Прыжок во времени. От теории к практике
Қосымшада ыңғайлырақҚосымшаны жүктеуге арналған QRRuStore · Samsung Galaxy Store
Huawei AppGallery · Xiaomi GetApps

автордың кітабын онлайн тегін оқу  Прыжок во времени. От теории к практике

Наталия Вусатая

Прыжок во времени. От теории к практике






12+

Оглавление

Книга первая

«Симфония времени»

Глава 1 Время как физическая величина

Что такое время? Каждый день мы сталкиваемся со временем; смотрим на часы, назначаем встречи, ждём выходных. Мы чувствуем течение времени постоянно: минутами ожидание тянется долго, а счастливые часы пролетают незаметно. Время пронизывает всю нашу жизнь, но задумывались ли вы, что именно мы называем временем?

Мы не можем потрогать или увидеть его непосредственно — лишь чувствуем, как сейчас превращается в прошлое, а будущее становится настоящим. Тем не менее, время поддаётся измерению, и человечество изобрело множество способов отсчитывать его течение.


Измерение времени — от тиков часов к вибрациям атомов

Ответ на вопрос о том, как мы измеряем время, может показаться очевидным. Мы делаем это с помощью часов. Однако, когда мы говорим, что измеряем время, мы имеем в виду нечто абстрактное. Время для ученых не обладает физическими свойствами, и является только параметром. Измеряются лишь временные интервалы — промежуток между двумя событиями.

На протяжении всей истории человечества люди использовали различные способы для измерения времени, например, ориентировались на восход и закат солнца, а также на фазы луны. Часы эволюционировали от солнечных, песочных и водяных до более точных маятниковых и кварцевых. Сегодня, когда нам нужно узнать текущее время, мы смотрим на свои наручные часы или на цифровые на компьютере или телефоне.


Сегодня эталоном времени стали атомные часы — это невероятно точные приборы. Самые точные из этих часов показывают время с погрешностью в одну триллионную секунды в год. Для сравнения: погрешность ваших кварцевых наручных часов может составлять около 15 секунд в месяц.

В них время отсчитывается не маятником, а колебаниями атомов. Например, один из стандартов времени основан на атоме цезия-133: международная секунда определена как промежуток, за который атом цезия совершает 9 192 631 770 колебаний между двумя энергетическими уровнями. Иными словами, современные учёные договорились считать: если некий процесс (колебание электромагнитного излучения, поглощаемого цезием) повторился свыше 9 миллиардов раз, то прошла всего лишь 1 секунда.

Внутри этих часов электромагнитные волны воздействуют на скопление атомов цезия, которые поглощают это излучение и совершают «квантовый скачок» в другое энергетическое состояние. Но этот скачок происходит только тогда, когда атомы поглощают волны определённой частоты — количества волновых циклов в секунду. Операторы атомных часов знают, что они настроили свои часы на нужную, или «резонансную», частоту, когда обнаруживают максимальное количество атомов, переходящих в другое энергетическое состояние.

Это поразительно — время фактически связывается с вибрациями! Измеряя такие немыслимо быстрые циклы, люди смогли добиться огромной точности хронометража. Для сравнения: обычные наручные часы могут отставать или спешить на секунды в месяц, тогда как атомные часы за миллионы лет не ошибаются ни на долю секунды. Таким образом, время вошло в науку как строго определённая количественная сущность, хотя в повседневности мы продолжаем воспринимать его скорее интуитивно.

Атомные часы произвели революцию в определении времени. Эти поразительно точные устройства влияют на жизнь каждого человека на Земле и помогают нам синхронизироваться, где бы мы ни находились. Они делают возможными такие меняющие мир технологии, как GPS, и помогают учёным исследовать самые глубокие тайны Вселенной.

Использование атомного времени — одно из самых прекрасных и впечатляющих достижений человечества!

.

Источник: группа Ye и Брэд Бэксли, JILA

В настоящее время для точности измерения времени используют атомы цезия. Самые точные из этих часов показывают время с погрешностью в одну триллионную секунды в год. Для сравнения: погрешность ваших кварцевых наручных часов может составлять около 15 секунд в месяц.


Время как четвёртое измерение

Помимо того, что время измеряется часами, оно ещё и играет особую роль в современном научном мировоззрении. Вы, конечно же, слышали выражение «четвёртое измерение». Обычно три измерения — это простор нашего пространства (вверх-вниз, вперёд-назад, вправо-влево). Физики добавили к ним время как четвёртую координату, образуя ткань пространства-времени. Любое событие можно определить не только местом, где оно произошло, но и моментом времени. Время в классической физике считается чем-то вроде невидимого фона, на котором разворачиваются все события.

Великий ученый Исаак Ньютон так и писал: «Абсолютное, истинное и математическое время само по себе протекает равномерно, не завися ни от чего внешнего…». Иначе говоря, по Ньютону, время — это некая универсальная река, текущая везде одинаково и неизменно. Эта идея интуитивно понятна: ведь наши часы (если они качественно сделаны) идут одинаково и сегодня, и завтра, и в любом месте на Земле. Долгое время казалось очевидным, что время течёт равномерно и одинаково для всех.

Однако представление о времени как о равномерном и независимом от всего потоке оказалось слишком упрощённым. Реальность намного интереснее. В начале XX века выяснилось, что у «реки времени» нет заранее заданного единого течения. Альберт Эйнштейн, формулируя свои революционные теории относительности, показал: то, как протекает время, зависит от обстоятельств. В разных «местах» и у разных наблюдателей оно может идти по-разному!

Это звучит как научная фантастика, но подтверждено множеством экспериментов. Если один человек будет путешествовать на космическом корабле с около световой скоростью, а другой останется на Земле, при встрече первый окажется моложе второго — для путешественника время шло медленнее. Часы на быстро летящем самолёте отстают по сравнению с такими же часами на земле. Даже на вершине высокой горы время идёт чуточку быстрее, чем у подножия — потому что чем слабее гравитация, тем меньше она «тормозит» ход часов.

Эти эффекты называются релятивистским замедлением времени, и в повседневной жизни мы их не замечаем, потому что они очень малы на обычных скоростях. Но для точной науки и техники они крайне важны.

Например, система GPS, которую мы используем для навигации, корректирует показания времени на спутниках с учётом того, что их ход часов идёт иным темпом, чем на Земле. Иначе спутники и наземные приемники рассогласовались бы, и определять положение было бы невозможно с нужной точностью. Получается, что временем можно «манипулировать», если понимать под этим словом изменение его хода.

Разумеется, человек не волшебник — мы не можем ускорять или замораживать время по желанию. Но природа сама делает это в экстремальных условиях: очень большие скорости или массивные объекты вроде планет и звёзд меняют течение времени. Выходит, время — гибкая, податливая характеристика мира, а не жёсткая сцена, как думали во времена Ньютона.

Этот неожиданный вывод научного прогресса заставляет нас взглянуть на природу времени по-новому. Если течение времени не абсолютно, то что же определяет его скорость? Почему время в разных ситуациях ведёт себя по-разному?

Открытые вопросы и новые идеи

Современная наука достигла огромных успехов в описании времени. Теория относительности научила нас предсказывать, как изменятся часы в любых условиях движения и гравитации. Квантовая механика — другая великая теория — оперирует временем при описании микромира, хотя обращается с ним иначе (в квантовых уравнениях время зачастую просто фиксированный параметр, а не динамическая величина).

Главная проблема в том, что пока не существует единой теории, которая объединила бы взгляды на время в космосе (по Эйнштейну) и время в мире элементарных частиц. Две величайшие физические теории — квантовая физика и общая теория относительности — до сих пор разделяют ответственность за время: каждая описывает свой аспект, и порой эти описания трудно совместить. Для учёных время остаётся во многом загадкой. Именно поэтому появляются новые гипотезы и подходы, стремящиеся расширить наше понимание этой неуловимой сущности. Но кто знает, может наша гипотеза времени, которая будет представлена для тебя, уважаемый читатель, в следующей книге этого сборника более подробно, согласует и объединит эти два «несговорчивых» направления в науке.

Мы предлагаем читателю взглянуть на время под необычным углом: через призму вибрационной теории. Это попытка образно и научно представляет время как некое колебание, пронизывающее наш мир. Такой подход поможет связать воедино разные явления — от тиканья часов до искривления времени возле чёрной дыры — языком частоты и ритма.

В следующих главах мы подробно поговорим о том, как время можно уподобить музыке, из каких «нот» и слоёв состоит течение времени и можно ли настроиться на волну прошлого или будущего, для манипуляций временем.

Нас ждёт увлекательное путешествие, где строгие научные факты будут переплетаться с наглядными примерами и аналогиями. Пора взглянуть на часы под новым углом и услышать в их тиканье не просто звук механизма, а эхо великой симфонии времени, без которой этот мир просто не имел бы ни единого шанса на существование.

Глава 2

Откуда началось: видеть мир колебаниями

Мой путь к теории стартовал не в лаборатории. Я увидела фильм о слепом мальчике (название фильма не помню), который играл в волейбол со здоровыми детьми. Для него движения мяча по траектории, площадка, голоса — всё воспринималось в виде вибраций, ритмов и музыки, которые он «видел» кожей и слухом. Я прониклась каждой клеточкой своего сознания этой истории, и это потрясение навсегда изменило мое видение мира.

Этот опыт стал поворотным в моей судьбе: я тоже начала рассматривать мир как систему колебаний, я стала слышать музыку в каждом услышанном слове.

Если мы описываем звук, свет, даже состояние мозга частотами и спектрами — то и время имеет вибрационную природу, так как является неотъемлемой частью этого мира. Это не просто счётчик событий, а энергетическое поле колебаний, присутствующее повсюду, и скорее всего время предшествовало началу зарождения Вселенной и задало ритм и энергию этому миру.


Сложность масштабов: от фемтосекунды до космических циклов

Природа звучит во всех регистрах: в микромире — фемтосекундные колебания молекул и атомов (единица измерения времени, которая представляет собой одну квадриллионную часть секунды, то есть 0,000000000000001 секунды); в человеческом масштабе — нейронные ритмы, циркадные часы, сезонные циклы; в геофизике — приливы, пульсации магнитосферы; в космосе — пульсары (космический источник радио-оптического, рентгеновского и гамма-излучений, приходящих на землю в виде периодических всплесков), орбитальные периоды, медленное дыхание галактик. Эти ряды не просто сосуществуют — они накладываются, образуя узор, который мы и называем течением времени, это как волны у берега моря, которые налетают, пересекаются и обгоняют друг друга. Холодное течение чаще всего бывает внизу, теплое — вверху. Так возникает понятие слоёв: низкие «басовые» процессы задают фон, поверх которого живёт «мелодия» быстрых.

Приняв такую оптику, легче понять и аномалии — места, где слои сходятся в опасно точный унисон. Именно поэтому следующая сцена — рассказ о Бермудском треугольнике — появляется здесь не ради сенсации, а как художественно-научный пример резонанса.

Бермудский треугольник

В сумерках Саргассово моря всё звучит иначе. Волны не столько бьются, сколько дышат и, кажется, что вода натянута, как струна — тронь её, и океан отдастся низким гулом. Позже лётчики рассказывают о тишине, которая не равна отсутствию звука: радио шипит без помех, приборы горят зелёным, а в кабине слышен тонкий писк — словно кто-то незримый держит камертон рядом с виском. Стрелка секундомера вдруг перестаёт течь, а затем, опомнившись, делает два быстрых шага, будто наверстывает пропущенное.

Моряки шепчутся о «немом шторме»: паруса висят тряпками, ветра нет, а палуба дрожит, как от далёкого удара барабана. В такие ночи компас не вертится, а колеблется, — не в плоскости, а будто в глубину, реагируя не на север, а на незримый уклон времени. Из тумана выплывает баркас, весь в солёной муке, — и исчезает, как подёрнутая рябью фотография. Истории ходят настойчивые: кто-то возвращался с хронометрическим «минус сорок минут», хотя маршрут занял положенные три часа; кто-то клялся, что слышал в пустоте гул двигателя, которого ещё не изобрели.

Если слушать этот угол Атлантики не глазами, а ушами, он кажется полостью — резонатором, где сходятся ритмы ветра, течений, магнитных струй и электрических фронтов. В такие совпадения среда становится смычком: дёрнет — и натянутые волокна времени отвечают. Там, где слои реальности трутся друг о друга, возникает не трещина, а смещение фазы — мгновение съезжает, как игла на виниловой пластинке на соседнюю дорожку. И корабль, не меняя курса, оказывается не там и не тогда, куда рассчитывал попасть. В моём языке это звучит так: треугольник — не географическая ловушка, а временная яма, пойманная в резонанс.

У каждого региона — свой тембр, но тут бас Вселенной сливается с высоким визгом локальных бурь, и партия получается опасно громкой. Представьте, как на репетиции оркестра одна нота вдруг делает весь зал пустым — воздух становится плотнее, часы на стене опаздывают ровно на вдох, а потом торопятся, путаясь в долях.

Что мы имеем фактографически? Архивы полны отчётов, противоречий, заблуждений и совпадений — ткань, из которой обычно шьют легенды. Но легенды — это тоже измерения, только человеческие: в них накапливается статистика удивления.

Научному уху мало удивления — ему нужны числа. Поэтому однажды над этой водой поднимут гроздья атомных часов, связанные лазерным светом; проведут кабели чувствительных магнитометров; расставят буи, слушающие океан, как доктор фонендоскопом. И если здесь действительно стоит временной камертон, мы услышим, как он бьёт.

А пока — слышим истории. И в каждой из них есть общее место: мгновение, которое «сорвалось с места» и вернулось другим. Возможно, это всего лишь шум. А может быть, это тот самый гул, с которого начинается мелодия времени.


Мини-практикум для читателя: «Увидеть время как звук»

Попробуйте устроить домашний опыт со слушанием мгновения. Возьмите непрерывный бытовой шум — вентилятор, улицу за окном — и постройте простой спектр на телефоне. Вы увидите, что «тишина» состоит из множества частот. Затем уберите прибор и прислушайтесь к себе: к дыханию, шагу, ритму чтения. Момент перестанет быть точкой и превратится в узор музыки.

Во второй пробе поставьте метроном на 60 ударов в минуту и почитайте десять минут: сначала с метрономом, затем в тишине. Отметьте, где «время тянулось», а где «летело». Вы обнаружите, что структура окружающих ритмов меняет субъективный темп.

Наконец, найдите в быту стабильный тон — например, сетевой гул. Сравните «удары» секундомера с этим непрерывным тоном. Связь «секунда ↔ колебания» станет буквально слышимой: время — это счёт, а счёт рождается из вибрации.


Научная честность: где факты, а где гипотезы

Есть твёрдые опоры: современная метрология определяет секунду через атомные колебания; теория относительности предсказывает и подтверждает неравномерность хода времени в зависимости от скорости и гравитации; в природе и в организме человека господствуют ритмы, измеримые и воспроизводимые. На этом фундаменте мы строим собственную картину.

Есть и гипотезы этой книги: время как поле с многослойной структурой; «вибрационные подписи» событий; возможная резонансная настройка сознания на временные слои; локальные аномалии как временные резонаторы. Мы высказываем их не как догмы, а как проверяемые идеи.

Главный критерий честности — предсказуемость и возможность опровержения: гипотеза ценна ровно настолько, насколько она рискует ошибиться при встрече с экспериментом.


Зачем всё это: практическая перспектива

Если время — поле, у него должны быть измеримые признаки. В следующих главах мы обсудим, как искать «окна частот» и фазовые сдвиги, по которым распознаются слои; как проектировать «временной камертон» — управляемый источник колебаний, способный синхронизировать системы: от биоритмов в медицине до сверхстабильных сетей времени в технике. Любая инженерия резонанса требует осторожности: усиливая один регистр, легко задеть другой. Поэтому вместе с возможностями мы будем описывать и протоколы безопасности — на языке частот, амплитуд и допустимых спектров воздействия.

Глава 3

Вибрационная подпись мгновения

От аккорда — к подписи

В первой главе мы услышали время как музыку мира: темпы, ритмы, обертоны. Теперь сделаем следующий шаг. Если мгновение — это аккорд, то у каждого аккорда есть подпись: частотно-временной рисунок, по которому его можно отличить от всех других. Подпись не живёт в одной «ноте» — она разлита в звуках, вибрациях, электромагнитном шуме, микросейсмике, дыхании и шагах людей, в мерцании света и д

...