой скобой, и глушителем – размером немногим менее самого оружия. Фотографию этого ствола Мейер также уже видел в материалах дела. Ему было не хуже фэбээровцев известно, что патрон мог принадлежать только этому стволу, и они ничем не удивили его.

– Что с того? – повторил майор, пожимая плечами. – Вопрос остается открытым. Во-первых, стрелять из нее мог кто угодно, во‑вторых, вы, американцы, за русскими следите гораздо тщательнее нас, и я по-прежнему не понимаю, чем могу вам помочь.

– Вы ошибаетесь, – Коллер подался вперед, – из этой винтовки не может стрелять «кто угодно». Она разработана для нужд ЦСН ФСБ России и по их заказу. Это оружие для спецопераций, и на данный момент экземпляры ее присутствуют только в самых важных спецотрядах русских, таких как «Витязь» и «Альфа». Она не поставляется на экспорт и не производится по лицензии. Также, ввиду узкоспециального применения, в мире отсутствуют ее копии. Винтовка выпускается в единичных экземплярах, а указанный патрон подходит только для нее.

– И что, по-вашему, Лейна устранили русские спецслужбы? Мне данная гипотеза представляется… эм-м-м-м… фантастичной. Каковы мотивы?

– Мистер Мейер, мы прорабатываем все возможные направления. Выяснением мотивов тоже занимаемся, но сейчас нас интересует, каким способом это оружие могло попасть в Германию.

– Каким? – задумался Йенс. – Здесь имеется только два варианта: либо через русские спецслужбы, либо через их дипломатическую миссию – багаж дипломатов не досматривается. В принципе, это одно и то же. Так что за информацией в данном вопросе следует обращаться не к нам, а к русским.

– Есть еще вариант, – Коллер смущенно кашлянул. – При содействии ваших спецслужб, например…

– Это официальное заявление? – моментально среагировал Мейер.

– Нет, конечно, но это один из возможных вариантов, – американец помолчал немного и продолжил: – Собственно, это одна из причин, по которым мы здесь сейчас с вами разговариваем. Есть ряд противоречащих друг другу обстоятельств. Нам очевидно, что заполучить такое оружие, а уж тем более доставить его сюда, можно только при содействии спецслужб. Ваших или русских – не имеет большого значения. В то же время это абсолютно абсурдная затея, потому что, во‑первых, для устранения гражданского лица в данном классе оружия нет необходимости. Его было бы разумно использовать для ликвидации… ну, например, террористических лидеров. Во-вторых, Дениз Лейн никому не мешал настолько, чтобы убирать его посредством специальной операции. В-третьих, это слишком явный след. Исходя из всех трех пунктов, лично я склонен предположить, что это все же дело рук русских, причем след оставлен преднамеренно. Быть может, они хотят скомпрометировать конкретно немецкую сторону. Так или иначе, но нам нужна ваша помощь.

– Какого рода? – поморщился Мейер, голова которого после некоторого затишья вновь начала побаливать.

– Во-первых, нам хотелось бы получить список русских агентов, действующих на территории Германии и Мюнхена в частности… – начал было Коллер, но Мейер его опередил:

– …И только-то?! – всплеснул он руками. – Всего-навсего десять лет работы отдела! Помилуйте, какие мелочи!

– Постойте, – примирительно поднял ладони вверх Коллер, – все это может быть оговорено на взаимовыгодных условиях.

– Хорошо, – Мейер склонил голову в знак согласия, – мы обсудим это позже. Что еще?

– Доступ к вашим агентам, занимающимся разработкой русских.

– Это исключено, даже не просите! – твердо сжал губы майор.

– Ладно, я и не рассчитывал, просто так спросил, – пожал плечами Коллер. – Также нам потребуется полицейское содействие. Мы хотим провести опрос служащих отеля. Кроме этого, охрана Лейна до сих пор находится в полицейском участке. Мы хотим допросить и ее.

– Это все?

– Пожалуй, – Коллер взглянул на Вайса. Тот покачал головой. – Да, это все.

Спустя полчаса фэбээровцы вышли из здания Федерального ведомства и остановились возле крыльца. Коллер достал пачку сигарет.

– Ты заметил у него передатчик в ухе? – спросил Вайс.

– Заметил. Чертова марионетка, – прикуривая сигарету, пробормотал Коллер. – Сам «кукловод» к нам выйти не пожелал.

– Чем займемся дальше?

– Я наведаюсь к русским, – Коллер выпустил струйку дыма, – постараюсь узнать, что они затеяли. В конце концов, эти парни будто кричат: «Это мы! Это мы!», и отрицать подобную акцию, если они к ней причастны, им просто нет никакого смысла. Старику хочется знать – зачем? Никто не будет плакать по кончине Лейна, но само событие настораживает. Необходимо выяснить причины.

– Тогда я, пожалуй, допрошу портье из отеля и загляну в полицейский участок, поговорю с телохранителями жертвы.

– Хорошо, отправляйся, – агент бросил в урну окурок. – И вот еще что: раздобудь записи камер службы безопасности отеля и держи меня в курсе дела.

Закончив диалог, агенты направились по своим делам, один – пешком в расположенное неподалеку русское представительство, другой – на трамвае, идущем в направлении отеля «Опера».

* * *

В отеле Вайсу не удалось узнать ничего нового, кроме того, что он уже читал в материалах дела, поэтому, продемонстрировав документы, выданные ему Мейером, он забрал записи камер слежения и направился в полицейский участок. Выйдя из отеля, Вайс обратил внимание на здание, на чердаке которого, предположительно, находился убийца. Что располагалось там раньше – Вайс не знал, но сейчас строение пустовало, будучи закрытым на ремонт. К зданию почти вплотную, оставив лишь маленький проезд между домами, примыкал корпус «Зальцбург-Мюнхен Банка». Приглядевшись, Вайс заметил камеру слежения, спрятавшуюся под выступающей кровлей. Судя по направлению объектива, в ее поле зрения могло попасть слуховое окно, из которого был произведен выстрел.

Вайс пересек улицу, поднялся по мраморным ступенькам банка и, толкнув стеклянную поворотную дверь, вошел внутрь. Рядом тут же возник менеджер и осведомился о цели визита. Агент представился и попросил провести его к начальству.

Управляющий, лысоватый, пухлый мужчина в жилетке серого мышиного цвета, сочувственно покивал головой, услышав просьбу посетителя.

– Да, мы уже наслышаны об этой печальной истории. Наш банк работает круглосуточно, и сегодняшнюю ночь нельзя назвать спокойной.

– Так я могу забрать видеозаписи? – поинтересовался Вайс.

– К сожалению, технически это невозможно, – виновато улыбнулся управляющий. – Система безопасности рассчитана на непрерывный цикл работы в течение одного квартала, поэтому изъять носитель информации прямо сейчас мы не в состоянии. Но, если вы не торопитесь, я могу предложить вам просмотреть запись в комнате наблюдения.

– Это было бы весьма кстати. Мы пытаемся найти преступника по горячим следам, и сейчас любая информация для нас крайне важна.

– Хорошо, я провожу вас.

В помещении, развалившись в кресле на колесиках, сидел молодой человек в униформе охранника и скучал, глядя на многочисленные мониторы. Увидев управляющего, он бодро вскочил, демонстрируя служебное рвение.

– Франц, – обратился к нему администратор, – покажите агенту Вайсу систему просмотра материала. Детективу необходимо ознакомиться с записями сегодняшней ночи.

Отдав распоряжение, управляющий извинился и покинул комнату, сославшись на дела.

– Здесь у нас располагается блок управления камерами, – принялся объяснять Франц, попутно переключая обзор. Изображения последовательно менялись: вестибюль, хранилище, улица…

– Вот эту камеру, пожалуйста, – попросил Вайс, увидев участок крыши и фасада здания, из которого велась стрельба.

– Хорошо, – Франц продолжил разъяснения: – Вот здесь перемотка назад и вперед. Здесь просмотр, переключатель направления и скорости воспроизведения, а вот этот экран служит для ввода конкретной даты и времени.

– Отлично, – Вайс кивком поблагодарил мужчину, – дальше я справлюсь сам.

Возникла неловкая пауза, но охранник намек понял довольно быстро.

– Я подожду снаружи, – пробормотал Франц и вышел.

Оставшись один, Вайс поставил запись на отметку в половину второго прошедшей ночи и запустил воспроизведение. Никакого движения возле реставрируемого здания в это время суток уже не наблюдалось. Агенту повезло, что камера располагалась под небольшим углом к дому. Это обстоятельство позволяло видеть слуховое окно, из которого был произведен выстрел, и даже небольшой участок чердака. Время шло, но вблизи дома ничего не происходило. Вайс ускорил воспроизведение в четыре раза. Цифры на таймере запрыгали веселее, приближаясь ко времени выстрела. На отметке в 1:52 ему показалось, что он что-то заметил. Агент отмотал запись на минуту ранее и вновь запустил воспроизведение, но уже в четыре раза медленнее оригинала. Есть! Теперь он был убежден: камере удалось заснять момент выстрела. В один час пятьдесят одну минуту и тридцать четыре секунды из слухового окошка наблюдаемого здания вырвалось облачко порохового дыма. Вспышки не было, что соответствовало версии о винтовке с мощным пламегасителем или глушителем. Самого снайпера, как и оружия, также не было видно – стрельба велась из глубины чердака, примерно в полуметре от слухового окна. Теперь Вайс весь обратился во внимание. Убийца должен был по возможности быстрее покинуть здание – он мог мелькнуть в одном из окон или засветиться на выходе. Опять потянулись секунды, но из дома никто не появился. Внезапно Вайс заметил странное свечение в той части чердака, которая попала в поле зрения камеры. Свечение продолжалось около десяти секунд, затем прекратилось без каких-либо дополнительных эффектов.

Агент откинулся на спинку кресла и задумался над странным явлением. Источник света в камеру не попал, но был достаточно ярким. Это не могло быть пламенем от спички или зажигалки, да и нехарактерно для убийцы, которому надо уносить ноги, спокойно покуривать на месте преступления. Более всего это напоминало луч мощного фонаря, но в условиях, когда надо действовать скрытно, преступник воспользовался бы маленьким фонариком с узким пучком света. Продолжая размышлять, Вайс убедился, что из здания так никто и не вышел. Возможно, преступник покинул место преступления через черный ход… Возможно. Спустя секунд тридцать примчались два человека – охранники Лейна.

* * *

Выйдя из банка, Вайс позвонил в управление и попросил прислать эксперта для снятия копии с записи, а также распорядился, чтобы прошерстили весь чердак, с которого велась стрельба. «Не знаю, что искать, – ответил на заданный вопрос агент, – пусть найдут все, что смогут. Все, до чего дотянутся». Отдав указания, Вайс связался с полицейским участком. Оказалось, что охрану Лейна в количестве четырех человек уже отпустили. Телохранители вернулись в отель и ожидали официального разрешения на выезд из страны. Обрадованный тем, что ему не придется ехать в полицейский участок, агент пересек улицу в обратном направлении и вошел в здание отеля. Экс-охрану он обнаружил в холле возле бара – номер Дениза Лейна опечатала полиция, и вопрос относительно размещения охранников еще не был решен. Старшим среди телохранителей оказался человек с на редкость невзрачной внешностью: мужчина среднего роста, крепкого, но не массивного телосложения, со спокойным равнодушным взглядом.

– Джерри Вайс. Федеральное бюро расследований, – представился агент, демонстрируя свои документы. – Я могу задать вам пару вопросов?

– О! – обрадовался телохранитель. – Наконец-то! Надоели уже эти «колбасники» хуже смерти. От их выговора у меня свербит в ушах. Спрашивай, приятель, хотя я мало чего видел и слышал и вряд ли смогу сильно помочь.

Они присели на одно из расставленных вдоль стен вестибюля канапе в стиле рококо.

– Как вас зовут? – спросил агент.

– Дэйл. Дэйл Торрес.

– Мистер Торрес. Меня не столько интересуют подробности самого убийства, – Вайс нахмурил брови, – сколько то, что происходило до него. Кто-нибудь посещал мистера Лейна за день, может, два до смерти?

– Да, приходил один парень… Курьер… Собственно, с него, наверное, все и началось.

– Что началось? – удивился Вайс.

– Ну, знаешь… – замялся Торрес. – Лейн, в общем-то, был немного не в себе. Особенно в последнее время. У него появился пунктик, вроде мании преследования. Все ему казалось, что за ним следят, хотят с ним расправиться. Босс рассказывал, что однажды какая-то провидица сообщила ему, что он будет застрелен. И, дескать, она никогда прежде не ошибалась. С тех пор он ходил сам не свой. И так-то был странный, а тут и вовсе впал в паранойю, всюду ему мерещились подозрительные личности, стволы в окнах и так далее. Еще двоих парней нанял в придачу к нам.

– Не так уж он был неправ, – заметил Вайс.

– А ведь верно, приятель, – усмехнулся Дэйл, – так и вышло. Да… Ну так вот. Он раздобыл какой-то амулет и был убежден, что тот сможет защитить его. Хранил в своей шкатулке. Я как-то спросил, чего же он не держит у тела эту побрякушку, раз так нуждается в защите. Но Лейн сказал, что так просто его носить нельзя, что он должен быть помещен в специальный контейнер. Я спорить с ним не стал, неохота было убеждать, что все это бред…

– А как он выглядел? – перебил собеседника Вайс.

– Амулет-то? Обычно так, камень какой-то… – Торрес пожал плечами. – Вроде рубина. Небольшой, красноватый. И немного светился в темноте.

– Ярко светился?

– Нет. Свет неяркий, такой… как бы… лю… сцентовый.

– Люминесцентный, – подсказал Вайс.

– Да, точно. Люминесцентный, – подтвердил Торрес.

– Хорошо, – агент кивнул. – Так что там дальше с этим камнем происходило?

– Когда мы приехали, администратор предложил все ценные вещи оставить в сейфе отеля. Но Лейн отказался, не хотел расставаться со своим амулетом. А вчера днем прибыл курьер и привез специальный контейнер. Такая штука, похожая на термос. Снаружи вроде пластиковый, а внутри из какого-то металла. В общем, когда Дениз получил его, он сразу полез в шкатулку, но амулета на месте не оказалось. Кто и как его взял – ума не приложу. Может, Лейн сам его куда-то засунул и забыл, но перепугался страшно. Кричал, что его хотят убить, что теперь он беззащитен, и требовал специальный бронированный номер. Номер-то ему выделили, какой он хотел, но беднягу это не спасло. Ночью Дениз смотрел какое-то телешоу, при нем были Джони и Стас, а я и Крейг отдыхали в соседней комнате. Послышался звук удара, а потом будто что-то упало на пол. Мы с Крейгом ворвались в комнату Лейна, Стас стоял весь заляпанный кровью и мозгами, а Джони уже выскочил за дверь и припустил вниз по лестнице. Я все понял сразу, крикнул остальным, чтобы они вызвали полицию, а сам тоже помчался вниз, потому что ясно было, что стреляли из дома напротив. Мы перебежали улицу, и Джони пошел к задней части дома, а я попытался войти с фасада. Двери оказались заколочены, дом-то на реставрации, пришлось влезать через окно. Джони тоже попал в дом только через окно. В общем, когда мы поднялись на чердак, там уже никого не было, хотя все еще пахло порохом. Скорее всего, стрелявший покинул здание еще до того, как мы до него добежали, но нам никто не встретился по пути.

– Почему же мистер Лейн отказался вызвать полицию, когда обнаружил пропажу амулета?

– Да потому что все, что он говорил, больше смахивало на параноидальный бред. Я было подумал, что он нарочно затеял весь этот спектакль, чтобы его переселили в бронированный номер.

– А кто мог украсть амулет? Вы отлучались куда-нибудь из номера, когда он еще был на месте?

– Да, конечно. Мы ходили и в ресторан, и в другие места…

– Амулет оставался в номере?

– Да, босс не брал шкатулку с собой. Но его вряд ли можно было взять в наше отсутствие. На третий этаж кого попало не пускают, номер заперт электронным замком, а единственный ключ всегда находился у меня. Конечно, есть еще дубликат у администрации, но в коридорах третьего этажа установлены камеры. Я потом лично просмотрел записи. Никто даже близко не подходил к двери, пока нас не было.

– Быть может, амулет пропал еще до вашего приезда в Мюнхен?

– Нет, он точно был. Я видел его уже здесь. Дениз периодически открывал шкатулку и любовался им. Я думаю, что он до сих пор в номере. Просто Лейн над ним трясся как полоумный, вот и спрятал куда-нибудь так, что теперь найти никто не может.

– А шкатулка и контейнер теперь где?

– Остались где были, – Торрес пожал плечами. – Мы взяли только свои вещи, а сам номер полиция опечатала.

– Последний вопрос, мистер Торрес. Если мистер Лейн так боялся быть застреленным, зачем он вообще предпринял эту поездку в чужую страну? Безопасней ведь сидеть дома.

– Не знаю, приятель, – помотал головой телохранитель, – я же говорю, он немного не в себе был в последнее время. Наше дело – охрана, кто нам рассказывать будет?

– Хорошо, мистер Торрес. Вы нам очень помогли. Не смею больше вас задерживать, – Вайс поднялся.

Показания остальных охранников в целом не отличались от того, что рассказал Торрес. Расставшись с телохранителями, агент взял у портье ключи и поднялся на третий этаж. Сорвав полицейскую пломбу, он открыл замок и приступил к осмотру помещения. Белый контур на полу указывал положение тела Лейна после выстрела, повсюду – на стенах, на ковре и мебели – виднелись замытые пятна крови, в бронированном стекле окна зияло отверстие. Шкатулку и контейнер Вайс обнаружил на нижней полке встроенного платяного шкафа. Ларец был обычный, деревянный с резьбой, покрыт темным лаком. Внутри было пусто. Вайс осмотрел контейнер и на дне его нашел выпуклые значки. Приглядевшись, агент пришел к выводу, что внутренности состоят из нескольких цилиндров, вставляемых друг в друга. Он вытащил один из них и увидел на стенке символ, применяемый при обозначении радиоактивной опасности. Забрав контейнер и шкатулку, Вайс спустился в холл, купил газету и стал ждать прибытия криминалиста.

После того, как эксперт закончил работу, Вайс позвонил Коллеру.

– Джерри, – отозвался напарник, – как у тебя дела? Я побывал у русских, они все отрицают и выглядят очень озабоченными. Похоже, это не они. Новость, что стрельба велась из русской супер-пупер винтовки, просто повергла их в шок. Ну а, кроме того, я собрал много побочного материала.

– И у меня есть кое-что интересное, – ответил Вайс. – Мне тоже кажется, что след не русский. Точнее, не совсем русский.

– Тогда давай в управление, я скоро буду. Там и поделимся новостями. Кроме того, Старик ждет от нас отчета.

– Хорошо, выезжаю. Отбой.

Вайс повесил трубку, взял пакет с контейнером, шкатулкой и результатами экспертизы и вышел на улицу.

Глава 3
Отпуск

Каждое место обитания людей на Земле имеет свою историю, и даже у самых маленьких деревень, вроде села Чапаевка, она есть. За время своего столетнего существования местечко успело несколько раз сменить название. Изначально оно называлось «Хоромным». Но после революции по неясной причине было переименовано в «Затонское». Еще через десяток лет местечко получило имя легендарного комдива и стало Чапаевкой.

Расположенная на реке Несвич, на северо-востоке Иванковского района Киевской области, Чапаевка была зажата между границей сопредельного государства и охранным периметром Зоны Отчуждения АЭС. На севере, километрах в пяти, находился приграничный КПП села Городчан. Ввиду близости Периметра, этот пункт был усилен по численности до двух взводов и укреплен боевыми машинами и пулеметами, а сам поселок превращен в подобие военного городка с казармой, столовой, складом и непременной библиотекой. Если двигаться от Чапаевки на юг вдоль периметра, то через пятнадцать километров пути попадется село Кошовка – тоже формально нежилое, а по сути являющееся таким же военным городком, как и Городчан. На пути из Чапаевки в Кошовку через каждые пять километров стоят блокпосты, между которыми курсируют патрули. Но редко и только днем. Боятся. Очень уж соблазнительно для всякой швали выглядит небольшой отряд военных в современных бронежилетах с чистенькими, блестящими автоматами в руках и положенными по уставу армейскими аптечками. Легкая добыча. Безусловно, в случае нападения прибежит подмога с соседнего блокпоста, но, как правило, только затем, чтобы забрать трупы.

Многие ошибочно полагают, что Зона Отчуждения является кругом с диаметром в несколько десятков километров вокруг ЧАЭС. На самом деле она имеет более сложную форму и сильно вытянута в сторону запада от места катастрофы. Помимо внешних границ существует так называемый охранный периметр, расположенный внутри Зоны Отчуждения. Формально, на бумагах он носит название «санитарно-защитная зона АЭС». На деле же это километры колючей проволоки и других заграждений, служащих двум целям: не пускать в Зону тех, кому не положено там находиться, и не выпускать из Зоны то, чему не положено находиться вне ее.

При всей интеллектуальной развитости человека, мутанты ведут себя намного умнее. Как правило, они не подходят к Периметру ближе, чем на пару километров, и не стремятся покинуть Зону. Они, вероятно, понимают или чувствуют, что для них это небезопасно. Люди не отличаются ни подобной сообразительностью, ни интуицией. Каждый день по разным причинам и любыми способами, невзирая на охрану, искатели наживы или приключений преодолевают Периметр. Иногда поодиночке, иногда по двое-трое, а иногда целыми отрядами. Они перекусывают колючку, когда хорошо экипированы, или проползают под ней, подняв проволоку рогатиной, если оснащение их похуже. Кто не бедствует или не хочет проблем, просто «выражает» офицеру на блокпосте «благодарность». «Выраженную благодарность» офицер кладет себе в карман. Авантюристы, любители экстремальной охоты, научные экспедиции и военные стягиваются к Периметру со всей страны и даже из других государств, но путешествие по Зоне – занятие небезопасное, и поэтому без участия проводников, называющих себя «сталкерами», не проходит ни одна экспедиция или «сафари».

Ныне брошенная Чапаевка была одной из двух десятков сел и деревень, ставших приютом этим бродягам. В официальных бумагах они значились как «самоселы», а контингент состоял из самых разных личностей. Согласно неофициальной статистике сталкеры составляли два-три процента от числа людей, когда-либо посещавших Зону. Однажды попав внутрь Периметра, они более никогда не покидали его пределов. Зона становилась для них домом. Спустя некоторое время сталкеры приобретали способность чувствовать аномалии, предсказывать приближение Выброса и миграцию мутантов, некоторые из них обладали меньшей восприимчивостью к радиации. Совершенно очевидно, что подобные возможности появлялись в результате мутаций организма, подвергавшегося частым воздействиям аномальной природы Зоны. Однако официальных объяснений этому не существовало, так как затащить добровольно хотя бы одного сталкера в лабораторию для исследований или сдачи анализов до сих пор не удавалось. Поэтому никто не мог ответить на вопрос: почему мутировали именно эти два-три процента, а не все. Их часто нанимали проводниками, но, если долго не было предложений, сталкер отправлялся в поход самостоятельно, на поиски чего-нибудь ценного. А ценного в Зоне было немало – оборудование, брошенное научными экспедициями, оружие и техника, оставленные военными, застигнутыми врасплох Выбросом или мигрировавшими мутантами, амуниция, медикаменты и, наконец, странные образования, называемые артефактами.

В Чапаевке «квартировало» около тридцати человек. Примерно половина из них считала себя сталкерами. На самом деле, настоящими или бывшими ходоками являлись почти все, просто некоторые оставляли ремесло проводника. Как, например, Папа Карло, который, однажды попав в неприятность, уже больше не мог быстро бегать, ловко приседать и подпрыгивать, да и по своему трактиру передвигался с трудом. Помимо старика, завязавшего с походами и открывшего забегаловку в бывшем здании начальной школы, в Чапаевке жил неизвестно как оказавшийся там врач-педиатр, которого все звали просто Док, механик Гоша, умеющий починить любую железку, Тимур, державший что-то вроде магазина, и некоторые другие личности, промышляющие чем попало.

* * *

Егор проснулся около полудня и долго лежал в кровати, уставившись в грубый дощатый потолок. Он выспался, но после ночных испытаний чувствовал себя все еще разбитым и усталым – сказывалось нервное напряжение. Про себя он уже твердо решил, что сегодня же последует совету неизвестного похитителя и отправится домой. За неполную неделю пребывания в непосредственной близости от Зоны материала было собрано достаточно, свой единственный поход он уже завершил, и теперь оставалось одно только желание – убраться подальше.

Егор встал, оделся и, взяв ведро для воды, направился к колодцу. Поселенцы уже большей частью разошлись кто куда, двое из оставшихся мужиков, вскарабкавшись на крышу бывшего клуба, пытались приладить неизвестно где раздобытую спутниковую антенну. Местные поселения порой выглядели диковато, благодаря абсурдному сочетанию средневекового быта и новейших технологий. Так, например, в забегаловке Папы Карло, деревянной, сто лет не крашенной хибаре, в двух окнах стояли стеклопакеты. «Плохо лежали» где-то, вот старик и нашел им применение, лучшее, чем предыдущие хозяева. У многих сталкеров, внешне напоминавших оборванцев, пошарив по карманам, можно было обнаружить неплохие коммуникаторы с GPS – незаменимую вещь в дальних походах по незнакомой территории, а в некоторых домах имелись микроволновки. И вот сейчас эта нелепая спутниковая антенна…

Егорка приветственно помахал мужикам рукой, набрал воды и пошел в дом. Дозиметр показал, что вода безусловно фонит, но все же не светится. Триста микрорентген в час. В три раза выше предельной нормы. Однако, если не пить такую всю жизнь, ничего страшного не случится. Умывшись, Егор стал собирать вещи в дорогу и готовить жилье к «консервации». Перед уходом из поселения по неписаному своду правил полагалось обесточить дом, очистить печку от золы, подмести, помыть и убрать посуду в погреб. Напоследок, ключ от замка сдавали Карло, а дверь подпиралась доской, как сигнал новичкам, что постройка пустует и можно заселяться.

Ненужный уже обрез и патроны Егор также спрятал в погребе – пусть новому постояльцу будет маленькая радость. Заперев дом, Полянин подхватил рюкзак и поплелся в «Каморку» – так «чапаевцы» обозвали заведение Папы Карло. Здание сельской школы старик разделил поперек, отведя одну половину для кухни, склада и спальни, а вторую для посетителей. Сейчас трактир пустовал, завсегдатаи обычно стягивались к вечеру. Днем, правда, иногда заглядывали солдаты, но это было такой же редкостью, как и патруль. Хозяин заведения за стойкой отсутствовал, но из двери, ведущей к складу, доносилось чье-то фальшивое пение. Егор подошел к стойке и, перегнувшись через нее, прокричал:

– Есть кто живой?

Послышался шум передвигаемых коробок, деревянный стук, и в дверном проеме возникла рослая фигура Папы Карло. Он опирался на толстые самодельные костыли, одной рукой пытаясь тащить ящик с какими-то припасами. Широкая бородища испачкалась паутиной и пылью.

– Привет, Егорик, – пробасил старик, – не поможешь?

Парень протиснулся за стойку и, вежливо потеснив инвалида, протащил коробку через дверной проем.

– Куда ее? – завертел головой журналист.

– Да тут оставь, – Папа Карло уселся на ящик сверху и достал курительную трубку, – ты чего хотел-то? Просто так зашел или перекусить-выпить?

Егор порылся в кармане и достал ключ от дома.

– Да вот, отец, уезжаю я…

– М-м-м-м, – промычал старикан, раскуривая табак, – по делам или насовсем?

– Насовсем, – вздохнул Егор, осознав вдруг, что почему-то стал испытывать двойственные ощущения от расставания с Зоной, – нечего мне здесь делать.

Оба помолчали немного, словно провожая кого-то в последний путь.

– Ну, видать, не приняла тебя Зона, – попыхивая трубкой, возвестил Папа Карло, – или ты ее не принял. Завтракать будешь? Яичницу могу предложить с колбаской.

Кивнув, Егор бросил рюкзак на пол и вскарабкался на высокий табурет возле стойки. Старик удалился на кухню. За окнами мелькнула тень, и в помещение вошел Митяй.

– Вот ты где! – направился он к Егору. – Ты куда вчера провалился-то? Мы тебя искать – а тебя нет нигде. Все окрестности повдоль леса обошли без толку. К дому твоему я ходил, не застал. Думали – тварь какая сожрала или в болоте утонул.

– Я? – Егор лихорадочно соображал, что бы такое соврать. Рассказывать про события прошедшей ночи почему-то не хотелось. – Я заблудился.

– Заблудился? Где? В чистом поле, что ли? – Митяй вдруг схватил новичка за пуговицу куртки, притянул к себе и прошипел: – Слушай, если в штаны наложил, так и хрен с тобой. Хочешь отвалить по-тихому? Пожалуйста! Держать никто не будет. Только не вздумай кому стукануть про нас. Из-под земли откопаем. Понял?

– Да отвяжись ты, – оттолкнул руку Митяя Егор. – Не буду я стучать. Домой я уезжаю. Сейчас.

– Ах, уезжаешь, – глаза Митяя забегали по сторонам, затем, словно он принял какое-то решение, остановились, – ну и хорошо. Вот и вали, коли собрался, и побыстрее! А про нас молчок, целее будешь.

Хлопнув Егора по плечу, бывший приятель вышел из забегаловки.

* * *

До описываемых событий Егор Полянин работал на «Радио Mi-X» корреспондентом, а в Зону Отчуждения прибыл, в некотором роде, по собственной инициативе. Требовалось собрать материал для цикла из пяти передач в рамках проекта «Всемирные катастрофы». Идея принадлежала непосредственно Полянину, но редактор заявил, что денег на командировку в бюджете нет, и предложил корреспонденту взять отпуск, одновременно посулив повышение до спецкора после возвращения. Егор, который в отпусках обыкновенно просто сидел дома, согласился.

План по сбору материала был довольно прост: разместиться в одном из поселений сталкеров и далее, прибившись к группе опытных или навязавшись в «подмастерье» к кому-нибудь из старичков, исследовать Зону и ее обитателей, насколько это представляется возможным. Чапаевку он выбрал не случайно. Во-первых, это был ближайшей населенный пункт от границы с родным государством, а во‑вторых, заграждения в этом месте охранялись наиболее небрежно. Дальше за Периметром пролегало несколько километров болот, не позволявших мутантам подбират